Так уж бывает

– А Вы сегодня на волге или на козле?

– А ты как думаешь? А? – Монзиков сощурил правый глаз и пристально посмотрел на капитан-лейтенанта.

– Вячеслав Дмитриевич! Что же Вы так шутите? Нам ведь еще ходить и ходить сегодня. Ведь, вот, на часах только десять, а уже ведь почти… – и военный достал носовой платок не первой свежести, которым хотел вытереть проступивший со лба пот, но в последний момент передумал.

По дороге к привокзальной площади Монзиков раскрутил молодого офицера на мороженное. И когда матрос принес четыре мороженных, то Монзиков, не задумываясь, взял себе все четыре трубочки.

– Ну, ладно, молодец! – похвалил Монзиков матроса, взял из рук другого свою дорожную сумку и неторопливо направился в тень здоровенного платана, где красовалась старая, полусгнившая, грязная скамейка.

– Разрешите идти? – уже в спину адресовал свой вопрос капитан-лейтенант.

Ответа не последовало. Через десять минут Александр Васильевич Монзиков стоял посреди привокзальной площади города-героя Севастополя, с липкими от мороженного руками, весь потный, с каким-то беспокойством глядевший на здоровенную надпись на крыше здания железнодорожного вокзала города-героя Севастополя.

Итак, Александр Васильевич шел по городу в джинсовом костюме, безобразно висевшем на его усталом теле, ел очередное мороженное и пытался разрешить непростой для себя вопрос: Что делать дальше? Идти ему, собственно говоря, было некуда. Узнав, что в кармане его новой безразмерной куртки находятся только ключи от чужой квартиры, да какая-то мелочь, Монзиков попытался выработать план своих первоочередных действий.

Уже через 40 минут Александр Васильевич позвонил в дверь своей квартиры, точнее сказать, квартиры Сусликова. Однако на звонок никто не отреагировал. Достав из кармана ключи, Монзиков обнаружил, что ни один из них не подходит хотя бы к одному из двух замков. Его вдруг пронзила оригинальная мысль, что это – ключи не от этой квартиры.

С третьего этажа спускался соседский мальчик, который обратил внимание на дяденьку, ковырявшегося большим ригельным ключом во французском замке.

– Дяденька! А у Вас ключи, наверное, от гаража дяди Славы? – мальчугану на вид было лет шесть, хотя соображал он на порядок шустрее и качественнее Александра Васильевича.

– А ты, это, не знаешь, где гараж Славика? А то я чего-то не пойму, как оно того! Понимаешь мою мысль, а? – Монзиков по-доброму подмигнул пацану и достал ластик жвачки из правого кармана своих джинсов.

Как только Монзиков развернул жвачку, так мальчишка решил, что его сейчас угостят.

– А гараж совсем рядом. Хотите, я покажу где…

Но закончить фразу он не успел, т. к. адвокат Монзиков на глазах у мальца сунул пластинку в рот, смачно разжевал жвачку и теперь тужился выбрать место, куда бы ему бросить фантик от резинки. Увидев удивление и разочарование на лице ребенка, Монзиков протянул скомканный фантик мальчугану и сказал: «Ну, давай, пошли!»

Мальчишка стоял как вкопанный. Обида его переполняла скорее больше, чем любопытство. Но вдруг раздался громкий женский крик: «Денис! Ты идешь со мной в магазин или подождешь меня на улице?»

– Мама! Я пока погуляю немножко. А через полчасика приду домой, хорошо? – мальчуган, мамаша которого хотела нагрузить, теперь даже слегка обрадовался нежданной встречи со знакомым дяди Славы.

– Ну, пошли! – Монзиков направился к выходу из подъезда первым.

– А Вас как зовут? – поинтересовался Денис у мужчины, на котором свисала до колен джинсовая куртка с подвернутыми рукавами.

– Дядя Саша. А как зовут тебя, Денис? – и Монзиков достал из кармана еще один ластик жвачки, который на этот раз протянул мальчугану.

– Денис, дядя Саша. А Вы давно видели дядю Славу?

– Позавчера, на Московском вокзале в Санкт-Петербурге. Понимаешь мою мысль, а? Догнал?

– На каком вокзале? – переспросил Денис.

– На Московском, – ответил Монзиков, – там, где шаверма классная. У меня, кстати, так башка от пива болит. А ты пиво с водкой когда-нибудь пробовал?

– Нет, я еще маленький. А что такое шаверма? – Денис то и дело забегал вперед, показывая дорогу к гаражу своего соседа дяди Славы. По дороге в гараж он рассказал Монзикову, что его родители дружат с Сусликовыми и что Игорь Сусликов ходит в первый класс с Денисом, и их мамы пока нигде не работают.

– Шаверма – это такая херня, которую готовят только черножопые и которая хорошо идет с пивом или водкой. Понимаешь мою мысль, а? – Монзиков вдруг остановился, чтобы перешнуровать кроссовки.

– А из чего делают эту самую шаверму, а? – Денис хотел выяснить поподробнее о новом для себя слове. Ведь шаверму нигде в Севастополе не делали.

– А хрен его знают, из чего!? Понимаешь, ее делают абреки, а жрут все. Очень вкусно, особенно с пивом или с водочкой! – Монзиков даже крякнул от удовольствия.

Так за разговорами о шаверме они и не заметили, как подошли к гаражу дяди Славы, который примыкал к гаражу родителей Дениса. Монзиков очень быстро справился с замками, открыл ворота и увидел сияющий, с виду очень новый – немецкий автомобиль белого цвета Опель-Омегу. В замке зажигания торчали ключи, а под козырьком находились права и техпаспорт на машину. Недолго думая, Монзиков завел двигатель, выехал из гаража, закрыл ворота и поехал отвозить Дениса к дому, то и дело, расспрашивая его о дороге, по которой он ехал впервые. Дело в том, что к гаражу они шли пешком через какие-то дворы, палисадники, одним словом срезали путь как могли.

Добравшись до дома, Монзиков попрощался с Денисом и поехал в сторону пляжа «Омега», до которого, по словам Дениса, было рукой подать.

Времени было 12 часов дня. В кармане у Монзикова денег практически не было. Бензина в баке было литров 20–25. Было жарко и безветренно. Добравшись до пляжа, Монзиков припарковал машину в тени большого платана и через 2 минуты уже купался в Черном море, радуясь тому, что жизнь прекрасна и хороша.

Однако, была одна маленькая проблемка – где жить и на что, т. е. на какие шишы? Но и это его не тревожило. Поплавав в море минут 20, Монзиков решил осмотреться по сторонам. И, о чудо! Рядом с ним стояли четыре двенадцатифутовых бильярдных стола под здоровенным брезентовым навесом. Там же торговали пивом и жарили шашлыки.

– Ну что, сыграем? – к Монзикову обратился щупловатый на вид дедок с шоколадным загаром.

– В «сибирку»? – Монзиков в молодости неплохо играл на бильярде.

– А по чем будет шар? – спросил дедуля.

– Можно по пять, можно по десять. Мне все равно, – Монзикову действительно было все равно, т. к. денег у него не было и взять с него было нечего.

– Тогда по десять. А Вы, молодой человек, откуда? – поинтересовался дедуля.

– Из Питера! – не без гордости ответил Монзиков.

– Ну, тогда разбивайте! А то могу разбить я? – и дедуля посмотрел на Монзикова из-под своих элегантных, в тонкой золотой оправе очков.

В правой руке дедуля держал трехколенный складной кий, турняк[1 - Прим. авт.: Турняк – толстая часть кия (на сборном кие доходит до винтового соединения). Шафт – противоположный (ударный) конец кия, на который крепится наклейка.] которого ничем особенным не выделялся. Шафт кия был изготовлен из грабового дерева. На левую руку дедуля шустро натянул перчатку и глазами начал искать мелок, чтобы помелить наклейку. Монзиков понял, что его хотят опустить на большие деньги. Но ведь никто из присутствовавших не знал, что 22 календарных года Монзиков провел в бильярдных. Так иногда, можно даже сказать, крайне редко случается, что неказистый, на первый взгляд даже придурочный мужик, вдруг оказывается классным игроком. Монзиков знал толк в игре на бильярде. Он прекрасно понимал, что от его первой игры будет зависеть очень многое. Надо было завлечь деда и раскрутить его как можно сильнее.

– Ну-с, молодой человек, выбирайте кий и разбивайте! – на лице у дедули плохо скрывалась саркастическая улыбка.

– Да мне – все равно, какой палкой играть. Деньги-то небольшие?! – Монзиков взял первый попавшийся на глаза кий и сразу же обратил внимание, что наклейка «Мастер» была на нем свежая. Кий был хорошей длины, т. е. почти доставал от пола до кончика носа.

Монзиков среди большей части игроков-профессионалов отличался нестандартной позой и манерой игры на бильярде. У него не было каких-то любимых ударов: сильных, средних или слабых. Он одинаково блестяще забивал свояков и чужих шаров.

Александр Васильевич недолго целясь, почти небрежно нанес очень сильный удар по битку, который ударил по вершине пирамиды и разбил ее таким образом, что оба крайних шара с треском влетели в угловые лузы. При этом биток откатился обратно в дом. Удар был таким сильным, что игроки за соседними столами даже приостановили игру и стали подходить к Монзикову.

Это было нечто! Рыжеволосый с ярко выраженными лобными залысинами и пшеничными усами дядька в мокрых семейных трусах, держал кий так, как держат скорее стакан. Левая рука все время почесывала то живот, то шею, то, извините, задницу. После каждого удара Монзиков кряхтел и громко сопел. А когда шар влетал в лузу, он радовался как ребенок, все время повторяя: «Надо же, повезло!»

Дедуля в первой партии успел ударить дважды. Оба удара были нерезультативными. Итог – восемь: ноль. Когда дедуля достал 100 баксов и спросил сдачу в 20 долларов, то Монзиков удивленно спросил: «А какая сдача? Ведь мы еще не сыграли четыре партии!»

– Видите ли, молодой человек, я здесь на отдыхе и мне деньги очень нужны! А Вы, я вижу, на работе?! Надо было сразу же предупредить, что Вы – профессионал, а не лох какой-нибудь! Старость надо уважать! – дедуля оставил на столе купюру и стал расставлять шары.

– Дедуля! Ты не переживай! Я сейчас точно проиграю! Давай, разбивай. – Монзиков взял мел и начал мелить сначала левую руку, а затем наклейку на кие.

– Хорошо, но играем последнюю партию, если я проиграю! – и дедуля произвел свой коронный удар.

Биток по всем канонам должен был аккуратно войти в лузу, отскочив от вершины пирамиды в правый угол. Такие удары достаточно эффектны и удаются профессионалам, как правило, в 7 случаях из десяти. К сожалению, это был тот самый случай, когда биток лишь поцеловал губы, но в лузу не вошел. Более того, он разбил пирамиду таким образом, что три шара стояли у лузы и Монзиков без труда положил в правую лузу подряд все три шара. Но еще удивительнее было то, что при этом влетело два фуксовых[2 - Прим. авт.: Фуксовый шар – шар, упавший в лузу непредвиденно.] шара. Понимая, что если игра будет столь же быстрой, как и предыдущая партия, Монзиков решил подыграть сопернику и промазать. Ему даже интересно было понаблюдать, как поведет себя соперник. Монзиков «на-шару» никуда не целясь, сильно, очень сильно, ударил в сторону одиноко стоявшего, достаточно далеко от центральной лузы, шара. Биток, сделав шесть отскоков от бортов, причем ни разу не задев ни одного из стоявших на поле шаров, а их было много, завершил свое движение ударом на предельной резке[3 - Прим. авт.: Удар на предельной резке – удар на чрезвычайно тонкой резке, когда биток едва касается прицельного шара.]. Вокруг играющих уже стояло человек 25–30 зрителей.