Подари мне веру

– Эй, ты! Чего там с тобой?

Я откинулась назад и самым бесцветным голосом на свете пролепетала:

– Укачало, кажется. Можно воды?

Как я и ожидала, он брезгливо поморщился. Затем на его лице появилось задумчивое выражение. Повертевшись по сторонам, он изрек:

– Нет у меня воды!

– Тогда, может, остановимся где-нибудь и вы купите?

В глазах водителя мелькнуло возмущение, за которым ожидаемо последовала тирада:

– Я что, похож на того, кто всяким шлюхам воду покупает? Сама в магазин сходишь, тут недалеко.

Значит, в определении своего нового предполагаемого места работы я не ошиблась. Предсказуемо. Но зато у меня появился шанс на побег.

Вскоре мы въехали в небольшую деревушку. Все это время я прикидывалась больной, которую вот-вот стошнит. Видно, актриса была из меня ничего так, потому что под конец мой водитель откровенно гнал свой внедорожник.

Наконец мы притормозили возле какого-то маленького сельского магазинчика. Не супермаркет, но и не ограниченная заправка. Сойдет. Я молчала в ожидании его следующего шага, притворившись совсем раздавленной.

Кожей чувствовала его взгляд и долгожданное:

– Быстро только. У тебя есть пара минут.

Сдержанно кивнула и на трясущихся ногах вышла из машины. Ссутулившись и покачиваясь, еле-еле доковыляла до входа. Дверка была старой, пластиковой. Но что в ней было самое замечательное, так это задвижка.

Незаметно закрыла ее и направилась к кассе. За ней стояла дородная женщина в чепце, в одноразовых перчатках перебиравшая подгнившие фрукты. Ее недовольный вид меня не вдохновил, но выбирать не приходилось: нужно было действовать быстро и решительно.

Подошла к ней и твердым голосом произнесла:

– Здравствуйте. Я сейчас дам вам пятьсот рублей, а вы проведете меня на улицу через черный вход и укажете мужчине, который станет искать меня, неправильное направление. По рукам?

Из ее рук выпал заплесневелый нектарин. Рот открылся, но я уже рылась в сумке, вытягивая пятисотку, которую Руслана очень кстати обнаружила в кармане джинсов: вряд ли эта женщина дала бы мне сдачи с двух- или пятитысячной купюры.

Она соображала какую-то долю секунды, а потом ее липкие пальцы сомкнулись на бумажке. Она поманила меня за собой.

– Дверь закрыла на защелку?

Я удивленно кивнула. Женщина действовала так умело и невозмутимо, что мне показалось, она каждый день так проводит случайных путниц через свой магазин.

Мы достаточно быстро прошли через магазинчик и вышли на пустынную улицу. Женщина указала мне направление и пояснила:

– Третий дом отсюда. Николай. Скажешь, от Никитичны. Пусть отвезет тебя куда скажешь.

И она развернулась, намереваясь вернуться обратно. Я ошарашенно смотрела ей вслед. Затем несмело сказала:

– Спасибо…

Она обернулась и улыбнулась, не разжимая губ. Потом помахала пятисоткой, которая вся была заляпана остатками нектарина, и скрылась за дверью черного хода.

А я пустилась бежать по улице к третьему дому. Там во дворе сидел худенький дедушка, который казался совсем прозрачным. Я тут же выпалила:

– Николай? Я от Никитичны! Отвезите меня, пожалуйста, во Владивосток…

Он посмотрел на меня с прищуром, оглядел с головы до ног. Достал изо рта папироску и затушил ее о лавку. Поднялся и прохрипел:

– Ну, пошли.

Мужчина завел меня в неприметный под диким виноградом гараж и велел залезать в шестерку. Я уместилась на заднем сидении, а пока он заводил, недолго думая улеглась на пол.

Тут было невероятно чисто. Сразу видно, что хозяин очень любил свою немолодую «ласточку» и ухаживал за ней. Старенький мотор немного возмущенно посопротивлялся, но в итоге издал мерное урчание. Я почувствовала, как мы едем.

Через минуту до меня донеслись крики и ругань. Мне стало жаль добрую женщину, я захотела подняться и посмотреть, все ли в порядке, но Николай шикнул на меня.

– Лежи давай. Черный бугай по твою душу орет?

Я прошептала, что да. Даже не видя лица Николая, почувствовала, как он улыбается.

– Давно у Никитичны не было новых приключений! Она у нас – ух! Баба боевая! Сейчас твой мужик так огребет, что и думать про тебя забудет.

Поправлять его насчет моего мужика не стала, а галочку, чтобы поблагодарить людей за помощь в будущем, поставила. Я всегда умела ценить поддержку. Даже за пятьсот рублей.

– А далеко до Владивостока?

Я искренне надеялась, что нет. Но, судя по этой крошечной деревушке, уже не была ни в чем уверена: здесь цивилизацией и не пахло.

– Да мы в нем уже практически, так что ты давай адрес, и вмиг домчим. Город у нас длинный, странный, но красивый.

Искренне обрадовалась и назвала ему адрес одного из хостелов в пригороде. Оказалось, что до него буквально полчаса пути. С благословения Николая залезла на заднее сиденье, но не высовывалась. Мужчина пояснил, что особо ретивые смогут отследить меня по камерам.

Доверилась опытному человеку и улеглась спиной на чистенькое сиденье. Взгляд уперся в потолок, и я улыбнулась. Будет что детям в старости рассказать.

Эта внезапная мысль резанула отдаленной болью, запертой глубоко внутри. Но ведь чтобы иметь детей, не обязательно их самой рожать? Всегда есть такие, как я, которые хотят иметь дом и семью. Вот встану на ноги и тогда обязательно возьму себе ребеночка из детского дома.

Несмотря на то, что был уже полдень, мне хватило пары минут, чтобы задремать. Последние сутки выдались слишком суматошными, а еще смена часовых поясов: во Владивостоке было плюс семь часов к моему привычному времени.

Я проснулась тогда, когда машина плавно остановилась. Распахнула глаза на секунду, не понимая, где я, но лишь на секунду. Я в машине Николая, во Владивостоке.

Мужчина обернулся и досадливо поморщился.

– Ай, разбудил! Вроде и притормозил нормально. Ты ж небось не местная? Вон, к гостинице попросила привезти.

Он кивнул на яркую вывеску возле подъезда жилого дома.

– Может, лучше у нас, а? Недельку перекантуешься, пока устроишься и заведешь свое жилье…

Внезапно на глаза навернулись слезы. А я вообще-то совершенно не эмоциональный человек! Николай нахмурился: