Россия и современный мир №3 / 2014

В ночь на 22 февраля, воспользовавшись тем, что во исполнение соглашения отряды милиции и подразделения «Беркута» ушли из центральной части Киева, ультрас осадили здания Верховной рады и правительственных органов, а наутро ворвались в опустевшую резиденцию Януковича, который по трусости или по глупости покинул столицу, отправившись в вояж на Восток Украины. Дальнейшие события развивались так головокружительно быстро, как они развиваются в фильме, снятом методом замедленной съемки. Верховная рада, в которой одномоментно произошла кардинальная перегруппировка сил, 328 голосами проголосовала за отстранение Януковича от власти. Это была та самая Рада, которая принимала и отменяла сверхжесткие законопроекты Януковича от 16 января. Партия Януковича – Партия регионов – отступилась от него. И это, бесспорно, свидетельствовало о том, что власть на Украине переживала острейший кризис, который одновременно был и кризисом политических элит.

Однако каким бы трусливым или глупым ни оказался президент Украины в данной ситуации, он оставался легитимно избранным. Согласно Конституции Украины, досрочная смена президента допускается в следующих случаях: 1) он сам подает в отставку; 2) он неизлечимо болен; 3) он умирает. Импичмент президенту выносится, если он признается виновным в государственной измене. Все эти кризисные ситуации не получают разрешения в течение одних суток, как это было в Киеве; они требуют, в частности, заключения Конституционного суда (который был распущен не имевшим на это права правительством). Рада обвинила Януковича в том, что он «самоустранился» от выполнения своих конституционных полномочий, иными словами перестал работать. Но ведь буквально днем ранее он подписал соглашение с оппозицией и только угроза Майдана побудила его вылететь то ли в Харьков, то ли в Донецк (что и без данной угрозы было абсолютно в пределах его полномочий). Отстранение его от власти в таких обстоятельствах нельзя квалифицировать иначе, как государственный переворот, совершенно нелегитимный. Ни трусость, ни глупость, ни внезапные поездки высшего должностного лица по стране – не повод для его смещения; в худшем для него случае это повод для разбирательства в той же Раде[9 - Кое-кто из российских политологов (например, Л. Шевцова) назвал принятые 16 января законы «антиконституционным переворотом» (http://www.golos-ameriki.ru/content/ww-shevtsova/1833807.html). Тогда им надо признать, что под таким углом зрения произошедшее в Раде 22 февраля явилось не просто антиконституционным, а государственным переворотом (как оно и было в действительности).].

Каким же образом правительства стран Запада сочли возможным признать легитимность совершенного переворота, тем самым дезавуировав подписи своих представителей под достигнутым накануне соглашением? Премьер-министр Великобритании Д. Кэмерон подчеркивал на своем сайте в Интернете 19 февраля: «на президенте Януковиче лежит особая ответственность за деэскалацию конфликта». Выходит, 19 февраля и 21 февраля Янукович был для ЕС законным президентом, а 22-го уже нет?

В Украине произошла уличная революция. Одна из особенностей таких революций заключается в том, что дающая им импульс народная волна (в данном случае киевский Майдан) на своем гребне выносит на поверхность революционного действа и облекает властью наиболее экстремистские группы и наиболее радикальных политиков. Отношение же к уличным революциям и в соответствующих странах, и в мире вообще детерминируется одним-единственным фактором – симпатией или антипатией к их участникам, лидерам, целям и политическим смыслам. И этот фактор ни в малейшей степени не отражен, да и не может быть отражен, в международном праве.

2. Крым

Феномен уличных революций («оранжевых», «цветных», «роз» и т.д.) заразителен. Возможно, начало XXI века войдет в историю именно под знаком этого феномена. И если уж он возникал, принимая характер цепной реакции, то в одной, то в другой стране евразийского, ближневосточного и североафриканского ареалов, то ему совсем просто перекинуться из региона в регион на территории одной страны. Применительно к России 1917 г. отечественные историки назвали этот процесс «триумфальным шествием советской власти». Но вот незадача: на окраинах Российской империи триумфальное шествие оборачивалось всплесками национализма и сепаратизма.

Крым продолжил майданную уличную революцию, но по-своему. Референдум в Крыму и его результаты нелегитимны? А какая легитимность требуется уличной революции? Легитимность булыжника (как на Монмартре в дни Парижской Коммуны или на Красной Пресне в 1905 г.)? Легитимность штыка (как при взятии Зимнего дворца в октябре 1917 г.)? Легитимность горящих покрышек (как на Майдане)? В Крыму всего этого не было, это была одна из самых мирных трансформаций власти в новейшей истории. Представляется существенным подчеркнуть: крымский переворот означал отказ от власти не только Майдана, но и режима Януковича, коррумпированность которого и безразличие к развитию региона были совершенно ясны его населению.

Решающую роль в событиях в Крыму сыграло, конечно, то, что 2/3 населения полуострова на протяжении десятилетий составляли русские, и они хорошо помнили, что с 1918 по 1954 г. Крым входил в состав РСФСР, а в составе Украинской ССР оказался по воле первого секретаря ЦК КПСС Хрущёва и послушного ему президиума Верховного Совета СССР; это решение было нелегитимным даже по меркам условной легитимности партийного государства, каким был Советский Союз, поскольку не прошло не только референдума (диковинное понятие в тогдашнем советском государстве), но и предварительного обсуждения на Верховном Совете.

Легитимность статуса Крыма выступает таким образом не постоянной, а переменной величиной и зависит от точки зрения аналитика. Формально-юридически крымчане нарушили Конституцию Украины, организуя референдум о своей судьбе, что по букве закона является прерогативой Верховной рады и президента; но формально-юридическим нарушением было и отстранение Януковича от власти, не говоря уже о решении «нового правительства» Украины сменить Конституционный суд.

В такой ситуации (назовем ее ситуацией мирной революции) на передний план выступают сущностные, глубинные, социальные факторы. Независимо от того, какую юридическую силу имели итоги состоявшегося референдума – они вне сомнений отразили волю народа, проголосовавшего за воссоединение с Россией. Почти все население Крыма (более 90% голосовавших) при высокой явке избирателей (70–80%) сделало выбор в пользу России. Можно сколько угодно говорить об «аннексии Крыма», но этот факт отменить нельзя. Могут ли быть скорректированы приведенные цифры? Если только в очень небольшой степени, что не меняет принципиально общей картины. Невозможно представить, что такое большое число людей были запуганы организаторами референдума, а их ответы фальсифицированы. Воля населения Крыма проявила себя вполне определенно и с этим нельзя не считаться. К сожалению, большинство западных политиков и наблюдателей попросту не обращают внимания на этот факт. Увлекшись перетягиванием геополитического каната и соревнованием мировых амбиций, Запад, в первую очередь США, забыли о правах человека, чье верховенство провозгласили сами.

В февральских телефонных разговорах с Януковичем вице-президент США Дж. Байден призывал украинского президента воздержаться от применения силы и подчеркивал поддержку своей страной движения Украины по пути, выбранному ее народом. В Крыму народ выбрал свой путь. Народ нелигитимен?

Уместно также напомнить, что в отношении независимости Косова Международный суд ООН 22 июля 2010 г. постановил: одностороннее провозглашение независимости части государства «не нарушает какие-либо нормы международного права». Этому решению аплодировали официальные лица США, Великобритании, Франции, Германии. «Это вопрос о праве народов на самоопределение, – заявила юридический советник МИД ФРГ С. Васум-Райнер, выступая на слушаниях в Гаагском суде. – К таким народам не применяется международная правовая норма об уважении территориальной целостности государства». К односторонним декларациям о независимости, заключила она, надо отнестись просто как к «фактическим событиям»[10 - http://www.czech.mid.ru/press-rel/hot_101.htm]. Выход Крыма из-под юрисдикции Украины и стал таким фактическим событием.

3. После Крыма

Все, что произошло после вхождения Крыма в состав России, явилось прямым или косвенным следствием этого события в той же степени, в какой сам Крым стал следствием переворота в Киеве.

Юго-Восток Украины был окрылен перспективой получения независимости и / или присоединения к России аналогичным способом – через референдумы. И мы знаем, что эти референдумы дали результаты сравнимые с теми, что были в Крыму. Различие в том, что данные об организации, условиях проведения и репрезентативности голосования в Донецкой и Луганской областях менее полны, чем те же данные по Крыму; известно, в частности, что в целом ряде населенных пунктов этих областей голосования не было (что вполне объяснимо, учитывая сохранение прежних административных органов). Вряд ли, однако, это существенно повлияло на общую картину, учитывая, что львиная доля населения региона проживает в «голосовавших» городах.

Зеркальное сходство действий сторонников Майдана и анти-Майдана проявилось в восточных областях в еще большей степени, чем в Крыму. Майдановцы захватывали государственные и общественные учреждения – то же повторилось в десятках городов и поселков Донбасса и Луганщины[11 - Новые власти Украины быстро предъявили самопровозглашенному «народному губернатору» Донецка В. Губареву обвинение в подстрекательстве к захватам административных зданий, но ни одного подобного обвинения не было выдвинуто против организаторов сотен случаев захвата государственных и общественных учреждений национал-радикалами по всей Украине.]. Майдановцы быстро создали свои силовые и административные структуры в Киеве и западных областях – митинговавшие на Юго-Востоке сделали то же самое. Киевское власти прекратили вещание основных российских телеканалов – власти ДНР отключили в начале июня пять киевских каналов.

Политический спектр в институтах государственной власти в Киеве еще более сдвинулся вправо. В середине мая 2014 г. А. Турчинов предложил министерству юстиции через суд наложить запрет на деятельность Коммунистической партии Украины, хотя совсем недавно коммунисты и сторонники его собственной партии «Батькивщина» вместе находились в легальной оппозиции Януковичу и правящей Партии регионов. В июле Рада приняла закон о ликвидации фракции коммунистов внутри нее. Еще ранее украинские ультра-националисты приобрели больший вес в киевском правительстве и его силовых структурах. Опасаясь потери Донбасса и Луганщины, новое правительство взяло курс на силовое усмирение собственного народа. Когда в марте-апреле 2014 г. была воссоздана Национальная гвардия Украины (расформированная в 2000 г.), в ее состав, помимо военнослужащих МВД, вошли бойцы «Самообороны» Майдана и боевики «Правого сектора». Именно ей было поручено действовать в авангарде сил подавления мятежных городов и регионов на Юго-Востоке страны.

Россия оказалась в сложнейшей ситуации – нельзя прибегнуть к открытому военному вмешательству, но нельзя и оставаться глухой к призывам мятежных русскоязычных регионов о помощи и принятии их в состав РФ в условиях фактической гражданской войны, жертвами которой все больше становится мирное население Юго-Востока. Этим двойственным императивом (или, точнее, запретом) объясняются и некоторые паузы в официальных декларациях, и сдержанное отношение президента и его окружения к объявленным референдумам, выразившееся в рекомендации В.В. Путина отложить их. Но поздно: стремление Донецка и Луганска к отделению от Киева приобрело необратимый импульс; быстро созданные новые региональные структуры власти ни в коем случае не хотят возвращаться под контроль центральной власти, особенно после начала кровопролитных боев – в этом случае речь пошла бы уже не только о потере завоеванных позиций, но и о жестких персональных (причем масштабных) репрессиях. Этот пункт останется ключевым и в любых переговорных процессах, если начнется реальный поиск компромисса и наименее болезненного выхода из создавшейся ситуации.

Запад и прежде всего США, получившие с отходом Крыма к России больнейший щелчок по носу в глобальной геополитической игре, стали искать возможности «реванша за Крым» любой ценой (исключая, конечно, прямое военное столкновение с Россией). Однако западная политика попала в ловушку собственных противоречий: ее официальные представители несколько месяцев подряд обвиняли Россию во вмешательстве в украинский кризис, а после провозглашения независимых республик в Луганской и Донецкой областях оказались вынужденными просить Россию о вмешательстве, дабы предотвратить их окончательную суверенизацию, а затем разоружить. И получилось, что санкции в отношении России приобрели характер чисто конъюнктурного давления, лишившись даже мизерной морально-правовой базы. В чем-то положение Запада и России оказалось схожим: продолжать санкции против России нелогично, поскольку внутриукраинский конфликт окончательно и бесповоротно принял характер кровавой гражданской войны, но отменить их – значит признать их бессмысленность. Парадоксальность положения России заключается еще и в том, что если бы она действительно могла сейчас обратить вспять процесс суверенизации юго-восточных областей Украины и преуспела бы в этом, недруги обвинили бы ее, что она из имперских и антиукраинских побуждений не сделала этого раньше («ведь могла же»!).

Трудно вместе с тем отделаться от ощущения, что руководство РФ совершило одну большую ошибку – оно недостаточно четко и громко обозначило свою позицию нежелания и неготовности способствовать разделу Украины после Крыма и тем более так или иначе поощрять сепаратистские движения на Юго-Востоке страны. Особой необходимостью было объявить отказ принять в состав Российской Федерации любые новые украинские области, возжелавшие отделиться от Киева.

Проще говоря, жизненно важно было сказать:

1. Воссоединение Крыма с Россией – исправление собственной российской ошибки (Россия – правопреемница СССР), совершенной 60 лет назад и нарушившей многовековую историческую традицию русского (а никак не украинского) освоения Крыма, присоединения его к России и превращения в форпост на Черном море ценой русской (а никак не украинской) крови. В Крымской войне 1853–1856 гг. Россия, потерпев поражение, отдала Молдавскому княжеству часть Южной Бессарабии, а Турции (которую поддерживали Англия и Франция) Карс – но не Крым!

2. Все это имело бы чисто историческое значение, если бы не волеизъявление населения Крыма (где 2/3 – русские) о выходе из состава Украины и вхождении в Российскую Федерацию. Это волеизъявление было однозначным, ясным и почти единогласным.

Все это не имело бы значения и в том случае, если бы крымский референдум не состоялся после и вследствие того, что 22 февраля в Киеве произошел государственный переворот, выбивший Украину из русла конституционного развития и положивший начало фактическому расколу страны. Украинские регионы увидели, что конституция больше не работает, нарастает хаос и можно (а то и необходимо) самим заботиться о себе.

3. Но, вернув Крым, Россия не собирается «возвращать» или присоединять какие бы то ни было другие территории Украины. Ни Донбасс, ни Луганщину, ни Харьковщину, ни тем более Одессу, заподозренную киевской властью и западными СМИ в желании отойти к России[12 - Сообщая о трагических событиях – пожаре в Одессе 2 мая 2014 г., ведущие британские СМИ Reuters и BBC договорились до того, что в одесском Доме профсоюзов засели «сепаратисты», которые хотели «присоединить» Одессу (?!) к России (http://www.regnum.ru/news/polit/1798348.html).]. Не будет она поддерживать и сепаратистские устремления политических и экономических кругов Юго-Востока, а вмешается в события в этом регионе только в том случае, если там начнется геноцид мирного русского и русскоязычного населения. И то, и другое – независимо от масштабов и объемов санкций США и ЕС.

Эту позицию надо было заявлять на всех встречах, форумах и консультациях, неизменно имея в виду три основные адресата: майданные киевские власти; Запад; сам Юго-Восток Украины.

Настроения автономистского и федералистского характера зрели в восточных регионах страны и до государственного переворота, а после него проявились еще более ярко. На съезде депутатов Юго-Востока Украины в Харькове 22 февраля, руководимом главой Харьковской областной госадминистрации М. Добкиным и городским головой Г. Кернесом, звучали предложения перенести столицу Украины в Харьков из Киева ввиду безвластия и беспорядков в последнем[13 - Это дорого обошлось Кернесу, на которого ультранационалисты покушались в конце апреля и сделали инвалидом; Добкин отделался пребыванием под арестом в Киеве.]. Известно, что 7 апреля участники многотысячного митинга в Донецке, приняв декларацию о суверенитете, вывесили над зданием Донецкого облсовета российский флаг. О присоединении к России речи тогда не шло; собравшиеся лишь просили лично В.В. Путина ввести в регион миротворческие контингенты российской армии. Российский флаг скорее всего вывесили за неимением в этот момент своего; во всяком случае 18 апреля в Донецком аэропорту был уже поднят флаг Донецкой народной республики.

Не будем наивными: свои горячие головы есть и в юго-восточных областях; есть там и свои стремящиеся к власти политики. И первые, и вторые обязаны понять, что альтернативой долгосрочной и кровавой гражданской войне с неясным для них исходом может быть только конституционный политический процесс, в котором Юго-Восток может рассчитывать на моральную, гуманитарную и политическую поддержку России.

Но как сложно было поддерживать позицию воздержания от прямого широкомасштабного вмешательства, ограничиваясь поощрением добровольцев, посылкой полутора сотен единиц боевой техники, включая три десятка танков, и нескольких тысяч военных[14 - Данные премьера ДНР А. Захарченко. – http://top.zbc.ru/society/28/08/2014/ 945585.shtml]. Гибнет все больше мирных жителей; на лице высокого представителя администрации США застыло ханжеское выражение соболезнования украинцам, но не погибшим в войне мирным жителям, а тем, что восседают в министерских креслах в Киеве; пресс-секретарши Государственного департамента делают вид, что ничего не знают о гражданских жертвах в обстреливаемых тяжелой артиллерией городах Донбасса и Луганщины[15 - Это трудно назвать иначе, чем верхом лицемерия. В своих официальных декларациях администрация Обамы полностью полагается на информацию киевских властей. Между тем еще 10 июня министр здравоохранения Украины О. Мусий поведал, что за время проведения силовой операции на Юго-Востоке Украины погибли 210 человек, включая 14 детей (http://www.klerk.ru/boss/news/386194/). Через 12 дней глава комитета Верховной рады по вопросам здравоохранения Т. Бахтеева сообщила, что в зоне боевых действий от осколочных и пулевых ранений погибли более 40 детей (http://www.rosbalt.ru/ukraina/). С тех пор это число возросло многократно.]. Создается впечатление, что чем больше жертв, тем сильнее растет надежда Белого дома на то, что население мятежного региона отвернется от России, которая не смогла ни предотвратить войну, ни защитить население Юго-Востока Украины от войск центрального правительства.

4. Война как война

Все памятные гражданские войны новейшего времени похожи одна на другую ожесточенностью боев, многочисленными смертями не только комбатантов, но и мирного населения, разрушениями инфраструктуры и среды обитания людей. Масштабы разнятся, характер одинаков. Славянск местами похож на Гернику, Луганск и Донецк еще могут стать ею под обстрелом тяжелой артиллерии и баллистических ракет (у Франко их, понятно, не было, Гернику бомбила авиация).

Линия фронта постоянно меняется, в окружение попадают то подразделения украинской армии, то части ополченцев. Диверсионные группы Национальной гвардии орудуют в городах Юго-Востока; ополченцы гуляют по тылам украинской армии на партизанский манер. Данные о боевых успехах и потерях тех и других противоречивы; нет оснований полагать, что изменилась логика поведения воюющих сторон, обычно склонных преувеличивать свои успехи и преуменьшать свои потери, в то же время преуменьшая успехи противника и преувеличивая его потери. Ясно, что в любом случае речь идет не о сотнях, а тысячах жертв.

По какой-то не вполне понятной для меня логике наивысшее негодование и наиболее возмущенные протесты общественности вызывает гибель не детей, стариков, женщин, солдат, а журналистов, попавших под обстрел. И не только их гибель, но и простое задержание; так, задержание украинскими военными двух корреспондентов телеканала «Звезда» 6 июня 2014 г. было главной темой в эфире в течение суток. Честь, хвала и вечная память погибшим журналистам, но они, в отличие от мирных жителей, знали на какой риск идут, выполняя свой профессиональный долг. У них был выбор, которого нет у селян и горожан.

Существование горожан в условиях осады и уличных боев можно осмыслить только в категориях полного обрушения нормальной жизни, ее уклада и ритма, всех привычек и социальных связей. Возникает «другая жизнь», к которой невозможно приспособиться потому, что смерть всегда приходит непредсказуемо, без всякого графика. Часы относительного спокойствия сменяются часами страха и ужаса. Приведу свидетельства двух журналистов о военном быте в Луганске и Донбассе. Луганск, начало июля 2014 г., репортаж корреспондента «Российской газеты» Ю. Снегирева: «Город как будто живет обычной жизнью. Работают магазины. Снуют маршрутки. В храмах проходят молебны о мире. Только в магазинах объявлены сумасшедшие скидки. Дело идет к закрытию. Кафе работают до пяти. А в шесть город вымирает. Давно не слышал сирены воздушной тревоги. А вот артобстрелы случаются регулярно. С каждым днем мины ложатся все ближе к центру города»[16 - Снегирев Ю. Огонь, дым, «Град» // Российская газета. – 08.07.2014. – С. 1.]. Донбасс, конец июня 2014 г., сообщение английского журналиста Джорджа Элайсона: «Бойцы регулярной армии заходят в городские магазины, разоряют поля местного фермера и упражняются в стрельбе в его трактор. А когда в магазины заходят наемники Коломойского, это похоже на осаду: они окружают здание и целятся во всякого, кто проходит мимо. Транспорт останавливается из страха перед снайперами, а люди не могут достать даже предметы первой необходимости… Власти запускают кассетные бомбы и ракеты в больницы, детские дома и жилые районы, а также прекратили поставки инсулина и отчасти – еды. Местный “Красный Крест” жалуется, что наемники стреляют по всему, что отмечено крестом – каретам “Скорой помощи” и медицинскому транспорту с лекарствами, так что необходимые предметы теперь нужно поставлять тайно»[17 - http://nashidni.org/situaciya-na-ukraine-segodnya-cejchas/2524-poslednie-novostis-u…].

С тех пор ситуация радикально изменилась к худшему – города по существу вымирают, число беженцев приближается к миллиону, руины в жилых кварталах растут (включая руины школ, больниц, детских садов).

Гражданское население – самое уязвимое место сепаратистов, тем более уязвимое, что его нет у киевских властей. Мятежный Юго-Восток прижат к границе с Россией, украинская армия стремится взять его в кольцо. Стратегия Киева может быть двоякой: устрашить население и побудить его воздействовать на повстанцев, чтобы те сложили оружие; выдавить как можно больше русских и русскоязычных из Украины в Россию с целью завоевания лояльности оставшихся людей[18 - Украинский портал «Хвыля» еще в конце апреля сообщал: «Идея не ухода Донбасса на основании его референдума, а позорного изгнания Донецкой и Луганской областей на всеукраинском референдуме, можно, сказать, овладела массами. С кем ни поговори – все говорят: выгнать вон!» (http://www.rosbalt.ru/ukraina/2014/04/25/ 1261736.html). Это можно назвать проявлением бытового, «уличного» национализма, не отдающего себе отчет в экономической значимости промышленного Юго-Востока и не задающегося вопросом, кто будет добывать уголь и металл – ведь «западенцы» в Донбасс не поедут, у станка не станут и в шахту не полезут.].

В самой украинской столице, в среде ее военной, политической и даже интеллектуальной элит на протяжении по крайней мере полугода время от времени раздаются людоедские призывы уничтожить население Юго-Востока как культурно чуждое и вообще избыточное[19 - Начало этому, судя по всему, положила Ю. Тимошенко, еще в марте призвавшая «расстрелять из атомного оружия» всех русских в Украине.].

Менталитет беспощадной гражданской войны приживается и у ополченцев. «Я не понимаю тех, кто стоит на блокпостах и видит в бинокль врага, – говорит командир батальона ополченцев “Призрак”, охраняющего Луганск. – Сколько раз ты врага увидел, столько раз должен его убить. Только так мы победим»[20 - Снегирев Ю. Только так победим // Российская газета. – 11.07.2014. – С. 8.]. Взаимная ненависть рождает страх: в боях на границе с Россией были случаи, когда даже бойцы Национальной гвардии поднимали белый флаг перед российскими пограничниками, чтобы не попасть в плен к ополченцам.

Но и возврат из плена (в порядке обмена с ополченцами), и возвращение из российских погранпунктов не сулят украинским солдатам ничего хорошего. Их ждали и ждут подозрения и обвинения в измене, суд, в лучшем случае (лучшем ли?) отправка обратно на фронт.

Увеличивается число дезертиров из украинской армии, ищущих спасение в России. 4 августа сразу 438 украинских военнослужащих сложили оружие и попросили убежища у российских пограничников, которые открыли для них гуманитарный коридор. Как сообщила пресс-служба пограничного управления ФСБ РФ, «они сказали, что устали от войны и больше не желают воевать»[21 - http://itar-tass.com/obshchestvo/1358198].

Суровым порядкам в армии соответствует киевская политика «зачистки» отвоеванных у ополченцев городов и масштабная люстрация кадрового состава местных правоохранительных органов. В середине июля средства массовой информации сообщили, что министр внутренних дел А. Аваков уволил 585 (!) донецких милиционеров как пособников сепаратистов; в конце июля Аваков на своей странице в «Facebook» заявил, что число уволенных выросло до 20 тыс., причем на большинство из них будут заведены уголовные дела[22 - http://zavtra.ru/content/view/avakov-20-tyisyach-militsionerov-dezertirovali-ili-dis-kreditirovali-sebya/].

Следует сказать, что лишившиеся крова из-за обстрела и бомбежек или просто насмерть испуганные жители восточных областей бегут не только в Россию, где уже нашли убежище более 800 тыс. беженцев, но и в сторону Киева, Днепропетровска, Запорожья. Это те, у которых там есть родственники, и те, которые по-прежнему ощущают свою принадлежность одной стране, внезапно расколовшейся надвое. Их гораздо меньше, и молодых парней в возрасте от 18 до 23 лет среди них проверяют на лояльность, заставляют принять военную присягу и отправляют обратно воевать в рядах украинской армии.

Следует сказать и о том, что не все в окруженных городах Юго-Востока готовы нести жертвы ради военных побед и полного суверенитета. СМИ сообщали, что еще 20 мая после артиллерийского обстрела украинской армией жилых кварталов Славянска один из лидеров ДНР раздраженно сетовал: «Мы рассчитывали на вашу поддержку, а вы на свое жалуетесь». И это тоже типичный штрих гражданских войн, когда мирное население становится жертвою и источником контрибуций воюющих сторон, а в отношениях между людьми завязываются наиболее запутанные и непреодолимые узлы противоречий и антагонизма.