Тонкие черты не молоденькой, но ещё очень привлекательной женщины… Прямой нос, маленький изящный подбородок, фигура тонкая и не потерявшая ещё своей гибкости. И большие карие глаза.
Татьяна Петровна смотрела на кружащиеся над водой листья, и жёлто-красный хаос мыслей метался вокруг. Покружат, покружат листья клёна и опустятся на илистое дно. Сгинет, пропадёт красота, превратится в частицу ила. А душа? Оголилась её душа и стынет, стынет.
«Брошена, брошена…» – била острой болью в сердце неотступная мысль.
Мужем брошена, отринута, не хозяйка дома, не жена. Вчера ещё был праздник: она гуляла в усадебном парке и любовалась багрянцем кленовой листвы, солнечные предзакатные лучи проникали сквозь золотое марево листьев и отражались в чистой и светлой воде пруда.
Приехал из Москвы муж Вениамин – чужой, отстранённый. И вместо приветствия и поцелуя тут же объявил, что он от неё уходит. На её недоуменный и встревоженный взгляд резко ответил:
– И не смотри на меня так, как будто я серийный маньяк. Нормальный я мужик. Не получается у нас с тобой. Да и влюбился я.
– Веня, ты шутишь? Разыгрываешь меня? Да?
– Какие уж тут шутки?! Бросаю я тебя. На Ленке, секретарше, женюсь.
И всё. Муж немедленно уехал в Москву. А она вот стоит у пруда и не может до конца понять, что случилось. Умом понимает, а душа не принимает. Не принимает никак, и всё. Ей почти сорок лет. Двадцать лет в браке. Дочь Катя на первом курсе театрального института учится. Как теперь вести себя с друзьями, со знакомыми? Весь мир, близкий и родной мир в одночасье стал рушиться. Как можно это принять? Неправда это, неправда! Она вдруг выпрямилась и побежала в дом, чтоб позвонить.
– Лена, это Татьяна Петровна. Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Простите, Татьяна Петровна. Я люблю его. Простите… Он сам вам всё сказал…
И в трубке набатом зазвучали долгие гудки.
За одну ночь мир стал иным. На траве светится изморозь. Подул пронизывающий северный ветер, по небу бежали тяжёлые рваные тучи. А клёны стали голыми, сиротливыми, совсем не похожими на себя вчерашних. За одну ночь!
Развелись тихо, без шума. Ушли в прошлое истерики и стыд от пронизывающих и всё понимающих взглядов бывших подружек. Большинство из них были жёнами друзей Вениамина, и все они тут же от неё отвернулись. Дочь восприняла развод родителей спокойно, сойдясь по-дружески с новоявленной женой отца. Это с мачехой-то при живой матери?! Татьяна Петровна не забыла, не простила, не смирилась.
Прошло время. Опять роняли клёны листву, опять подуло холодом, засверкали льдинки на лужах. Через год она стала уже подумывать о том, что их развод с мужем – развязка бабьего лета… И может быть, в этом была её вина? Ушло влечение, осталась привычка: позаботиться о муже, встретить его с работы, проводить. Порвались те нити таинства, которые связывают мужчину с женщиной. Она вспомнила, как раздражалась по ночам, когда муж начинал во сне храпеть. А его нестерпимая привычка пить чай, втягивая со свистом жидкость! Как-то она мягко сделала ему замечание, но он с обескураживающей улыбкой ответил: «А мне так вкуснее!..» А ещё растущие волосы на мочках ушей. Когда она с ним разговаривала, то старалась не смотреть на уши, чтобы не видеть этот кустившийся пух. Может, она его первой разлюбила? Кто его знает? А может, никогда и не любила?
Ни шатко ни валко стали переваливаться года. Она привыкла к положению брошенной жены. Ей стали нравиться свобода и независимость. Ей стало нравиться гулять одной или с новыми подругами по улицам города, всматриваясь в лица прохожих – мужчин и женщин. А ещё ей стало нравиться ловить на себе взгляды мужчин! И что самое главное: она как-то вдруг обнаружила, что с удовольствием всматривается в лица мужчин.
– Таня! Что с тобой? Ты вся светишься! С мужем сошлась? – как-то спросила приехавшая из Таганрога подруга. – Ты так помолодела!
– С каким мужем?! Чур на тебя! Я наслаждаюсь одиночеством.
– Ну, Танюха! Видно, тебе недолго осталось наслаждаться одиночеством. Мимо такой красавицы ни один стоящий мужик не пройдёт.
После развода она стала работать экскурсоводом в художественном музее «Наше наследие». Не из-за денег. Денег хватало. Муж оставил ей достаточно средств, чтоб жить безбедно. Да и усадьба с квартирой вблизи любимого пруда в переулке Гнилой Овражек осталась за ней.
Как-то она собралась к сослуживице отметить день рождения и взяла на работе отгул. Полдня потратила на магазины, но купила миленький подарок – серебряные подвески. Возвращалась домой в прекрасном настроении! Представляла, как явится к подруге в новом розовом платье с подарком в коробочке, упакованной в магазине в ярко-синий пакет.
«Синий цвет на фоне розового платья? Должно быть красиво. Да и подарок что надо! Камушки из аметиста подходят к цвету чёрных глаз подруги», – подумала, входя в свой подъезд.
Времени до встречи было предостаточно, и она не спешила. У лифта стоял молодой парень в майке, с чемоданчиком, с какими обычно ходят слесари по вызовам. Высокий, с накачанными бицепсами, парень ей сразу понравился. Открытый взгляд широко поставленных глаз. Улыбчивый.
«Красивый парень, но очень молодой. Какого чёрта я на него пялюсь?» – подумала Татьяна Петровна и демонстративно отвернулась, бессознательно улыбаясь.
– Вы так хорошо улыбаетесь, что так и хочется прикоснуться к вашей улыбке, – вдруг неожиданно сказал парень и, поймав её взгляд, добавил: – Губами.
«Нахал!» – радостно подумала она и ничего не ответила.
От парня шёл какой-то незнакомый запах. Резкий и притягательный.
«Банальная ситуация: молодой слесарь и молодящаяся дамочка едут в лифте. И у них завязывается роман», – мелькнула мысль.
– Так это вы здесь живёте? Вызывали слесаря? – спросил парень, когда они вышли из лифта на её этаже.
– Я не вызывала. Наверно, соседи. А вы что? Слесарь?
– Нет, я – инженер. Но был срочный вызов. Никого из слесарей не оказалось.
«Чем же от него так приятно пахнет? С ума можно сойти!» – подумала она, открывая дверь квартиры.
Парень продолжал стоять, наблюдая за ней.
«А вдруг он бандит?» – она, резко развернувшись, посмотрела на парня:
– Вам что-то нужно?
– Да. А впрочем, нет. Я у соседей спрошу.
«Какого чёрта я вступила в разговор с незнакомым мужчиной? Дура! И почему он так смотрел? А запах, запах… Дура, дура! Да это просто запах пота молодого и здорового мужчины…» – И она отправилась в ванную принять душ.
Только успела раздеться, как в дверь позвонили. Наскоро набросив лёгкий ситцевый халатик, она побежала к двери, почему-то понимая, что это тот самый парень, и бессознательно желая, чтобы это был он.
– Я… я хотел бы позвонить. А у соседей никого нет. Можно? – спросил парень, когда она открыла дверь.
– Нет! Конечно, да… Нет. Входи, – забормотала она, теряя самообладание от звериного запаха его тела.
Её глаза заиграли золотистым цветом, словно кленовые листья на воде. Парень шагнул к Татьяне Петровне, она качнулась, падая и не понимая, что с ней происходит. Он подхватил её, прикосновение сильных рук обожгло тело, ситцевый халатик распахнулся, обнажились нежно-розовые крупные соски. Сознание обмякло, стон вырвался из груди, она стала хвататься руками за что ни попадя, пока не ощутила под цепкими пальцами мужские плечи.
С тех пор её жизнь как бы разделилась надвое: всё, что было до встречи с Олегом, не имело больше никакого значения. Как будто той жизни не было. Не было Вениамина и даже дочери. Была ли прошлая жизнь? Разве сразу вспомнишь? На счастье, дочь вышла замуж за американского фермера и почти перестала появляться в жизни Татьяны Петровны. Её жизнь – это Олег, маленький сын и любовь… И пусть разница в возрасте пятнадцать лет. Пусть… Олег влюблён в неё до беспамятства. И пусть их сын Олежка – одногодок внука. Неважно. Она тоже влюблена в Олега до беспамятства. А что ещё ей нужно? Муж, ребёнок и она, возлюбленная… До какой поры, до какого срока? Надо ли считать осени, зимы? Или пусть всё идёт так, как идёт? Кто знает, сколько продлится это блаженство: день, два, неделю? Разве хочется об этом думать, когда мир вокруг прекрасен? И счастье переполняет его.
На ажурном мостике, перекинутом через пруд, в старинной усадьбе, стояли мужчина и женщина. Сквозь золото листвы осенних клёнов пробивались лучи закатного солнца и освещали чистую и покойную воду.
Смысл всей этой жизни – в любви. И нет и не будет другого смысла.
Певица
И радость светящаяся, и скука суетная – всё есть в её жизни. Но радости намного больше. Два сына: младший ещё школьник, но уже музыкант настоящий: скрипка, флейта, гитара – всё ему подвластно. А всё она! Её настойчивость, её забота и, наконец, её уроки музыки сделали из Олега музыканта. А старший, Святослав – нет… он из другого теста, будет юристом. Вот муж… А что муж? Живут в любви и согласии. Как голубки, воркующие у весенних нечистых луж: вокруг месиво грязное, чавкающие ботинки, гарью дышащие авто, а им всё равно – у них любовь. Они не видят этой неуютной суеты, смотрят друг на дружку и воркуют, воркуют под ярким весенним солнцем.
Женщина лет за сорок, но статная, поёживаясь, смотрела в сторону Крещатика. Утреннее небо было затянуто сплошными тучами, такими низкими, что, казалось, они заглядывают в окна старинного доходного дома на Владимирской горке.
Мокрый снег вперемешку с мелким дождём. «Бр-р… И это январь. Но хочешь не хочешь, а надо. Вперёд, Светик! – подбодрила сама себя. – Вас ждёт холодная купель, сударыня!»
Светлана Непейвода каждое утро, летом и зимой, купалась в Днепре. И не боялась простудить голосовые связки, хотя и была певицей. Окунётся в прорубь, и – будто бы родилась в водах – в глазах вспыхивают огоньки.
Светлана выбежала из дома и, перекрестившись на старинный костёл, пустилась вниз к реке. Пока семенила, перебирая камни тротуара каблуками спортивных ботинок, в голове складывался день: репетиция на студии, потом – запись песни. Как она пойдёт? Поэт Родин из Москвы будет на записи.