Семейство Холмских. Часть пятая

Въ этотъ день уже не нужна была примана въ вистъ. Аглаевъ самъ просилъ Шурке дать ему реванжъ. Опять почти до св?та продолжалась игра. Аглаевъ проигралъ еще слишкомъ двадцать тысячь, и опять былъ пьянъ. Онъ возвратился домой уже не съ отчаянiемъ, a съ какимъ-то ожесточенiемъ; мысль о ceмейств? уже не безпокоила его бол?е; онъ р?шился играть весь в?къ, расположиться остальнымъ капиталомъ, какъ должно игроку, не понтировать, a самому метать банкъ. Однакожъ, все не им?лъ онъ въ виду ничего бол?е, какъ только отыграться, и потомъ р?шительно никогда бол?е не брать картъ въ руки.

Проснувшись утромъ, опять съ головною болью отъ пьянства, Аглаевъ вздумалъ употребить т?-же средства, какiя употребляютъ другiе въ подобныхъ случаяхъ, съ похм?лья. Онъ выпилъ ужасную рюмку ерофеича, на?лся соленыхъ огурцовъ, и, осв?жившись нисколько, пошелъ ходить.

На бульваръ встр?тилъ его Удушьевъ. Къ удивленiю Аглаева, довольно холодно поклонился онъ ему, и хот?лъ идти мимо, не сказавъ ни слова. "Что вы, Филиппъ Ивановичъ, не были вчера y Зм?йкина?" спросилъ Аглаевъ, съ н?которымъ смущенiемъ, посл? такого холоднаго прi?ема. – Потому не былъ, что я не люблю знаться, безъ всякой нужды, съ такими безд?льниками, какъ онъ. – "Какъ? Что это значитъ? Вы всегда прiятельски обходились съ нимъ?" – Мн? была нужда до него, a теперь, покам?стъ до времени, знакомство мое кончилось, и я не вел?лъ пускать его къ себ?. Послушай, любезный Петръ ?едоровичъ: y тебя жена и д?ти; ты мн? жалокъ, и я хочу спасти тебя. Теперь д?ло кончено. Совс?мъ раззорить и пустить тебя по мiру съ семействомъ, было-бы безсов?стно; я могъ выиграть все, что ты им?ешь, но удовольствовался 50 тысячами, a остальныя 20 т. отдалъ мошенникамъ, которые помогали мн?. Полно, опомнись, перестань! Ты никакого понятiя объ игръ не им?ешь. Да и какъ можно до такой степени быть легков?рнымъ и неосторожнымъ? Съ какой стати могъ ты пов?рить моей н?жной дружб? и привязанности къ себ?? Агенты мои, т. е. разбойники, подобные т?мъ, съ которыми ты вчера об?далъ, сообщили мн? вс? твои обстоятельства. Я зналъ, какъ мастерски обманулъ тебя этотъ отъявленный плутъ Фрипоненковъ; мн? изв?стно было, сколько именно осталось y тебя денегъ, и планъ обыграть тебя уже давно былъ мною составленъ. Я старался войдти въ твою дружбу, снискать постепенно твою дов?ренность и завлечь къ себ? въ домъ. Ты видишь, какъ все это удачно совершилось – но теперь довольно. Я не люблю мучить и рвать по немногу, какъ д?лаютъ это другiе. Ежели р?зать, такъ и прир?зать, a не пилить по кусочкамъ. Вчера планъ мой исполнился, и я уже бол?е в?къ, ни съ тобою, ни противъ тебя не играю. Удивляюсь, въ какомъ ты былъ осл?пленiи, и до какой степени ты никакого понятiя не им?ешь объ игр?! Какъ можно было не зам?тить, что съ тобою д?лали? Этотъ скотина, Шурке, такъ неискусно передергивалъ, что б?силъ меня. Я только одинъ мастерски игралъ роль пьянаго и отчаяннаго отъ проигрыша. Ну, любезный Петръ ?едоровичъ! я сказалъ теб? все, и ежели ты не послушаешь моего сов?та, то, право, я не виноватъ. Прощай! – Удушьевъ пожалъ ему руку и пошелъ дал?е.

Долго не могъ опомниться Аглаевъ посл? этаго разговора. Онъ не зналъ – чему приписать такую откровенность Удушьева: безстыдству и наглости, или необыкновенной доброд?тели? "Но," думалъ Агласвъ, "онъ могъ-бы воспользоваться глупостью и легков?рiемъ моимъ, могъ-бы вы-играть y меня все до коп?йки, и вм?сто того оставилъ мн? еще кусокъ хл?ба, и такъ дружески предупреждаетъ меня! Это чудесный челов?къ!" Аглаевъ хот?лъ было посл?довать сов?ту Удушьева, р?шительно бол?е не играть, у?хать съ остальными деньгами въ деревню, жить тамъ ум?ренно и спокойно въ кругу своего семейства. Вся возможность предстояла къ тому: долги его были уплачены, и оставалось y него еще бол?е 20 т. чистыхъ денегъ. Слабость характера пом?шала ему свершить это благоразумное нам?ренiе. «Какъ и ч?мъ жить съ женою и съ д?тьми, при такомъ небольшомъ состоянiи?» думалъ Аглаевъ. Притомъ-же, въ продолженiе посл?дняго времени, привыкъ онъ къ роскоши, хорошему об?денному столу и Шампанскому, до котораго и прежде былъ большой охотникъ. «Что за жизнь въ нищет? и недостатк?? Такъ и быть! Попробую еще счастiя, порискую остальными деньгами!» думалъ Аглаевъ; – "ежели проиграюсь – полно! У?ду тотчасъ въ деревню; долговъ, слава Богу, н?тъ; займусь литтературою, хозяйствомъ, воспитанiемъ д?тей; тогда, такъ и быть, ужь по невол? буду во всемъ отказывать себ?, и жить кое-какъ. Но надобно еще испытать. Moжетъ быть, счастiе мн? послужитъ? Однакожъ въ банкъ, ни съ Зм?йкинымъ, ни съ Шурк?, ни съ Вампировымъ, бол?е не играю! Вообще въ азартныя игры, посл? того, какъ меня безсов?стно и нагло обокрали, пускаться не стану. Буду играть въ коммерческiя игры; но по большой, даже и въ вистъ, не зная своихъ партенёровъ, не сяду. Въ пикетъ, a пуще всего въ дурачки, если-бы нашелся охотникъ, пожалуй, и по большой!" – Аглаевъ почиталъ себя совершеннымъ мастеромъ въ эту игру, и ув?ренъ былъ, что никто лучше его не играетъ. Между т?мъ р?шился онъ, чтобъ не быть см?шнымъ, не обнаруживать, что его обыграли нав?рное, обходиться съ ограбившими его разбойниками по прежнему, показывать, что онъ ничего не знаетъ; но только въ банкъ съ ними не садиться, въ надежд?, что они сами попадутся ему въ коммерческiя игры. Сл?дуя велемудрому предпрiятiю своему, въ тотъ-же день явился Аглаевъ въ Клуб?, съ нам?ренiемъ – просить великодушнаго Удушьева не объявлять, что онъ ему все открылъ, не посрамлять его, не д?лать см?шнымъ, и не м?шать ему поправить д?ла свои въ коммерческiя игры. Но напрасно хот?лъ онъ утруждать его такою просьбою. Удушьевъ въ тотъ-же день, у?халъ въ свою подмосковную, прiобр?тенную имъ отъ одного, подобнаго Аглаеву, друга. Онъ большею частiю жилъ въ этой подмосковной, и прi?зжалъ въ Москву не иначе, какъ по ув?домленiямъ агентовъ своихъ, что есть ему надъ к?мъ потрудиться и позабавиться.

Въ Клуб? Аглаевъ встр?тилъ опять благод?телей своихъ, Зм?йкина и Вампирова; но показалъ видъ, что ему подвиги ихъ нисколько неизв?стны. Они предлагали ему партiю въ вистъ. «Н?тъ» – отв?чалъ онъ – "и въ банкъ, и въ вистъ сталъ я играть очень несчастливо, a ежели-бы нашелся охотникъ въ пикетъ, въ большой или въ дурачки, то я готовъ." – Какъ? Ты мастеръ въ дурачки? – сказалъ Зм?йкинъ. – Досадно, что н?тъ зд?сь Карла Адамовича Шурке; онъ страстный охотникъ до этой игры! Но прi?зжай завтра ко мн? об?дать; я приглашу его, и мы посмотримъ, какъ вы сразитесь. – «Хорошо, прi?ду,» отв?чалъ Аглаевъ. «А между т?мъ не найдешь-ли ты мн? зд?сь партiи въ пикетъ?» – Какъ не найдти! Вотъ Евграфъ Платоновичъ Лiонскiй. Только онъ играетъ не иначе, какъ въ большую. – «Такого-то мн? и надобно.»– Партiя составилась. Аглаевъ предложилъ столь дорогую игру, что Лiонскiй не р?шился играть одинъ онъ нашелъ охотниковъ держать ему. Вс?мъ изв?стно было, что Лiонскiй мастеръ. Тотчасъ разнесся слухъ о необыкновенно большой игр? въ пикетъ; около стола нашихъ игроковъ сд?лался кружокъ. Оба они играли очень хорошо, но счастiе ни тому, ни другому р?шительно не благопрiятствовало, и игра окончилась почти нич?мъ.

На другой день открылось сраженiе Аглаева съ Шурке, въ дурачки, въ домъ Зм?йкина. Герой нашъ с?лъ играть съ твердою ув?ренностiю на выигрышъ; онъ славился необыкновеннымъ искусствомъ въ кругу своемъ, и не находилъ еще себ? сопротивника. Каждая игра назначена была по тысяч? рублей, потому что Шурке въ маленькую играть никакъ не соглашался. Потомъ пошли пароли и сетелевы. Аглаевъ н?сколько разъ выигрывалъ и проигрывалъ; но онъ, по обыкновенiю своему, вышелъ изъ-за стола пьяный; потомъ, въ продолженiе игры, пилъ еще Шампанское и пуншъ, и не зам?тилъ, что стоявшiй подл? него Вампировъ д?лалъ условленные знаки: то поправлялъ галстукъ, или волосы свои, то вынималъ табакерку, и, открывая ее, какъ будто нечаянно, билъ по ней н?сколько разъ пальцами, то брался за щетку, или за м?лъ. Дурачки кончились т?мъ, что Аглаевъ остался въ полныхъ, круглыхъ и полнов?стныхъ дуракахъ, проигралъ безъ малаго десять тысячь, спросилъ новыхъ картъ, и, машинально, на счастiе, перешелъ въ другое м?сто, такъ, что Вампирову н?гд? было пом?ститься подл? него. Аглаевъ предложилъ играть на квитъ, но Зм?йкинъ сд?лалъ знакъ Шурке, и тотъ р?шительно пересталъ.

"Н?тъ" – сказалъ Шурке – "эта игра слишкомъ утомительна. Надобно безпрерывное вниманiе и память; я готовъ, ежели вамъ угодно, на реванжъ, въ банкъ." – И конечно, конечно, лучше въ банкъ – сказалъ Зм?йкинъ. – И мы будемъ играть, a теперь сидимъ и смотримъ мы на васъ, какъ болваны! Д?лай-ка намъ банкъ, Карлъ Адамовичъ!

Шурке, по обыкновенiю, вынулъ кипу ассигнацiй и множество золота. Зм?йкинъ и Вампировъ начали понтировать. Одинъ изъ нихъ представлялъ ролю Удушьева: также проигрывалъ, рвалъ карты и кидалъ ихъ, съ досады, подъ столъ; другой также отыскалъ руте, и приглашалъ Аглаева воспользоваться его открытiемъ. Но вс? усилiя ихъ остались безполезными. Бывъ предупрежденъ Удушьевымъ, Аглаевъ вид?лъ теперь вс? фарсы, и никакъ не могли вовлечь его въ банкъ. Но онъ условился съ Шурке съ?хаться, на другой день, опять къ Зм?йкину, и снова играть въ дурачки.

"Н?тъ! теперь не было никакого плутовства," думалъ Аглаевъ, "а просто злое несчастiе пресл?довало меня. Попробую, что будетъ завтра. Неужели, фортуна! ты никогда не улыбнешься мн??" Даль-н?йшее размышленiе привело его къ тому, что надобно р?шиться самому схватить фортуну, какъ говорятъ игроки, за тупей, т. е. самому играть нав?рное. Онъ слышалъ, н?сколько л?тъ тому назадъ, что одинъ, подобный ему, ограбленный до посл?дней коп?йки, отважился подд?ть изв?стныхъ и опытныхъ игроковъ на самую простую штуку: стеръ съ шестерки одно боковое очко, поставилъ темную, съ т?мъ, что еже-ли выиграетъ четверка, показать карту съ того бока, гд? стерто; a ежели шестерка, то перевернувъ проворно карту, показать ее, зажавъ пальцемъ стертое очко. Такой дерзости никто не могъ ожидать; б?днякъ воспользовался хитростью, и выигралъ около ста тысячь. Аглаевъ р?шился пуститься на эту-же простую штуку; приготовилъ такую карту, и положилъ ее, на всякiй случай, въ карманъ. Ему пришли было въ голову изв?стные стихи, которые прежде часто повторялъ онъ, и говорилъ даже, что это его девизъ:

S'il faut opter, si dans ce tourbillon
Il faut choisir d'?tre d?pe on fripon:
Mon choix est fait, je b?nis mon portage —
Ciel, rends-moi d?pe, mais rends moi juite et sage.

(Ежели въ вихр? св?та должно избирать: ч?мъ быть – жертвою плутовства, или плутомъ? выборъ мой сд?ланъ, и я благословляю свой уд?лъ! Провид?нiе! пусть буду я обманутъ, но сохраню мою правоту!).

Но Аглаевъ былъ уже слишкомъ завлеченъ. Стихи эти только мелькнули въ его памяти, и никакого д?йствiя не им?ли.

Сраженiе опять возобновилось дурачками, и опять Вампировъ производилъ вчерашнiе маневры. Аглаевъ не помнилъ самъ себя, отъ Шампанскаго, отъ пунша и отъ проигрыша, проклиналъ фортуну, и посл?днiй ломбардный билетъ его, на неизв?стнаго, перешелъ къ Шурке! Осталось y него житья-бытья рублей съ тысячу ассигнацiями и н?сколько полуимперiаловъ. Онъ самъ пересталъ играть въ дурачки, и предложилъ банкъ, въ нам?ренiи подд?ть прiятелей на простую штуку. Весьма неискусно вынулъ онъ изъ кармана приготовленную имъ карту, такъ, что Вампировъ зам?тилъ это, и сд?лалъ знакъ Шурке, который сначала не соглашался было играть на темныя карты, но по новому знаку сталъ метать. "Чего ты боишься бить темныя? Неужели ты думаешь, что мы играемъ нав?рное? сказалъ Вампировъ. – Н?тъ – отв?чалъ Шурке, закусывая губы, чтобы не см?яться – но я не люблю бить темныхъ. A въ самомъ д?лъ банкомётъ обязанъ сд?лать снисхожденiе понтёру! – Посл? того началъ онъ метать; но такое было несчастiе Аглаеву, что вс? четверки и шестерки ложились непрем?нно на правую сторону! Онъ снова проклиналъ судьбу свою, забывшись бросилъ въ сердцахъ приготовленную имъ карту на полъ, взялъ ц?лую колоду – но ничто ему не помогло: онъ проигралъ посл?днее, все что y него было. Не смотря на это, онъ еще продолжалъ игру, и – тысячь сорокъ было на немъ записано…. Зм?йкинъ сд?лалъ тогда знакъ, и Шурке забастовалъ. «Пожалуйте деньги!» сказалъ онъ Аглаеву. – У меня ничего н?тъ! – отв?чалъ Аглаевъ, съ воплемъ б?шенства и отчаянiя. – Вы меня совершенно ограбили – я васъ знаю! Удушьевъ открылъ мн? ваше плутовство – «Какъ? У тебя н?тъ денегъ? За ч?мъ-же ты игралъ? И въ оправданiе свое осм?ливаешься обвинять насъ, и ссылаться на такого-же мошенника, какъ ты самъ?» вскричалъ Шурке, и тотчасъ за этими словами далъ онъ жестокую оплеуху Аглаеву. «Какъ? Ты самъ, бывши безд?льникомъ, думая обыграть насъ нав?рное» – закричалъ Вампировъ, поднявъ съ полу и показывая шестерку съ стертымъ очкомъ – "осм?ливаешься еще на насъ-же клеветать? – И отъ него оплеуха по другой щекъ посл?довала Аглаеву… Сначала, какъ можно себ? вообразить, Аглаевъ былъ пораженъ, или, лучше сказать, оглушенъ такими разительными доказательствами Шурке и Вампирова. Но безстыдная наглость безд?льниковъ, которые, ограбивъ его, еще начали бить, привела Аглаева вдругъ въ такое неистовство, что онъ не вспомнилъ самъ себя, бросился на Шурке, челов?ка щедушнаго и худощаваго, сбилъ его съ ногъ и схватилъ за горло. Но Вампировъ явился на помощь, взялъ Аглаева за воротъ, стащилъ съ Шурке, и далъ этому мерзавцу поправиться. Вдвоемъ повалили они Аглаева, и, не теряя присутствiя духа и времени въ дракъ, Вампировъ держалъ его, a Шурке вынималъ y него изъ кармановъ все, что тамъ было. Но – не велика была пожива: вс? деньги поступили уже къ нимъ; оставались только старинные часы покойнаго отца Аглаева и золотая его табакерка. Все это вм?ст? не стоило бол?е 500 рублей, однакожъ и этимъ р?шились воспользоваться. Между т?мъ Зм?йкинъ, опасаясь, чтобы не случилось смертоубiйства y него въ дом?, вступилъ въ посредничество. «Полно, полно, господа! Какъ вамъ не стыдно! Я отв?чаю вамъ за Петра ?едоровича; онъ челов?къ благородный, и ежели проигралъ, то заплатитъ: y него есть им?нiе; я вамъ за него отв?чаю!» – Какъ пустить такого мошенника? Вздумалъ было обыграть насъ нав?рное! – сказалъ Вампировъ. – «Что-жъ теб? еще надобно, ежели я ручаюсь за него?» – Да что много толковать! – вскричалъ Шурке. Ежели ты отв?чаешь, то мы можемъ тотчасъ сойдтиться. Отдай намъ чистыя деньги, выигранныя y него; также часы и табакерку; мы разд?лимъ съ Вампировымъ, a ты возьми на свою часть, пожалуй, хоть съ уступкою, то, что онъ проигралъ въ долгъ, да и разд?лывайся съ нимъ, какъ хочешь! Согласенъ-ли ты на это? – «Согласенъ.»– Ежели такъ, то мы его выпустимъ. – Между т?мъ, высокiй, сильный Вампировъ держалъ за горло Аглаева; жизнь его была въ опасности, и онъ умолялъ Зм?йкина спасти его. «Вотъ, видишь ли, что я для тебя д?лаю?» сказалъ Зм?йкинъ. «Над?юсь, что ты не откажешься дать мн? вексель въ проигранныхъ тобою деньгахъ?» – Не откажусь, не откажусь, и сей часъ подпишу – отв?чалъ Аглаевъ, оправясь, насилу отдыхая, и опасаясь еще новыхъ побоевъ, въ случа? отреченiя дать вексель. «Ежели такъ,» продолжалъ Зм?йкинъ, «то не надобно откладывать того до завтра, что можно сд?лать сегодня. Это говорилъ какой-то умный челов?къ. Вексельная бумага y меня есть, и мы сей часъ окончимъ все д?ло. A вы, господа, полно между собою ссориться; выпьемъ Шампанскаго на мировую. Мальчикъ! подай намъ ц?льную бутылку.» Шампанское было принесено; вексель тотчасъ посп?лъ; Аглаевъ подписалъ безъ сопротивленiя, и Зм?йкинъ послалъ привезти Маклера, съ книгою.

"А что, господа" – сказалъ Зм?йкинъ, сохраняя еще н?которую прiязнь къ старому пансiонскому товарищу – "мы свое д?ло сд?лали: обыграли Петра ?едоровича. Теперь все р?шено, и y него ничего не осталось. Не льзя-же такъ его покинуть; возьмемъ его въ часть къ себ?, и вы увидите, что онъ намъ пригодится." – Пожалуй! – отв?чалъ Шурке. – Онъ, въ самомъ д?л?, можетъ быть намъ полезенъ. Еще никто не знаетъ, что y него ничего уже н?тъ, и онъ можетъ служить намъ приманкою. Притомъ-же y него такое благообразное лицо, такое простосердечiе – и ни кому въ голову не придетъ, что онъ съ нами за одно! – И я согласенъ," прибавилъ Вампировъ, "только надобно его поучить", какъ быть попроворн?е и поискусн?е вынимать изъ кармана подд?ланныя карты. Давича, онъ такъ неловко вытащилъ свою шестерку и четверку, что я насилу могъ удержаться отъ см?ха!" Вс? вспомнили этотъ случай, и захохотали. Вампировъ передражнивалъ Аглаева, долго см?ялись, пили Шампанское, и посл? отъ?зда маклера съ книгою, въ которой Аглаевъ расписался, еще н?сколько времени просид?ли. Тутъ открыты были новому товарищу н?которыя тайны искусства; дружески разсуждали о предстоящихъ ему подвигахъ, и сулили ему золотыя горы. Шурке разсказалъ, что онъ самъ былъ почти въ такомъ-же положенiи, a теперь очень поправился, и доволенъ. Сл?довательно, и Аглаеву того-же можно над?яться. Кончилось т?мъ, что Аглаевъ, при слабомъ своемъ характеръ, съ помощiю Шампанскаго и пунша, развеселился, забылъ вс? правила нравственности, забылъ, что безчестiе его распространится на все невинное его семейство, и охотно вступилъ въ сословiе разбойниковъ! По возвращенiи домой, нашелъ онъ вс?хъ въ смятенiи. Дядюшку его, Аристофанова, привезли безъ чувствъ и безъ языка, съ большаго бала. Посл? продолжительнаго вальса въ котильон?, утомясь и распот?вши, онъ напился холоднаго, и съ нимъ тутъ-же сд?лался ударъ. Въ такомъ положенiи старикъ былъ доставленъ домой. Аглаевъ посп?шилъ къ нему въ комнату, но не было уже никакой надежды спасти жизнь дяди. Черезъ н?сколько минутъ, Аристофановъ окончилъ свое достославное поприще.

Аглаеву изв?стно было, что y покойнаго больше долговъ, ч?мъ им?нiя. Онъ посп?шилъ дать знать Полицiи, чтобы запечатали все оставшееся посл? его дяди. Нашлось н?сколько сотенъ рублей, которые были истрачены на похороны. Совершивъ посл?днiй долгъ, и не им?я ни угла, гд? жить, и ни коп?йки денегъ, не только, чтобы возвратиться домой въ деревню, но даже, чтобы какъ нибудь прокормиться, Аглаевъ р?шился откровенно сказать Зм?йкину о б?дственномъ своемъ положенiи. Великодушный другъ его тотчасъ далъ ему тысячу рублей, на вексель, для уплаты м?лочныхъ долговъ, и отвелъ ему, для житья, въ дом? своемъ особую комнату.

Такимъ образомъ, несчастный Аглаевъ поступилъ совершенно подъ покровительство Зм?йкина, и тотъ началъ съ н?которою пользою употреблять его таланты. Зм?йкинъ ув?рялъ, что Аглаевъ большой богачъ, что ему досталось насл?дство, и что около его можно потрудиться. Подъ этимъ предлогомъ завлекалъ онъ многихъ къ себ?, и начисто обыгрывалъ. Подсылали также Аглаева разв?дывать, кто изъ знакомыхъ его получаетъ, подъ залогъ, или за проданное им?нiе, деньги, поручали ему дружиться съ такими людьми и звать ихъ къ себ?. Въ такихъ случаяхъ, Аглаевъ представлялъ роль хозяина, a Зм?йкинъ гостя его, и на эту штуку удалось имъ обыграть многихъ. Нечувствительно привыкъ Аглаевъ къ такому честному ремеслу. При томъ-же, онъ ?лъ вкусно, и всякiй день къ вечеру былъ пьянъ. Ему н?когда было одуматься и вспомнить о несчастномъ своемъ семейств?. Наконецъ сд?лала эта шайка какое-то, уже слишкомъ гласное плутовство, и вс?хъ друзей – Зм?йкина, Шурке, Вампирова и Аглаева, выслали изъ Москвы, взявъ съ нихъ подписки – никогда не возвращаться.

Все пребыванiе Аглаева въ Москв? продолжалось не бол?е полугода, и въ теченiи такого краткаго времени усп?лъ онъ над?лать столько хорошихъ и похвальныхъ д?лъ! Посл?днiя чувства нравственности въ немъ истребились. Онъ сд?лался совс?мъ уже образованнымъ мошенникомъ и пьяницею. Сначала писалъ онъ всякую почту къ женъ своей, и об?щалъ ей скоро возвратиться. Но, постепенно, часъ отъ часу сталъ писать р?же, и посл?днiя три, или четыре письма ея оставилъ вовсе безъ отв?та. Между т?мъ несчастная жена его плакала, худ?ла, и здоровье ея совершенно растроивалось. Посл? высылки изъ Москвы, Аглаевъ, по необходимости, долженъ былъ возвратиться домой. Онъ вы?халъ вм?ст? съ Зм?йкинымъ, который расположился поселиться въ деревн?, по сос?дству съ Аглаевымъ. Этотъ покровитель Аглаева сд?лалъ планъ, по которому положено было подвизаться въ искусств? ихъ на ярмаркахъ и въ губернскихъ городахъ. Аглаевъ, по векселю своему, былъ въ полной зависимости y Зм?йкина, и согласился везд? ему сопутствовать.

Возвращенiе Аглаева домой было прискорбно и ужасно. Жена его, отъ слезъ и отъ горя, потеряла всю прежнюю красоту свою. Бл?дная, худая, желтая, слабая встр?тила она его на крыльц?, и отъ разстройства нервъ упала въ обморокъ. Д?ти не узнали своего отца, и, когда онъ хот?лъ приласкать и поц?ловать ихъ, они зарев?ли и прижались къ нянямъ. Старая Холмская не д?лала никакихъ упрековъ, но лицо ея показывало явное негодованiе и презр?нiе къ Аглаеву. Въ дом? нашелъ онъ совершенный безпорядокъ и большую часть строенiй въ упадк?. Все это совокупно навело на него такое унынiе и такую тоску, что онъ кое-какъ пробылъ дома одн? сутки и ускакалъ къ Зм?йкину.

Тамъ ожидало его совс?мъ противное – вкусный и роскошный столъ, веселое общество (Шурке и Вампировъ вскор? туда прi?хали), шутки, разнаго рода распутныя увеселенiя, и все, что только развращенiе и безнравственность представляютъ привлекательнаго. Аглаевъ проводилъ большую часть времени y Зм?йкина; домой ?здилъ изр?дка; бранился на жену, которую всегда заставалъ въ слезахъ, и съ мрачнымъ лицомъ возвращался опять къ Зм?йкину. Это бывало поводомъ къ остроумнымъ шуткамъ и насм?шкамъ друзей. Они усп?ли уже совершить н?сколько удачныхъ путешествiй, на ярмарки, въ близь лежащiе города, работали тамъ со славою и усп?хомъ, пили, ?ли, веселились, и не видали, какъ лет?ло время.

Въ такомъ положенiи былъ Аглаева, когда Свiяжская и Софья прi?хали въ Прiютово. Въ этотъ день было рожденiе Зм?йкина. Посланный, съ запискою о прi?зд? ихъ, нашелъ Аглаева въ пьяномъ вид?. Онъ только что передъ т?мъ окончилъ разсказъ о наставленiяхъ, которыя д?лала ему Софья, при первомъ отъ?зд? его въ Москву, и передражнивалъ об?ихъ старухъ, Свiяжскую и тещу свою Холмскую, какъ они ходятъ, говорятъ и изъясняются въ дружб?. Вс? помирали со см?ху, и Аглаевъ еще бол?е отличался посл? такого одобренiя, лгалъ, выдумывалъ то, чего никогда не бывало. Въ это время подали ему записку отъ жены.

"Вотъ, что называется, сонъ въ руку!" сказалъ онъ. "Вообразите: сама Минерва и фрейлина Екатерины первой, тетушка Свiяжская, и Профессоръ премудрости Софья, воспитанница ея, прi?хали къ намъ! – Хорошъ я буду, когда покажусь имъ въ теперешнемъ моемъ вид?!" прибавилъ онъ, допивая свой стаканъ пуншу! – Н?тъ! мы тебя не пустимъ; теб? надобно протрезвиться; не прежде, какъ посл? ужина, ночью, по?зжай домой. Ты найдешь вс?хъ спящими, a къ утру усп?ешь совс?мъ поправиться – сказалъ Зм?йкинъ. – Тогда начинай свою ролю раскаявающагося гр?шника, Да, смотри: вели вычистить свой фракъ и расчеши волосы. Ты такой сталъ неряха, что ни на что не похоже! Смотри-же: не ударь лицомъ въ грязь, разжалобь старуху и вымани y нея побольше денегъ! Пора, братъ, и давно пора расплатиться теб? со мною по твоему векселю!

Однакожъ, весь вечеръ Аглаевъ продолжалъ пить. Въ самое короткое время, онъ до такой степени перем?нился и унизился, что не стыдился уже, особенно въ пьяномъ вид?, представлять роль шута и забавника въ дом? Зм?йкина. Онъ п?лъ и плясалъ съ крестьянскими бабами, которыя были въ тотъ вечеръ собраны y добраго своего пом?щика. Къ довершенiю всего, Аглаевъ, уже мертвецки пьяный, вздумалъ позабавить все почтенное общество, и сд?лать имъ сюрпризъ, нарядившись въ крестьянское платье. Его дурачили, см?ялись надъ нимъ, подносили ему безпрестанно пуншъ. Вечеръ кончился т?мъ, что онъ упалъ безъ чувствъ на полъ, и его отнесли въ постелю….

Глава V

Да, будетъ съ неба миръ теб?,

Раскаянiя плодъ!

Желаньямъ частымъ и мольб?

Богъ щедро подаетъ.

    Неизв?стный.

Но возвратимся опять въ Прiютово. Б?дная Катерина почти всю ночь проплакала, и посылала н?сколько разъ справляться: не прi?халъ-ли ея мужъ? Софья также рано проснулась, и съ горестiю услышала, что Аглаевъ еще не прi?зжалъ. Горничная д?вушка, од?вая ее, усп?ла сообщить, что посланный къ нему возвратился, и разсказывалъ, что засталъ барина пьянымъ; что онъ всю ночь проплясалъ съ бабами, и наконецъ упалъ безъ чувствъ на полъ…. «б?дная, б?дная Катинька!» думала Софья – «н?тъ никакой надежды помочь теб?! Ты погибла безвозвратно, и одна смерть только можетъ прекратить страдальческую жизнь твою!»"

Свiяжская долго проговорила съ другомъ своимъ, Холмскою, о б?дственномъ положенiи Катерины. Она узнала, что Аглаевъ, кром? того, что никогда почти не бываетъ дома, но и во время кратковременныхъ возвращенiй своихъ прi?зжаетъ не на радость, a на новое горе Катерины; что онъ обходится съ нею весьма дурно, безпрестанно придирается, говоритъ грубости, и увозитъ посл?днiя деньги, которыя она, кое-какъ, собираетъ, для содержанiя себя и д?тей.

Въ мрачномъ расположенiи, и съ печальными лицами, собрались вс? пить чай. Однакожъ каждая изъ присутствовавшихъ по возможности, старалась притвориться и казаться спокойною, чтобы не увеличить горести б?дной Катерины. Съ распухшими отъ слезъ глазами, безмолвная, она сид?ла уже, съ д?тьми, въ гостиной.

Софья сд?лала еще новое, весьма непрiятное открытiе, что впрочемъ было неизб?жнымъ сл?дствiемъ разстройства семейной жизни Аглаевыхъ. Она зам?тила, что д?ти были чрезвычайно избалованы; въ особенности-же крестница ея, Соничка, была самая своевольная, капризная д?вчонка; при мал?йшемъ противор?чiи кричала, рев?ла во все горло, топала ногами и приходила въ какое-то изступленiе. Мать, по слабости своего здоровья, и чтобы поскор?е только унять дочь свою, д?лала все, что ей хотелось. Въ продолженiе утра Софья вид?ла неоднократные опыты своевольства крестницы своей, и слабости ея матери. Зам?тивъ все это, она р?шилась, во время пребыванiя y сестры, заняться особенно исправленiемъ крестницы.

Несчастный Аглаевъ проснулся на другой день утромъ, съ сильною головною болью. Хотя онъ пилъ разсолъ и квасъ, но ничто ему не помогало; всю внутренность жгло y него отъ пунша и ерофеича. Шампанскаго, и другихъ хорошихъ винъ, уже давно не давалъ ему хозяинъ его.

По обыкновенному прим?ру пьяницъ, Аглаевъ просилъ уб?дительн?йше, чтобы ему дали, на похм?лье, чаю съ ромомъ. "Вотъ еще – давать теб? рому!" сказалъ Вампировъ. "Стоишь-ли ты того? Всякая дрянь л?зетъ нын? въ порядочные люди, всякому давай лучшаго и дорогаго; можешь и съ простою водкою напиться, да и то – ежели дадутъ!" – "Правда, правда!" – подтвердилъ Шурке. – "Однакожъ, такъ и быть, ежели пропляшешь по вчерашнему, то я выпрошу теб? рому." – До пляски-ли мн? теперь! Такъ болитъ голова, что мочи н?тъ! Но, полно шутить; пожалуста, велите дать мн? рому! – "Вотъ еще! Сталъ умничать! Говорятъ теб? попляши, a то и ничего не дадутъ." – Что за вздоръ! Эй, челов?къ! подай мн? рому! – "Не подавай!" сказалъ Вампировъ. – Да что, братецъ, за глупыя шутки? – "Н?тъ никакихъ шутокъ, a просто ничего не дадутъ, пока не будешь плясать."– Чортъ васъ возьми! В?дь въ самомъ д?лъ не дадите ничего, a моей мочи н?тъ! – "Точно не дадимъ; графинъ съ ромомъ сей часъ сюда принесутъ, но ты будешь смотр?ть, a не пить, пока не пропляшешь." Страсть къ пьянству до такой степени усилилась въ Аглаев?, что онъ готовъ былъ на все. – Н?чего д?лать! – сказалъ онъ – отъ васъ видно не отд?лаешься! – посл? того пустился въ присядку, по вчерашнему. Шурке и Вампировъ снова помирали со см?ху. Въ это время вошелъ Зм?йкинъ. "Что это? Ужь ты, пьяница, усп?лъ нар?заться съ позаранку?" сказалъ онъ. – Какое: нар?заться! Моей мочи н?тъ – надобно опохм?литься, a вотъ эти злод?и не хот?ли дать мн? рому, пока я не буду плясать. – "Да, братецъ, теперь ему можно дать," отв?чалъ Шурке – "онъ выплясалъ, и мы ему об?щали," – Полно, что вы господа! Онъ опять напьется пьянъ, a ему надобно сей часъ ?хать, представлять комедiю. Од?вайся, братецъ – продолжалъ Зм?йкинъ, обращаясь къ Аглаеву. – Дрожки теб? готовы. Да смотри-же, поправься, разжалобь старуху, выхлопочи денегъ, для заплаты мн? по векселю, a не то, смотри, худо будетъ: я тебя, и съ плаксою, женою твоею, выгоню изъ деревни! И то, кажется, довольно долго жду я. Ты самъ знаешь, что срокъ прошелъ.

Вексель, по счетамъ Зм?йкнна перешелъ къ Вампирову, и онъ уже давно представилъ его ко взысканiю. По личному уваженiю Исправника къ Катеринъ и по жалости къ несчастному ея семейству, Прiютово тайно отъ нея было описано, и скоро наступалъ уже посл?днiй срокъ, къ продаж? съ аукцiона. Но она ничего не знала….

"Воля твоя," отв?чалъ Аглаевъ, "а моей мочи н?тъ: дай опохм?литься, хоть чашки дв? выпить съ ромомъ! – Не дамъ, говорятъ теб?, не дамъ; ты опять напьешься, a теб? давно пора ?хать! – "Да, полно, братецъ, шутить, и такъ чай простылъ!" – Какая шутка! Я теб? серьезно говорю: не дамъ! – "Чортъ васъ вс?хъ возьми! сказалъ съ сердцемъ Аглаевъ, и вышелъ вонъ. Насилу, почти на кол?няхъ, выпросилъ онъ y буфетчика стаканъ ерофеичу, и потомъ возвратился од?ваться.

"Ахъ! пьяница! Ужъ усп?лъ нар?заться!" вскричалъ, съ досадою, Зм?йкинъ. Кто теб? поднесъ? Отъ тебя такъ и несетъ простымъ виномъ!" – Выпилъ, таки выпилъ! – отв?чалъ Аглаевъ. – Я говорилъ теб?, что моей мочи н?тъ, и что мн? надобно опохм?литься. – "Принесите этому скотин? крупы" – продолжалъ Зм?йкинъ – "чтобы онъ за?лъ запахъ отъ вина. Экая пьяница! съ глазъ спустить нельзя! Да од?вайся, по крайней м?р?, поскор?е – провались ты отсюда!"

Аглаевъ началъ од?ваться. Плать еего, и безъ того изношенное, было замарано, не вычищено, борода не брита, волосы вс? въ пуху, б?лой галстукъ его былъ запачканъ и жилетъ во многихъ м?стахъ изодранъ…. "Какъ отпустить его такою чучелою?" – сказалъ Зм?йкинъ. – "Н?чего д?лать! Принесите ему старый мой фракъ и б?лое б?лье! Садись, пьяница, садись уродъ! Надобно тебя выбрить и расчесать волосы!" Каммердинеръ Зм?йкина все это сд?лалъ. Хотя принесенное платье не совс?мъ было впору, но, по крайней м?р?, Аглаевъ походилъ въ немъ на челов?ка. "Посмотри-ка: да онъ препорядочный сд?лался молодецъ!" сказалъ Шурке. – И въ самомъ д?л?! – прибавилъ Зм?йкинъ – парень хоть куда! Ну, обернись, пройди по комнат?! Какъ-же ты будешь кланяться? Что будешь ты говоришь?

У Аглаева отъ ерофеича опять кружилась голова; онъ забавлялъ почтенныхъ собес?дниковъ своихъ, представляя въ лицахъ, какъ будетъ подходить къ ручк? дамъ, принимая на себя смиренный видъ. Часа два продолжалась вся эта комедiя. Наконецъ Зм?йкинъ вынулъ часы. "Посмотрите, какъ мы заболтались съ этимъ дуракомъ – скоро 11 часовъ! Ну, пошелъ, пошелъ, пора теб? ?хать! – Ахъ, да! Постой-ка, постой, молодецъ – в?дь чего добраго! Ты, пожалуй, готовъ дорогою за?хать въ кабакъ. Надобно освид?тельствовать, н?тъ-ли y тебя денегъ?" говорилъ Зм?йкинъ, осматривая его карманы. – Какiя деньги! Ужь я, по милости вашей, давно въ глаза ихъ не видалъ – возразилъ, съ неудовольствiемъ, Аглаевъ, выходя изъ комнаты. – "Да на что теб? дураку деньги? И безъ нихъ ты всякiй день сытъ и пьянъ!" – Постой, постой – закричалъ Вампировъ въ окно, въ то время, когда Аглаевъ садился на дрожки – вернись назадъ – я дамъ теб? стаканъ рому! – Аглаевъ сл?зъ съ дрожекъ. "Попробуй-ка вернуться, ежели хочешь быть битымъ!" закричалъ Зм?йкинъ. – Однакожъ Аглаевъ вошелъ опять въ комнату; но Зм?йкинъ вытолкнулъ его въ шею, вел?лъ посадить его насильно на дрожки и кучеру тотчасъ ?хать.

Увы! точно справедливо: ce n'est, que le premier pas, qui co?te (только первый шагъ труденъ)! Какъ скоро и какъ ужасно усовершенствовался Аглаевъ на поприщ? разврата! челов?къ хорошаго рода, дворянинъ, мужъ прелестной женщины, отецъ семейства, не глупый и довольно образованный, им?я в?рный кусокъ хл?ба, какъ быстро прошелъ онъ вс? степени порока! Все промоталъ, повергнулъ свое семейство въ самое б?дственное положенiе, и къ довершенiю всего сд?лался пьяницею, поступилъ въ званiе шута – къ разбойникамъ, которые его ограбили!

Всякiй близокъ къ паденiю, кто не им?етъ душевной силы, съ первымъ движенiемъ возникающей страсти, преодол?ть себя при самомъ началъ.

Аглаевъ образумился дорогою. Д?йствiе ерофеича по немногу прошло, и ужасное, во вс?хъ отношенiяхъ, положенiе его представилось ему въ настоящемъ вид?! Слезы невольно потекли изъ глазъ его; онъ не зналъ, какъ показаться домой, что ему д?лать и чемъ оправдаться въ медленности своей, когда уже безъ малаго сутки зналъ онъ о прi?зд? своей благод?тельницы? хот?лъ было онъ во всемъ признаться, и р?шительно перем?нить образъ жизни; но думалъ, что нельзя ему не только над?яться, но и желать даже, чтобы заплатили за него около сорока тысячь рублей, должныхъ имъ Зм?йкину. Разсуждая дал?е, онъ принялъ р?шительное нам?ренiе отдать деревню за долгъ свой, поручить жену и д?тей великодушiю родныхъ ея, a самому вступить въ службу, хотя въ должность y частныхъ людей, отказывать себ? во всемъ, и совершенно исправиться въ своемъ поведенiи. Мысль эта воспламенила его. Въ немъ оставались еще н?которыя искры добра, и въ это время онъ точно готовъ былъ на всякiя пожертвованiя и усилiя. Но изъ вс?хъ страстей самая тяжелая къ преодол?нiю есть пьянство. Страсть эта непреоборимо вкоренилась въ немъ, и самыми быстрыми шагами привела его къ погибели.

Передъ об?домъ прi?халъ онъ домой; засталъ жену и д?тей, также и Софью къ гостиной; старушки, об?, чувствуя себя не очень здоровыми, ушли въ свою комнату полежать. Съ робостiю и весь покрасн?въ, подошелъ Аглаевъ къ рук? Софьи; потомъ поц?ловалъ онъ съ н?жностiю свою жену. "Что ты, мой другъ, такъ бл?дна?" сказалъ онъ ей. "Видно не очень здорова. Я самъ себя не весьма хорошо чувствую, и отъ того вчера никакъ не могъ прi?хать." Софь? изв?стна была причина его медленности; притомъ-же и самое лицо Аглаева, багровое, развратное, и помутившiеся глаза, изобличали его. Она не могла скрыть своего негодованiя, и съ презр?нiемъ посмотр?ла на него. Аглаевъ догадался; желая скрыть смущенiе свое, подошелъ онъ къ д?тямъ, поц?ловать и приласкать ихъ; но отвыкнувъ совс?мъ отъ него, и видая его очень р?дко, они испугались, и зарев?ли во все горло. Катерина вел?ла нян? поскор?е вынесть ихъ изъ комнаты и отправляться гулять. Въ это время Холмская и Свiяжская вошли въ гостиную. Аглаевъ, опять весь покрасн?въ, подошелъ къ нимъ. Холмская съ видомъ упрека, a Свiяжская съ состраданiемъ смотр?ли на него, и онъ еще бол?е см?шался, нечаянно увид?въ себя въ зеркал?. Фракъ Зм?йкина былъ ему узокъ и коротокъ; вообще прежняго Аглаева узнать было невозможно. Софья, не видавъ его очень давно, смотр?ла на него съ неописаннымъ отвращенiемъ – такъ пьянство его преобразило. Все лицо Аглаева было покрыто какъ будто какимъ-то багровымъ лакомъ; на лбу и на носу были y него прыщики; переднiе зубы выпали; онъ такъ постар?лъ и подурн?лъ, что самъ ужасался, когда гляд?лъ на себя въ зеркало.

Передъ об?домъ, по обыкновенiю, подавали водку, которой Аглаевъ прежде никогда не пилъ, и слуга прошелъ было мимо его. Онъ хот?лъ и теперь, по крайней м?р? при гостяхъ своихъ, не пить, но никакъ не могъ преодол?ть себя, воротилъ слугу, и выпилъ большую рюмку. Прежде всегда наблюдалъ онъ в?жливость, подавалъ руку дамамъ, и велъ ихъ за столъ, но теперь не отважился подойдти къ Свiяжской, и въ то время, когда вс? пошли въ залу садиться за столъ, онъ догналъ слугу и выпилъ еще рюмку водки. Посл? этихъ прiемовъ, Аглаевъ н?сколько ободрился, и началъ было говорить, но вс? зам?тили посл?днiй его подвигъ, и это вс?хъ поразило. Жена его насилу удерживала слезы свои; грустно было смотр?ть на нее, и никто не им?лъ духу отв?чать на его слова. Разговоръ перервался, и Аглаевъ см?шался еще бол?е. Однакожъ Сантуринское вино, котораго онъ прежде не любилъ и не могъ пить подвинулъ Аглаевъ къ себ? и осушилъ ц?лую бутылку.

Грустный и молчаливый об?дъ продолжался недолго; никто почти ничего не ?лъ, кром? Аглаева, который, въ зам?шательств?, не зная самъ что д?лать, накладывалъ себ? полныя тарелки. Общее молчанiе нарушалось иногда крикомъ и своевольствомъ маленькой Сонички, которая просила то того, то другаго, и не слушалась матери; только строгiй взглядъ Софьи укрощалъ ее.

"Дурно, очень дурно!" сказала Свiяжская, войдя, вм?ст? съ Холмскою, въ свою комнату, посл? об?да. "Плохая надежда на исправленiе его; онъ предался пьянству, и посл? этого ничего добраго ожидать нельзя." – Злод?й! извергъ! – отв?чала ей Холмская, заливаясь слезами. – Можно-ли было предвид?ть такое ужасное несчастiе для б?дной моей Катиньки? Она недолго проживетъ, и что будетъ съ несчастными ея сиротами! – "Сиротамъ Богъ помощникъ," отв?чала Свiяжская. "Но, другъ мой, не должно отчаяваться, a надобно д?йствовать. Ежели мы не усп?емъ отвратить его совс?мъ отъ пьянства, то, можетъ быть, съ помощiю Божiею, хотя н?сколько удержимъ его отъ гласнаго посрамленiя. Можетъ быть, отведемъ его отъ шайки гнусныхъ разбойниковъ, въ которую онъ теперь попалъ. Словомъ – надобно д?йствовать до посл?дней крайности, и не унывать." – Н?тъ! я не им?ю никакой надежды, и ничего хорошаго не предвижу – продолжала Холмская. – За что страдаетъ эта невинная мученица? Одна только смерть можетъ прекратить ея несчастiя. – "Послушай, мой другъ: не надобно гн?вить Бога своимъ роптанiемъ. Будемъ ожидать всего хорошаго отъ неизреченной Его милости. Несчастiя, въ зд?шней жизни переносимыя безъ ропота и съ терп?нiемъ, открываютъ намъ путь къ в?чному блаженству. Впрочемъ, ежели говорить всю правду," прибавила Свiяжская, "то не совс?мъ оправдываю я и Катерину. Она завлечена была страстною и сл?пою привязанностiю своею къ ребенку, и забыла, что y нея есть другiя обязанности. Разум?ется, такого страшнаго несчастiя я не ожидала; но въ первый прi?здъ мой, когда они жили такъ спокойно и благополучно, что сердце радовалось смотря на нихъ, я предупреждала Катерину, говорила что страсть ея къ ребенку, хотя весьма извинительная, будетъ им?ть дурныя посл?дствiя. Ежели-бы она не предалась совершенно этой привязанности, и не забывала, что мать, въ тоже время и супруга, ежели-бы она ум?ла разд?лять чувства и любовь свою уравнительно къ двумъ, равно драгоц?ннымъ для нея предметамъ, мужу и дочери, то предупредила-бы большiя б?дствiя. Притомъ-же, ежели-бы она была въ полной м?р? разсудительна, то зная легкомыслiе, безхарактерность и в?тренность своего мужа, не отпустила-бы его одного въ Москву, и сама вошла-бы въ устройство его д?лъ; сл?довательно, не допустила~бы мошенника-стряпчаго такъ нагло обмануть его, отвела-бы отъ шайки другаго рода разбойниковъ, которые такъ безсов?стно ограбили его, и довершили т?мъ, что споили его съ кругу. Но что д?лать! Прошедшаго не воротишь; надобно теперь д?йствовать, соображаясь съ настоящими обстоятельствами. Сего-же дня, вечеромъ, буду я говорить съ нимъ откровенно. Онъ еще не совс?мъ потерялъ стыдъ. Это подаетъ хотя н?которую надежду на исправленiе его."

Софья и Катерина остались въ гостинной съ Аглаевымъ. Онъ курилъ трубку, и не зналъ, съ чего начать разговоръ Софья не могла преодол?ть своего унынiя, она вязала, въ подарокъ жениху своему, кошелекъ; н?сколько разъ хот?ла положить работу свою и начать разговоръ, но – никакъ не могла собраться съ духомъ. Слезы Катерины текли крупными каплями на ея шитье въ пяльцахъ. Аглаевъ все это вид?лъ, тяжело вздыхалъ, и также не находилъ что говорить. Подобное положенiе было слишкомъ тяжело. Катерина сказала наконецъ, что чувствуетъ себя дурно, и отправилась въ спальню. Софья посл?довала за нею.

Оставшись одинъ, Аглаевъ не зналъ, что ему д?лать, съ тоски пошелъ въ чайную, вел?лъ экономк? подать наливки, выпилъ съ горя дв? большiя рюмки, и отправился къ себ? въ кабинетъ, спать.