Город Дождей

Город Дождей
Ольга Витальевна Манскова

Действие происходит в странном городе постапокалипсиса, Ростове-на-Дону… Возможно, он – лишь аллегория, или – мираж. Город измучен инновациями, адептами нейро-лингвистического программирования и спецслужбами. Здесь журналист пытается стать человеком, благодаря ворону-мутанту. А книги ищут по запаху, в старых канализационных стоках. Впрочем, и здесь процветают чиновники и торжествует бюрократия. А солнце светит для всех одинаково…

Город Дождей

Ольга Витальевна Манскова

© Ольга Витальевна Манскова, 2022

ISBN 978-5-0056-8297-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

«Этот город слишком кошмарен для жизни. Но, люди, живущие в нём, даже не догадываются об этом. И верят, что это пространство – единственное из всех возможных. А такие правила жизни – единственно правильные, и нигде нет других», – так думал Вран. Он сидел на проводах, глядя сверху вниз. Здесь он был – случайный гость, залётная пташка… И ощущал себя чужаком. Каждое строение этого жаркого безумия вытесняло, давило его, лишало воли и мыслей. Но он сопротивлялся. Он умел сопротивляться.

Можно было всё бросить. Перестать искать. Умчаться прочь, обретая свободу. Но он обещал, даже поклялся вернуть пропавшую дочь друга. Кровь пульсировала в голове: «Она – здесь. Я чувствую». А интуиция никогда не подводила Врана.

Может ли одинокий странник влиять на события? Меняем ли мы хоть что-нибудь в этом мире?

«Мы – те, кто решает. Те, кто может захватить и сжать в кулак собственную судьбу, – подумал Вран. – Я не могу изменить этот город, но… Хотя бы поменять хозяина – в моих силах. И пора это сделать. К сожалению, в этом пространстве я беспомощен; одному здесь – не выжить. Но, мой толстый плут… Никогда не свяжет меня с нужными людьми. Такими, через которых я выйду на след девочки, давно ставшей взрослой».

Много где он побывал, пока искал дочь друга. Но, нигде не обнаруживалось ни следа, ни намёка. Но здесь… Он был уверен, что она, неизвестно каким образом, попала именно сюда, в этот странный Город. Давно, много лет тому назад. И ему оставалось только разыскать её здесь. А потом – вернуть…

Часть 1. Журналист – это нечто старинное

Глава 1. Рынок

Почему-то у него никогда не получалось по нормальному, не спеша, встать, одеться, выпить чашечку коричневой синтетической бурды, которая называлась «кофе»… Нет. Тянул до последнего, валяясь в постели, глядя мелодрамы и слушая мажорные песенки по телексу. Пока на табло не высвечивалось время, которое он считал критическим: за этой чертой грозило опоздание на работу. Лишь тогда он вскакивал, в спешке собирался и опрометью вылетал на площадку.

Так было и сейчас. А вот, и лифт пришёл, а журналист Иоганн Кролас, молодой авангардистский писатель, начал новый активный день. На лифте он спустился в переднюю подъезда, насквозь провонявшую мочой и наркосигаретами. Привычно задержал дыхание – и, только после того, как распахнул дверь, вдохнул. Уличный воздух тоже был не слишком чист, но всё же… Всё познаётся в сравнении.

Стихийным бедствием, надвинулась улица. Замелькали машины, забегали спешащие люди… Какой-то водитель, мчась на красный, ещё и проорал на прохожего: «Куда ты прёшь, козёл?»

Иоганн, открыв дверь подъезда, сделал шаг, и… Тут же вписался в флуоресцентную урну для пластиковых бутылок.

«И какой придурок отпинал её на самый центр!» – подумал журналист, и ударом ноги отправил урну куда положено: к стене. Она заскользила по идеально гладкой, почти зеркальной поверхности иссиня-черного тротуара.

Кролас прошёл вдоль стены и свернул за угол. И вскоре услыхал сзади звонкий мальчишеский голос:

– Фас!

Обернулся. И вовремя. Какой-то мальчишка только что вышел на улицу с ближайшего подъезда и спустил с поводка двух собакокрыс. Иоганн знал, что эти мутанты, специально выращенные для кровавых боёв, после команды «фас» не знают отбоя.

«Развлекается, гад… По виду, ярко выраженный потомок богатых родителей, – подумал он про молодого отморозка. – Потом скажет, что собачки сами вырвались, напали, а он не смог их удержать… Малец принял меня за беззащитного человека: инженера или учителя. Но ничего, я – не такая лёгкая добыча, как он считает».

Став в боевую стойку, Иоганн хладнокровно подпустил собак поближе. Затем достал из кармана газовый пистолетик последней модели. Каждый журналист имел право на такую игрушку. После применения, человека, на которого направлена струя, яд временно парализует. Но собак, чувствительных к запахам, убивает насмерть.

Даже таких, как эти: животные более походили на крыс, но были размером с крупную собаку. Их маленькие красные глаза сверкали бешенством на крысиных, вытянутых мордах. Из каждой из пасти, обрамленной весьма острыми зубами, капала слюна.

Когда собаки были совсем уже близко и предвкушали, как их зубы вонзятся человеку в ногу, Иоганн нажал на кнопку. И – ещё раз… Послышался отвратительный визг, и обе псины, завалясь на бок, начали дёргаться в конвульсиях.

Кролас мельком бросил взгляд на их хозяина. Ему немножко было жаль животных, ведь он их убил лишь оттого, что не хотел стать калекой. Определённо, не хотел… А вот этого придурка, который теперь неподалёку распускал зелёные сопли, размазывая слёзы кулачками по лицу – ему не было жаль нисколько. А тот мальчик готов был наброситься на случайного прохожего – и сам растерзать его, вместо своих собак. Кролас проворно ретировался в тень, за какой-то ларёк. «Не хватает только проблем с обществом защиты животных!» – подумал он и пустился бежать в сторону большого, круглого здания с литерой «М» наверху.

«Кажется, это убийство «бедных, беззащитных пёсиков» никто не снимал на камеру, – осмотрелся он, проворно покидая улицу и ныряя в подземный переход.

Он знал, что в Городе свои правила, неписаные законы: одним – нельзя содержать и хомячка, а другим – можно и таких страшных мутагенных зверюшёк. И что общество «защиты животных» на деле защищает претензии их богатых владельцев, а также собирает штрафы с бабушек, которые заводят котов в «неподобающих условиях» – то есть, на небольшом количестве метров жилья. А реально, на животных, и в особенности, на бездомных, им в высшей степени наплевать.

Выйдя из подземного перехода, он долго пробирался к дверям «стекляшки». Здесь, как всегда, была плотная толпа, огибающая стороной множество нищих, которые выпрашивали пласткарты. На груди одного висело объявление, написанное от руки на упаковочном картоне: «Исполню любую работу. Часть платы – беру вперёд». Чуть дальше него стояла бабушка с большим плакатом: «Подайте на клонирование почки, ради Господа!», за ней – несчастный, неплохо одетый парень, по виду студент. «Я приехал из другой части города. Меня обокрали. Подайте на проезд», – гласила записка у него в руках. А следующие за этими тремя были без плакатов, но выпрашивали в голос, и при этом, очень жалостливо.

«Может быть, половина из них – настоящие, а не профессиональные нищие. Но, разве всем угодишь! Самому тоже жрать надо. И каждый день, заметьте», – буднично подумал Иоганн. Он давно жил в этом городе – и потому привык быть не слишком человеколюбивым.

Эскалатор поднимал его вверх, на второй ярус надземного метро. На длинном проездном подъёмнике Кроласу, одно за другим, бросались в глаза объявления, бегущей строкой. Например, такое:

«…В этом сезоне, модно носить длинные, пушистые хвосты, которые подчеркнут вашу эротичность. Особо смелые женщины могут сопровождать хвосты маленькими кошачьими ушками».

За бегущей строкой, следовал показ самых одиозных моделей.

«… Женщинам в стиле вамп советуем полную эпиляцию волос на голове и накладные ногти длиной три сантиметра. На наших ногтях вы обнаружите отличную гравировку, выполненную в стиле ричмена. Фюзеляж открытый, грудь татуирована змеями и черепами…»

Он не стал вчитываться далее. Просто, уставился в спины едущих впереди.

Потом поднял голову вверх. К нему приближался светящийся экран с рекламами знаменитых шоу-звёзд. Почему-то, в последнее время он испытывал к ним отвращение.

«Кажется, я ненавижу этих полуискусственных недолюдей с изменёнными формами головы, подправленными носами, бровями и ртами, – думал он, смотря на кривляния „звёзд“ на огромном экране. – Большинство из них страшно живучи и являются ровесниками моей прабабушки. Но, те же мини-юбки и декольте, что и пятьдесят лет тому назад. И те же пошлые шлягеры… Наверное, я становлюсь циником».

В поезде метро, который мчался в сильно разогреваемой на солнце прозрачной стеклопластовой трубе, было очень жарко. До Иоганна доходили слухи, что некогда в Ростове метро было подземным. Но потом оно обвалилось: город стоял на слоях ракушечника, да и близко подходили грунтовые воды. Теперь только на одной из диких окраин, вблизи ростовской стены, метро на протяжении километров трёх, не более, по-прежнему уходило под землю.

Бывал он однажды на той окраине…

Там, вдали от центра, около начала городской свалки, располагались совершенно жуткие сооружения. Например, завод по выращиванию вегетарианских синтепродуктов: прозрачное здание, спиралью уходящее, казалось, за небесный свод… Именно здесь, к примеру, производили всяческий попкорн, чипсы и шопснабы.

Или, Аграр Биг Юзин… Снаружи завод выглядел как огромное чёрное здание без окон, иглой прокалывающее небо. На облицованный искусственным мрамором шпиль был насажен громадный памятник быку-донору, мясо которого выращивали на всех этажах завода. Перед его комплексом был «вечный огонь»: вернее, голографическая иллюзия огромного огня, высотой в несколько метров.

На этом заводе приходилось бывать некоторым обозревателям из их газеты, например, Зосиме Старову. Он рассказывал Иоганну о том, что находится внутри. Похоже, зрелище было не для слабонервных. Громадные, растущие на глазах, ляжки, сердца, печёнки… «Росли бы лучше готовые колбасы, что ли», – подумал тогда Иоганн, слушая Старова.

«Ростов так и остался для меня непонятным, безумным миром… Чужим миром. Странным образом, он вбирает в себя как футуристическую эклектику, так и жилые развалюхи-курятники, с туалетами на улицах», – думал журналист, проносясь над городом в прозрачной трубе метрополитена.

Выйдя на платформу, Иоганн задержался у газетного киоска. Поискал глазами, по ежедневной привычке, среди «Новостей спорта», «Плейбоев» и многочисленных «Личных дел» и «Секс-новинок», свою родную «Новости дня»… «Достойная, беспристрастно говоря, газетёнка, – усмехнулся он. – Даже чуть-чуть информации есть. Дезы, конечно, больше. Но, как же иначе? Нужно развлечь публику, добавить огонька. Ну, и политику разбавить и удобрить… Например, добавить сплетен побольше, или полить кого грязью, под заказ… С нашей газетой по читаемости может поспорить только „Недельный калейдоскоп“ и „Вести отовсюду“. Шефуля неплохо раскрутился».

На эскалаторе Кролас спустился вниз, и вскоре его выплюнуло на улицу, в толчею и смрад.

Первое время Ростов его шокировал и выталкивал. И вытолкнул бы совсем, как нечто инородное, из своих недр. Если бы он не скрывал старательно своё «пейзанское грэндфазёрство», как выражались его друзья, имея в виду его сельское происхождение. Особенно тщательно нужно было его утаивать от потенциальных работодателей… И, в конце концов, он всё же выбился «в люди», то есть, нашёл постоянную работу с возможностью оплачивать жильё и еду.

Ему казалось, что с самых времён основания и вплоть до сегодняшнего дня, здесь, в этом городе, никогда не шёл дождь. Всегда раскалённые, громадные и совершенно жуткие строения упирались в пустое белёсое небо, похожее на театральную декорацию.

«В общем, я и до сих пор не знаю, люблю ли я Ростов… Или – ненавижу. Впрочем, это только Отцы Города его перманентно любят, клянясь ему в верности, когда выходят на трибуну, венчающую Пирамиду, во время демонстраций. Конечно, в своих белых тогах, украшенных шитьём и бисером. Или, в праздничных анкюлотах. Им очень легко его любить», – подумал Иоганн.