Заговор адмирала

– Его вызвали к Борману, – Отто наконец обернулся. – Оставшиеся вопросы перенесли на завтра на утро. А вы с де Кринисом, я вижу, тоже решили сегодня особенно не перетруждаться. Во всяком случае, управились до полуночи, что бывает нечасто. Кстати, я звонил в клинику, тебя там не было.

«Ах, вот в чем причина всех колкостей, – насмешливо подумала Маренн. – Позвонить он все-таки не забыл».

– Я была в Гедесберге, у Вальтера, – ответила она, проходя в комнату. – Меня тоже иногда вызывает начальство.

– Конечно, как без этого? – съязвил Скорцени. – Шелленберг лучше всех разбирается в полевой хирургии.

– Он вызывал меня совсем по другим вопросам, – она сделала вид, что не заметила его тона.

– Я догадываюсь, – Отто криво усмехнулся, взял сигарету из пепельницы и затянулся, глядя на огонь. – Догадаться нетрудно.

– А завтра мы идем на концерт фон Караяна, – сообщила Маренн, чтобы повернуть разговор в другое русло. Оправдываться она не собиралась, поэтому с гордым и независимым видом села в кресло напротив гостя, положила ногу на ногу, и вытянула сигарету из пачки, лежавшей на столике. Скорцени наклонился вперёд, чтобы дать даме прикурить:

– Кто это «мы»?

Щелкнула зажигалка. Маренн заметила, как взгляд гостя скользнул по её коленям, обтянутым чулками.

– Так кто собирается на концерт? Ты и наш общий шеф Управления? – продолжал спрашивать Отто подчеркнуто равнодушно.

– Пока что только я и Джилл, – мягко ответила Маренн. – Хотя Джилл ещё не знает об этом, но Вальтер обещал отпустить ее. Я думаю, Джилл будет рада. А ещё де Кринис со своей Фредерикой. Может быть, присоединится Ральф.

– Меня вы не приглашаете?

«Этого не хотелось бы», – подумала Маренн. Но промолчала.

– Впрочем, все равно завтра после обеда я еду во Фриденталь, и отменить это невозможно, – добавил Скорцени и снова откинулся на спинку кресла.

Теперь уже усмехнулась его собеседница:

– Я не сомневалась, что у тебя найдется, чем заняться.

Минуту оба молчали. Затем послышалось, как по паркету простучали каблуки. Это вошла Агнесс, принесшая поднос с посудой.

Маренн обернулась к горничной:

– Все поставьте и можете идти домой. Я справлюсь сама. Уже поздно, а вам надо торопиться к маме. Как она себя чувствует?

– О, ей намного лучше, фрау, – горничная сделала реверанс, – микстура, которую вы прописали, помогает. Она уже почти не кашляет.

– Пусть принимает ещё дней пять, – сказала Маренн, подходя к столу. – Если лекарство закончится, скажите мне, я выпишу еще.

– Большое спасибо, фрау, – горничная смутилась. – Вы так добры.

– Идите, идите, – отпустила её Маренн.

– Сейчас принесу горячее…

– Хорошо.

Агнесс поспешно вернулась на кухню, а Маренн подошла к столу, чтобы расставить тарелки.

– Ты предполагаешь, мы будем есть горячее? – Отто встал, приблизился к хозяйке дома и положил ей руки на талию.

– Ты не голоден? – Маренн не повернулась и, казалось, сосредоточила всё своё внимание на белом баварском фарфоре с элегантным зеленым рисунком.

Ответа на её вопрос так и не последовало, поэтому она добавила:

– Это даже странно, что ты не хочешь есть. Жаль, нет Науйокса. Он бы ни за что не отказался.

– Пойдем в спальню, – Скорцени прижал её к себе.

– Мне вот вчера Джилл рассказала интересную историю, – Маренн мягко отстранилась. – Её подруга Зилке вместе со своим женихом-летчиком были на приеме у Шахта. И там Зилке видела тебя. Она, конечно, расписывала моей Джилл, как все женщины просто осаждали тебя своим вниманием. Видимо, Зилке этим рассказом хотела сделать Джилл приятное, – Маренн обошла стол и взяла приборы, завернутые в салфетку. – Так вот она сообщила Джилл под большим секретом, что ты буквально у неё на глазах соблазнил племянницу Шахта – вы оба отсутствовали около получаса, а затем та появилась чрезвычайно возбужденная.

В комнату вернулась Агнесс, осторожно неся блюдо:

– Фрау, запеченная говядина с картофелем и зеленью, – произнесла горничная, за которой, облизываясь, бежал Айстофель.

Указав взглядом на собаку, Агнесс добавила:

– Уже наелся всякой всячины, так что не балуйте его.

– Поставьте, спасибо, – с улыбкой кивнула Маренн. – Думаю, что наш друг ещё не исчерпал свои возможности, так что обязательно выклянчит кусочек.

– Ну, как знаете, фрау, – Агнесс пожала плечами. – Как бы не объелся. Всего хорошего, фрау, – сняв передник, она отошла к дверям и присела в реверансе. – Всего хорошего, господин.

– До свидания, Агнесс. Завтра приходите в обычное время, – ответила Маренн. – Передавайте привет вашей маме.

– Спасибо, фрау.

Горничная вышла, а Маренн попросила Скорцени:

– Достань из бара вино и фужеры. И садись. Я за тобой поухаживаю. Так что насчет Зилке?

– Насчет Зилке? Я такой не знаю, – гость взял из бара бутылку красного вина и два хрустальных фужера, после чего вернулся к столу.

– А насчет племянницы Шахта?

– Мне кажется, твоя Зилке все выдумывает, – Отто начал разливать вино, не глядя на Маренн.

– Не моя Зилке.

– Хорошо, ваша с Джилл Зилке. Мне надо будет познакомиться с ней поближе, попросить, чтоб не болтала ерунды. Она где работает? Тоже у Шелленберга? Никогда не видел. Хотя, может быть, и видел, но не знал, что это Зилке. Хорошенькая?

– Не уходи от ответа.

Маренн поставила перед гостем тарелку с едой:

– Приятного аппетита. Ты был у Шахта?