Я носитель

При этих словах что-то сдавило мне горло. Я молчала. Даже под пытками я не смогла бы сейчас выдавить из себя слово.

Зара появилась с чайником в руках. Она расставила на бабушкином столике чашки, принесла масла, нарезала хлеб.

– Умница, Зарачка! – похвалила ее бабушка. – Корову погнала сегодня в стадо?

– Да, бабушка, – ответила Зара с набитым ртом. – Корова сегодня не хромала.

Сделав глоток чая, я почувствовала себя легче.

– А ты, бабушка, почему не хочешь переехать на Кавказ? – спросила я ее. – Там я чаще смогла бы вас навещать.

– Не-ет, – покачала головой бабушка. – Твой дед здесь похоронен, твои мать и дядя тоже. И я здесь умру, хочу быть рядом с ними. Жена Валида ворчит каждый раз на своего мужа – на Кавказ хочет. Но он без меня не поедет, вот и колотит ее часто, чтобы выбить из ее бестолковой башки Кавказ. Ты отца-то своего видела?

– Нет, первым делом мы к тебе заехали.

– Обязательно попрощайся с ним! Каждый день молю Аллаха, чтобы этот непутевый одумался. Никак не угомонится, все пропивает. И откуда только он эту водку берет? Бедный Валид, сколько забот у него! Кроме твоего отца семья Салмана на нем. С Ларисой виделась?

– Виделась, бабушка, они тоже скоро переедут.

– Знаю, знаю, – печально проговорила бабушка. – Все поразъехались. Скоро мы с Зарой совсем одни останемся. Но мое место здесь. А там… Я не смогу, придется заново ко всему привыкать.

Мы беседовали до тех пор, пока Рома не заехал за мной.

– Что ты там наговорила про меня? – язвительно поинтересовался он у меня в машине.

– Ничего я не наговаривала!

– Тогда почему бабка так недовольно на меня посмотрела?

– Не знаю, просто она грустит, что я уезжаю так далеко.

– Уж если ей так тяжко с тобой прощаться, мы можем и без тебя уехать.

Тон его был взвинченный, и я предпочла промолчать. Ехали всю дорогу молча. Увидев какого-то своего знакомого, Рома притормозил и вышел из машины. Я смотрела, как он разговаривает с мужчиной и думала, правильно ли я себя веду, нужно ли мне выйти из машины и поздороваться? Поговорив со своим знакомым, Рома сел в «Жигули» и завел двигатель. Я уже по его затылку почувствовала, что он крайне чем-то недоволен.

– Кто это был? – поинтересовалась я, собираясь оправдаться в своем поведении.

– Твое какое дело? – взорвался вдруг он. – Ты думаешь, я не заметил, что ты, как самая распоследняя шлюха, строила ему глазки? Чему только тебя учили дома?

Я в шоке не могла произнести даже слова.

– Тебе повезло, что Руслан мало бывает дома и не видит, на какой твари он женился. А я теперь приглядывай за его идиоткой женой!

Я разрыдалась. Стала клясться, что у меня и в мыслях не было строить глазки кому бы то ни было.

– Заткнись! – прервал он меня. Такие, как ты, вы умеете изворачиваться. Иди, объясняй все своей бабушке, а меня ты не проведешь!

Если бы я вздумала пожаловаться своему мужу, было бы только хуже: его вполне устраивало, что у него есть такой бдительный и доблестный надсмотрщик для его жены. Рома считал своим долгом предохранить семью от позора, который рано или поздно навлеку я. Мой муж, конечно же, не был в состоянии предотвратить этот позор, и поэтому эту обременительную обязанность взял на себя Рома. Меня муштровали, как самого непутевого и слабоумного солдата.

Так началась моя семейная жизнь, и растянулся этот кошмар почти на два десятка лет.

Где-то за зоной карантина

– Итак, вы разработали план.