Орёл в стае не летает

Олимпиада легонько приобняла сына и с улыбкой принялась успокаивать:

– Александр, милый, персы приехали к твоему отцу по важному делу. Им нужен только царь.

– Отца нет в Пелле. – Александр взъерошился, будто драчливый воробышек, в голосе зазвучало упрямство. – Он сказал мне, чтобы я был царём, пока он отсутствует. Пусть персы мне скажут, чего хотят!

Олимпиада впервые услышала от сына такие «взрослые» слова, причём сказанные вполне серьёзно. Она переглянулась с Ланикой. Няня всплеснула руками и незаметно вышла, поспешив к Антипатру. В Македонии все знали, что только он является самым главным человеком после Филиппа. Царица Олимпиада как мать наследника имела влияние во дворце, но, по македонским законам, к политике отношения не имела.

Тем временем персидское посольство разместили по жилым помещениям во дворце. Нашлось место слугам, коням и обозным животным. Хейрисофосу пришлось похлопотать, чтобы приезжие были довольные, выслушивал просьбы, обещал исполнение и прислушивался, о чём говорят между собой – с их языком он познакомился в молодости, когда занимался перепродажей коней. Бывал он и в Персии. Оказалось, послы находились в растерянности, не знали, как поступить – царя-то не было! Ожидать? Неизвестно, сколько на это уйдёт дней. Возвращаться домой – могут не поверить, что так получилось.

В разгар сомнений у персов неожиданно появился Элний. Он представился секретарём Филиппа.

– Уважаемые гости, – с загадочным видом произнёс он, – вы знаете, что у нашего царя есть сын Александр. Ему семь лет. Царь любит сына, объявил его наследником.

Элний замялся, подбирая слова, и произнёс:

– Так вот, царевич пожелал познакомиться с вами, хочет расспросить о вашей прекрасной стране. Он мальчик любознательный, ему всё интересно.

Теперь Элний заговорил увереннее:

– Если вы не возражаете, Александр примет вас завтра. Но мы просим не принимать всерьёз его детский каприз, если хотите, посчитайте игрой. Обещаю, ваше участие не останется без благодарности со стороны царя Филиппа.

Персы понимали, что такой «приём» не решит их проблему, с чем они прибыли в Пеллу, но после колебаний согласились. Им показалось забавным подыграть сыну македонского царя в затее. Будет о чём рассказывать по возвращении в Персию.

В назначенное время массивные дубовые двери мегарона* распахнулись, и в просторный зал, где царь Филипп обычно принимал официальные делегации, вошли пятеро персидских посланников – один за другим, согласно дипломатическому рангу: бронзовые лица, мелко завитые бороды, красные от хны, расшитые золотом яркие кафтаны с широкими складками на рукавах. Одежду дополняли узорчатые пояса с затейливыми застёжками. Под кафтанами надеты цветные шёлковые рубахи, расширенные книзу и украшенные вышивкой, тесьмой или кантом. Рубахи отдельно подпоясаны широкими шарфами. У всех на ногах невысокие кожаные сапоги с вышивками.

Предводитель посольства выделялся одеждой, изобиловавшей драгоценностями, на груди вышитое золотом изображение сокола. На голове митра в виде усечённого конуса с плоским верхом, расшитая золотыми пластинками с драгоценными камнями. Из-под митры свисали длинные, мелко завитые рыжие волосы парика. Выглядел он излишне полноватым, округлое лицо с плоским носом и прищуренными глазами казалось сонным; маленькие ушки, мясистая в складках шея и накладная рыжая борода дополняли живописный портрет главного перса.

Послы увидели наследника македонского царя. Белокурого светлоглазого мальчика в красном гиматии* поверх белого хитона. Он едва дотягивался ногами до скамейки, подставленной у основания трона, сидел в напряжённой позе, выпрямив спину – так, он представлял себе, сидят цари, принимающие важных гостей. Раньше ему представлялся случай находиться в зале приёмов рядом с отцом, поэтому он старался не показывать волнение, хотя розовеющие пятна на бледных щеках всё же выдавали его.

Вдоль стен толпились царские придворные, кто оказался «под рукой» у Антипатра – он приказал всем быть на необычном «спектакле». Хотя члены посольства старательно прятали ухмылки, подбадривая друг друга взглядами для участия в царской забаве, у них сложилось впечатление, будто сейчас и впрямь начнётся официальный приём.

Персы вежливо раскланялись в сторону царевича, почти до полу; главный посол по-гречески произнёс заготовленное приветствие, в то время как Александр, кому всё это было предназначено, разглядывал его с искренним детским любопытством.

Выслушав яркую, цветастую речь, не привычную для македонского слуха, царевич ответил, стараясь придать лицу важное выражение, а голосу – необходимую твёрдость:

– Царь Филипп не может принять, его нет в Македонии. В его отсутствие я готов выслушать вас.

Главный перс был готов ко всяким неожиданностям, но, услышав речь определённо не ребёнка, откровенно растерялся. У него даже взмокли ладони и спина. Пробормотав по-своему что-то неразборчивое, он лихорадочно соображал, как выпутаться из необычной ситуации. Главное для него было продолжать «игру в царя» с малышом и при этом не наговорить глупостей, которые могут быть двояко расценены той или иной стороной. Чтобы успокоиться, он погладил рукой свою бороду и, важно выставив верхнюю губу, со значением произнёс:

– Александр, достойный сын достойного царя Филиппа! Дело, с которым мы явились в Пеллу, очень важное как для персов, так и для македонян. Я обязан вручить послание моего царя Артаксеркса в руки царю Филиппу и, если можно будет, привезти ответное письмо. Твоего отца нет, поэтому я не могу исполнить поручение своего царя.

– Уважаемый посол! – последовал ответ царевича. – Ты можешь передать послание царю Филиппу, но, когда это произойдёт, никто не знает. Лучше будет, если послание получит его советник. – Царевич указал на Антипатра. – А он уже будет решать, как всем поступать дальше. Возможно, и царь вернётся.

Слова семилетнего мальчика повергли в изумление всех, кто присутствовал при разговоре, персов и придворных. Посол растерянно повернул голову в сторону Антипатра, тот незаметно кивнул головой.

– Хорошо, Александр, сын царя Филиппа, – решительно заявил перс, – мы поступим, как ты предлагаешь.

Присутствующие в мегароне облегчённо вздохнули, всем показалось разумным такое решение. И посол был рад возможности хотя бы таким образом разрешить своё непростое дело. Он с подчёркнутым достоинством раскланялся перед троном, отступил назад и подал знак помощнику. Тот подал небольшой сундучок красного дерева, откуда перс извлёк свиток с большой красной печатью на шнуре, передал Антипатру.

Подумав, что приём заканчивается, посол дал знак остальным членам своей делегации и начал откланиваться; за ним остальные персы, и все медленно попятились к двери. Среди возникшей тишины раздался звонкий детский голос:

– Постойте, я вас не отпускаю!

Слова царевича прозвучали так, если бы участники «приёма» услышали гром среди солнечного дня! Лица персов и царских придворных отразили неприкрытые растерянность и удивление. Александр, повернувшись к Антипатру, стоявшему за спиной с непроницаемым лицом, сказал:

– Я хочу знать всё о Персии.

Персы вопросительно посмотрели на советника, не предполагая, чем всё-таки завершится их встреча. Но Антипатр, опытнейший придворный Филиппа, тоже не знал, как поступить дальше. И вдруг посол догадался, как продолжить игру и при этом не потерять лицо. Он вернулся на место перед троном и сотворил на лице приятную улыбку.

– О, Александр, сын царя Филиппа! – начал он, вытирая тряпицей обильный пот со лба. – Я буду счастлив, рассказать сыну македонского царя о стране персов. Персидское царство огромно своими размерами: начинается в Египте, а край его в Индии. Не счесть народов, которые нашли покровительство у персидских царей, все благодарны им, с радостью платят дань. Наши цари имеют четыре столицы: проводят зиму в Сузах, лето – в Экбатанах, осенью переезжают в Персеполь, а остальную часть года находятся в Вавилоне. Но жемчужиной в короне персидских царей является Персеполь – чудо-столица с великолепным дворцом, выстроенным царём Дарием двести лет назад.

По довольному лицу перса и торжественности в голосе было заметно, насколько ему приятно сообщать такие сведения юному наследнику царя. От гордости за свою страну посла распирало. Ещё с большим воодушевлением он продолжал:

– Наш царь Артаксеркс сидит на золотом троне, который находится на помосте из чистого золота, а вокруг помоста четыре золотых столба, украшенные драгоценными сапфирами, изумрудами, и на тех столбах натянут пурпурный шитый навес. Царя окружают телохранители, числом тысяча, лучших, отобранных из десяти тысяч «бессмертных» гвардейцев. В своём дворце царь ходит по самым лучшим рукодельным коврам из Сард, на которые никто не смеет ступать, кроме него. За пределами дворца никто пешим его не видит, он передвигается всегда на колеснице или на коне. Когда царь выступает в поход, для него специально набирают воду из протекающей у Суз реки Хоаспа. Эта вода кипятится и разливается по серебряным сосудам, на вкус она необычайно легка и приятна, и с этой-то водой в сосудах сто четырехколёсных повозок, запряжённых мулами, всегда следуют за царем, если он в походе или путешествует.

Александр слушал, что говорит посол, с недетским вниманием, до конца. Потом решительно заявил:

– Ты так хорошо рассказал, уважаемый, что мне захотелось увидеть, как живёт персидский царь. Но сейчас не могу, подожду, когда вырасту и сам стану царём.

Посол подобострастно заулыбался, склонился в поклоне и сказал, облизывая влажные губы:

– О, я уверен, царь Артаксеркс будет рад видеть своим гостем сына царя Филиппа.

Посол опять засобирался, считая, что уже на этот раз ему точно пора уходить. Но Александр опять задержал его:

– Уважаемый, если Персия огромная страна и в ней живёт столько народов, как же ваш царь управляется с ними?

Посольские персы стали перешёптываться, видимо, соображая, кому придётся отвечать. Их предводитель не растерялся:

– Наш царь из своей резиденции управляет страной через наместников областей, их называют сатрапами. Сатрапы собирают налоги и отсылают их в казну. Когда царь объявляет войну врагам Персии, каждый сатрап собирает своё войско и с ним присоединяется к армии царя. Чем больше сатрапий, тем больше армия у царя.

Александр захлопал в ладоши, заёрзал на троне.

– Мне нравится, как придумал с сатрапами ваш царь. Но для чего вам ещё воевать, если у вас и так большая страна?

Посол вдруг осознал, что продолжение разговора принимает нежелательную в дипломатии окраску. Он выразительно посмотрел на Антипатра. Тот охотно вмешался:

– Александр, позволь вмешаться в ваш замечательный разговор. Наши персидские друзья устали, и по законам македонского гостеприимства мы не можем их больше задерживать. Оставим на завтра остальные разговоры. Я уверен, что так поступил бы твой отец.

Неожиданно Александр заупрямился:

– А мне интересно! Я так хочу!

Он капризно топнул ногой по скамейке. Персы смотрели на своего предводителя, а тот раздумывал, как вести себя дальше. Наконец, он натянуто улыбнулся царевичу и произнёс:

– Нет, мы не устали настолько, чтобы прервать нашу приятную беседу с умным собеседником. Я отвечу, мне нетрудно это сделать.

Посол осознавал, что на него неожиданно взвалилась ответственность за каждое своё слово. Если он хоть что-то скажет не так и этот любознательный мальчик неправильно его поймёт, ему не поздоровится. Донесут Артаксерксу, и ему конец! Перс начал осторожно: