Самое важное – любовь. Современные православные христиане о своей семейной жизни

Отец Сергий: Когда мы с матушкой поженились, ей было двадцать лет, а мне – двадцать два года. К воспитанию Лизы, нашего первого ребенка, мы подходили с юношеским максимализмом. Нам очень хотелось, чтобы все было правильно, как по книжкам. Мы стремились вложить в дочку как можно больше. Сейчас в каких-то случаях мы ведем себя по отношению к детям более мягко.

При этом я считаю, что в том, что дети отходят от Церкви, далеко не в последнюю очередь виновата среда, в которой они вращаются. Детей прельщает изобилие товаров в магазинах, разнообразие развлечений, доступных им, – все то, что они видят в мире. Через это лукавый уводит их за собой. Что скрывать? Надо признать, что это есть в нашей жизни.

Много лет назад я преподавал в воскресной школе. Там учились замечательные дети. Они изучали Евангелие, читали Закон Божий, учили молитвы, готовили чудесные выступления к Пасхе и этими выступлениями славили Христа. Потом они выросли и из храма ушли. Их родители делились со мной своей печалью по этому поводу. Потом эти повзрослевшие ребята отслужили в армии, создали семьи и снова пришли в Церковь. Я вижу, как они приходят в наш храм, кто-то крестит здесь своих детей. То есть то зернышко веры, которое некогда было посеяно в души ребят, со временем приносит плоды. Надеемся, что так будет и с нашей старшей дочерью.

Что касается нашего сына Тихона, которому сейчас восемь лет, то мне бы хотелось, чтобы он стал священником. Это правильно. Мне кажется, что воспитание сына в священнической семье нужно направить на то, чтобы мальчик продолжил дело отца. Преемственность должна быть во всем, в том числе и в духовном служении. Передавать свой опыт священства сыну или внуку – правильно.

Матушка Татьяна: Я полностью согласна с батюшкой. Меня бы очень порадовало, если бы Тихон решил стать священником. И в том случае, если одна из наших дочерей сказала бы, что хочет стать монахиней, мы бы одобрили ее выбор. У нас не одна дочь, у нас трое детей, так что внуков, я надеюсь, мы увидим.

Отец Сергий: Священнику, тем более настоятелю, очень непросто найти время для себя, для своей семьи. Это большая трудность для духовенства. Особенно мало священники видят своих первых детей. Так происходит потому, что у молодой семьи особенно много забот, к тому же у недавно рукоположенного священника огромное количество послушаний, и при этом у супругов нет опыта. Со временем семейный быт налаживается, накапливается опыт и появляется больше времени на семью. Но его все равно мало. Когда мы, священники, уходим на службу, наши дети еще спят, а когда приходим, они уже спят или готовятся ко сну. Мне самому иногда бывает очень стыдно за то, что я уделяю своим детям так мало времени.

Досуг

Матушка Татьяна: Когда выдается несколько свободных часов, я не люблю сидеть дома, стараюсь куда-нибудь выбираться: на выставки или в театр. В театре предпочитаю классический репертуар. Обычно мы ходим вместе с Олей или с Тихоном. Когда Лиза была помладше, мы ходили и с ней.

Отец Сергий: Если все-таки появляется свободное время, хочется спокойно поесть, поспать, подготовиться к проповеди и что-нибудь почитать. Особенно я люблю духовную литературу: книги святых отцов, современных подвижников благочестия.

В театры или музеи я с матушкой не хожу – некогда. Вместе мы ездим к нашим стареньким родителям и делаем семейные дела, например, ходим по магазинам. Всей семьей мы собираемся только тогда, когда у меня отпуск, – едем на дачу или летим на море.

Многодетная семья. Усыновление детей

Отец Сергий: У нас две дочери и сын: Лиза, Оля и Тихон. Хотелось бы иметь еще детей. Пока Господь ребеночка не посылает, но мы надеемся, что у нас еще будут дети.

Матушка Татьяна: По опыту могу сказать, что любовь в общении с детьми прибывает с появлением каждого нового ребенка: она удваивается, утраивается и так далее. Перед рождением второго мне было страшно, я сомневалась в том, сможем ли мы устроить наш быт с двумя детьми, справлюсь ли я с ними. Когда я забеременела треть им, такого страха больше не было.

Отец Сергий: Правда: перед появлением первого и второго ребенка есть неуверенность в своих силах, страх, который сковывает ум и сердце. А когда детей уже двое, хочется, чтобы и третий, и четвертый ребенок поскорее появились.

На нашем приходе немало многодетных семей, но в целом по стране их количество очень небольшое. Это печально. Если в семье совершается зачатие, обязательно нужно рожать, аборт – это смертный грех. Люди, делая аборты, идут на то, чего даже животные не совершают.

Бывает, что в семье с одним ребенком родители думают, что не могут позволить себе иметь больше детей по объективным причинам: из-за отсутствия большой квартиры, машины и так далее. Но это ошибка. Может быть так, что человек добьется всего, чего хочет, – например, будет иметь две квартиры, три машины, а родить ребенка больше не сможет, Господь не даст детей.

Конечно, есть возможность и усыновить ребенка. Родители, делая так, берут на себя подвиг, и это замечательно. Но бывает, что усыновленные дети, повзрослев, осознают, что они не принадлежат к той семье, в которой выросли, что они в ней чужие. Это стресс и для ребенка, и для папы с мамой, он может приводить к печальным последствиям. Я не говорю, что усыновлять детей не нужно, нет! Но важно с усиленным вниманием относиться к приемному ребенку и быть готовым к тому, что воспитание потребует особых душевных затрат.

Любовь

Отец Сергий: Любовь мужа и жены друг ко другу и к детям – самое важное в семейной жизни. Любовь – в самопожертвовании, во взаимопомощи, в готовности поддержать, пожалеть: просто обнять и поцеловать, например. Надо стремиться быть добрым. Родители должны уметь приголубить своего ребенка. Важно спрашивать детей, есть ли у них какие-то проблемы, обсуждать с ними их дела. Нужно стараться достичь доверия между родителями и ребенком.

Когда рождается первый, опыта воспитания детей еще нет. Когда первый подрастает и появляется второй, ты видишь, какие ошибки в воспитании первенца допущены, и стараешься не повторять их со вторым. Когда у тебя один ребенок, может быть так, что накормишь его, напоишь, уроки с ним выучишь, молитвы прочтешь, спать его уложишь – и вроде все хорошо. Но только позже, когда набираешься опыта, понимаешь, что в общении с первым ребенком была какая-то сухость, не хватало душевной теплоты.

Матушка Татьяна: В семейной жизни любовь – самое главное. Для меня в этом смысле образцом православной семьи всегда были святые Царственные страстотерпцы, которым посвящен наш храм. Кроме того, пример для меня – великомученица Елисавета Феодоровна, являвшая великую любовь к людям, и вообще все русские новомученики и исповедники.

Воспитывая детей, нужно суметь показать им любовь к Богу и ближнему в своей собственной жизни. Если они будут чувствовать любовь в родителях, они, возможно, почувствуют ее и в себе и не будут отдаляться от Церкви.

Семья отца Алексея и матушки Татьяны Фатюхиных

В многодетности есть доля безумства

Отцу Алексею Фатюхину сорок семь лет. Он священник московского храма Всех святых на Соколе. Его супруге Татьяне сорок три года. В их семье шесть мальчиков и три девочки. Старшему из девяти детей двадцать два, а младшему три года. Батюшка и матушка награждены почетным знаком «Родительская слава города Москвы», матушке присвоен «Патриарший знак материнства».

Со стороны кажется, что батюшка и матушка непохожи друг на друга. Отец Алексей очень эмоциональный, он то и дело шутит, у него звучный, хорошо поставленный учительский голос. Матушка Татьяна, наоборот, сдержанна, говорит тихо. Вероятно, это именно тот случай, когда разные люди составляют в браке гармоничное единство. За долгие годы совместной жизни батюшка и матушка приобрели ценнейший опыт воспитания детей в многодетной семье и общения друг с другом. Этим опытом они и делятся с читателями.

Отец Алексей: путь к священству

Отец Алексей: Родился я в неверующей семье. На первом курсе педагогического факультета, куда поступил в 1988 году, я заинтересовался архитектурой Средних веков. Тогда я осознал, что понять эту архитектуру нельзя, не разобравшись в христианстве. Я купил у спекулянтов Библию и начал ее читать с Ветхого Завета, но вообще ничего не понял. Тогда я стал общаться со священниками, решив, что они ответят на мои вопросы. Мне очень повезло – первым священником, с которым я встретился, был отец Аркадий Шатов (ныне епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон).

Целый год я для себя решал, есть Бог или нет, и измучился от метаний. Когда я в очередной раз пришел к выводу, что Бог, наверное, все-таки есть, я сказал отцу Аркадию: «Батюшка, а что если я причащусь?» Отец Аркадий благословил меня на это. После того как я причастился, во мне начались необратимые изменения. Самой важной для меня стала задача углубиться в церковную жизнь. Так Тело и Кровь Христовы, которых я причастился, сотворили во мне чудо. Большое спасибо отцу Аркадию: он видел перед собой мятущегося человека, который не мог однозначно назвать себя верующим, но пошел на риск и благословил меня на Причастие.

Когда я учился на четвертом курсе, я перешел на заочное отделение и начал работать в школе. Учиться мне уже надоело – я стал православным и думал, что учеба меня отвлекает от молитвы. Спустя какое-то время я начал работать в храме Преображения Господня в Тушине. В 1995 году я был рукоположен во диакона, а в 2003 году – во священника. Тогда меня перевели в храм на Соколе.

Матушка Татьяна: обретение веры, замужество

Матушка Татьяна: Я не воспитывалась в вере. В пятнадцать-шестнадцать лет у меня, как очень у многих подростков, стали возникать вопросы о том, есть Бог или нет. Мы с подругой в то время раз в неделю ходили заниматься на учебно-производственный комбинат. Параллельно с учебой в школе там можно было получить какую-то профессию. Мы учились на художников-оформителей. Летом 1991 года нам нужно было где-то проходить практику.

Куда бы мы с подругой ни пошли, нас не брали. Взяли нас только в Спасо-Преображенский храм в Тушине. Там нам поручили помогать художникам колоть смальту, из которой они потом выкладывали мозаики. Однажды нас в храме позвали на обед. Мы пришли в трапезную, и вдруг люди, которые там были, встали и начали молиться, причем они это делали совсем не формально. В тот момент я почувствовала, что они обращаются к реальному Богу и что Он есть. Наша практика продолжалась две недели, и за это время мы уверовали. Душой мы прилепились к Преображенскому храму и остались там. После школы я участвовала в его восстановлении, еще через год поступила в Свято-Димитриевское училище сестер милосердия при Первой градской больнице. В девятнадцать лет я вышла замуж и забеременела, поэтому, конечно, я там не доучилась. С тех пор уже двадцать четыре года я в декрете.

Предложение

Отец Алексей: В том, как мы познакомились с матушкой, вообще не было никакой романтики. Я работал тогда в храме Преображения Господня. Мне было двадцать два года. Я собирался в монастырь, но краем глаза на девушек все-таки посматривал.

В нашем храме в бригаде мозаичистов работала симпатичная скромная девушка Таня. Иногда мы с ней в автобусе пересекались, когда ехали с работы домой, вели ничего не значившие разговоры. Меня к ней как-то внутренне потянуло, хотя я считал это жутким искушением, потому что хотел стать монахом, прочитал кучу книг о монашестве, ездил в Оптину пустынь и работал там по две-три недели.

Однажды я позвал Таню в музей. Она согласилась. Потом Таня попросила проводить ее к знакомым. Я проводил. И тут произошел какой-то перелом. Не могу в точности объяснить, что тогда случилось. Я не могу сказать: «И тут родилась любовь. Я рисовал на ее окне сердечки и задумчиво смотрел на луну». Ничего этого не было. Я не думал о семье, не думал о том, где мы будем жить. Когда мы возвратились от знакомых и уже подходили к Таниному дому, я сделал ей предложение. Что самое удивительное – она согласилась. Мы с ней по-дружески общались всего три дня. По всей видимости, в душе проснулась любовь и я понял, что хочу быть с этим человеком. Уже после свадьбы супруга мне сказала, что, когда я сделал ей предложение, я даже не признался в любви. А мне и в голову не пришло, что это нужно: раз делаю предложение, понятно, что люблю. Это было как прыжок с парашютом. Предложение я сделал в «революционный» день – 7 ноября. 8 мая мы повенчались.

Дети: сколько их будет?

Отец Алексей: Я вообще не думал, что у нас будет многодетная семья. У меня до сих пор есть чувство, что за нас в этом смысле все решили. Когда поженились, мы хотели ребенка. Он родился. Потом мы не планировали появление детей, не говорили: «Вот в этом году у нас родится ребенок, а в следующем – еще один». Это получалось само собой.

Я совсем не поддерживаю современную концепцию о том, что рождение детей надо как-то планировать. Надо планировать отпуск, рассчитывать бюджет семьи, но дети – это не тот случай. Есть замечательные слова псалма: Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает[5 - Пс 54:22.]. Для себя я это толкую так: «Переложи на Господа свои проблемы, и Он все, что надо, устроит».

Рождение детей сродни подвигу, в котором есть доля безумства. Это похоже на то, как солдат бросается в атаку или спортсмен прыгает с парашютом. Конечно, ситуации бывают разные, я сейчас говорю о своем личном взгляде на рождение детей. Скажу честно: я не мечтал о многодетной семье, но очень рад, что она у меня есть. Хотя дети иногда меня расстраивают и я бываю ужасно на них раздражен за их выходки, но свою жизнь без из них не представляю и вряд ли смогу без кого-то из своих детей быть полноценно счастливым.

Каждый раз, когда супруга сообщала мне, что беременна, наваливалось малодушие, одолевали мысли: «Как же мы будем жить? Хватит ли здоровья? Хватит ли денег?» Ну, попереживаешь недельку, а потом жизнь входит в привычное русло. Это нормальная человеческая реакция. Христианин должен уметь «переваривать» обычные эмоции, не допускать, чтобы они переходили в крайние формы. Нужно научится жить так, чтобы из-за малодушия, опасений не впадать в депрессию, не уходить в запой, не устраивать ссор с близкими и так далее.

Матушка Татьяна: Когда мы поженились, мне хотелось иметь много детей. У отца Феодора Соколова, настоятеля храма, в который я ходила, было девять детей. Эта семья мне очень нравилась, и я мечтала о том, чтобы у нас тоже детей было много. Я не представляла себе, как конкретно это будет и какие трудности с этим связаны, мне просто казалось, что семья – это очень здорово. Я помню, что в шестнадцать лет прочитала житие святой Иулиании Лазаревской, у которой было тринадцать детей, и подумала, что хочу столько же. Конечно, это были девичьи мечтания, но они во многом осуществились в моей жизни.

Честно говоря, я не представляю себя в какой-нибудь профессии. В училище сестер милосердия я пошла за компанию с подругой. Пока я там училась, мне нравилось ухаживать за больными, общаться с верующими людьми, но медсестрой в будущем я себя не видела. Поэтому я без колебаний приняла предложение выйти замуж. При этом меня совершенно не беспокоило, как я буду доучиваться, если забеременею. Я без сомнений оставила училище, потому что видела себя только мамой и домохозяйкой.

Правила жизни многодетной семьи

Отец Алексей: Когда меня спрашивают, как мы живем в многодетной семье, я шутя говорю, что наша жизнь строится по нормальным чисто воинским принципам. В том смысле, что семья, как и армия, держится на единоначалии. Речь не идет о подавлении воли детей, но важно, чтобы они понимали: тот или иной вопрос со мной можно обсудить, можно не соглашаться, спорить, но последнее слово всегда за папой. Или за папой и за мамой. Как в той шутке: пункт первый – начальник всегда прав, пункт второй – если начальник не прав, то смотри пункт первый. Иначе в большой семье невозможно.

«Кто первый встал, того и тапки» – это о буднях многодетной семьи. Ребенок, выросший в такой семье, прошел не то что школу жизни, а школу выживания. Мои дети смеются, что им не страшна никакая семейная жизнь, потому что они уже в ней все знают и понимают.

Отношение родителей к детям должно быть благоразумным. С одной стороны, нельзя допускать самодурства вроде: «Хочу – с кашей съем, хочу – в порошок сотру». С другой стороны, папа и мама не должны потакать детским капризам: «Ой, дитятко, тебе нужно новый смартфончик за восемьдесят тысяч? Дороговато, конечно, но, чтобы ты в классе не был белой вороной, я займу денег и куплю его тебе».

Допустим, идет Великий пост. Мне ребенок говорит: «Я мяса хочу». Я отвечаю: «Не вопрос. Но денег на мясо я тебе не дам. Если хочешь мяса, пойди, заработай на него денег, купи и съешь где-нибудь, только не в моем доме. Я не запрещаю тебе, но покупать не хочу». Если это не необходимость, а просто прихоть, удовлетворять ее я не стану.

Нужно прислушиваться к желаниям и мнениям детей, но поступать по своему разумению. Если у ребенка возникает какой-то вопрос о том, что делать в той или иной ситуации, я выслушиваю его точку зрения и если не согласен, то пытаюсь переубедить и привожу аргументы. Ребенок в свою очередь объясняет собственную позицию, и я решаю, как лучше действовать. В мелочах – вроде того, идти в кино или нет, я действую по желанию детей. А в чем-то, что может повредить им, проявляю строгость.