Лжеправители

Имя нашего первого героя, страстно стремившегося всенепременно оставить собственный след в истории, жаждавшего любой ценой пробиться к власти, но в итоге канувшего в вечность вместе с сотнями и тысячами таких же, как и он, – Хоремхеб, или, если следовать египетской традиции, – Великий фараон Египта, сын и воплощение бессмертного Господа Амона, бесстрашный и непобедимый Хоремхеб.

Но далеко не сразу удалось простому египетскому воину, жившему – жутко представить! – более трех тысяч лет назад, достичь высот, которых, по всем правилам престолонаследования Древнего Египта, достичь у него не было ровным счетом никаких шансов. Тут следует уточнить: мы понимаем, что, независимо от законов и традиций, трон со всеми вытекающими отсюда последствиями, как в Египте, так и в любой другой стране мира, можно было завоевать. Завоевать любому, совсем не обязательно знатному, но главное – способному на это человеку. Что, собственно говоря, и происходило сплошь и рядом. Завоеватель, то есть узурпатор власти, становился царем, королем, фараоном и так далее и тому подобное и правил ровно столько, сколько позволяли ему это делать сложившиеся обстоятельства.

Тут все ясно и понятно. Вот только в случае с нашим героем дело обстояло несколько иначе, о чем, собственно говоря, и пойдет речь в этом повествовании. Хоремхеб, безусловно великий во всех смыслах этого слова человек, был и остается неразрешимой загадкой до сегодняшнего дня не только благодаря своему воистину уникальному для той страны и эпохи «взлету», но и всему тому, что он сделал потом, когда путем титанических усилий внес собственное имя в перечень египетских правителей.

Только о том, сколько ученых, историков, исследователей в разные годы и в разных странах мира посвятили свои работы, а иногда и целые жизни Древнему Египту, его тайнам и, в частности, его царям, можно написать не одну книгу. И для того, чтобы нам хоть немного вникнуть в суть проблемы, без чего совершенно невозможно даже пытаться понять человека, жившего за полторы тысячи лет до нашей эры и о котором пойдет наш рассказ, попробуем понять, что же представляла собой эта таинственная и прекрасная страна в те невероятно далекие дни.

Древний Египет. Колыбель человечества, каковой многие его считают. Страна тысячи вопросов без ответов. И действительно, разве есть на свете место более таинственное, более загадочное и более непостижимое? Величественные пирамиды, уносящиеся своими некогда позолоченными вершинами в ослепительно-голубое небо. Невероятный сфинкс – Шесепанх, источенный беспощадными ливнями, тысячи лет назад проливавшимися там, где потом раскинулась бескрайняя пустыня, которая поглотила и скрыла от людских глаз его грандиозную фигуру, – сберегающий, по поверьям, под своими могучими лапами тайну рождения мира.

Как жили люди, возможно, видевшие своими глазами тех, кого впоследствии, утратив последние крохи воспоминаний о том, что было на самом деле, их растерянные потомки стали именовать странным и таинственным словом «боги»?

Забыто все. И даже те, кто называл себя жрецами тех самых великих богов (и первых и вторых в Египте, стоит заметить, было великое множество), уже не в состоянии соединить в единое, связное целое ни одну из многочисленных теорий.

Остались лишь довольно многочисленные памятники тех времен, происхождение и назначение многих из которых даже при всех современных технологиях нет никакой возможности объяснить. И обрывки, жалкие крупицы воспоминаний. Например, о том, что люди Земли – чему вторит христианская, да и многие другие традиции – были созданы. Кем созданы? Конечно же, богами. Но это еще не все. Кроме «созданий», у этих загадочных богов были также и «дети».

В чем заключалась разница между первыми и вторыми, было ясно даже самому, как сказали бы теперь, «малограмотному» (а таковых в стране того периода было, к прискорбию, подавляющее большинство) местному жителю: человечество в целом было сотворено, дети же, разумеется, были рождены.

Откуда же простому египетскому земледельцу или, скажем, рыбаку было это известно? Разумеется, от вездесущих жрецов, иначе говоря священнослужителей, которых, надо заметить, почитали едва ли не наравне с теми самыми богами. Которых уважали. Которых боялись.

Не углубляясь в дебри чрезвычайно запутанной древнеегипетской религиозной доктрины, в которой не просто было разобраться даже ее современникам, попытаемся вкратце сформулировать ее основные постулаты, касающиеся нашей темы. Как объясняли всезнающие жрецы, первые люди были «сотворены», иначе говоря, слеплены из глины специально выделенным для этой деятельности Богом-творцом и предназначались – как и все их, уже рожденные посредством известного процесса, потомки – непосредственно для услужения богам. Восхваление и прославление богов считалось единственной целью человеческой жизни.

Но у «детей» богов было совсем иное предназначение и никакой глиняной смеси в процессе их изначального «производства» никогда не использовалось.

Так кем же они были, «дети» богов?

«Детьми» богов в Древнем Египте считались даже не жрецы, которые, в принципе, были наделены практически безграничной властью в стране. Это были цари, позднее ставшие именоваться фараонами[3 - Фараон – в дословном переводе означает «большой дом».], властители Египта наряду со жрецами, постоянно соперничавшие с ними за эту самую власть. Надо заметить, что фараоны считались не только детьми, но и живыми воплощениями богов, точнее солнечного бога – Амона (Гора), не сотворенные, но рожденные от него самого и его божественной супруги, в роли которой, разумеется, выступала жена каждого очередного царя. В отличие от современных представлений, для древних египтян царь (фараон) был именно богом. В самом прямом смысле этого слова. Богом, жившим на земле и обладающим всеми соответствующими характеристиками последнего. Царица была земной богиней, родной дочерью и воплощением небесной богини Исиды. Момент соития царя и царицы был моментом соития богов, зачинали и рождали они, соответственно, тоже бога. И так далее и тому подобное.

Небесные боги правили в Небесном царстве. Их воплощения и «дети» – в земном. Отсюда никто, кроме детей богов – царей и их наследников, то есть их родных сыновей, – не имел права занимать египетский престол. Это был самый нерушимый из всех законов того времени. Посягнуть на него считалось святотатством, преступлением, равного которому трудно было даже представить.

Правда, существовал один маленький нюанс: различить, определить «истинного сына бога» (интересно, что хотя право наследования в древнем Египте передавалось по материнской линии, царями-фараонами в абсолютном большинстве своем были мужчины) мог только жрец. При возникновении любого рода сложности с «удостоверением личности» претендента на божественный престол разрешить ситуацию призывали священнослужителей. Когда могли возникнуть подобные ситуации? Тогда, например, когда фараон отходил в мир иной, не успев оставить потомства.

В связи с этим каждый, претендующий на трон и, соответственно, на собственное божественное происхождение, просто обязан был заиметь добрые отношения с лидирующими представителями могущественного жреческого сословия. И уж об этом-то очень хорошо знали и помнили все жаждущие украсить свое чело царским уреем[4 - Урей – головной убор или диадема фараона, представлявшая собой коршуна с распростертыми крыльями и поднявшуюся, словно для нападения, кобру.], равно как и наш, весьма удачливый и в этом плане, и во всех остальных, герой – Хоремхеб.

Прежде чем перейти к рассмотрению невероятно любопытной карьеры самопровозглашенного «сына Амона» Хоремхеба, крайне полезно будет вспомнить об обстановке, сложившейся в самом Египте в те далекие годы, и о том, кем были непосредственные предшественники будущего новоиспеченного фараона, которым он, кстати говоря, во многом оказался обязан своим будущим успехом. Причем не иначе как в благодарность за оказанные ему благодеяния с некоторыми из них – да что там! – даже с памятью о них – поступил весьма своеобразно…

Пожалуй, начать разговор стоит с 1372 года до нашей эры. К слову, сами египтяне свою страну никогда не называли Египтом. В древности, благодаря остающимся после ежегодного разлива реки плодородным нильским наносам, она носила название Кемет, или «Черная земля» (в отличие от «Красной земли» – пустыни). Еще ее именовали «Мемфис – Хетт-Ка-Пта», то есть «Владения души господа Пта[5 - Пта – одно из главных божеств многочисленного египетского пантеона.]», откуда и пошло, трансформированное греками, слово Египет. Современные арабы, населяющие эти земли, называют свою страну Миср. И социальные, и международные отношения Египта того времени нам довольно хорошо известны благодаря находке в эль-Амарне большого государственного архива египетских фараонов конца XVIII династии. В этом архиве сохранились дипломатические послания царей Вавилона, Ассирии, Хеттского государства и Кипра, а также многих сиро-палестинских князей и правителей к египетскому фараону. Письма Амарнского архива являются ценнейшими историческими документами, во всех красках демонстрирующими нам уровень развития дипломатии того времени. Судя по этим письмам, Египет в ту пору поддерживал торговые и дипломатические взаимоотношения с целым рядом государств Передней Азии. Переговоры между отдельными государствами велись устно, через специальных послов, и письменно, через «курьеров». Эти переговоры зачастую приводили к разрешению возникших конфликтов, заключению военно-политических союзов и соглашений, которые при этом принято было облекать покровом таинственности. Политические союзы часто скреплялись весьма полезными для обеих сторон династическими браками.

Упадок военного могущества Египта, заметно проявившийся еще в царствование Аменхотепа III, стал более заметен при его сыне и преемнике Аменхотепе IV (1424–1388 гг. до н. э.). Правда, Аменхотеп IV стал более известен миру как реформатор Эхнатон.

На деятельности фараона Эхнатона стоит остановиться подробнее, поскольку, как говорят источники, он первым заметил и особо высоко оценил действительно недюжинные способности нашего героя, Хоремхеба, и дал ему, как говорится, «путевку в жизнь». Многие исследователи предполагают, что на свою беду…

Практика показала, что ко времени царствования Эхнатона Египет уже не располагал достаточными военными силами, чтобы защищать свои прежние завоевания. Вполне вероятно, что и этот фактор сыграл определенную роль в том, что реформы нового фараона оказались недолговечны, а их последствия были жестоко пресечены одновременно со смертью их автора. Кем пресечены? Об этом немного позднее…

Так вот, важнейшим событием того времени стало проведение Аменхотепом IV так называемой большой религиозной реформы. Эта реформа была призвана заменить древнюю традиционную систему многобожия новым культом единого солнечного бога. Проект феноменальный по своей грандиозности, дерзости и размаху – сейчас мы объясним, что имеем в виду, говоря об этом, – превосходящий, наверное, даже введение христианства в Древней Руси, правда не столь удачный. И на это были свои причины. Одной из которых, без всяких сомнений, явился тот факт, что, кроме всего прочего, Аменхотеп пытался уничтожить теорию, гласившую, что жизнь продолжается после смерти. Теорию, на которую, если можно так выразиться, работала и на которой базировалась вся древнеегипетская культура.

Любой человек, независимо от того, к каким бы слоям общества он не принадлежал, скрыто или явно жаждет жить вечно. Это непреложная истина. Так вот, если нашим предкам, объявляя вне закона древних славянских богов (среди которых присутствовал, надо заметить, и общий для нас и древних египтян Ра), хотя бы оставили веру в то, что смерть – это еще не конец, веру в то, что, когда человек умирает, – для него, тем не менее, еще не все потеряно, то древних египтян по какой-то одному ему известной причине фараон Эхнатон решил лишить даже этого утешения. Почему? Эта тайна – одна из многих, которые Аменхотеп IV унес с собой в мир иной. Туда, где все тайное становится наконец явным…

Но пока еще владыка Эхнатон жив и активно занимается проведением в жизнь своей реформы. Для чего же новому царю понадобилось это делать?

Как уже было отмечено, к описываемому времени египетские фараоны были вынуждены отказаться от весьма удачной и довольно прибыльной захватнической политики своих предшественников. Этот отказ и нашел свое яркое отражение во всей деятельности фараона Аменхотепа IV. Ведь завоевательные войны фараонов XVIII династии привели к обогащению лишь небольшой группы придворной знати и тяжело сказались на положении простого народа. Наибольшие богатства скопились в храмах вообще, но главным образом – в руках фиванских жрецов Амона[6 - Амон – наряду с Ра и Гором одна из ипостасей бога солнца. В Древнем Египте каждый город поклонялся отдельному богу, что усугубляло разобщенность населения.], которые в этом отношении к описываемому периоду времени запросто могли потягаться с самим царем. Религиозная реформа оказалась, таким образом, направленной в первую очередь против фактически безграничного господства невероятно разбогатевшего высшего фиванского жречества. Ведь даже непосвященным сложно, наверное, будет поверить в то, что именно заботой о вконец обнищавшем народе был движим в своей деятельности фараон. Правдоподобнее будет предположить, что власть служителей культа, несмотря на то что официально фараон тоже принадлежал к их числу – причем считался верховным жрецом всей страны, – становилась опасной для власти самого царя. В связи с чем он и решил приложить грандиозные усилия, чтобы и себя, и свое потомство от этой опасности оградить. Если смотреть правде в глаза, то становится очевидным, что это и была главная причина реформы, задуманной Аменхотепом. Главная, но, разумеется, не единственная. Другие, не столь меркантильные, тоже, без сомнения, присутствовали. Среди них такие, к примеру, полезные для страны причины, как прекращение религиозных распрей, которые на почве многобожия, безусловно, случались; сплочение населения страны благодаря вере в единого для всех небесного владыку и улучшению условий жизни людей в городах и областях за счет богатств, конфискованных у ставших «лишними» храмов других богов. Трудно преувеличить, насколько поклонение разным богам отделяло людей друг от друга, что было на руку верховным жрецам и их свите в каждой отдельно взятой местности. «Разделяй и властвуй» – знаменитая фраза, часто приписываемая Юлию Цезарю, первоисточник которой на самом деле так и остался неизвестен, актуальна во все времена. Идея единого и общего для всех бога могла послужить сплочению египетского народа, как «внутри себя», так и с населением некогда враждебных, а теперь подвластных ему территорий.

И раз уж религия являлась главной формой идеологии и на ней зиждились как общественная, так и частная жизнь жителей всей страны, вне зависимости от достатка и положения, – храмы являлись крупнейшими центрами культурного влияния в стране. Поэтому религиозная проповедь могла быть с легкостью использована правительством для укрепления собственного положения, как в самой «Черной земле», так и на близлежащих территориях. С этой целью, очевидно, и создавались понятные и доступные разноязычным и разноплеменным массам, населявшим соседние с Египтом земли, новые формы культа.

На эту составляющую религиозной реформы Эхнатона указывают некоторые фразы из большого гимна Атону. В гимне говорится о том, что бог солнца Атон восходит над каждой страной, что он как единый творец мира создал все страны – Египет, Сирию и Нубию, посылая жизнь каждой стране. Если прежние египетские боги изображались как покровители одного лишь Египта и египетского царя, обеспечивавшие ему победу над его врагами, то теперь новый бог Атон был объявлен богом не только Египта, но также и соседних стран.

Таким образом, вступив на престол, Аменхотеп IV начал открытую борьбу против жрецов, опираясь при этом на довольно широкие слои населения Египта, которым пришлась по душе предложенная новым царем перспектива поправить собственное бедственное материальное положение. Тем более что вряд ли Эхнатон начал свою агитработу с сообщения о том, что никакой жизни после смерти, как он предполагал, не существует в принципе. Ведь в этом случае ему бы не удалось привлечь хоть сколь-нибудь значительное количество последователей, хотя бы из числа простых граждан. Процесс переоценки ценностей происходил не в один день, причем он был достаточно грамотно построен и преподнесен. Тем не менее многие весьма серьезные причины – в том числе и желание жить вечно, если не в этом, то хотя бы в загробном мире, – перечеркнули в конце концов все многолетние труды Эхнатона. Тут он явно, как говорится, перегнул палку. Но, несмотря ни на что, результат, которого фараону все-таки удалось добиться, не может не вызвать уважения.

Итак, попытка свергнуть власть жрецов была невероятно трудной и настолько же опасной даже для «живого воплощения бога на Земле». Благодаря все тому же непомерному богатству в течение всех предыдущих царствований жрецы оказывали сильнейшее влияние как на внутреннюю, так и на внешнюю политику египетского правительства, и для того чтобы начать борьбу с подобным положением вещей, Аменхотеп IV просто обязан был сначала заручиться поддержкой хоть какой-то, пусть даже самой небольшой части представителей именно этого сословия. Новый фараон предпринял хитрый и чрезвычайно разумный маневр – он переманил на свою сторону провинциальное жречество, в частности священнослужителей двух главных городов страны – Гелиополя и Мемфиса. В этих городах со времен глубокой древности тоже процветал культ единого верховного солнечного божества, вот только не Амона. Поэтому для начала Аменхотеп IV стал выдвигать в противовес культу фиванского бога Амона культ гелиопольско-мемфисского бога Ра-Горахте (Гора, или Хора). Объявив себя первосвященником именно этого бога, фараон начал строить в Фивах его храм, провозгласив его самого при этом единственным существующим божеством.

Чтобы подчеркнуть значимость своей реформы, Аменхотеп IV все эти строительные работы проводил с большой пышностью. В надписи, обнаруженной на самом храме, говорится о том, что только лишь для работ по изготовлению одного большого обелиска царь призвал всех каменщиков от Элефантины до дельты. Именно к этому периоду относятся и самые многочисленные изображения солнечного божества Гора с головой сокола, украшенной солнечным диском.

Однако, как считал Аменхотеп, время для нанесения сокрушающего удара по фиванским жрецам, а вместе с ними и по всему древнему традиционному многобожию, еще не настало. Восстановление древнего культа и постройка храма солнечному богу в Фивах стали лишь первым этапом его реформы, перевернувшей – правда, только на время – тысячелетние устои целой страны.

Пока Аменхотеп выжидал подходящего момента, его деятельность вызвала мощную оппозицию со стороны лидеров фиванского жречества, что в свою очередь заставило царя окончательно порвать с ними. Культ прежнего «государственного» бога Амона и вся система древнего традиционного многобожия подверглись гонению. Храмы, не признававшие реформу Эхнатона, разрушались по всей стране и в невероятных количествах, жрецы изгонялись. Особо яростных противников политики нового фараона объявляли еретиками и просто казнили. Имя бога Амона, имена других богов Египта и даже само слово «боги» усердно уничтожались на всех памятниках, причем царь не пощадил даже имени своего отца, равно как и своего собственного, ибо в их состав входило имя Амона («Аменхотеп» означает «Амон доволен»).

Одновременно с расправами над жрецами Амона Аменхотеп IV выдвинул и официально утвердил новый культ. Он провозгласил культ единого солнечного бога Атона, который якобы лично снизошел к нему в святом откровении. В связи с чем фараон принял имя Эхнатон, что означало «блеск Атона». После этого Аменхотеп-Эхнатон навсегда покинул Фивы.

Поблизости от современной Эль-Амарны царь построил себе новую столицу, о красоте и роскоши которой будут слагать гимны многие его современники, и украсил ее дворцами и храмами. В этот город, получивший название Ахетатон, что в приблизительном переводе означает «горизонт Атона», Эхнатон и переселился вместе со всем своим двором, чиновниками и жрецами нового солнечного бога.

Производившиеся уже в наше время раскопки бывшей резиденции Эхнатона дали колоссальный материал для изучения жизни египетских городов той эпохи. Наряду с большим царским дворцом здесь были обнаружены здания государственных учреждений, в частности государственного архива и «школы писцов» (так называемого «дома жизни»), богатые усадьбы, принадлежавшие крупным аристократам и чиновникам, кроме того, дома, в которых жили представители средних слоев населения, мелкие торговцы и ремесленники. И наконец, целый квартал, когда-то населенный городской беднотой, скорее всего людьми, в те далекие времена трудившимися в некрополе [1 - Некрополь – место захоронения усопших. Поскольку процедура погребения в Древнем Египте почти всегда включала в себя хотя бы простейшее бальзамирование тел, а иногда (в зависимости от материального достатка покойных) и дорогостоящую мумификацию, он мало напоминал современные христианские кладбища.].

А неподалеку от города были обнаружены гробницы знатных вельмож того времени. Стены погребальных комнат в этих гробницах сохранили уникальную роспись с изображениями фрагментов жизни людей и богов, выполненными с невероятным мастерством. А еще – интереснейшие надписи (в частности, текст гимна в честь бога Атона), которые дают возможность довольно подробно изучить и саму эпоху в целом, и религиозную реформу, проведенную Эхнатоном.

Проводя свою реформу, Эхнатон опирался в основном на средние слои населения, представители которых образовали вокруг фараона новую группу придворного чиновничества. Вот с этого момента, насколько нам известно, и начинается карьера главного героя этого повествования – Хоремхеба. Эти новые вельможи находились в полной экономической зависимости от фараона. В оставленных после себя надписях в своих гробницах они гордятся главным образом не своей родовитостью и знатностью, а милостями фараона, которому они обязаны своим возвышением. Без его благосклонности, без его внимания и его щедрой руки они с легкостью снова оказались бы там, откуда «вытянул» их Аменхотеп, – на улице, без каких-либо надежд хоть что-то изменить. И к чести представителей новой египетской элиты стоит сказать, что они без ложного самодовольства откровенно это признавали: на стенах своих гробниц они часто изображали, как царь щедро вознаграждает их за верную службу и за то, что они следуют его новому религиозному учению, всячески поддерживая реформу, что было весьма честно и благородно с их стороны. Они, как только могли, подчеркивали свою верность египетскому царю в благодарность за его благодеяния и преданность новому религиозному учению, фанатичным проповедником которого был сам Эхнатон, не из альтруистических, разумеется, соображений, но тем не менее…

Следует отметить, что в те времена в Древнем Египте, как позже и в феодальной Европе и Азии, так называемая личная верность еще была в большой цене. Царь ценил верных ему людей, равно как и последние дорожили благосклонностью своего сюзерена. Правда, несмотря даже на все это, мероприятие, затеянное Аменхотепом, закончилось весьма печально.

Эхнатон, опираясь на это новое, созданное им и всецело ему преданное чиновничество, в течение всего времени своего царствования упорно и последовательно проводил в жизнь задуманную им реформу. Кроме своей новой столицы во всех крупнейших городах Египта, где были особенно сильны культы древних богов, – в Фивах, Мемфисе, Гелиополе и Гермонтисе – он построил храмы новому богу солнца Атону, который отныне был провозглашен единым «официальным» государственным богом. Больше того, культ Атона насаждался даже в Нубии, где еще при Аменхотепе III был основан новый город ниже третьего нильского порога, получивший название Гем-Атон. Эхнатон разрушил храм, построенный здесь его отцом в честь фиванского бога Амона, и воздвиг новый храм в честь собственного божества.

Борьба Эхнатона против Амона в лице фиванского жречества (или наоборот) вызывала вяло текущее, но стабильное, иногда и активное сопротивление со стороны той части населения страны, которая поддерживала фиванских жрецов и правителей номов[7 - Ном (от греч. «район», «область») – древнеегипетская территориальная единица. От слова «номарх» (правитель нома) путем простой перестановки литер произошло, по всей видимости, всем известное слово «монарх».]. В конце концов жрецы и номархи, недовольные новым курсом правительственной политики, подрывающей устои их правления, составили заговор с целью покушения на венценосного реформатора. На это указывает одно из изображений, сохранившееся на стенах гробницы начальника столичной полиции Маху. На нем можно увидеть, как Маху привозит на суд к везиру[8 - Везир – первый по значимости после царя государственный чиновник.] и другим высшим чиновникам важных государственных преступников: одного египтянина и двух чужеземцев – организаторов заговора. Обрадованный тем, что покушение предотвращено, везир благословляет царя на долгую жизнь во здравии и благоденствии. Не без оснований гордясь собственной ролью, сыгранной им в раскрытии заговора, Маху изобразил эту сцену на стенах своей гробницы.

Какими бы благими намерениями не руководствовался Эхнатон в проводимой им деятельности, каких бы успехов не достиг – его религиозная реформа не привела к желаемому результату. Объединить население страны так и не получилось. Фараону удалось лишь на время, да и то не полностью, сломить могущество своих противников из могущественного клана жрецов прежних богов. Ставленники и, позднее, преемники Эхнатона не смогли защитить ни его, ни его реформу, ни даже себя самих.

Один из них, сын Эхнатона – Тутанхатон, ставший фараоном после смерти отца, царя-реформатора, – возможно, по молодости лет, а возможно, по слабости духа, вынужден был уступить притязаниям фиванского жречества и восстановить культ Амона на всей территории Египта. Мало того – в соответствии с этим он даже изменил, как некогда его отец, только в обратную сторону, свое имя на Тутанхамон, под которым и вошел в историю.

В гробнице юного Тутанхамона, обнаруженной в Долине царей около Фив в 1922 году, было найдено огромное количество всевозможных предметов и изображений, помогающих понять атмосферу, царившую в те незапамятные времена. В роскошном золотом гробу, который в свою очередь находился в деревянном, а тот – в каменном саркофаге, покоилась мумия молодого царя Тутанхамона. Замечательные предметы, обнаруженные в этой гробнице, почти нетронутые временем, явственно демонстрировали позицию полного подчинения фиванским жрецам, которую со временем занял фараон. Сначала царь приказал, чтобы на спинке трона его изобразили в сиянии солнечного диска – бога Атона, тем самым как бы выступая поборником Амарнской реформы. Однако позднее в своей большой надписи, обнаруженной в фиванском храме Амона, Тутанхамон выступает в качестве ревностного сторонника фиванского жречества и ликвидатора Амарнской реформы. В ярких красках описывает он те бедствия, которые претерпевал Египет при царе-еретике – его собственном отце, каковым именовали Эхнатона его враги, когда храмы были заброшены, а огромная масса жрецов осталась не у дел. Тутанхамон с гордостью повествует о том, как он восстановил изображения богов Амона и Пта и снова отстроил их храмы, при этом щедро наградив жрецов за пережитые ими лишения.

Как бы там ни было, но реформа Эхнатона с треском провалилась. Почему это произошло? Исследователи считают, что Аменхотеп IV потерпел поражение вследствие того, что при проведении своей реформы все-таки не имел достаточно мощной социальной опоры, необходимой для нанесения окончательного удара по господству жреческой аристократии. Средние слои населения, на которые опирался царь-реформатор, были еще достаточно слабы, немногочисленны и совершенно не организованы. Широкие массы народа, несмотря на красивые лозунги и призывы, все-таки сохраняли приверженность старым формам религии. Поэтому Эхнатон, несмотря на все попытки что-то изменить, был вынужден в конце концов оставить в прежнем виде и древние формы заупокойного культа, и древние представления о загробном мире, что, в принципе, никак не вязалось с его новой проповедью. С другой стороны, жреческая аристократия была невероятно сильна своими богатствами и клановой сплоченностью.

В итоге, в результате дворцового заговора Эхнатон был убит. Трон Египта, как уже было отмечено, занял его сын, на тот момент носивший имя Тутанхатон. Однако окончательным ликвидатором религиозной реформы, проведенной Аменхотепом IV, стал вовсе не он. Но кто же тогда? Начальник войск и предположительно друг Эхнатона Хоремхеб. Мало того, считается, что именно он стал основателем новой XIX династии фараонов. Но каким образом подобное могло произойти?

Бытует предположение, что Хоремхеб был одним из лидеров заговора против Эхнатона и именно ему выпала роль подать фараону яд, которым тот был отравлен, поскольку своему военачальнику царь доверял безмерно. А потом…

Потом произошло следующее. Малолетний Тутанхатон только формально считался фараоном. Его отец – легендарный фараон Эхнатон – величайший правитель, которого историки называют первым гением человечества, обладал выдающимся умом, но был физически уродлив. Эхнатон, возможно, страдал синдромом Фрелиха, вследствие чего его внешность претерпевала в течение жизни ужасающие изменения. На портретах, созданных в древности, великий фараон предстает женоподобным человеком с болезненно удлиненным лицом, отвислыми ушами и вытянутым носом. Кем была мать будущего Тутанхамона и что произошло с ней, неизвестно, но египтологи не сомневаются, что она, традиционно, была близкой родственницей Эхнатона. Возможно, именно это, да еще дефектные гены отца и привели к слабому здоровью и ранней смерти Тутанхамона (правда, версия о «естественной» кончине девятнадцатилетнего царя не пользуется популярностью). Сын не унаследовал от отца физического уродства, но его организм был слабым.

Как уже отмечалось, Тутанхатон взошел на престол, будучи совсем юным – ему исполнилось всего лишь восемь лет. Поэтому почетную, а главное выгодную обязанность «регента» при малолетнем правителе взяла на себя его ближайшая родственница – мачеха Тутанхатона, мудрая и прекрасная Нефертити и несколько приближенных к ее особе придворных чиновников.

Повзрослев, Тутанхатон попал под жесткое влияние жрецов Амона со всеми вытекающими отсюда последствиями. Что касается личной жизни молодого царя, то археологам удалось обнаружить надписи на древних барельефах, которые рассказывали о любовных отношениях между Тутанхамоном и Нефертити. По ряду не известных нам причин ей самой пришлось прервать эту связь, но утратить власть над царственным пасынком она не хотела. Потому вдова Эхнатона заранее позаботилась о судьбе своей дочери Анхесенамон, выдав ее замуж за Тутанхамона. Некоторые источники говорят, что это был очень счастливый брак.