Профилактика экстремизма в системе образования

1) заимствованным характером исламизмов (в основном из арабского языка);

2) абстрактностью значения основной части исламизмов;

3) использованием терминологии, обладающей нехарактерными для понятия «термин» особенностями: многозначностью, вариативностью, контекстуальной обусловленностью.

Еще одна сложность для распознавания пропаганды экстремизма в религиозном контенте прослеживается в Интернет-опосредованной коммуникации. Сложность обусловлена такой возможностью Интернет-дискурса, как изменчивость контента, реализуемая посредством удаления или восстановления той или иной информации.

Многие правоохранители, обращая внимание лишь на перманентные признаки, упускают важную составляющую – скрытую пропаганду, которая активно ведется в социальной сети путем жонглирования информацией. При этом осуществляется данная пропаганда на высоком профессиональном уровне со всеми признаками кодирования сообщений, манипулятивной ее подачи и использованием психолингвистических приемов вовлечения. Так, лишь с учетом указанных выше аспектов стало возможным привлечение к ответственности администраторов и блокирование сообщества в социальной сети, охватывающего более 16 000 пользователей в возрасте от 15 до 25 лет. Группа функционировала несколько лет, на первый взгляд не содержала никаких признаков деструктивной деятельности (размещение цитат из Корана, фото пейзажей, животных, детей и т.д.), но при этом периодически давала «нейтральную» или отрицательную информацию о событиях, связанных с ИГИШ, чередуемую временным размещением сообщений о необходимости восприятия подаваемой информации с противоположной оценкой. При этом подобная маскировка мотивировались администраторами необходимостью соблюдения безопасности участников сообщества в социальной сети. Была разработана система шифровки информации, установлены правила переосмысления подаваемой информации и т.д., которые были доступны лишь постоянным подписчикам группы.

Таков основной, но не полный список проблем мониторинга и дальнейшей экспертной оценки материалов по делам о религиозном экстремизме, которые имеют место быть в современной действительности. Лишь глубокое понимание экспертами сущности религиозного контента может предотвратить ошибки, повысить эффективность экспертной деятельности. Особого внимания и дальнейшего развития заслуживают исследования в области исламского религиозного дискурса, исламизмов, как основных дискурсивно маркированных элементов и новых тенденций Интернет-опосредованной коммуникации.

Литература

1. Кемпер М. Русский язык ислама: феномен переключения кода // Ислам в современном мире: внутригосударственный и международно-политический аспекты. 2015. № 1(11). С. 65–74.

2. Кемпер М., Бустанов А. Ислам и русский язык: социолингвистические аспекты становления общероссийского исламского дискурса // Казанское исламоведение. Kazan Islamic Review, 2015. № 1. С. 211–221.

3. Новокрещенных Е.В. Проблема религиозного дискурса: дискурс религии или дискурс о религии? // Вестник Томского государственного университета. 2013. № 10. С. 162–167.

4. Тарасова Ф. Х., Мухамеджанова Э.Р. Изучение исламского (русского) социолекта в социолингвистике // Современный мусульманский мир. 2017. № 2. URL: https://cyberleninka. ru/article/n/izuchenie-islamskogo-russkogo-sotsiolekta-v-sotsiolingvistike (дата обращения: 08.02.2018).

Как бороться с экстремизмом? Размышления на полях форума «Религия и мир»

    В.В. Золотухин,[2 - Золотухин В.В. – кандидат философских наук; религиовед; доцент Школы философии НИУ «Высшая школа экономики».]
    Высшая школа экономики, г. Москва

Любой разговор об экстремизме предполагает конкретизацию: о каком экстремизме мы говорим, в каком социально-политическом аспекте необходимо оценивать проявления радикальных убеждений, какие следствия может влечь за собой небрежение контекстом.

Как представляется, из событий в Керчи и последовавших за этим компетентных дискуссий на форуме «Религия и мир» следует вывести определенный итог (как негативный, так и позитивный).

1. Электронные технологии сами по себе не могут считаться виноватыми в распространении девиантного поведения. Проще говоря, попытки искусственно ограничить пользование интернетом/социальными сетями или затруднить доступ к ним проблему не решают. Зверства и жестокость существуют столько же, сколько сам человеческий род.

2. Предложения радикально реформировать социальную реальность еще менее реализуемы. Да, люди сегодня атомизированы, многие страдают от одиночества. Некоторые спикеры, считая отказ от «традиционных ценностей» одной из основных причин распространения экстремизма, предлагают каким-то образом возродить традиционную общину, только вот сделать это невозможно: история назад не ходит.

3. Радикализация молодежи и ее склонность к экстремизму не могут быть устранены путем замены идеологии: либеральной на консервативную, атеистической на православную, космополитизма на государственный национализм. Дело в расстановке акцентов. Раскол проходит внутри идеологий: может быть и есть мирный неоязычник, так же, как и радикальный православный. Борьба за «традиционные» ценности уводит нас в сторону, тем более что неясно, что под ними, собственно, должно пониматься.

4. Далеко не всегда экстремист обозначает себя как противник государства. Многие правые радикалы охотно разделят ностальгию умеренных консерваторов по традиции, традиционной общине, массовой религиозности. Социальный идеал они, несомненно, усматривают в прошлом. Ксенофобские протуберанцы при этом извергаются на «инославных» (прежде всего евреев), мигрантов, иностранцев и т.п. В числе присутствовавших на «Христианском форуме» мне довелось видеть человека в майке с российским гербом и подписью «Моя честь – верность». Знает ли этот человек, что носит на своей спине высказывание Гитлера, ставшее девизом СС и ныне запрещенное в Германии и Австрии как экстремистское? Вопрос остается открытым. Следует отметить, что для национальной безопасности «патриотические» экстремисты представляют не меньшую угрозу, чем «прозападные». Вероятно, они представляют еще бОльшую угрозу, т. к. используют популистскую риторику и маскируются под государственников.

После четырех негативных тезисов формулирую четыре позитивных.

1. Экстремистские убеждения разделяются людьми, визуально (и иногда даже в общении) неотличимыми от неэкстремистов. Экстремист – это далеко не всегда скинхед с бешеными глазами или бородатый боевик. Часто это самый обычный молодой человек, живущий в соседней квартире, адекватный в общении, никоим образом не проявляющий психопатическую жестокость и т.д. Соответственно, необходимо грамотное, междисциплинарное, максимально освобожденное от идеологической ангажированности осмысление радикализации молодежи. Помочь в этом могут специально подготовленные эксперты в ряде областей: религиоведения, психологии, педагогики и т.д. Кроме того, на уровне прихода, если речь идет о священнике; школы, если речь идет об учителе, нужно понимать, какие проблемы могут быть у учащегося: что дает основание конкретному человеку радикализироваться? Имеет смысл вчувствоваться, постараться посмотреть его глазами, восстановить его картину мира, сохраняя доверительную дистанцию: не отталкивать, не поучать грубо. Если в коллективе есть моббинг (попросту травля), следует решительно ее останавливать, а не предоставлять травимым возможность «закалить характер».

2. Необходима взвешенная работа с выстраиванием коллективной идентичности. Экстремистские убеждения предполагают гипертрофию естественного противопоставления «Мы – Они». Экстремизм начинается там, где инородец/иноверец расчеловечивается, превращается в сорняк, который надо выполоть; во вредное насекомое; в мусор, который надо убрать. Любая охранительная риторика должна при возможности исключать возможность экстремистского ее перетолкования.

3. Необходимо неутомимо вести просветительскую, разъяснительную работу. Рука об руку с различными радикальными взглядами идет мракобесие. Люди отказываются лечиться и прививаться, потому что боятся «заговора врачей и/или капиталистов»; отказываются учиться, потому что «нам правды не скажут», «прошьют под Систему» и др. Такие опасные виды мракобесия обычно исходят от родителей и фактически десоциализируют детей.

4. Склонные к проявлениям экстремизма религиозные сообщества следует пристально изучать, в том числе с использованием включенного наблюдения. Это необходимо, чтобы понимать, каков в них протестный потенциал, насколько популярны экстремистские идеи, насколько на собраниях, на мероприятиях слышатся ксенофобские лозунги.

К вопросу о формальном подходе к формированию представлений об экстремистских и псевдорелигиозных группах у педагогов и студентов высшей школы как форме противодействия распространению экстремистских идей в образовательной среде

    М.Р. Бигнова,[3 - Бигнова М.Р. – кандидат философских наук; заместитель директора по учебно-воспитательной работе, Лицей № 106 «Содружество», г. Уфа.]
    Лицей № 106 «Содружество», г. Уфа
    А.Д. Иванова,[4 - Иванова А.Д. – кандидат педагогических наук; доцент кафедры социологии и социальных технологий Уфимского государственного авиационно-технического университета.]
    Уфимский государственный авиационно-технический университет

Системная и планомерная деятельность по противодействию распространению экстремистских идей и идеологий – основной метод предотвращения угрозы возникновения межнациональных и межрелигиозных конфликтов, проникновения и укоренения в обществе экстремистских и радикальных идей. Проведение в учебных заведениях всех уровней регулярной воспитательной работы по профилактике террористических проявлений и формированию научного миропонимания, толерантности и уважения к иным культурам и мировоззренческим позициям является сегодня важным и необходимым. «Как известно, любую информацию можно исказить и ангажировать в чью-либо пользу. Главное – соблюдать “условную” достоверность по принципу: “правду, только правду и никогда всю правду”. Например, сообщать только негативные стороны любого события, а положительные либо игнорировать, либо оценивать как малозначительные и, таким образом, формировать у аудитории искаженный взгляд на ситуацию» [4, с. 374]. Однако часто подход научного сообщества к проведению такого рода работы остается формальным. Основной формой работы, рекомендуемой в многочисленных методических пособиях остается патриотическое воспитание и просвещение обучающихся, которое в итоге сводится к участию в митингах или конференциях на патриотическую и/или противоэкстремистскую тематику или к мониторингу настроений в студенческой среде, осуществляемому по формальным тестам, дающим ложноотрицательный результат.

На сегодняшний день самой актуальной и высокоэффективной формой работы остается системная профилактика вторжения экстремисткой идеологии в образовательное пространство, поскольку именно вузы выступают как источник формирования научного мировоззрения. Здесь должен вырабатываться иммунитет к восприятию и распространению псевдорелигиозных идеологий и лженаучных знаний. Высшее образование «представляет собой двуединый процесс: с одной стороны, передача и усвоение специально отобранных научных знаний и способов деятельности, которое выработало человечество; с другой стороны, научить критически осмысливать полученные знания и информацию» [6, с. 95]. Но, будем честны: нередко преподаватели не воспринимают себя как проводников научной культуры и воспитательный эффект их научно-методической работы остается «за бортом». Многие из них не осознают опасностей, исходящих от новых религиозных движений и, особенно, от их укоренения в педагогической среде. Некоторые даже считают новые религиозные и псевдорелигиозные движения даже некими носителями новой духовности: защитники животных и апологеты возврата к жизни на природе никак не вяжутся в их сознании с деструктивными культами. Конечно, одна субкультура не может существенно негативно подействовать на наше восприятие культуры, но людей, вдохновленных нетрадиционной духовностью, много, и, к сожалению, ежедневно их становится все больше.

Члены Комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований при Президиуме Российской Академии наук предположили, что если всемерно не поддерживать идею о приоритете научного мышления, то может произойти идеологическая революция. Они же заговорили и о привлечении внимания вузовских преподавателей к сложившей ситуации и об осознанном противодействии «упрощению» картины мира.

В ФГБОУ ВО «Уфимский государственный авиационный технический университет» с 2016 года регулярно и планомерно проводится работа по формированию целостного мировосприятия и патриотическому воспитанию молодежи (что по силе воздействия отличается от результатов проведения однодневной конференции, посвященной только противодействию экстремизму и терроризму). Эта комплексная работа включает в себя курсы для студенческой и преподавательской аудиторий:

1. Дополнительную образовательную программу для студентов «Гражданское население в противодействии распространения идеологии терроризма». Около 400 студентов разных факультетов и курсов прослушали лекции: «Медиативные (примирительные) технологии как инструмент профилактики экстремизма в молодежной среде», «Психология цветных революций», «Современная нормативно-правовая база противодействия терроризму в Российской Федерации», «Терроризм и его предшественники. Противодействие террористам и вербовочные стратегии», «Социально-психологические особенности терроризма и экстремизма» [2].

Цель студенческих курсов – актуализация «я»-концепции и «запуск» процесса самопознания. Неформальное обсуждение важных социальных проблем, подробный анализ причин возникновения «цветных» революций и их последствий, способы манипуляций социумом, практические рекомендации о том, как вести себя в агрессивно настроенной толпе [2] – эти темы вызывают интерес у молодежи и живой обмен мнениями. Программа курсов также включает блок по противодействию экстремисткой идеологии с акцентом на изучение истории возникновения террористических организаций и их деятельности.

2. Курсы повышения квалификации (КПК) для профессорско-педагогического состава «Педагогическая компетентность преподавателя высшей школы», которые уже посетили около 600 преподавателей УГАТУ и сторонних образовательных организаций Республики Башкортостан.

Почему-то в вузовской практике не принято связывать профилактику распространения экстремистских и псевдорелигиозных идей в студенческой и педагогической среде. Но, одновременно с этим, все прекрасно понимают, что на формирование мировосприятия студентов (например, их научной картины окружающего мира) особое воздействие оказывают специалисты, обеспечивающие образовательный процесс. И дело не только в преподавателях гуманитарного цикла (философия, социология, политология, психология и др.), но и, в не меньшей степени, преподавателях профессиональных (технических) дисциплин, которые осознанно или неосознанно транслируют обучающимся свои аксиологические идеи. Само мировоззрение профессорско-преподавательского состава, их восприятие науки и в какой-то мере сциентистской идеологии позволяет выделить идеи, разрушительные для научного мировоззрения, и распознать студента, который поддался (или может поддаться) вербовочной работе экстремистских организаций.

В этой связи в программу курсов повышения квалификации «Педагогическая компетентность преподавателя высшей школы» было включено подробное изучение разделов:

• современная «теория поколений»;

• психология личности;

• психология общения;

• манипулятивные практики и методы убеждения;

• психология группы (с подробным изучением психологии толпы);

• введение в религиоведение и современные формы религиозной жизни;

• природа и деятельность новых религиозных движений;

• аксиологические основы современного экстремизма.

В процессе работы на курсах у педагогов формируется целостное представление об особенностях психологии современной молодежи, о базовых аксиологических идеях, влияющих на сегодняшнее информационное пространство, о важности работы по противодействию экстремизму.

К сожалению, до посещения КПК часть преподавателей даже не предполагает, что изучение студентами «исламской» литературы по книгам, рекомендованным «друзьями», способствует их духовному развитию и не имеет ни малейшего отношения к экстремизму. «Поиск смысла жизни в условиях постмодерна естественным образом приводит к выбору – «свой –чужой», «подходит – не подходит», где критерии отбора формируются самим индивидуумом. В культурных реалиях этот путь… реализуется через эклектическую новую духовность эпохи постмодерна – new age, где мозаичность духовных откровений ставит своей целью обожествление человека без усилий с его стороны. В настоящее время можно говорить о возникновении постсекулярного общества и особом типе религиозности, ему соответствующей» [1, с. 14].

«Пропадание» молодежи в Интернете и социальных сетях – это общеизвестный факт, но пока еще не все задумываются о том, что «сегодня Интернет просто наводнен подобным поверхностным и недостоверным контентом. Если не иметь базовых познаний и не уметь отфильтровывать ненужное, весь этот инфо-мусор начинает формировать такое же поверхностное мировоззрение – стиль коротких сообщений отучает человека подолгу концентрироваться и вникать в текст» [5, с. 57]. Многие не задумываются, что именно побуждает молодежь вливаться в различные интернет-субкультуры: веганы, антипрививочники и т.д. «Возможно, одной из таких причин является псевдорелигиозность. Ни для кого не секрет, что большое количество молодых людей в развитых странах – это атеисты или агностики. Да, они могут официально принадлежать к какой-либо религиозной конфессии, но эта принадлежность имеет под собой скорее традиции, чем настоящую веру, которая проявляется в искренних чувствах, а не в ритуальных походах в храм. В итоге, в душе человека возникает свободное место, которое необходимо чем-то заполнить. А интернет-субкультуры – отличное место для проявления религиозных чувств в игровой форме, то есть, вакуум заполняется ”ненастоящей верой”» [3, с. 247].

Поскольку система образования в РФ является светской, то незаконно использовать религиозную аксиологию в государственных и муниципальных образовательных учреждениях. После обучения на курсах повышения квалификации педагоги высшей школы могут пересмотреть свое отношение к данному вопросу, у них складывается целостная картина современного мира, в которой проблемы терроризма и противодействия распространению экстремистских идей в молодежной среде реально связаны со студентами. Системная профилактическая работа в вузах дает высокие результаты и позволяет привить педагогам системное представление о экстремисткой и псевдонаучной идеологии и, тем самым, оказать существенное влияние на аксиологические ориентиры студенческой аудитории.

Литература