Вот я беззастенчиво-лихо
Шагаю, как доблестный муж,
Не зная ни в чем передыха.
Без шляпы. Без перьев… И что ж?
Широким спортивным движеньем
Вхожу я к себе в кабинет.
Нет места жеманным манерам,
Ведь дамы тургеневской нет!
Быстрее! Вперед и смелее!
Какая уж томность в глазах!
Быть может, мы стали умнее,
Но ум наш цинизмом пропах.
Мне стыдно признаться Вам, боже,
Любовная тихая грусть
Давно мое сердце не гложет.
Как будто любить я боюсь…
Каким камнетесом сточились
Все нежные чувства мои?
«Да… женщины так изменились…» —
Лишь скажете с грустью мне Вы.
Простите нас, мудрый Тургенев,
Нам имя теперь – нигилизм.
Романтике мир без сомнений
Теперь предпочел реализм.
Диктует прогресс идеалы
Под стать своим быстрым шагам.
Порой под его сериалы
Мы копим в душе всякий хлам.
Стремимся быть жестче, успешней.
Боимся казаться смешной.
В мужские науки донельзя
Нырнули своей головой.
Забыты наивные чувства,
Ненужная роскошь – любовь.
Наживы и жадности сгусток
Попал в нашу жгучую кровь.
«Роман» должен быть лаконичен.
И взгляд с поволокой забыт.
Успех лишь тогда обеспечен,
Когда доступ к чувствам закрыт.
Красиво штампует конвейер
И образ, и грудь, и глаза.
Ненужная вещь – дамский веер…
Безумная щедрость – слеза!
А нужно, быть может, всего-то
Взглянуть на знакомый портрет!
Отбросить пустую работу.
Замедлить свой яростный бег.
Сесть в кресло, и с чашечкой чая
Открыть себе мир старых книг…