Заразительный смех безумца

Заразительный смех безумца
Екатерина Синякова

«Все просто: если хочешь держаться на плаву, нужно стать куском… "пенопласта". Мне не до сантиментов. Я не собираюсь пополнять ряды моралистов-утопленников. У безжалостных подонков больше шансов добиться своего, поэтому я не должен ни в чем им уступать. Я догребу до берега.Для того, чтобы продолжать дышать и видеть сны, я готов преклонить голову и стать тем, кого ты хочешь видеть. Бей, режь по живому сколько влезет, я не буду дергаться, звать на помощь и просить тебя остановиться. А когда ты собственноручно вылепишь из меня социопата, закаленного безмерной жестокостью и равнодушного до невозможности, я, заливаясь смехом, уничтожу тебя».

Екатерина Синякова

Заразительный смех безумца

Предисловие

«Люди, у которых нет амбиций и которым нечего терять, – самые "неудобные" враги.

Напоминавшие едва различимый раздражающий белый шум сомнения я "похоронил" на задворках сознания и перешел от бессмысленных и пустых слов к действиям. Я не боюсь превращающего писаные законы и негласные правила в пыль беспредела: тот, кто "не взлетал", не разобьется, когда упадет. Я готов к следующей партии. Осмелишься ли ты бросить мне вызов?..»

Двух людей заперли в темной комнате. Пленник, прежде представлявший опасность для окружающих, смирился. Он решил, что заслуживает забвения. Второй от тоски начал сходить с ума. Его воспаленный мозг искал выход из сложившейся ситуации. Речи этого безумца взбудоражили и вдохновили забившегося в угол человека. Теперь оба пленника стремились вырваться из «бетонной ловушки». Свобода больше не казалась эфемерной, оставалось совершить последний рывок, но… первый осознал, что выпускать безумца, способного любого убедить в своей правоте и повести за собой толпу, нельзя. Пленники сцепились, каждый боролся за свои убеждения. Лишь один из них выбрался из «клетки». Но кто? Преступник? Псих? А имеет ли это значение?

Может ли беглец распоряжаться своей жизнью и упиваться свободой? Глупости! Да, он покинул темную комнату, но она по-прежнему является частью его сознания. Правила, которые беглец по инерции соблюдает, – это стены; жестокие мысли и отвратительные поступки – это сажа и удушающая пыль. Что же делать? Как жить дальше? Забить на правила и начать диктовать свои условия, чтобы разрушить стены? Сделать «генеральную уборку» и стать паинькой или оставить все как есть и, «наследив» в душах других людей, разнести «грязь»? Кем беглец захочет быть или казаться? Праведником, психом или преступником?

Чтобы уцелеть в неравной борьбе и захватить власть, нужно лавировать и менять маски, поэтому не стоит проводить «демаркационную линию» и ограничиваться одной ролью.

Пролог

Все посерело. Краски меркнут. Солнца нет:

Оно оставило мою обитель.

Я страшный враг, я худший друг, я человек.

Меня сложней любить, чем ненавидеть.

«Тебя, как остатки вчерашнего ужина, и есть не хочется, и выбросить жалко. Лучше бы наши пути никогда не пересекались. Возникшая между нами связь, твое лицо, искаженное от боли, взгляд, понятливый и смиренный, отголоски душевных терзаний и нездоровых чувств, бурлящих в твоем воспаленном разуме, лишают меня равновесия. Такие, как ты, не наполняют жизнь окружающих красками, а отравляют ее».

Сентябрь, 2014 год.

«Муторно и в сон клонит…» – Егор Таланин устроился на подоконнике, подтянул одно колено к груди и прислонился щекой к прохладному стеклу. Его правую руку фиксировал плечевой бандаж, а в левой Егор держал бокал, наполненный красным вином. Парень поднес его к лицу и прикрыл глаза, наслаждаясь едва различимым ароматом мускатного ореха.

– Когда ты успел пристраститься к алкоголю? – спросила заглянувшая в комнату Егора привлекательная шатенка.

– Я не пью это, – произнес севшим голосом парень. – Выпивка сводит на нет действие улучшающих мой эмоциональный фон транквилизаторов.

– Тогда делись! – девушка отобрала у Егора бокал и сделала глоток.

– Зачем пожаловала? – парень не любил светских бесед и затянутых прелюдий.

Шатенка допила вино, заправила за ухо непослушную прядь коротко подстриженных волос и протянула:

– У тебя клиент появился!..

– Это шутка? – Егор смерил собеседницу прохладным взглядом. – Сейчас я ничего не могу.

– Работа непыльная и бесконтактная, – не согласилась девушка.

– Объясни, – парень непроизвольно попытался скрестить руки на груди, чтобы отгородиться от гостьи и ее делового предложения, но не смог сделать этого: правая рука напоминала бескостную плеть.

– Художнику, с которым ты беседовал в «Таврионе», нужен натурщик.

– Такого мне еще никто не предлагал! – Егор криво усмехнулся, вспомнив разговор, во время которого назвал работу потенциального клиента бездушной.

– Он заплатил вперед, – шатенка бросила подчиненному конверт. – Твоя доля.

Егор не прикоснулся к нему.

– Ты не должна была брать деньги и что-либо обещать. Я сам решаю, с кем иметь дело, а кого стороной обходить! – возмутился парень.

Губы девушки дернулись, она махнула рукой на напускную вежливость и раздраженно напомнила:

– Ты перестал быть полезным и приносить доход. Пока твои возможности ограничены, харчами не перебирай! Ты прекрасно знаешь, что я не складирую макулатуру, – шатенка оставила на столе визитку с номером клиента. – Обговори с художником детали и сообщи Нестерову, где и до которого часа будешь находиться: Игорь проконтролирует, чтобы ты дров не наломал, и, если потребуется, подстрахует тебя.

Девушка прихватила начатую бутылку дорогого вина и покинула комнату Егора.

Парень заглянул в конверт и отметил: «Набит наличкой под завязку… Дурной знак. О страховке можно забыть: Нестеров давно перестал реагировать на мои звонки. Есть у него на то причины».

Егор набрал номер, указанный на визитке; клиент ответил после четвертого гудка:

– Слушаю.

– Здравствуйте, вас беспокоит…

– Я узнал голос, – оборвал собеседника художник. – Вы окажете мне услугу?

Егор медлил, слушал размеренное дыхание клиента, терпеливо дожидавшегося ответа и не нарушавшего тишину уговорами, и все больше понимал, что не хочет иметь ничего общего с этим человеком, но парень наступил себе на горло и продолжил разговор:

– Денег слишком много, поэтому я хочу уточнить, правильно ли поняла вас особа, заключившая от моего имени сделку. Она сказала, что вам нужен натурщик. Ваши слова стоит понимать буквально или это лишь оборот речи?

Художник усмехнулся и ответил снисходительно:

– Не ищите скрытого смысла там, где его нет, – он сделал небольшую паузу, а после скучающе спросил: – Еще вопросы будут?

– Когда и где?

***

Егор приблизился к трехэтажному зданию, оно пестрело рекламными вывесками, однако они были блеклыми, и ни в одном из окон не горел свет. Парень решил осмотреться. «Пустые офисные помещения… Их довольно много. Художник не указал номер кабинета, теперь понятно, почему он обещал встретить меня, – Егор достал из кармана телефон и отправил сообщение Игорю Нестерову. – Даже если Игорь обратит на него внимание, что мало вероятно, и подстрахует меня, поиски человека, находящегося в этом здании, займут много времени… – парень тряхнул головой и одернул себя: – С каких пор я стал таким мнительным и жалким? Я постоянно общаюсь с людьми, имеющими странные пристрастия и дурную репутацию. Работа натурщиком – детский лепет. Так почему сердце бьется в глотке и мысли неприятные в голову лезут?»

Дверь распахнулась, и на улицу вышел художник. Даже в растянутом свитере и старых джинсах, которые не жалко было запачкать во время работы с краской, он выглядел элегантно, держался прямо, однако скрыть плохое самочувствие в полной мере не получалось: под глазами клиента пролегли темные круги, доброжелательная улыбка, застывшая на лице, казалась натянутой и выдавала усталость.

– Здравствуйте, следуйте за мной, – произнес художник.

Егор вспомнил имя, написанное на визитке, и предложил: