Интернет: модель и практики политического участия

С точки зрения сторонников традиционного подхода также влияют на политическое участие институциональный и социальный контекст[7 - Books J., Prysby C. Studying contextual effects on political behavior: A research inventory and agenda // American Politics Quarterly. 1988. №16. P. 211—238; Huckfield R, Sprague J. Citizens, Politics and Social Communication. Cambridge, MA. 1995.].

Именно структурные ресурсы и культурные установки считались представителями традиционного подхода наиболее важными факторами, определяющими политическое участие граждан в 1960-х и до конца 1980-х годов. Во второй половине XX века был накоплен большой эмпирический материал для изучения политического участия, основным методом сбора информации тогда были массовые опросы[8 - Milbrath L.W., Goel M.L. Political Participation: How and Why do People get Involved in Politics? 2nd ed. Chicago. 1977; Bennett S.E. Apathy in America 1960—1984: Causes and Consequences of Citizen Political Indifference. NY. 1986; Conway M.M. Political Participation in the United States. 3rd ed. Washington DC; Teixeira R.A. The Disappearing American Voter. Washington DC. 1992.].

Критики традиционного подхода – представители теории рационального выбора, подчеркивали, что политическое участие основано на сознательном вычислении индивидом «затрат» и «выгод» своего политического поведения. Эти концепты были описаны Э. Даунсом в работе «Экономическая теория голосования» и М. Олсоном в «Логике коллективного действия»[9 - Downs A. An Economic Theory of Democracy. N.Y. 1957; Olson M. The Logic of collective Action: Public Goods and the Theory of Goods. Cambridge, MA. 1965.]. «Затраты» и «выгоды» как факторы, определяющие политическое участие отнесены нами к ценностным ориентациям личности.

Другим сюжетом для научной дискуссии, разделившей теоретиков на реалистов и идеалистов, стала оценка важности гражданского участия для построения демократии[10 - Held D. Models of Democracy. 2nd ed. Stanford, CA. 1996.]. Школа реалистов, во главе с Дж. Шумпетером полагает, что ограниченного общественного участия достаточно для создания устойчивого и ответственного правительства в представительских демократиях с периодичными, свободными и справедливыми выборами, с конкурирующими партиями и политическими деятелями[11 - Schumpeter J.A. Capitalism, Socialism and Democracy. London, 4th ed. 1952.]. Реалисты считают, что граждане играют решающую роль на выборах, благодаря праву и возможности «выбросить мошенников», но не участвовать в ежедневном процессе принятия политических решений. Главная задача для политиков, с этой точки зрения – добиться устойчивого функционирования эффективных политических институтов, путем развития соревновательности партий и повышения ответственности их лидеров, особенно в транзитных и консолидирующихся демократиях.

С другой стороны, идеалисты – сторонники Дж. Розенау, Дж. С. Милля, Б. Барбера, поддерживают идеи «партисипаторной» демократии[12 - Barber B. Strong Democracy. Berkeley. 1984.] и рассматривают гражданское участие как основу для демократии. Политическая активность способствует определению когнитивной ориентации гражданина, усилению осведомленности, поощряет интерес к общественным проблемам и поддерживает терпимость и доверие, способствует появлению легитимных органов власти. Основной задачей для политиков, с этой точки зрения, является инициирование публичных дискуссий и вовлечение общества в принятие решений, например, посредством активизации неправительственных организаций, с помощью референдумов и гражданских инициатив.

Несмотря на эти горячие дебаты сторонников нормативного подхода, большинство эмпирических работ в 1980-е были написаны в рамках традиционного подхода С. Вербы и Н. Ная. Так, например, Г. Пэрри, Г. Мойзер и Н. Дэй использовали подход и классическую модель для анализа политического участия в Великобритании[13 - Parry G,. Moyser G., Day N. Political Participation and Democracy in Britain. Cambridge, MA. 1992.].

Бихевиористская революция существенно повлияла на изучение проблемы политического участия. Многие исследователи политического участия испытали влияние бихевиористического подхода Дж. Нагеля, X. Макклоски. Последователи Дж. Нагеля обращают внимание, прежде всего, на действия рядовых членов политический системы, направленные на ее совершенствование. В 1990-е годы исследователи усовершенствовали традиционную социально-психологическую модель политического участия.

В отечественной науке тематика политического участия также не осталась без внимания ученых. М. Р. Холмская попыталась классифицировать опубликованные труды по проблемам политического участия. После изучения широкого круга литературы она выделила два основных этапа в изучении этой проблематики в отечественной науке. Первый этап охватывает период до 1991 года; второй включает в себя исследования с 1991 года по настоящее время. Автор выделяет исследования общего характера и работы, посвященные политическому участию отдельных слоев населения, исследования по теории гражданского (в т.ч. политического) участия[14 - Холмская М. Р. Политическое участие как объект исследования. Обзор отечественной литературы // Полис. 1995. №5.]. Среди недостатков отечественных исследований отмечается их компилятивность, вторичность по сравнению с западной традицией. Однако отмечено растущее количество работ, посвященных политическому участию, что свидетельствует о постоянном интересе со стороны ученых. В отечественной науке заметный вклад в исследование проблемы внесли работы Е. Б. Шестопал, В. В. Инютина, Д. В. Макарова, С. Н. Захарова, Д. В. Гончарова и др.[15 - Шестопал Е. Б. Психологический профиль российской политики 1990-х. М., 2000. Инютин В. В. Политическое участие Российской молодежи второй половины 80х – начала 90х годов: формы, тенденции, противоречия. Дисс… докт. ист. наук. Воронеж. 1999; Макаров Д. В. Проблема политического участия: историко-теоретический анализ. Дисс… канд. полит. наук. М., 1995; Захаров С. Н. Политическое участие молодежи в условиях модернизации российского общества. Дисс… канд. полит. наук. М., 2001; Гончаров Д. В. Теория политического участия. М., 1997.]. В них анализируется понятие политического участия, формы политического участия, рассмотрены проблемы формирования институтов политическом участия на федеральном уровне на основе данных социологических опросов.

Большинство исследователей в своих рассуждениях о политическом участии акцентируют внимание в основном на двух главных аспектах. Первый связан с изучением цели и мотивов, определяющих политическое участие граждан. Второй аспект – с анализом многообразия политической активности через категории формы, глубины и интенсивности[16 - Бурлацкий Ф. М., Галкин А. А. Современный Левиафан. М., 1988; Ковлер А. И., Смирнов В. В. Демократия и политическое участие. М., 1986.].

В настоящее время отсутствует единая трактовка понятия «политическое участие». В зарубежной и отечественной литературе сложились разнообразные подходы к пониманию этого явления. С. Верба, Н. Най и Дж. Ким определяют политическое участие как «законные действия рядовых граждан, которые более или менее непосредственно хотят повлиять на выбор правительственных кадров и/или действия, которые они предпринимают»[17 - Verba S., Nie N., Kim J. Participation and Political Equality: A Seven-Nation Comparison. N.Y. 1978. P.46.]. Ученые обращают внимание на то, что участие должно воздействовать на отбор правительственного персонала или влиять на его действия.

В формулировке Л. Марша и М. Каазе участие направлено на принятие тех или иных вариантов или альтернатив политической деятельности. Таким образом, если в первом случае речь идет о личностном влиянии, то во втором – о влиянии на принятие решений. По мнению М. Каазе, «…под политическим участием понимается всякая деятельность, добровольно осуществляемая гражданами с целью оказать влияние на принятие решений на различных уровнях политической системы; участие в политике понимается, прежде всего, как осознанная целенаправленная деятельность»[18 - Kaase M. Partizipation. Staat und Politik. Bonn, 1991. S. 251—252.].

С точки зрения М. и Р. Куэйтов, политическое участие – это способы реализации интересов, желаний и требований обычных граждан.

Подобной точки зрения придерживается и Г. Т. Тавадов[19 - Он подчеркивает, что под политическим участием чаще всего подразумевается участие в политике автономных, частных граждан. См.: Тавадов Г. Т. Политология. М., 2001. С. 266.]. Отечественные исследователи А. Ковлер и В. Смирнов, говорят о различных формах участия. Их трактовка политического участия более широка. Они считают, что цель политического участия – не только влияние на процесс принятия политических решений, а участие в процессе управления в целом. В. П. Пугачев и А. И. Соловьев подчеркивают такую специфику цели политического участия, как влияние на содержание и характер политических решений органов и институтов государственной власти в общенациональном масштабе или на местном уровне[20 - Пугачев В. П., Соловьев А. И. Введение в политологию. М., 2000. С. 388.]. Можно в этой связи отметить эволюцию в понимании цели политического участия. Речь идет не просто о принятии решения, но и его исполнении на разных уровнях властной пирамиды, а также о качестве принимаемых решений.

По нашему мнению, наиболее проработанные понятия политического участия в отечественной литературе даны Д. В. Гончаровым и И. Б. Гоптаревой, которые под политическим участием понимают «инструментальную активность, посредством которой граждане пытаются влиять на правительство таким образом, чтобы оно предпринимало желаемые для них действия»[21 - См.: Гончаров Д. В., Гоптарева И. Б. Введение в политическую науку. М., 1997. С. 7, 146.]. Политическое участие рассматривается как влияние на процесс принятия политических решений, с одной стороны, а с другой – как воздействие на характер и ход реализации тех практических программ, которые принимаются органами государственной власти[22 - Там же. С. 146—148.].

Таким образом, политическое участие является средством выражения гражданами своих интересов и выступает неотъемлемым условием функционирования демократического государства.

Существует множество классификаций политического участия по различным основаниям. Английский ученый А. Марш выделяет два основных типа политического участия: ортодоксальное и неортодоксальное.

Ортодоксальное участие обеспечивает функционирование политической системы, ее устойчивость. Оно позволяет гражданам формулировать требования в законных формах.

Неортодоксальное провоцирует дисфункции политической системы, дестабилизирует ее. Требования, выражаемые гражданами с помощью неортодоксального политического участия, направлены против существующей политической системы (протестное поведение). Они, как правило, не санкционированы. Отдельный тип составляют политические преступления, то есть, политическая деятельность с использованием нелегитимного насилия[23 - См.: Шестопал Е. Б. Очерки политической психологии. М., 1990. С. 29.].

У. Милбрайт подразделяет политическое участие на конвенциональное (легальное и регулируемое законом) и неконвенциональное (незаконное, отвергаемое большей частью общества по моральным, религиозным и иным соображениям).

К первому типу он относит: голосование, участие в работе партий и избирательных кампаниях, участие в политической жизни общества, контакты с официальными лицами.

Второй тип включает участие в демонстрациях, бунтах, решительных протестах против власти, участие в митингах протеста, отказ повиноваться несправедливым законам и политическим решениям. Неконвенциональное участие, в свою очередь, может быть иметь активные ненасильственные формы (демонстрации, пикеты, митинги) и насильственные формы политического участия (терроризм, бунт)[24 - Milbrath L. Political Participation. Chicago. 1965. P.19.].

Н. Най и С. Верба говорят об обязательности легального и легитимного характера участия, так как обнаруживается, что целый ряд форм участия имеют законный, но не легитимный характер[25 - Verba S., Nue N. Participation in America: Political Democracy and Social Equality. N.Y. 1972. P.73.].

Совмещая два параметра формы участия (приемлемые – неприемлемые) и степень активности (активное – пассивное), Г. Алтынбекова выделает четыре типа политического участия[26 - Алтынбекова Г. А. Гендерное измерение политического участия: новые концепции и подходы // GrossVita. Гендерный информационно-аналитический портал, URL://http://giacgender.narod.ru/n6m1.htm]:

• активное приемлемое участие (участие в выборных органах, лоббистская деятельность, участие в политических партиях и организациях, участие в политических демонстрациях и других политических акциях);

• пассивное приемлемое участие (участие в голосовании, повиновение закону);

• активное неприемлемое участие (насилие, подкуп должностных лиц);

• пассивное неприемлемое участие (пренебрежение к закону, нарушение закона).

М. А. Василик делит политическое участие на автономное и мобилизационное. Автономное участие – это свободная добровольная деятельность индивидов, преследующих личные и групповые интересы. В отличие от него, мобилизационное участие носит принудительный характер. Стимулами политической активности становятся страх, административное принуждение, традиции и т д. Как правило, мобилизационное участие направлено исключительно на поддержку политической системы и его целью является демонстрация преданности правящей элите, всенародного единства и одобрения проводимой политики. Подобное участие ни в коей мере не является средством реализации групповых интересов.

Безусловно, оба типа являются идеальными в том смысле, что в любом обществе, в любой политической системе присутствуют элементы того и другого. В тоталитарных и авторитарных режимах доминирует мобилизационный тип участия. Демократии в большей степени присущ автономный тип, хотя и при демократическом режиме существуют элементы мобилизационного поведении индивидов[27 - Алтынбекова Г. А. Гендерное измерение политического участия: новые концепции и подходы // GrossVita. Гендерный информационно-аналитический портал, URL:// http://giacgender.narod.ru/n6m1.htm].

Модель участия вовсе не предполагает постоянную массовую активность в одинаковых формах. Согласно Г. Алмонду и С. Вербе, она является комбинацией «сбалансированной политической культуры, в которой политическая активность или вовлеченность в политику и рациональность уравновешены пассивностью, традиционностью и обязательствами по отношению к локальным ценностям»[28 - Петухов В. Политическое участие россиян: характер, формы, основные тенденции // Власть. 1999. №1. С. 49.].

Понятие политического участия связано с концептами «политическая позиция» и «политическое поведение». Политическая позиция означает постоянное эмоциональное состояние, касающееся политических проблем, явлений, событий. Политическая позиция предполагает наличие определенных знаний, убеждений и стремления к самовыражению, к определенному типу поведения. Под политическим поведением понимается совокупность реакций социальных субъектов на деятельность политической системы. Политическое поведение проявляется в форме политического участия и абсентеизма.

Научные исследования политического участия, в целом, отражают тенденции развития этого феномена. В самом широком смысле развитие и изучение политического участия происходило как осмысление электорального участия, и анализировался, прежде всего, его институциональный контекст. Развитие электорального участия стимулировало изучение партийного участия, его динамики и мотивации граждан. Расширение сферы гражданского общества способствовало появлению новых форм участия и изучению этого феномена с точки зрения теории сетей. Изменение контекста политического участия в информационном обществе приводит к необходимости рассматривать политическое участие с точки зрения коммуникативистики.

Классическая модель участия путем голосования, разработанная С. Вербой и Н. Наем, учитывает роль широкого институционального контекста, который складывается из влияния избирательных систем и административных процедур. Возможности сравнительных исследований явки были расширены после выпуска электронной базы данных, собранной международной группой IDEA (Institute for Democracy and Electoral Assistance), фиксирующей участие избирателей по всему миру в национальных, парламентских и президентских выборах с 1945 г.[29 - Pintor R.L., Gratschew M. Voter Turnout Since 1945: A Global Report. Stockholm, International IDEA. // URL: http:www.idea.int]

Материалы, полученные от национальных избирательных комиссий и других государственных учреждений дали более точную информацию об административных и юридических процедурах выборов в различных странах, включая процессы регистрации избирателя, требования к гражданину (обладание правом голоса), использование принудительного голосования, единого дня голосования, финансирование гражданами партийных кампаний[30 - Massicotte L., Blais A., Yoshinaka A. Establishing the Rules of theGame: Election Laws in Democracies. Toronto. 2004.]. Сегодня эти данные пополняются результатами мониторинга воздействия новых информационно-компьютерных технологий на управление выборами, баллотирование и голосование (например, использование электронного голосования в Швейцарии, Эстонии, Австрии, и Великобритании)[31 - Kersting N., Baldersheim H. Electronic Voting and Democracy: A Comparative Analysis. N.Y. 2004.].

Большая часть последних исследований избирательной явки посвящена оценке процедурных эффектов: того, как влияет принудительное голосование или введение процедуры голосования по почте на явку избирателей. К настоящему времени накопилось большое количество научных исследований, которые подтверждают важность институционального контекста (регистрации и явки избирателей). Например, Дж. Б. Пауэлл сравнил явку в двадцати девяти демократиях по параметрам социально-экономической среды, конституционного регулирования и партийной системы. Выяснилось, что принудительное голосование, автоматические процедуры регистрации и сила регулирования партий повысили явку, в то время как участие было снижено в однопартийных доминирующих системах, не допускающих ротации среди партий в государственном управлении[32 - Powell G.B. Voting turnout in thirty democracies: Partisan, legal and socioeconomic influences. In Electoral Participation: A Comparative Analysis. Ed. Richard Rose. London: Sage. 1980; Powell G.B. Contemporary Democracies: Participation, Stability and Violence. Cambridge, MA. 1982; Powell G.B. American Voter Turnout in Comparative Perspective // American Political Science Review. 1986. №80 (1). P.17—43.].

Р. В. Джэкмэн и Р. А. Миллер исследовали электоральное участие в двадцати двух промышленно развитых демократиях в течение 1980-х, и подтвердили, что политические учреждения и избирательные законы являлись значимыми факторами для изменений в уровне явки[33 - Jackman R.W., Miller R.A. Voter Turnout in the Industrial Democracies During the 1980s. Comparative Political Studies, 27. 1995; Katz R. Democracy and Elections. Oxford. 1997.]. Основываясь на этих результатах, А. Б. Блэйс и А. Добрыньска провели более широкое сравнение, проанализировав число проголосовавших в 1972—1995 гг. как пропорцию от зарегистрированного электората на парламентских выборах в девяноста одной избирательной демократии. Они пришли к выводу, что на явку влияло множество факторов: использование принудительного голосования, возрастной ценз, тип избирательной системы, скорость получения результатов выборов, количество партий, а также уровень социально-экономического развития и размер страны[34 - Blais A., Dobrzynska A. Turnout in electoral democracies // European Journal of Political Research. 1998. №33 (2). P. 239—261; Blais A. To Vote or Not to Vote? The Merits and Limits of Rational Choice Theory. Pittsburgh. 2000.]. Позже М. Фрэнклин, К. ван дер Эйк и Е. Оппенхиус сравнили явку на прямых выборах в Европейский парламент и обнаружили, что изменения в участии граждан среди пятнадцати государств-членов ЕС могли быть приписаны в значительной степени системным институциональным различиям (использование принудительного голосования, пропорциональная избирательная система, склонность участия европейца в национальных выборах)[35 - Franklin M. N., Eijk C. van der, Oppenhuis E. The Institutional Context: Turnout. In Choosing Europe? The European Electorate and National Politics in the Face of Union. Ann Arbor, MI. 1996.].

Используя международную базу данных IDEA, Р. Роуз установил, что различия в избирательной явке в послевоенных европейских национальных выборах могут быть объяснены: длительностью промежутка времени, в который были проведены свободные выборы, пропорциональным представлением избирательных систем, использованием принудительного голосования; проведением выборов в выходной день, средним размером избирательного округа[36 - Rose R. Voter turnout in the European Union member countries. In Voter Turnout in Western Europe Since 1945. Stockholm: International IDEA. 1994.]. В исследовании М. Фрэнклина также подчеркивается значимость институционального контекста для объяснения различий в явке в стабильных демократиях, в частности, для объяснения типов электоральной конкуренции, а также эффектов, которые возникают из-за снижения возрастного ценза для активного избирательного права[37 - Franklin M.N. Voter Turnout and the Dynamics of Electoral Competition in Established Democracies Since 1945. Cambridge, MA. 1994.].

Таким образом, первый этап изучения политического участия позволил достаточно подробно описать одну из важнейших составляющих модели политического участия – институциональный контекст.

Дальнейшее развитие института политического участия в рамках функционирования политических партий вызвало необходимость анализа этого аспекта политической активности. Исследования политического участия в деятельности партий позволяет нам продвинуться дальше в описании модели политического участия. Политические партии являются важным элементом демократического государства. С помощью выбранных представителей, граждане имеют возможность опосредовано влиять на принятие политических решений и выражать свои интересы. Отсутствие развитой партийной системы свидетельствует о низкой легитимации представительных органов власти.

Стабильные демократии сталкиваются с серьезными проблемами, связанными с повышением антипартийных настроений и уменьшением количества членов в партиях, начиная с «золотого века» массовых партий, приходившегося на конец 1950-х. Эта проблема особенно серьезна для Западной Европы, где партии продолжают играть роль важнейшего посреднического института, связывающего граждан и государство. Исследование, проведенное международной группой ученых во главе с Р. С. Катцем и П. Майером, показало новые аспекты внутренней организации партий[38 - Katz R.S., Mair P. Party Organizations: A Data Handbook on Party Organizations in Western Democracies, 1960—1990. London Sage. 1992; Katz R.S., Mair P. Changing Models of Party Organization and Party Democracy: The emergence of the cartel party // Party Politics. 1995. №1 (1). P. 5—28.], в то время как Р. Далтон и М. Ваттенберг собрали и систематизировали данные о партийных тенденциях в постиндустриальном обществе[39 - Dalton R.J., Wattenberg M.P. Parties without Partisans: Political Change in Advanced Industrial Democracies. Oxford. 2000; Webb P., Farrell D., Holliday I. Political parties in advanced industrial democracies. Oxford. 2001.]. Исследователи полагают, что партии остаются важным связующим звеном между органами управления и не теряют ни одной из своих функций в совместном функционировании с исполнительной и законодательной ветвями власти[40 - Dalton R.J., Wattenberg M.P. Parties without Partisans: Political Change in Advanced Industrial Democracies. Oxford. 2001; Mair P. Party System Change. Oxford. 1997.].

Вместе с тем, многие исследователи указывают на признаки упадка партий, которые видны на организационном и избирательном уровне[41 - Lawson K., Merkl P. When Parties Fail: Emerging Alternative Organizations. Princeton, NJ. 1988.]. Данные опросов в стабильных демократиях, показывают, что в электорате произошло размывание партийной идентификации, сокращение доли последователей, которые поддерживают свою партию при любых обстоятельствах[42 - Schmitt H., Holmberg S. Political parties in decline? In Citizens and the State eds. Hans-Dieter Klingemann and Dieter Fuchs. Oxford. 1995.]. Кроме того, исследования П. Маира, И. ван Биезен и С. Скарроу, опиравшиеся на официальные документы, свидетельствуют, что с 1950-х годов во многих партиях в устойчивых демократиях произошло уменьшение количества новых членов, хотя остаются существенные различия в уровнях партийного членства, даже в пределах относительно похожих западноевропейских демократий[43 - Mair P. Biezen van I. Party membership in twenty European democracies 1980—2000 // Party Politics. 2001. №7 (1). P. 7—22; Scarrow S. Parties without Members? In Parties without Partisans. N.Y. 2001.].

Чтобы исследовать причины снижения членства, были проведены опросы сторонников британских партий[44 - Seyd P., Whiteley P. Party Members and Activists // Special issue of Party Politics. 2004. №10 (4).]. Британские исследования выявили, что негативно повлиял на партийную активность недостаток времени, в то же время, у партий сегодня меньше потребностей в добровольцах для сбора денег и активном участии в кампаниях[45 - Whiteley P., Seyd P. High-Intensity Participation: The Dynamics of Party Activism in Britain. Ann Arbor, MI. 2002.].

Снижение роли политических партий в осуществлении политического участия можно представить как часть более широких изменений, затрагивающих многие общественные организации, и влияющих на политическую активность граждан. Как и партии, общественные организации обычно поддерживали важнейшие социальные институты гражданской мобилизации в послевоенной Западной Европе – церкви, присоединившиеся к Христианско-Демократическим партиям; профсоюзы и общественные ассоциации, которые мобилизовали левый рабочий класс; разнообразные группы интересов в гражданском обществе, такие как социальные клубы, профессиональные и деловые организации, сельскохозяйственные кооперативы, филантропические группы[46 - Berry J. The Interest Group Society. Boston. 1984; Norris P. Democratic Phoenix. NY. 2004.]. Интерес к роли подобных общественных организаций появился после хлынувшего потока литературы о социальном капитале.

Политическое участие в контексте гражданского общества изучалось основателями теории социального капитала П. Бурдье и Дж. Коулмэном[47 - Bourdieu P. Reproduction in Education, Culture and Society. London: Sage. 1970. Coleman J.S. Social capital in the creation of human capital // American Journal of Sociology. 1988. №94. P. 95—120; Coleman J.S. Foundations of Social Theory. Cambridge. 1990; Baron S., Field J., Schuller T. Social Capital: Critical Perspectives. Oxford. 2000.]. В работах Р. Патнэма «Чтобы демократия работала» (1993) и «Боулинг в одиночестве» (2000) иллюстрируется влияние социального капитала на политическое участие (в первую очередь, через деятельность различных гражданских ассоциаций)[48 - Putnam R.D. Making Democracy Work: Civic Traditions in Modern Italy Princeton. NJ. 1993; Putnam R.D. The Strange Disappearance of Civic America // The American Prospect. 1996. №.24; Putnam R.D. Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community. NY. 2000; Putnam R.D., Feldstein L. Better Together: Restoring the American Community. N.Y. 2003.]. Р. Патнэм определяет социальный капитал как «связи среди индивидуумов – социальные сети и нормы взаимности, а также доверие, которое является их результатом»[49 - Putnam R.D. Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community. NY. 2000. P.19.]. Отметим, что Р. Патнэм понимает социальный капитал и как структурное явление (социальные сети), и как культурное явление (социальные нормы). Р. Патнэм утверждает, что горизонтальные сети встроены в гражданское общество, а нормы и ценности поддерживают эти связи и имеют важные последствия для людей в социальных сетях и для общества в целом, принося частную и общественную пользу.

Наконец, в труде «Боулинг в одиночестве» Р. Патнэм представляет наиболее обширные данные, свидетельствующие о том, что гражданское общество в целом, и социальный капитал в частности, претерпели существенную эрозию в послевоенные годы в Америке. Р. Патнэм рассматривает ряд причин, которые способствовали этому (например, недостаток времени и денег). Кроме того, социальный капитал изменяется технологиями и СМИ, особенно в связи с развитием развлекательного телевидения как главного источника досуга в Америке. Именно в нем Р. Патнем видит главного виновника разрушения социальных связей в США, с самым глубоким влиянием на послевоенное поколение[50 - Putnam R.D. Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community. NY. 2000. P.246; Putnam R.D. Tuning In, Tuning Out: The Strange Disappearance of Social Capital in America // Political Science and Politics. 1995. XXVIII (4). P. 664—683; Norris P. Did Television Erode Social Capital? A Reply to Putnam // Political Science and Politics. 1996. XXIX (3). P. 474—480.].

Современные гражданские ассоциации претерпевают существенные изменения. Сегодня в их число входят женские движения, антиглобалистские движения, антивоенные коалиции, экологические движения, разнообразные неправительственные организации. Они имеют подвижные границы, свободные сетевые коалиции и децентрализованные организационные структуры. Основные цели новых социальных движений – достижение социальных изменений через стратегии прямого действия и создания сообществ; изменение образа жизни и социальной идентичности с помощью влияния на процесс разработки политических решений и принятия законов[51 - Tarrow S. Power in Movement. Cambridge. 1994; Tilly C. From Mobilization to Revolution. Reading, MA. 1978; McAdam D., McCarthy J.D., Zald M.N. Comparative Perspectives on Social Movements. N.Y. 1996; Dalton R.J., Kuechler M. Challenging the Political Order: New Social and Political Movements in Western Democracies. N.Y. 1990.].

Очевидно, что мобильность общественных организаций и ассоциаций, их способность пересекать национальные границы свидетельствует о появлении глобального гражданского общества, мобилизующего людей вокруг проблем глобализации, прав человека и мировой торговли[52 - Rosenau J. Turbulance in World Politics: A Theory of Change and Continuity. Princeton. 1990; Lipschutz R. Global Civic Society and Global Environmental Governance. Albany, NY. 1996; Keck M.E., Sikkink K. Activists beyond Borders – Advocacy Networks in International Politics. Ithaca, NY. 1998; Smith J., Chatfield C., Pagnucco R. Transnational social movements and global politics: Solidarity beyond the state. Syracuse, NY. 1997; Kriesi H., Porta D.D., Riucht D. Social Movements in a Globalizing World. London. 1998.]. Эти агентства характеризуются децентрализованными сетевыми коммуникациями с другими участниками, «горизонтальными», а не «вертикальными» организационными структурами, мало формализованной принадлежностью (belonging), общей обеспокоенностью разнообразными политическими проблемами[53 - Zald M.N., McCarthy J. Social Movements in an Organizational Society. New Brunswick, NJ. 1987; Oberschall A. Social Movements: Ideologies, Interests and Identities. New Brunswick. 1993; Meyer D., Tarrow S. The Social Movement Society: Contentious Politics for a New Century. Lanham, MD. 1998; Larana E., Johnston H., Gudfield J.R. New Social Movements: From Ideology to Identity. Philadelphia. 1994; McAdam D., McCarthy J.D., Zald M.N. Comparative Perspectives on Social Movements. N.Y. 1996.]. Люди могут временно «подключаться» к решению конкретных проблем и свободно миновать организационные границы, вместо «формального» присоединения к ассоциации при уплате членских взносов.

Новые социальные движения стали важным каналом политического участия, альтернативным средством политической мобилизации, протеста и выражения гражданской позиции.

Развитие альтернативных организационных форм гражданской активности связано с ростом форм деятельности, которая в западной литературе получила название «политики, касающейся определенного вопроса» (cause-oriented). Поэтому, большая часть исследований политического участия посвящена изучению различных механизмов вовлечения в гражданское участие. Гражданская активность, в свою очередь, влияет на электоральное участие, активность граждан в контактах с органами государственной власти, участие в деятельности партий. С. Верба с коллегами установил это, когда рассматривал различные способы политического участия, которые системно отличались по своим затратам и выгодам[54 - Verba S., Nie N.H., Kim J. The Modes of Democratic Participation: A Cross-National Analysis. Beverley Hill, CA. 1971; Verba S., Nie N.H. Participation in America: Social Equality and Political Participation. N.Y. 1972; Verba S., Nie N.H., Kim J. Participation and Political Equality: A Seven-Nation Comparison. N.Y. 1978; Verba S., Schlozman K., Brady H.E. Voice and Equality: Civic Voluntarism in American Politics. Cambridge, MA. 1995.].

Таким образом, в современной литературе описаны два механизма политического участия. Первый связан с индивидуальной активностью граждан (партийное или электоральное участие). Второй – с коллективными действиями, направленными на решение конкретной проблемы (бойкот товаров, подача петиций, демонстрации и протесты)[55 - Пэтти, Вайтли и Сейд показывают подобное разделение, но они проводят черту между «коллективными» и «индивидуальными» формами активизма. См.: Pattie C., Seyd P., Whiteley P. Citizenship in Britain: values, participation and democracy. Cambridge. 2004.].