Космос. Музыка. Чудеса

На высоте100-200 км от Земли проводятся также эксперименты с пучками электронов. Для этого на ракетах устанавливают небольшие ускорители. Разгоняясь в них, высокоэнергичные электроны как будто «выстреливаются» в пространство. Появляется свечение, напоминающее полярное сияние, яркость которого заметно колеблется. Наблюдаемое свечение продолжается несколько минут и постепенно затухает.

Еще одно явление имеет необычный вид. Речь идет об «обычном» падении искусственного спутника Земли. Это довольно частое событие. Хотя спутники движутся в очень разреженной среде, все же в течение достаточно длительного времени движение их постепенно тормозится. Потеря скорости спутника в результате приводит к его падению, что часто сопровождается механическим разрушением конструкции спутника при входе его в плотные слои атмосферы. И тогда на небе даже днем можно увидеть несколько ярких точек разного размера, которые разлетаются в разные стороны, вспыхивая разноцветными огнями. Именно такие явления сопровождали падение американской станции «Скайлэб» и нашей станции «Мир».

Известно, что атмосфера вокруг Земли представляет собой как бы слоеный пирог, «слои» которого имеют различную температуру и физические свойства. При некоторых определенных условиях на границе двух слоев могут возникнуть так называемые «внутренние волны». В результате становится возможным появление облачного пятна, внутри которого оказываются частички аэрозоля, делающие его непрозрачным. Теоретические исследования показали, что такое пятно должно расплываться в горизонтальном направлении, постепенно принимая дискообразную форму. Поэтому при внешнем освещении, когда Солнце и Луна находятся неглубоко над горизонтом, такая облачная линза становится видимой и может быть ошибочно принята за летящий объект.

Хотелось бы сказать несколько слов еще об одном явлении природы. Речь пойдет о шаровой молнии. Это разновидность молнии, имеющей вид круглой светящейся массы различной окраски и размеров. Природа этого явления до конца не исследована. Но известно, что сила тока в шаровой молнии достигает 20 ампер, что делает ее смертельно опасной. При столкновении с шаровой молнией даже металл испаряется, а стекло расплавляется, т.к. в этом случае температура достигает 3000 градусов, что всего в два раза меньше температуры поверхности Солнца. При появлении шаровой молнии слышен свистящий или шипящий звук, но иногда она перемещается совершенно бесшумно. Движение шаровой молнии связано с воздушными течениями, но в некоторых случаях она движется самостоятельно. Обычно шаровая молния исчезает бесследно, но иногда она разрывается со страшным треском.

У земной поверхности обычно встречаются шаровые молнии небольших размеров: 10-12 см. В то же время были случаи, когда видели светящийся шар значительно больших размеров. Так, известны факты встречи с шаровой молнией диаметром в несколько метров. Увидев такую шаровую молнию, ее вполне можно принять за необычный объект, перемещающийся в пространстве.

В заключение отметим, что мы не претендуем на полноту описания перечисленных здесь явлений, тем более, что в ряде случаев некоторые такие факты не поддаются пока точному научному объяснению.

И действительно, есть огромное количество свидетельств о совершенно фантастических случаях: не только о наблюдениях немыслимых картин в небе и на земле, но и контактах с представителями другого, неземного мира.

Создается впечатление, что на протяжении веков разыгрывается колоссальная мистификация, в которой участвуют сотни тысяч людей, масса всевозможных объектов и существ. Сценой для такого спектакля служит не только сама планета Земля, но и ее спутник, Луна и даже планеты солнечной системы. Но все это воспринимается как театр теней, где мы, со своим определенным мышлением трехмерного существа, теряем массу информации многомерного мира.

Есть такая «теория плоскатиков». Можно предположить, что существуют разумные существа, которые живут в еще более упрощенном мире, чем наш. В их мире всего две координаты: длина и ширина. Теперь предположим, что через совершенно плоский мир проходит обыкновенный шар. В первый момент его касания с их миром «плоскатики» увидят обыкновенную точку. По мере вхождения шара в эту плоскость точка превращается в расширяющейся круг. Расширение этого круга будет происходить до тех пор, пока шар не войдет в мир «плоскатиков» наполовину, т.е. на величину его радиуса. Более глубокое вхождение шара будет приводить к картине обратной – круг постепенно сузится до точки. После этого момента «плоскатики» теряют шар из вида, он для них просто исчезает.

По-видимому, разные «странные объекты», время от времени наблюдаемые в нашем трехмерном мире – это многомерный мир в его различных проявлениях. Музыка – также один из объектов многомерного мира. Каждый «многомерный объект» (именно так, более обобщенно и правильно, нужно называть исполнителей этой многовековой мистификации), входя в наш трехмерный мир, показывает картину явления, намного отличающуюся от истинной, но только такая картина может восприниматься нашим интеллектом.

Такой «космический театр» имеет свои законы представления. Зрители, посмотрев очередную картину «небесного спектакля», ожидают в следующем действии увидеть еще более впечатляющую мистерию. Но «многомерный театр» – не пространство трехмерной логики, основа каждого такого спектакля – в его нелогичности. И, в тоже время, это и своего рода «учебные спектакли», где для лучшего усвоения происходящего зрителя по несколько раз проводят через одно и то же, но в разных ситуациях.

Прошло восемнадцать лет после того, как я увидел «многомерные объекты» в небе и их «небесный спектакль». Приехав в Петербург, я познакомился с молодыми писателями-фантастами А. Задорожным и Д. Близнецовым и рассказал им о нескольких интересных и загадочных событиях в моей жизни, в том числе и о той встрече с неизвестным явлением в небе. Это послужило темой для одного из их рассказов «Прикосновение», который я привожу здесь, с их любезного согласия.

Но сама встреча с писателями-фантастами имеет свою предысторию. На одном из международных фестивалей в Петербурге я познакомился с прекрасным скульптором Тамарой Викторовной Дмитриевой. Как-то само собой получилось, что она предложила вылепить мой скульптурный портрет: в моей музыке она услышала свое внутреннее биение. Есть на свете такие люди, которые через творчество раскрывают новые пласты своей души, своего внутреннего мира, не думая о том, выйдет из этого новый шедевр или нет. Открытость мира таких людей сама создает гармонию мысли и дела, включая неведомые нам каналы «Творчества – Естества Творца».

В течение недели я каждый день приходил в мастерскую Тамары Викторовны. По несколько часов сидеть почти неподвижно – это, оказывается, тоже большой труд. Уставал сильно, как будто целый день выполнял какую-то трудную физическую работу. Скульптура головы делалась по принципу лепки амфоры. Материалом служила глина «шамот». Слой за слоем постепенно создавался образ композитора и его музыки – где-то на глиняных волосах четыре дельфина затанцевали свой подводный «Танец дельфинов», сзади головы под руками скульптора проступила фигура креста – зазвучала композиция «Храм истины». Образ композитора в процессе сочинения: глаза прикрыты, спокойное лицо, но внутренне напряженное эмоциональными волнами творчества, приходящими откуда-то извне, и выплескивающимися в россыпь звуков Музыки. Скульптура на наш взгляд получилась очень удачной и гармоничной. Тамара Викторовна стала выставлять ее на различных выставках и назвала «Наш современник».

Через Тамару Викторовну я познакомился с ее сыном Александром Задорожным, писателем-фантастом, который в содружестве с Д. Близнецовым воплотил мой рассказ об увиденном «небесном спектакле» в талантливое художественное произведение.

А.С. Задорожный, Д.В. Близнецов

Идея и вдохновение: Леонид Тимошенко

Прикосновение

Обсерватория. Вдали от населенных пунктов, на горной возвышенности стоят несколько белоснежных корпусов. Под круглыми белыми куполами скрыты телескопы. День постепенно угасает. Солнце скрывается за горизонт. Остается лишь бордово-алая полоска, но вскоре и она исчезает, как кровь, впитавшись в землю. На абсолютно чистом небе появляются звезды. Небо из темно-синего превращается в фиолетовое, темнеет и, наконец, когда на земле затихли одинокие щебетания последних птиц, кузнечики смолкли в густой траве, которую не колышет ни малейший ветерок, высоко вверху открылась бездна космоса с миллиардами звезд.

Если вам говорят, что безлунной ночью небо абсолютно черное, и на нем горят лишь звезды, то это говорит тот, кто никогда не видел настоящего ночного неба с полосой млечного пути, со звездами, которые так далеки, что человеческий глаз воспринимает их скопления, как туманные облака. Они мерцают в вашем дыхании, подмигивают, словно заигрывая с вами, но смотри не упади. Не глядя под ноги и задрав голову к верху, легко оступиться и упасть на землю такую близкую и реальную.

В ночной тишине раздался гул электропривода, и огромный купол астрономической обсерватории повернулся вокруг своей оси. Защитные жалюзи купола раздвинулись, словно веки циклопа, открывая огромный глаз телескопа. Великан устремил свой любопытствующий взгляд к звездам, таким далеким, таинственным и желанным. Он увидит намного больше, чем видим мы, он шагнет дальше, он позволит приблизить бесконечность.

Анатолий, не спеша, поднимался по ступенькам винтовой металлической лестницы к телескопу. Это была его первая ночь, когда он будет проводить наблюдения без своего друга Эдика. А, как это начиналось?

Толя и Эдик – двое друзей, молодых ученых, романтиков, решивших, что они смогут сделать, то, что не удавалось никому раньше – найти братьев по разуму в этой бескрайней холодной бездне над головой. А, если даже и не удастся сделать это, то своими глазами убедиться в ошибочности своих предположений.

– Знаешь, Толян, чем больше я работаю в обсерватории, тем больше убеждаюсь, что на самом деле это Солнце вращается вокруг земли, а не наоборот, как это говорил старина Коперник, – произнес Эдик, появляясь в помещение под куполом, где возле телескопа возился Анатолий, устанавливая фотокамеру.

Эдик поднялся по винтовой лесенке и положил коробку с пленками на стол.

– И, вообще, у меня такое впечатление, что звезды – это дырки, натыканные иголкой в черной бумаге. Маленькие – маленькой иголкой, большие – большой, шилом, а, может, отверткой. Что ты об этом думаешь, Толян?

– Ну, а как же спектры, которые мы с тобой же и снимаем. Они, ведь, друг от друга отличаются. Этого ты отрицать не будешь? – вступил в разговор Толя. Ему нравилась эта веселая, якобы научная, перепалка, которую затеял его друг в минуту хорошего настроения.

Эдик сел на стул возле стола и, усмехнувшись, махнул рукой:

– Мистификация, чистой воды. Наши приборы выдают информацию, поступающую из другого места. Откуда я знаю, что на этих пленках, которые я только что принес, уже нет изображения спектров, которые нам только предстоит этой ночь отснять?

– А, как ты объяснишь вращение звездной сферы? Если бы это, как ты говоришь, были дырочки в черной бумаге, то они должны были бы в течение ночи оставаться на одном месте.

Эдик на мгновение задумался.

– Очень просто, – нашелся он, – используется два листа бумаги, которые вращаются друг относительно друга. Или, даже, три листа.

– Тогда, давай пойдем дальше и предположим, что земля плоская.

– Это и предполагать не надо. Выгляни в окно, что ты видишь? Блин. Круглый блин. Человечество – это тараканы на тарелке под бумажным колпаком. Вот как выглядит моя теория мироздания.

– Для ученого астронома это, безусловно, глубокое, я бы сказал, глобальное открытие, – сказал Толя и вставил первую кассету с пленкой в фотокамеру. – Только мне, что-то твое сравнение с тараканами не очень нравиться.

– Правда не всегда приятна, – заявил Эдик и засмеялся.

– Сколько времени? – спросил Анатолий, настраивая таймер фотокамеры.

– Десять минут первого, – перестав смеяться, ответил Эдик.

– Снимки будем делать через каждые полчаса.

– Смотри, смотри! Летающая тарелка! Дождались! – Эдик показал рукой в щель между корпусом телескопа и куполом, где виднелся кусок черного неба, на котором мелькнула белая точка. Друзья подошли ближе.

Между неподвижных созвездий летела яркая звезда. Постепенно преодолевая небо, она, не меняя скорости и направления, пролетела от одного края до другого и исчезла за абсолютно черной вершиной горы.

– Сейчас с запада еще одна полетит, – спокойно произнес Анатолий. И точно. Через мгновение на небосвод с запада стала подниматься еще одна «летящая звезда», направляясь на восток.

– По этим спутниками можно часы проверять, – провожая точку до горизонта, хмуро заметил Эдик. – Раньше я глаз не мог оторвать он неба, – он отвернулся и пошел к столу, сел на стул, – а сейчас воспринимаю это как рутину. Признаюсь, Толян, ушла романтика. Испарилась. Осталась лишь пустота. Последний сезон работаю. Надоело. Меня уже тошнит от этих всех звезд. Кричишь, кричишь, а тебя никто не слышит. Кому нужна наша с тобой работа? Я, например, понял – мне она больше не нужна… – так это закончилось.

Эдик уехал сегодня днем. Анатолий проводил его до машины, помог погрузить вещи и еще долго смотрел вслед на облако пыли, поднимаемое колесами грузовика, пока ветерок не прибил пыль к земле, и пред глазами не осталась пустая дорога.

Анатолий подошел к пустому столу, за которым раньше в это время сидел Эдик, весело описывая абсурдные, фантастические картины устройства вселенной. Чего стоит его теория о веревочках, протянутых между планетами, чтобы они не разлетались в разные стороны от Солнца… А сегодня, Эдик – человек, которого Анатолий считал стойким энтузиастом, сдался и ушел. Точнее, сдался он уже давно, ушел сегодня, пряча глаза и нервно покусывая губы.

– Прости. – И пыль, поднятая колесами автомобиля, скрыла Эдика, скрыла его бегство.

Работать совершенно не хотелось. Анатолий подошел к открытому куполу. Труба телескопа молчаливо уставилась в черноту космического пространства украшенного узорами созвездий, туманностей и россыпями одиноких звезд. Словно фантастическое орудие, готовое встретить армаду звездолетов непрошеных гостей из другой галактики.

Анатолий похлопал ладонью по чехлу телескопа.

– Не знаю, выдержу ли я, или сломаюсь как Эдик. Как ты думаешь? Но телескоп ответил, как и всегда, многозначительным молчанием.

– Я же человек. Человек не может жить только небом с далекими звездами. Когда я смотрю на звезду, я даже не знаю, есть ли она сейчас или уже погасла. Я вижу лишь свет, который она излучала несколько миллионов лет назад. Это, как след, оставленный человеком на земле. След есть, а человек уже ушел. И ты, мой старый друг, смотришь на то, что никогда не суждено потрогать. Пробежаться босиком по фиолетовой траве другого мира, ощутить прохладу чужеземной росы, втянуть в себя воздух с незнакомыми ароматами удивительных цветов. Молчишь? – Анатолий тяжело вздохнул. – А чего тебе говорить? Тебя создавали, чтобы смотреть. Эх, ты…