Язык – гендер – традиция. Материалы международной научной конференции

Вокруг ее чела венец
Первосозданным блещет светом;
Заре хитон… подобен…

Описание сопрестольной Мудрости, откровенно напоминающее икону «Софии Премудрости Божией», указывает нам на традиционное для русского сознания неразличение, или смешение Богородицы и Софии, т. е. мышлении высшей правды мира в общей богородично-софийной проблематике. Ср.:

Ликуйте, Правда на престоле
И ей Премудрость при сидит.

    Сумароков
с иконным изображением Богоматери «Правдолюбие». Воспроизведение этого концепта в оде неслучайно. В контексте средневековой русской традиции оно явно соотносится с похвалами женам – женственному созидающему началу в мире, которое вдруг проявляется «на Руси, почти не знавшей женской святости и любившей рассуждать о женской злобе»[37 - Плюханова М. Б. Сюжеты и символы Московского царства. СПб., 1995. С. 22.], – например, в «Степенной книге»:

Тако женою и Бог примирися к нам, и женою и печаль преста <…> женою и благословление, и радость, и жизнь бесконечная всему миру процвете <…> Тако и ныне в нашей Рустей земли женою первие обновихомся во благочестие[38 - Там же. С. 223–224.].

В целом детальное исследование феномена «женской святости» в Mосковском царстве позволяет говорить о богородично-софийном осмыслении русского теократического государства. Таким образом, можно сделать вывод, что русская ода, озабоченная поиском женской идеальности и осмыслением проблемы «женщина и власть», находит решение в области национально-религиозного предания, национально-исторической мифологии. По словам Н. Бердяева,

Русская религиозность – женская религиозность <…>. Это <…> религия Богородицы[39 - Бердяев Н. Душа России. М., 1915. С. 15.].

Осознаваемые ранее как составные элементы общей идеи «Москва – Третий Рим», женские концепты теперь эстетически оказываются реализованными, воплощенными в символике нового государства, сама сущность которого осознается как воплощение caкральной женственности. Если для Московского царства важна была женская тема в связи с идеей Премудрости, которая осознавалась как начало теократии, та, на которой цари царствуют»[40 - Плюханова М. Б. Цит. соч. С. 227.], то теперь – «У нас Премудрость на престоле», т. е. не некое «начало», а сама суть новой российской государственности.

Гендерная специфика русской власти определила закономерное обращение к традиционному религиозному идеалу, связав воедино старое и новое, и, выведя сам процесс формирования имперской идеи на принципиально другой уровень – мессианская богоизбранность нового русского царства связана с истинно сакральной сущностью ее властительницы, ее богородично-софийными характеристиками, обеспечивающими и Вышний Покров над царством, и божественную Премудрость в его организации и функционировании.

Другим явлением того же порядка можно считать и автомодель женской идеальности, явленную в частных, светских мемуарных «женских» текстах 2-й половины XVIII века (тексты Н. Долгорукой, Екатерины Великой, Е. Дашковой, А. Лабзиной и др.). Написанные женщинами разных социальных, культурных, интеллектуальных устремлений, они демонстрируют типологически сходную модель саморефлексии: это направленность на самосакрализацию, универсализм женского, а также весьма характерный для собственно женских текстов отказ от сравнения, сопоставления с мужским. Если в первом случае сама почва идеализации женского могла приводить к столь высоким смыслам, то здесь, при описании частной, личной жизни, поиски аспектов идеальности оказывались еще более затрудненными. Традиции средневекового отношения к женской сфере были весьма устойчивыми даже и при таком новаторе, как Петр. См., например, описание боярской свадьбы времен Петра:

Немного спустя сели кушать: молодой – меж мужчинами, а молодая – меж женщинами, за общим столом в большом покое[41 - Герцог Лирийский. Записки о пребывании при императорском российском дворе в звании посла короля испанского // Россия XVIII века глазами иностранцев. Л., 1989. С. 105.].

Как же реализовать себя женской личности в сфере жизни не только мирской, но и частной? Почему, например, никому неизвестная Наталья Долгорукая, женщина, пусть и трагической судьбы, но абсолютно не проявленная ни в истории, ни в политике, ни в иных публичных сферах, – стала высокой идеальной героиней для последующих поколений? Так, одну из своих дум посвящает ей К. Рылеев («Наталия Долгорукова», 1823). Семантический механизм в данном случае тот же – идеальную героиню эстетически сотворила сама из себя затворенная в монастыре старица Нектария (в миру Наталья Долгорукая, урожденная Шереметева). Кстати, выше приводилось описание свадьбы ее сводной сестры Анны. Шестой ребенок в семье фельдмаршала Б. П. Шереметева, Наталья, может, и сидела за женским столом, но в ее записках героиня – человек уже совсем другого порядка.

Предмет ее «простодушных», как считают исследователи, записок – всего лишь реально-исторический рассказ о честной и преданной любви к мужу, за которым она последовала и в Сибирь. Однако внимательное чтение текста Долгорукой позволяет увидеть в нем иные, далекие от мемуарного документализма, структуры: прежде всего, явную ориентацию на житийную традицию. В «Записках» соблюдены основные, вмещающиеся в пространство судьбы героини, житийные элементы: рождение от благородных родителей, ранее сиротство, воспитание у родственников, смирение, простодушие, замужество в 14 лет и. т. д. (ср., например, с «Житием Юлиании Лазаревской»). Основу сюжета составляют страдания и испытания героини («И я была человек, все дни живота своего проводила в бедах и все опробовала: гонения, странствие, нищету, разлучение с милым, все, что кто может вздумать»).

Но трагический путь Долгорукой не действие судьбы или рока, а добровольно принятые на себя страдания («Я довольно знала…. чего было и мне ожидать»), то есть «вольное мучение» – одна из основных жанрообразующих черт жития, ведь «вольное мучение есть подражание Христу, совершенное исполнение Евангелия»[42 - Федотов Г. П. Святые Древней Руси. М., 1990. С. 46.]. Потому герония и чувствует себя счастливой «и ни о чем не скорбите счастливою себя считаю, что я его ради себя потеряла, без принуждения, из своей доброй воли».

Она демонстрирует в тексте и другие важные черты: сочетание кротости, смирения, даже самоуничижения с решительностью и силой духа. Сила духа явлена здесь в высокой личностной самооценке, и самом стремлении к творчеству, в покушении на сакральное Слово, Обращение к житийной традиции, кажущееся неожиданным для человека «новой России», обусловлено тем, что единственной, пусть и весьма незначительной по объему, сферой сакрализации женского в предшествующей русской традиции оказывается только житие:

Только ореолом своей святости женщина могла примирить с собою стыдливую и робкую фантазию древнерусского грамотника[43 - Буслаев Ф. О литературе: Исследования, статьи. М., 1990. С. 276.].

И потому в середине XVIII века, в культуре, еще не выработавшей новых критериев женской идеальности, Долгорукая в попытках личностной самореализации вновь обращается к прежней традиции: самореализация как самосакрализация[44 - См. об этом Плюханова М. Б. О национальных средствах самоопределения личности: самосмосакрализация, самосожжение, плавание на корабле // Из истории русской культуры, т. 3. М., 1996. С. 380–459.].

Это очевидно тем более, что ее текст содержит явные аллюзии на «Житие Аввакума», особенно в описаниях странствий по Сибири. Таким образом, Долгорукая, моделируя повествование «о себе», создает собственное житие. И если

…отправной точкой для самосакрализации Аввакума является небывалая для русской традиции степень приближения героя Жития к Христу[45 - Там же. С. 414.],

то, видимо, для героини Долгорукой это приближение к иному высшему сакральному персонажу – женского типа. Неслучайно в записках появляется итоговое, воссоздающее смысловую целостность текста обращение героини к Богородице.

Типологически сходные структурные черты автомодели женской идеальности находим и в других женских мемуарах эпохи: и в записках, на первый взгляд, сугубо светской дамы – кн. Е. Р. Дашковой, и в воспоминания религиозно-мистически настроенной А. Лабзиной.

Казалось бы, далекие от культурных реалий «эстетические изобретения» одических поэтов и женщин-писательниц парадоксальным образом реализовались в самой русской жизни и в последующей культурной и литературной традиции. Именно в XVIII веке, у самых начал новой русской культуры, формируются и становятся устойчивыми в новом русском сознании богородично-софийные черты понимания, интерпретации и осмысления русской женственности и русской женщины.

Жаворонок С.

Масяня Куваева: будни и праздники интернет-девицы[46 - Работа выполнена при поддержке Фонда Сороса. Грант RSS/OSSF № 1133/2000.]

Ну все. Романтический момент похерен.

Но какая музыка!

    Масяня. «Валентинка № 1»

Краткая справка

«Приличная девушка» Масяня – мультипликационный персонаж, придуманный питерским художником Олегом Куваевым и «запущенный» в Сеть (www.mult.ru) осенью 2001 года (на 7 мая 2002 года вышло 35 мультфильмов, 5 из которых приурочены к вручению интернет-премий)[47 - «Масяне досталось пять самых престижных номинаций 3-й ежегодной Национальной Интернет-премии: Гран-при, “Открытие года”, приз прессы, приз зрительских симпатий и премия в категории “Сетевое искусство”» (Громадин Д., Неверов А. Вирус по имени Масяня // Итоги – Общество. Паутина/проект). 7 мая 2002 года появилась новая версия сайта.]. В СМИ ее довольно часто называют Масяней Питерской (благодаря доминированию в мультфильмах питерских реалий) или Масяней Куваевой (по фамилии «отца-создателя», Олега Куваева, который, соответственно, именуется папой Масяни). По мнению художника, проект под именем «Масяня», открытый и непредсказуемый, как сама жизнь, способен просуществовать года три: «В принципе, никакая фантазия не подскажет того, что может произойти в жизни, а потому приключениям Масяни не будет конца… Почти…»[48 - Мульты. Часть 3. Предисловие.].

Наше внимание этот проект привлек как раз упомянутыми установками на игру с повседневной реальностью и принципиальную непредсказуемость, которые позволяют практически «в живую» наблюдать, какие явления современной действительности, культурные реалии и стереотипы массового сознания привлекаются для создания мультипликационного образа «героини нашего времени»[49 - Лошак А. Просто Масяня // Домовой. № 4. Апрель 2002. С. 52–55.].

Но прежде чем обратиться к устройству масяниной вселенной, скажем несколько слов о способе презентации самих «мультов» в Сети, ибо он имеет непосредственное отношение к формированию восприятия этой «вселенной».

«Рамка»

Каждый «ролик», то есть озвученный видеоряд, художник предваряет кратким текстовым предисловием, в котором излагает свой собственный взгляд на идею, воплощенную визуальными и языковыми (голосовыми) средствами. Этот так называемый «анонс» играет роль камертона, настраивающего зрителя на восприятие «ролика» под определенным углом зрения. Наиболее показателен в этом плане мульт «Песня», где одинокая Масяня на пустой сцене поет что-то крайне невнятное и завершает свое мычание репликой: «А, да ну вас! Козлы вы все!». Эта выходка получает мотивацию благодаря реплике автора, полагающего, что: «Своей песней можно насладиться тока в одиночку. Лучший певец – Сид Вишезззз. Ну и Нина Хаген (хоть она и дура)». Таким образом, «анонс» позволяет понять характер героини и соотносит ее с определенным культурным контекстом (панк-рок), Вне этой мотивации (зазипованные мульты не сопровождаются «анонсами») социокультурный контекст мультфильма составляют анекдоты о «невинном дитяти»[50 - Белоусов А. Ф. Вовочка // Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика (www.ruthenia.ru).], в данном случае – анекдоты о маленькой девочке с неожиданно низким и грубым голосом; например: шла маленькая-маленькая девочка и тоненьким-претоненьким голосочком пела: «Ля-ля-ля» (прямая речь произносится басом. – С. Ж.)[51 - И, возможно, слухи, ходившие вокруг А. Пугачевой в 1980-е годы, согласно которым на одном из концертов певица произнесла: «Ну что еще спеть этим козлам?», не зная, что микрофон включен.].

Другая задача «анонса» – установить/опровергнуть связь между происходящим в мультфильмах и в жизни и вовлечь зрителя в игру «реальность & вымысел»: «М. едет в Москву… Это всего лишь мультфильм… Очень прошу об этом помнить… На самом деле все совсем не так:-)) Вы же сами знаете… Это называется субъективность… В чем и сознаюсь…» («Москва»).

Мультфильмы – по 7[52 - В прежней версии сайта – по 6–9.] – объединяются в циклы, которые также анонсируются. В предисловии, сопровождающем первую часть мультфильмов, Куваев представляет героиню интернет-публике, заявляет концепцию проекта и начинает игру «Масяня – автор – зритель: «…М. родилась из мешанины и бардака, которые мы тут (и везде) с вами ежедневно устраиваем и называем разными словами типа «дела», «оттяг», «веселуха», «работа», «любовь», ну и все такое. Сладкая М. не только полностью захватила власть в мультах, но еще и выдает себя за автора… Но и Бог-то с ней… есть люди, на которых нельзя обижаться… просто не получается… Масяня – это не я, и мне на ее имя не пишите…». И далее: «… Масяня – это ты, родной(ая) Это я тебя так слегка ласково приложил…:-)) Надеюсь, простишь». (Мульты. Часть 2.)

Задача этих «анонсов» – связать циклы между собой, констатировать непрерывность «роликов» и их тематическую непредсказуемость (по аналогии с реальной жизнью) и опять-таки подчеркнуть/снять прямую аналогию между происходящим в жизни и в мультах[53 - «Часть вторая и не последняя. Жизнь продолжается и постоянно подбрасывает разного рода сюрпризы, несуразности и просто трогательные моменты, да и у каждого их до фига, не тока у меня, мы из этого состоим…», «предупреждение насчет выдуманности… остается в силе – по для того, чтоб претензий не предъявляли… Даже если в каком мульте и появятся упоминания реальных людей или названия существующих мест – все равно это все туфта… Ни с кем ничего подобного не происходило, и это всего лишь разыгравшаяся фантазия автора, который настолько замучен ею сам, что решил перелить часть на Вас… достопочтенная публика.: – )))) Простите его за это…» И к 4-й: «Что- то происходит просто постоянно… Вокруг двигаются люди и предметы, день сменяется ночью, злость сменяется чрезмерным идиотическим дружелюбием, музыка останавливается и повторяется снова и снова, господин большой шоумен не идет домой спать, бизнесмен мучается язвой, а мы болтаем на кухне или в баре, и нам хорошо…»].

Персонажи и пространственно-предметный мир

Концепция открытости и непредсказуемости адекватнее всего может быть выражена в произведениях с цепевидной структурой (типа той, которая явлена в авантюрном романе) или в произведениях с интенцией к образованию циклов (ср. анекдоты про Вовочку). Подобная структура требует притока новых персонажей (и/или развития характера имеющихся), которые участвовали бы в построении очередного эпизода, и введения категорий пространства и времени (последнее менее обязательно)[54 - Подобные требованиям подчиняются и некоторые типы кумулятивных сказок. См., например: Амроян И. Ф. Типология цепевидных структур. Тольятти, 2000 // Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика (www. ruthenia. ru).].

Итак, главное действующее лицо мультов – «приличная девушка» (как она сама себя характеризует) Масяня без определенных занятий и заработков, зато «с адресом»: город Питер, перекресток Кибернетиков и Солдата Воскобойникова – место абсолютно ирреальное, и попасть туда Масяне не суждено: «Когда ж я домой попаду? Вторую неделю мотаюсь! Эх, сдохнет Масяня на улице!» («Такси»). Невозможность попасть в эту точку пространства вполне объяснима: если попробовать соотнести мультипликационные улицы с реальными (аналогия прозрачна)[55 - Проспект Энергетиков, улицы: партизана Германа, танкиста Хрустицкого, солдата Корзуна, подводника Кузьмина, пограничника Гарькавого.], получатся разные концы города: Юго-запад и Северо-восток. Кстати, это единственный мульт, где воплотился мотив бездомности и безутешности Масяни[56 - Вообще, Масяня и город – тема отдельная, основные сюжеты здесь: центр – спальные районы, Москва – Питер.].

В остальных мультах жилище Масяни (квартира № 1734 вкупе с лифтом и лестничной клеткой, разукрашенными графита типа «Масяня – дура») играет особую роль, что доказывает весьма тщательная разработка топоса ее квартиры. Доминирует, в духе советской и постсоветской традиции, кухня, за ней следует «второе сердце» современной квартиры – комната с компьютером. Интерьер кухни нарочито опрощен: покосившиеся стол, стул, холодильник, полки, лампочка без абажура, мухи и тараканы. Здесь общаются с друзьями, в том числе и по телефону, выпивают (но не закусывают, да и плита в мультах не фигурирует), курят и слушают музыку. Что же касается компьютера, то он служит для общения с миром и получения всей необходимой информации о нем (правда, замечает Куваев, «иногда страшновато строить все на столь ненадежной вещи» «DownLoad»). Собственно, это и есть масянино «окно» в мир. Телевизор (старенький), конечно, у нее тоже имеется, и, разумеется, в паре с диваном[57 - Ср.: Разумова И. А. Интерьер и символика «домашности» // Разумова И. А. Потаенное знание современной русской семьи. Быт. Фольклор. История. М., 2001. С. 147–161.]. Масяня смотрит его без разбору, покуривая травку, поскольку только так, в состоянии измененного сознания, можно воспринимать мир, который там явлен: хаос. В масянином мире TV – это уже не «окно» во внешний мир, источник «света» (= знания и камерного освещения одновременно, как это было во второй половине XX века). «Телевизор – это как сеть, тока в одну сторону, т. е. тебе впаривают, а ты и рыпнуться не можешь… Зачем он нужен – тоже не ясно…»[58 - Предисловие к «Телевизору». Газеты тоже, кстати, не нужны, о чем сообщается в предисловии к мульту «Кайф по выходным».]. Картину дополняют спальня с «обманной кроватью» (приятель Масяни остается ни с чем, поскольку заранее не позаботился о специальной «штучке»)[59 - Ср. функцию кровати в эпических жанрах русского фольклора: с ее помощью героиня испытывает добрых молодцев на знание правил любовно-брачной игры (Мадлевская Е. Л. Героиня-воительница в эпических жанрах русского фольклора. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. СПб., 2000. С. 13. Сходные идеи были высказаны и в докладе М. Игнатовой «Девица-вредительница в русском фольклоре» на конференции «Язык – гендер – традиция» (СПбГУ, 25–27 апреля 2002).] и туалет (где проверяется крайне важная для девушки вещь – «началось» или «не началось»)[60 - Туалет – единственное место в клубе, где можно спокойно подумать, то есть помечтать («Сладкие грезы»), а мечты пародируют сцену из фильма «Imagine» с участием Йоко Оно и Джона Леннона. Исследователи отмечают, что тема туалета и испражнений занимают в анекдотах большое место. См.: Лурье В. Ф. Детский анекдот // Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика (www.ruthenia.ru).].

Надо сказать, что холостяцкое пристанище Масяни не производит впечатление уютного семейного гнездышка, да и подобие семьи («И с этим идиотом я живу!») появляется только в одном из самых последних мультов – «Взаимопонимание полов». Дома Масяня «зализывает раны» после очередного «оттяга» («Пятница») или готовится к следующему «выходу в свет» («Москва»), Оттягивается и тусуется питерская девушка в популярных клубах, преимущественно и «Мани-Хани» (Апраксин двор) и Fish Fabrique, или «Фишке» на Пушкинской 10 («Пятница»).

Предметами, привычками и людьми Масяня обрастает постепенно, от мульта к мульту. В первом цикле мультфильмов Куваев наделяет свою героиню своеобразной визитной карточкой – особым смехом[61 - Особый смех является «визитной карточкой» и других мультипликационных героев – американских тинейджеров Бивиса и Батхеда, «проживающих» на канале MTV, с которыми Масяню частенько сравнивают в СМИ. Сам Куваев комментирует это так: «Я думаю, единственное, что их объединяет, это разговорная, уличная речь. И какие-то затруднения с языком» (Громадин Д., Неверов А. Вирус по имени Масяня).], собственным анекдотом (старым и несмешным) и собственной песней (без слов), которые, по мнению художника, сродни внутреннему голосу человека: «Умейте рассказывать анекдоты. Рассказывайте их только самому себе, потому что все равно никто не поймет… А если и поймет, то все равно по-идиотски»[62 - Предисловие к «Анекдоту».]. «Своей песней можно насладиться тока в одиночку»[63 - Предисловие к «Песне».].

Кроме упомянутых телефона, компьютера и телевизора, предметный мир героини составляют акустическая гитара («Электричка») и магнитофон (правда, он появляется только во второй части, когда Масяня начнет обрастать друзьями-приятелями).

Приятели – это худой и высокий бой-френд Хрюндель («Идиот! И с этим идиотом я живу!», «Взаимопонимание полов») и плотненький низенький Лохматый («Я ненавижу тебя, Лохматый!», «Колеса»), который имеет все шансы стать комическим двойником Хрюнделя (любопытно, что эта троица не порождает классическую ситуацию любовного треугольника). Со своей единственной подружкой, безымянной москвичкой, Масяня знакомится по Интернету. Все остальные – это группа друзей и многочисленная массовка, преимущественно мужская. Время от времени у этой массовки появляется лицо, крайне неприятное и недружелюбное: покупатель газет («Кайф по выходным»), мужик в электричке («Электричка»), таксист («Такси»), продавец мороженого («Мороженое»), продюсер и диджей («Шоу-бизнес», «Поттер), дед, охотящийся за пивной бутылкой, и ночные грабители («Городские ужасы»), Лицо женской «массовки» – это Масяня, выступающая с обвинительным праздничным манифестом против «мужиков» («8 Марта»). Родственников у Масяни пока нет[64 - Ср. с Вовочкой, у которого есть и папа, и мама, и даже какие-то младшие братья-сестры.].