Опыт современной философии познания

В задачи семиотики, с моей точки зрения, входит обобщение полученных другими науками знаковых результатов, их анализ семиотическими средствами и представление полученных выводов для использования в любой области знания. Семиотика должна изучать продольный срез результатов познавательной и других видов деятельности, зафиксированных в виде знаков, то есть всю семиотическую реальность. Иначе говоря, семиотика представляется мне наукой вторичной, но не в том смысле, что она менее значима, а в том, что для своих разработок она использует результаты, полученные в других науках (и не только науках) в собственной семиотической интерпретации. Указанное различие между двумя видами реальностей является для нас кардинальным. Нам следует прочно усвоить, что семиотическая реальность вопреки тому, что она возникла в результате изучения объективной реальности, имеет свои собственные законы развития.

Сочетание непрерывного и дискретного в двух видах реальности

По-моему, основной дисбаланс между онтологической и семиотической реальностями возникает из-за того, что в них по-разному сочетается непрерывное с составляющими его дискретными частями. Сам принцип сочетаемости этих двух начал я отношу к основам существования любой материи, но отделение одного от другого в двух указанных ипостасях реальностей представляется мне зависящим от их противоположной направленности. В объективной реальности мы чаще всего встречаемся с уже существующим цельным феноменом, который нам предстоит проанализировать, выявить его характеристики и отдельные дискретно расположенные части. Мы можем ошибиться в своем анализе, но в принципе такие дискретные составляющие изучаемого явления или события выделяются довольно легко. В семиотической же реальности мы оперируем знаками, которые всегда дискретны, и идем прямо противоположным путем, составляя из дискретных знаков нечто цельное. Здесь анализ заменяется синтезом, причем, мы иногда синтезируем наугад и довольно часто не достигаем нужного результата.

Манипуляции со знаками, как и любые другие мыслительные операции, почти ничем не ограничены – наша мысль свободна в своих проявлениях, – и мы вынуждены проверять свои выводы в онтологической практике. Такая проверка зачастую очень трудна и может быть надолго отсрочена. В этих случаях наши выводы, полученные в ходе знаковых манипуляций, временно остаются как бы подвешенными в воздухе, что болезненно сказывается на еще неподтвержденных результатах.

Кроме сказанного, следует отметить и то обстоятельство, что наше мышление склонно забегать вперед и соблазняться привлекательным конечным итогом. Тогда мы забываем о промежуточных стадиях процесса и сразу обращаемся к его концу. Стоит вспомнить о событиях прошлого века, когда миллионы людей немедленно и безотлагательно бросились строить светлое будущее, не заботясь о средствах и возможностях его построения. Понадобилось почти столетие, чтобы люди поняли тщету своих неоправданных ожиданий.

Еще о несовпадении непрерывного и дискретного в двух типах реальности

В двух реальностях, хотя бы и одного содержания, не совпадает не только изучаемая материя (например, какая-то территория и ее картографическое представление), но и способы связей элементов, лишь гносеологически зависимые друг от друга и выведенные по правилам семиотики, которые не напрямую вытекают из их реального содержания (о последнем мы зачастую лишь догадываемся). Продолжая пример с географией, мы можем сказать, что представление круглого земного шара на плоской поверхности карт один к одному невозможно. Соответствия одного с другим мы добиваемся с помощью математических моделей и нашего психологического приспособления к ним. Даже и в этих случаях мы получаем лишь приблизительную картину, которая, однако, оказывается удовлетворительной для нас с точки зрения восприятия наших органов чувств.

Дело в том, что они (органы чувств) активно приспосабливаются к приблизительной картине объективной действительности, делая ее в нашем мозгу как бы «законченной и единой». Так, доказано, что глаза ребенка поначалу показывают перевернутую картину окружающего мира, но очень скоро приспосабливаются к тому, чтобы увидеть «настоящую» картину и наше «реальное» в ней положение. Так же нами воспринимается и «непрерывное» движение объектов на экране, если оно воспроизводится со скоростью 24 в секунду дискретно расположенных на ленте кадров.

Несоответствие объектов рассмотрения и направления нашего анализа, о чем я писал выше, приводит в ряде случаев к невозможности их совмещения в двух параллельных плоскостях – объективного мира и его семиотического отражения. Мы различными способами пытаемся нивелировать эту диспропорцию, но не всегда удачно. Впрочем, после многочисленных усилий ученые обычно находят выход из положения. Так, в начале XX столетия физики потерпели фиаско, пытаясь выразить в математических формулах ньютоновской механики движение субатомных частиц. Но благодаря открытию квантовой механики и принципа дополнительности, эта задача была вскоре решена.

Проблему совмещения онтологической и семиотической реальностей я считаю одной из самых важных в теории познания и посвящаю ей ниже специальную главу (см. главу ю).

Несовместимость двух типов реальности и философские парадоксы

Наш подход к вопросу о неполной совместимости онтологической и отражающей ее семиотической реальности позволяет разрешить загадки некоторых философских парадоксов, которые издавна мучили человечество и наиболее показательно были представлены в апориях Зенона. Напомню хорошо известную апорию об Ахиллесе и черепахе. Они соревнуются в беге. Ахиллес дает черепахе фору и начинает ее догонять. По истечении какого-то времени он покрывает половину разделяющего их расстояния, но и черепаха проходит некоторый участок пути. Затем Ахиллес еще раз оставляет за собой половину дистанции, а черепаха снова удаляется от него на энный промежуток, и так может длиться до бесконечности… Но только в математике, постулирующей бесконечную делимость пространства и времени. В жизни мы наблюдаем противоположное: Ахиллесы непременно догоняют и перегоняют черепах.