А двойня – повод для знакомства?

Вообще не понимаю, как такая современная и свободная во взглядах женщина, как Смирнова, могла поставить на должность завотделением Валерия Сергеевича Милославского!

Он же ненавидит весь женский род. Хотя признаюсь, что отражается это исключительно на работниках. Ну да ничего, ради такого места работы и потерпеть можно.

Оказавшись в коридоре, я сразу поняла, что тут что-то не так. Напряжение висело в воздухе, а из приоткрытой двери ВИП-палаты доносились странные звуки. Туда вчера девушку привезли в довольно тяжелом состоянии. Фамилию не помню, но имя отчество врезалось в память.

Майя Филипповна.

Там довольно странная история. Слухи хоть и запрещены, но между собой мы с девчонками обсуждаем истории болезни. А что? Это для дела надо! Так вот, девушка явно не подозревала, что беременна, хотя срок уже довольно большой.

И вот теперь все снова не пойми как. Я покосилась на дверь. Неудержимо тянуло войти внутрь, но нельзя. Я только полчаса назад получила место в штате и рисковать им, нарушая врачебную этику, не собиралась.

Только мимо пройду аккуратненько да загляну. Мало ли. Тем более что там еще один наш молодой специалист работает. Игнат Валерьевич. Хоть говорят, что не родственник заведующего, но сомневаюсь.

Как только поравнялась с дверью, из палаты донесся просто оглушительный грохот. Сомнения испарились, и я влетела внутрь, подгоняемая страхом.

На больничной койке лежала бледная девушка с рыжеватыми волосами. Мне с первого взгляда стало понятно, что дела плохи. Мы едва вчера спасли и ее, и ребенка, и сегодня ситуация повторялась, причем, судя по красному лицу Игната, с его подачи.

На грохот стал слетаться остальной персонал. Я поймала первую попавшуюся медсестру за руку и четко дала указания. Плевать мне на врачебную этику, тут целых двух человек спасать надо!

Девушка тем временем явно теряла сознание, состояние ее мне казалось опасным. Пришлось попотеть. Но вскоре ситуация стабилизировалась, а я привалилась к косяку. Облегчение наступило быстро, но ненадолго.

Моего рукава коснулась та же медсестра и сообщила, что меня вызывает заведующий. Уж лучше бы главврач, ей-богу. Рабочий день смены давным-давно закончился, я безумно устала, а на телефоне снова десяток пропущенных от родителей. Обычно они так не усердствуют. Знают, что бесполезно…

Но в этот раз дома явно какой-то аврал. Поэтому разборки с женоненавистником были ой как некстати. Надеюсь, он не станет поднимать вопрос об увольнении человека, которого только сегодня взяли на постоянную работу.

Тем не менее я сжала булки и пошла. Его кабинет находился этажом выше. Почему-то именно в моменты бешеной усталости и после большого напряжения мне вспоминалась та самая ночь.

Если б я знала, что это будет мой последний секс за следующие пять лет, выжала бы из этого донжуана все до последней капли. За пятьдесят-то процентов от стоимости дорогущего номера.

Кстати, девушка-администратор благополучно родила. Что странно, у меня. Хотя ничего удивительного. Она посчитала меня своей удачей и не отпускала до самых родов, хотя тогда я и специалистом-то не являлась. Но ничего, чудесный малыш встретил этот мир именно в руках Королевой Виктории Егоровны.

Дошла до кабинета и постучала. В ответ раздалась забористая ругань. Я тяжело вздохнула и толкнула дверь. О, и Игнат Валерьевич здесь. Надо же. Заскрипела зубами и прошла внутрь. Как только дверь захлопнулось, начались стандартные крики:

– Что вы себе позволяете?! О чем только думали?! Вы молодой специалист, без году неделя практикующий врач. Готовы взять на себя ответственность за назначенное лечение? Что мне сейчас говорить пациентке?

Кажется, сегодняшний разговор с главврачом открыл во мне давно дремавший ящик Пандоры, так как я огрызнулась, косясь на Игната:

– А предложите ей сделать аборт, настойчиво так. И предположите, что ее ребенок родится инвалидом. А потом с судебными исками разбирайтесь.

Молодой врач побледнел и осунулся. Да, слухи по больнице распространяются еще быстрее, чем при полной анархии. А еще в коридорах камеры стоят, и одна из них располагается на удивление близко именно к этой палате.

Я уже хотела продолжить, как дверь в кабинет распахнулась – и вошла она…

Глава 8. Вика

Мария Сергеевна была холодна и собранна. Ее бешеное раздражение я заметила лишь по потемневшим радужкам. Вместо аквамариновых, как обычно, глаза начальницы казались едва ли не темно-синими.

Я поежилась, но почему-то стало намного спокойнее. Она не будет орать и топать ногами. Или уволит, или премию даст. И хотелось бы второе. Положа руку на сердце, своими действиями я сегодня спасла девушку и ее будущего малыша.

Если дадут закончить начатое и довести ее до родов, обязательно все будет хорошо. Уверена в этом. Точнее, если в чем я и была уверена, то в себе и своем профессионализме. Что бы там ни орал Милославский, за принятые решения всегда отвечаю в полном объеме.

Стоит только посмотреть на любую из моих дочерей.

– Милославский, ты совсем ошалел? Я тебя предупреждала, чтобы заканчивал свою историю. Мне Регине позвонить? Давно мозги бывшая жена не промывала?

Он поежился, а я удивилась. Если честно, подобное панибратство видела в клинике впервые. Обычно тут царит идеальная дисциплина и все стараются быть максимально вежливыми.

А тут на тебе. Сама Мария Сергеевна отчитывает, да еще и переходит на личности. Чудеса, да и только. И пока я сидела с полуоткрытым ртом, стараясь не пялиться на эту парочку, Игнат окончательно вжался в кресло. Как чувствовал. Дошла очередь и до него.

– Игнат Валерьевич, я и так пошла на уступки, взяв вас. Исключительный талант по части гинекологии с легкостью можно нивелировать неадекватным отношением к пациентам. Что на вас нашло? Или честно признаетесь, в чем дело, или до свидания.

Жестко она. Внезапно захотелось выйти. Кажется, тут начинаются разговоры не для моих ушей, но не спрашивать же разрешения? Вот и пришлось притворяться мебелью. Тем временем парень, сконфузившись, пролепетал:

– Прошу прощения, я не сдержался. Эта девушка понятия не имеет о последствиях осложненной беременности на фоне приема контрацептивов. И какова потом жизнь с ребенком-инвалидом.

– А вы, значит, имеете?

– Имею.

В комнате повисла звенящая тишина. Не знаю почему, но стало так неудобно, что я покраснела до корней волос. Такого как-то не ожидала. Но этого нельзя было сказать про завотделением. Единственным, кто не смутился прозвучавшим откровением, был он.

Но Мария Сергеевна недолго пребывала в растерянности. Буквально через минуту сверкнула своими удивительными глазами в сторону Игната и командным голосом заявила:

– Месяц работы со штатным психологом. И жену приводите, ей два месяца. За счет клиники. Пока он не выдаст мне заключение о готовности к работе, чтобы возле пациентов я вас не видела. А потом год на испытательном сроке. Свободны.

Сказано это было таким тоном, что подскочила и я. Можно мне тоже уйти? Но взгляд начальницы и вопросительно вздернутая бровь усадили меня обратно. Как только дверь за ошарашенным Игнатом закрылась, Мария Сергеевна продолжила:

– Если бы не твои золотые руки, гнала бы в шею. Папаша хренов. И сына твоего. Валера, какого лешего? Почему она, – рука женщины указала в мою сторону, – должна дерьмо за вами подтирать, да еще выслушивать всякую ересь?

Я выдохнула. Не уволят. Но внутренне съежилась. Ситуация напомнила мне разборки родителей. Я узнала, что беременна двойней, практически сразу. Мать очень испугалась да на эмоциях брякнула про аборт.

Мой спокойный, как удав, отец, истинный глава семьи (до рождения двойняшек, разумеется), человек, который в жизни голоса ни на кого не повышал, дипломированный аналитик, в прошлом военный… В общем, таких оров наша квартира еще не слыхивала.

Называется, сорвались. Оба. И виновата в этом была блудная дочь, решившая, что она достаточно взрослая для перепихона с незнакомцем. Каким бы он крутым ни был.

При воспоминании о супермене, как всегда, перед глазами появился накачанный торс со смазанной буквой S и сильные руки, ласкавшие тело. Да сколько можно! Пять лет прошло! Я мать двоих детей!

Снова сама на себя разозлилась. Что-то в последнее время стала частенько вспоминать его. Даже слишком. Пора с этим завязывать, а то еще чего натворю…

– Виктория Егоровна! Ау! Вызывает Земля!

Удивленно посмотрела на раздраженного руководителя и покраснела. Одни неприятности от отца моих детей. Даже здесь незримо продолжает бесить и вставлять палки в колеса. У-у-у! Ненавижу.

Сконфузилась и пролепетала:

– Прошу прощения, Мария Сергеевна, задумалась о превратностях бытия.

Та прищурилась и неожиданно выдала: