Песни тайги. Тувинские народные сказки

– Не надо нам деток твоей безрогой козы – мы никак не можем доесть останки кобылы Араты-Харын-хана. Некогда нам вынимать занозу у тебя из груди!

И полетела дальше бедная птичка Чиж. Летела, летела и в другое место попала. И снова осмотрелась она – внимательно оглядела то место. Видит – здесь мальчишки бегают, стреляют из луков – в баги[6 - Баг – мишень в виде клубка из тонких кожаных ремешков. Игроки издалека стреляют из лука в разложенные на земле баги. Побеждает тот, кто подстрелит и заберёт себе больше багов.] стреляют, забавляются.

Подлетела птичка поближе к мальчишкам, стреляющим в баги, и говорит:

– Вы, мальчики-братишки мои, пожалуйста, выньте занозу у меня из груди! В награду за это вы подстрелите семерых волков, которые едят останки кобылы Араты-Харын-хана – так долго едят, что их ноги в лодыжках сломались, и никак не могут доесть. Волков подстрелите всех семерых, а я буду с вами в баги играть.

Отвечают мальчишки:

– И с чего это нам вытаскивать занозу у тебя из груди?! Зачем нам волки, мы в баги не успеваем стрелять; отправляйся лучше просить людей, дарующих счастье-удачу, пусть они вытащат.

«И что это за существа – ни счастья от них, ни удачи!» – так подумала птичка Чиж и, сердитая, продолжила свой путь. Летела, летела и встретила мышей, запасающих корни живородной гречишки.

Попросила их птичка Чиж:

– Мышки-мышки, пожалуйста, выньте занозу у меня из груди, и вы погрызёте баги мальчишек.

Но мыши в ответ сказали:

– И с чего это нам вынимать занозу у тебя из груди?! Зачем нам баги, мы не успеваем откапывать корни живородной гречишки.

Рассердилась, как тигр и лев, на слова эти птичка Чиж, разъярилась, как камнепад.

И полетела она дальше с разладом в мыслях, совсем упав духом.

Так и летела, пока не увидела девочек, которые строили домики из камней.

Снова просит птичка Чиж:

– Девочки-девочки, старшие-младшие сестрицы мои, выньте, пожалуйста, занозу у меня из груди. Тогда вы откопаете запасённые мышами корни живородной гречишки и поедите их.

А девочки отвечают ей:

– И с чего это нам вынимать занозу у тебя из груди?! Мы свои домики достроить не можем; ты лети туда, где вынимают занозы, и проси там, чтобы её вытащили.

Вот и опять ничего не получилось… Полетела дальше птичка Чиж. Увидела женщин, валяющих кошмы из шерсти, и, не тратя время на разговоры, влетела прямо в шерсть.

Просит она со слезами:

– Мамочки-мамочки, старшие сёстры мои, пожалейте меня, выньте, пожалуйста, занозу у меня из груди, а я добром отплачу – шерсть вам стану сбивать.

Отвечают ей женщины:

– Где уж нам вынимать занозу у тебя из груди! Мы никак не можем свалять шерсть, сбившуюся в комки. Лучше не мешай нам, отправляйся туда, куда несут тебя крылья.

Подумала тогда птичка Чиж: «А может быть, мне так не везёт и мои заклинания-просьбы не исполняются оттого, что я – маленькое существо, похожее на пух или пепел, летающие над землёй… Их сдувает – то сильным ветром, то лёгеньким ветерком»… И стала ярость её подобна бурной реке, а злость её стала подобна завывающей вьюге-пурге. И, продолжая лететь, на верхушки чия садилась и щебетала – щебетала и качалась на них птичка Чиж; на караганьи верхушки садилась, щебетала и раскачивала их. От этого щебета, от такого качания зашумело в низинах отрогов, засвистело в вершинах горных хребтов, вьюга подхватила шерсть, над которой трудились женщины, и унесла все её комки, не оставив даже считанной волосинки.

Так вот… Что из-за этого произошло?.. Женщины, рассердившись, разрушили домики из камней у девочек, играющих в домики. А игравшие в домики девочки, рассердившись на это, раскопали, разворошили корни живородной гречишки у мышей, запасающих корни гречишки. А мыши, запасавшие корни гречишки, рассердившись на это, прогрызли баги мальчишек. А мальчишки, стрелявшие в баги, рассердившись на это, пришли к семи волкам и убили одного из них стрелою. А шесть волков, рассердившись на это, сожрали одного из деток безрогой козы. Тогда безрогая коза пошла, горюя, искать птичку Чижа по всему краю, по всей земле. И нашла… и вынула без боли колючку из груди у неё.

Потом переживали, досадуя, долго-долго беседовали безрогая коза и птичка Чиж: вспоминали свой первый разговор, кормили свою детвору, а поговорив, отправились каждая по своим делам, на поиски корма.

Так хорошо-хорошо они дружат, живут в мире-согласии с давней поры и по сей день.

Вот и закончилась сказка сказочника. Я внимательно слушал её, запомнил от начала и до конца и вернулся к себе домой.

Мудрая Чечен-Хаяапчык

Раньше самых ранних времён, древнее самых древних времён – вот когда это было. Падали рога у барана, падали рога у козла, из носа собаки масло текло, из носа коня текла арака[7 - Арака – молочная водка.] – вот когда это было. Жила на свете Чечен-Хаяапчык, дочь старика Сегелдея, того, что пас коров Караты-хана.

Прискакал на коне Караты-хан и сказал Чечен-Хаяапчык:

– Надои молока у быка и закваску из жидкой простокваши поставь, приеду я завтра утром и выпью её.

Вот горюет старик Сегелдей:

– «Подои-ка быка!» – велел тебе хан. Разве такое возможно?! Что же нам делать, дочка?

Тогда отвечает Чечен-Хаяапчык:

– А что тут такого? О чём горевать? Будь спокоен, отец.

Вот прискакал Караты-хан. Поскорей уложила Чечен-Хаяапчык старика Сегелдея, накрыла его одеялом.

– Сейчас к нам войдёт Караты-хан, лежи, отец, и погромче стони! – велела она.

Стонет, кричит Сегелдей…

Вошёл Караты-хан и спросил Чечен-Хаяапчык:

– Что случилось с отцом твоим, девочка?

– Сегодня ночью ребёнка родил, – отвечает она.

– Да разве мужчина может родить?! – удивился хан.

– А разве бык даёт молоко?! Вчера вы велели быка подоить и закваску поставить для вас… – отвечает Чечен-Хаяапчык.

«Что это я – на уловку простой девчонки попался?! Эх!» – сердито подумал хан. Ушёл, не сказав ни слова.

Назавтра снова пришёл и ей опять говорит:

– Хочу тебе, девочка, дать наказ: сплети-ка ты мне аркан из золы.

Опять опечалился Сегелдей:

– Да разве сумеет кто-нибудь сплести аркан из золы? Как же теперь нам быть, дочка?

Сказала на это Чечен-Хаяапчык: