Жена Джалала. Вернуть свое

Его пальцы расстегивают первую пуговицу на горловине платья сзади, а потом вторую и третью. Я знаю, что эти пуговицы идут до верха бедер. Их много. Но Джалал терпеливо расправляется с каждой, минута за минутой. И чем больше пуговиц он расстегивает, тем медленнее становится мое дыхание, успокаиваясь, хотя мышцы все еще напряжены, ведь хватка платья на моем теле слабеет и я знаю, что оно вот-вот свалится вниз, впервые оставляя меня полуголой перед мужчиной. И хотя он мой муж, это не помогает унять смущение, потому что я этого человека по факту не знаю и не выбирала для себя.

Расправившись с последней пуговицей, Джалал стягивает вниз по плечам рукава, помогая мне вытащить руки, и платье и впрямь падает с меня, собираясь пышным облаком на полу. Я рефлекторно сжимаюсь, закрыв лицо ладонями от стыда, потому что знаю, что он сейчас оглядывает меня. Элиза заставила меня надеть очень откровенное белье для невест, состоящее из кружевного бюстгальтера и трусиков, а также чулки вместо колготок. Я вся выставлена напоказ, а белье так и кричит, что я готовилась к этой ночи, хотя это и не так. Я вовсе не пытаюсь впечатлить мужа этими развратными кусочками ткани!

– Я просто сам от себя в шоке! – неожиданно смеется Джалал, а мне в голову приходит мысль, а не пьян ли он? Или сам чем-то накачался? Потому что его поведение становится все более и более странным. – Повернись ко мне, женушка, и опусти руки. Хочу посмотреть на тебя спереди.

Я медленно поворачиваюсь и даже осмеливаюсь выйти из вороха ткани, окружающего мои ноги, ступая босыми ступнями в чулках на ковер и поджимая пальцы на ногах. Черт, как же неловко! Я думала, страх будет моей главной проблемой, но когда к нему примешивается еще и смущение, то коктейль эмоций просто непередаваемый. Хочется просто провалиться сквозь землю и исчезнуть.

– Красавица, – резюмирует мой муж, на которого я все еще не осмеливаюсь посмотреть, опустив глаза вниз. Прямо на свою вздымающуюся от волнения грудь, приподнятую красивым белым лифчиком. – Ты так невинна в белом, что мне хочется одновременно и разодрать все к черту, и оставить на тебе, просто отодвинув эти трусики в сторону, чтобы войти тебя, а трахнув, вернуть на место. Чтобы пропитались нашими соками и напоминали тебе об этой ночи весь следующий день.

Его похабные слова шокируют и я резко отворачиваюсь, краснея еще больше, если это возможно, и словно проглотив собственный язык, хотя так и хочется попросить его не говорить при мне такие вещи. Ха! Как будто я посмела бы указывать ему, что можно говорить, а что нет…

Но в то же время, вместе с шоком, мое тело пронизывает странное пульсирующее ощущение, оседающее внизу живота.

– Хватит зажиматься, иди сюда и раздень меня, – следует еще один приказ, и вот тогда-то я понимаю, что мое раздевание было просто детской шуткой по сравнению с тем, что теперь мне самой придется взять дело в свои руки и снять одежду с этого не стесняющего ничего, вульгарного мужлана. И вряд ли он предпочтет оставить на себе белье, как на мне.

Мамочки, что же мне делать?!

***

Если бы кто-то сказал мне, что я буду находиться на грани того, чтобы спустить в трусы только от вида женщины в нижнем белье, я бы рассмеялся. Но сейчас мне совсем не до смеха. Я обвожу жадным взглядом тело своей женушки, от маленьких ступней до ярко-рыжей макушки, и чуть ли не дрожу от похоти, захлестывающей меня.

«Она девственница» – напоминаю себе снова и снова.

С ней нельзя обращаться, как со шлюхами, которые развлекали меня в прошлом. Если сломаю, то уже не починю. А мне хочется получать удовольствие в своей супружеской постели. И хотя мне нравятся трепет и страх, которые исходят от Азы в моем присутствии, я не хочу, чтобы она боялась меня настолько сильно, чтобы не получить удовольствие от секса со мной. Потому что его у нас будет много.

– Аза, я жду, – говорю грубее, чем собирался, когда она медлит.

Стоит, опустив глазки в пол, и дрожит. Такая красивая в этом чертовом белье. Да это даже бельем назвать нельзя, так, маленькие клочки прозрачной ткани, сквозь которые я могу разглядеть набухшие розовые соски. У Азы нет большой груди или крутых бедер. Она маленькая, тонкая и изящная, как фарфоровая куколка. Такая безумно сексуальная, что мой член пульсирует, сдавленный ширинкой брюк. У нее молочно-белая кожа и легкая россыпь веснушек на плечах, почти прозрачных, потому что это тело не видело солнца, надежно спрятанное под закрытой одеждой. Мне хочется смять эту кожу руками, хочется просто вжать ее в себя и войти в нее, даже не раздеваясь, лишь бы поскорее ощутить, как ее тугое невинное тело обволакивает меня, уступая давлению и обжигая своим жаром и влагой.

«Она девственница!» – набатом звучит в голове, напоминая, что мои фантазии неуместны в нашем случае.

Я непроизвольно дергаюсь, когда она все же касается меня своими красивыми, подрагивающими от волнения, руками. Блядь, даже не моей кожи, а всего лишь пиджака, чтобы снять его! Но и этого хватает, чтобы мое тело содрогнулось.

Пиджак падает на пол, стоит мне пошевелить плечами. Ее пальчики касаются моей груди и я чувствую их тепло через тонкую ткань наполовину расстегнутой рубашки. Аза медленно расстегивает пуговицы, пока не доходит до пояса брюк, а потом останавливается и опускает руки по швам. Ее голова опущена, а бледную кожу покрывает стыдливый румянец. Девочка слишком трусит, чтобы вытащить рубашку из-за пояса или расстегнуть мой ремень.

– Я начинаю терять терпение, рыжуля, – предупреждаю ее.

Она вздрагивает и с большей решимостью тянет ко мне руки. Вытаскивает рубашку из-под брюк и расстегивает оставшиеся пуговицы, а потом стягивает ее с моих плеч, пока та не падает на пол.

– Дальше, – даю инструкции. – Сними с меня все.

Ее руки трясутся, пока она расстегивает ремень, потом пуговицу и тянет собачку молнии вниз. Малышке приходится наклониться, чтобы стянуть брюки вниз, а потом она встает на колени, чтобы снять с меня носки, и мне так нравится ее вид у моих ног, что я сам вытаскиваю член из-под боксеров и сдавливаю влажную от смазки головку, шипя сквозь стиснутые зубы.

Звук заставляет мою женушку, наконец, поднять взгляд, и она широко распахивает глаза, в шоке уставившись на мой член, а потом зажмуривается, издав тихий испуганный вскрик. Я не могу сдержать смешок, рвущийся из горла, хотя мне совсем не весело. Я вот-вот кончу, всего несколько фрикций или сжатий ладонью. Но, может, это и к лучшему. Если кончу, то жажда немного утихнет и я смогу быть нежнее, когда доберусь до главного сегодня ночью.

– Дай мне свою руку, – говорю Азе и когда она, все еще с зажмуренными глазами, вслепую тянет ко мне ладонь, берусь за нее и рывком ставлю ее на ноги, а потом прикладываю эту же узкую, нежную ладошку к своему болезненному стояку.

Она ахает и пытается отдернуть руку, но я не позволяю.

– Прекрати, рыжуля! Давай, подрочи мне немного и переберемся на кровать.

– Я… Я не знаю! – качает она головой, все еще пытаясь отодвинуться. – Отпусти!

– Не пущу! – рычу, теряя терпение. – Как моя жена, ты должна удовлетворять меня, так что кончай уже упираться и делай, как говорят, если не хочешь вывести меня из себя. Или делай это рукой, или ртом. Лично я предпочел бы твой маленький влажный ротик.

Показательно провожу большим пальцем по ее надутой нижней губке и она горестно всхлипывает, прежде чем сдаться. Перестает отдергивать руку и обхватывает меня пальцами, немного сжимая, но на этом все.