Общая теория капитала. Самовоспроизводство людей посредством возрастающих смыслов. Часть вторая

В развитом товарном производстве полезность, как мера потребностей существования, становится синонимом товарности, а погоня за денежным статусом становится ловушкой и двигателем для развертывания потребностей. Ускоренная эволюция смыслов, проявляющая себя в форме потребительства и накопительства, стала необходимым условием для разрушения традиционной общины и ее уклада. Самообеспечение было устойчивой формой производства и потребления, которая в силу своего замкнутого характера препятствовала специализации и кооперации деятельности, усложнению и возрастанию смыслов. Даточное и простое товарное обращение, связывавшие общину с государствами и вождествами, лишь дополняли, но не разрушали ее. Государство, церковь и феодалы с их поборами и культами божественного и героического хотя и оказывали давление на общину, не могли и не хотели разрушать ее натуральную производственную основу. Расширение коммерческого общества, соблазны потребительства и накопительства, лишение собственных средств производства, денежное соперничество – вот чем была разрушена община.

По мере развития простого товарного производства происходит разделение деятельности и продуктов на потребляемые самим домохозяйством и те, которые домохозяйство производит для дани или продажи. Община покупает и продает, но покупает и продает только продукты деятельности, но не саму способность к деятельности, не деятельную силу. Разрушение замкнутой общины связано с коммерческой революцией, которая создала развитое товарное производство. Если при простом товарном производстве работник производит потребительные ценности для продажи на рынке, то при развитом товарном производстве он продает на рынке свою деятельную силу. Поскольку работник больше не может продавать продукты своей деятельности, а вынужден отчуждать свою деятельную силу, постольку его деятельность превращается в труд. «…Труд есть лишь выражение человеческой деятельности в рамках отчуждения» (Маркс и Энгельс 1954-1981, т. 42, с. 140). Становясь предметом купли-продажи, деятельная сила превращается в рабочую силу:

«Под рабочей силой, или способностью к труду, мы понимаем совокупность физических и духовных способностей, которыми обладает организм, живая личность человека, и которые пускаются им в ход всякий раз, когда он производит какие-либо потребительные ценности» (Маркс и Энгельс 1954-1981, т. 23, с. 178, перевод исправлен).

Работник не противостоит капиталу как какая-то отдельная сущность. Капитал – это расширенное самовоспроизводство общества-системы, а работник, то есть субъект производства, является такой же необходимой частью капитала, как средства производства. Маркс тоже не избежал того, чтобы противопоставить работника капиталу, рабочий класс – классу капиталистов. На самом же деле и рабочие, и предприниматели – это лишь элементы и моменты в процессе расширенного самовоспроизводства, и их деятельная сила есть та потребительная ценность, которую они могут предложить обществу-системе:

«… Та потребительная ценность, которую рабочий может предложить капиталу, которую он таким образом вообще может предложить другим людям, не материализована в продукте, вообще не существует вне рабочего, следовательно, существует не действительно, а лишь в возможности, как его способность. Эта потребительная ценность становится действительностью только тогда, когда она возбуждается капиталом, приводится им в движение, ибо деятельность без предмета есть ничто или в лучшем случае есть мыслительная деятельность, о которой здесь речь не идет. Как только эта потребительная ценность получает движение от капитала, она становится определенной производительной деятельностью рабочего; это есть сама его жизнедеятельность, направленная на определенную цель, а потому выявляющаяся в определенной форме» (Маркс и Энгельс 1954-1981, т. 46, ч. I, с. 216, перевод исправлен).

Для расширенного самовоспроизводства характерны работа и досуг «по часам». Часы – главным образом, солнечные, водяные и подобные им – существовали уже в античности, но именно появление механических часов знаменовало собой переход на следующую ступень эволюции смыслов, на котором сама деятельная сила стала предметом купли и продажи. Как говорит Дэвид Гребер, «в средневековой Европе люди говорили, что это занимает три “отченаша” или две варки одного яйца – это было широко распространено. Там, где нет часов, время измеряется действиями, а не действия – временем» (Гребер 2020, с. 143). Жизнь «по часам» происходит из средневековых монастырей, но механические часы, возникшие в XIV веке, быстро распространились на часовые башни на городских площадях (см. Мамфорд 2001, с. 347, 372). Великие географические открытия привели к открытию не только новых мест, но и нового времени: потребности морской навигации потребовали уменьшения и повышения точности механических часов и вызвали к жизни хронометр. Наемный труд по сути стал возможен только после изобретения механических часов, которые задали способ систематизации индивидуального труда и сделали возможным деление труда на части. До Нового времени сама концепция купли-продажи труда с трудом укладывалась в головах:

Во-первых, «когда приобретается абстракция – рабочая сила, то покупатель затем использует ее в то время и в тех условиях, которые определяет именно он, а не “обладатель” рабочей силы (и обычно платит за нее после того, как ее потребил). Во-вторых, система наемного труда предполагает установление метода измерения приобретенного труда с целью оплаты; обычно это делается путем внедрения второй абстракции – рабочего времени. “Мы не должны недооценивать масштаб этих двух концептуальных шагов (в первую очередь в социальном отношении, а не в интеллектуальном): они были сложны даже для римских юристов” (см.: Finley M. I. The Ancient Economy. Berkley, 1973. P. 65–66)» (Гребер 2020, с. 407).

До начала Нового времени наемным трудом занимались рабы, так как переход от рабства к наемному труду было проще себе представить, чем переход к наемному труду от состояния свободного ремесленника или крестьянина (см. Гребер 2020, с. 141-142). Развитие наемного труда в Европе является отчасти результатом расширения европейской торговли и завоеваний за пределы континента. Отношения, связанные с наймом моряков и солдат, переносились на отношения с рабочими внутри самой Европы. В Новое время концепция наемного труда распространилась на все общество, превратив его в коммерческое. Купля-продажа рабочей силы стала возможна только тогда, когда работники оказались отделены от тех средств производства, которые прежде позволяли им вести даточное или простое товарное хозяйство:

«… Существенное условие, необходимое для того, чтобы владелец денег мог найти на рынке рабочую силу как товар, состоит в том, что владелец рабочей силы должен быть лишен возможности продавать товары, в которых овеществлен его труд, и, напротив, должен быть вынужден продавать как товар самое рабочую силу, которая существует лишь в его живом организме» (Маркс и Энгельс 1954-1981, т. 23, с. 179).

Расширение товарного производства сопровождалось отделением места производства от места потребления, то есть рабочего места от домохозяйства, и отделением средств производства от непосредственного производителя и от его повседневной деятельности. «Для того чтобы кто-то имел возможность продавать отличные от его рабочей силы товары, он должен, конечно, обладать средствами производства, например сырьем, орудиями труда и т. д.» (Маркс и Энгельс 1954-1981, т. 23, с. 179). Лишение крестьян и ремесленников их орудий труда в виде полей и мастерских было основным условием для превращения их деятельности в наемный труд.

Коммерциализация деятельной силы связана как с разрушением традиционной общины и потерей возможностей для самообеспечения в деревне, так и с развитием промышленности и торговли в городах. Вацлав Смил называет это «толкающие и тянущие силы миграции» (Смил 2020, с. 340, перевод исправлен). В качестве одного из «толкающих» факторов традиционно рассматривается политика огораживания. Однако до XVIII века огораживания происходили в основном за счет изменения баланса сил внутри самих общин, раскачиваемых ветрами коммерческой революции. К 1700 году система открытых полей (при которой участки, обрабатываемые разными хозяйствами, не огораживаются и после сбора урожая возвращаются в общинное пользование) сохранялась лишь на 29% всей территории Великобритании. Только в XVIII веке огораживания стали проводить посредством парламентских актов, так что к 1850 году система открытых полей сохранилась лишь на 8% территории страны (см. Мокир 2017, с. 278). «Тянущими» факторами, которые привели к разрушению самообеспечения и даточного обращения в деревне и основанной на них традиционной общины, стали новые центры континентальной и морской торговли, центры добывающей и перерабатывающей промышленности. Индустриализация начиналась исподволь как надомное производство, когда крестьяне выполняли на дому заказы, размещаемые скупщиками, и лишь постепенно развернулась в фабричное производство, которое потребовало масштабной миграции из деревень в города.

Расширенное потребление есть производство деятельной силы

В традиционном обществе люди воспроизводят свою деятельную силу в общинах, удовлетворяя свои минимальные потребности посредством самообеспечения. В коммерческом обществе рабочие воспроизводят себя и свои семьи, продавая свою рабочую силу. Коммерциализация деятельной силы неразрывно связана с формированием развитого товарного хозяйства, при котором рабочий и его семья не могут самостоятельно воспроизвести себя, поскольку из-за возросшей специализации они больше не могут производить все множество необходимых им продуктов:

«Собственник рабочей силы смертен. Следовательно, чтобы он непрерывно появлялся на рынке, как того требует непрерывное превращение денег в капитал, продавец рабочей силы должен увековечить себя, “как увековечивает себя всякий индивидуум, т. е. путем размножения”. Рабочие силы, исчезающие с рынка вследствие изнашивания и смерти, должны постоянно замещаться по меньшей мере таким же количеством новых рабочих сил. Сумма жизненных средств, необходимых для производства рабочей силы, включает в себя поэтому жизненные средства таких заместителей, т. е. детей рабочих» (Маркс и Энгельс 1954-1981, т. 23, с. 182).

Простое потребление для большинства членов традиционной общины сводилось к удовлетворению минимальных потребностей, необходимых для выживания, и эти минимальные потребности оставались по существу неизменными из поколения в поколение. В условиях традиционного хозяйства принцип наименьшего действия принимал форму минимизации труда. Высокий уровень рождаемости и большая семья были одним из компонентов простого самовоспроизводства:

«Энергозатраты на беременность и выращивание еще одного ребенка пренебрежимо малы по сравнению с его трудовым вкладом, а тот можно получать с очень раннего возраста. Как замечает исследователь: “Иметь много детей и передавать им трудовые обязанности как можно раньше является высокорациональным поведением в крестьянских обществах, где хорошая жизнь равняется минимальным трудовым затратам, а вовсе не обладанию большим количеством имущества”» (Смил 2020, с. 126).

Необходимо повторить, что экономия физических усилий не была связана с леностью крестьян, а вытекала из стратегии сохранения достигнутого: «…Упорное подчеркивание того факта, что крестьяне всегда и всюду рассматривали праздность как первичную социальную ценность, неприемлемо» (Смил 2020, с. 126).

Большая семья, характерная для крестьянской общины, продолжала существовать и даже укрепляться в городах XVIII – XX веков, в том числе благодаря эксплуатации детского труда. Для раннего промышленного рабочего дети имеют даже большую ценность, чем для крестьянина. Затраты деятельности на обучение рабочего в середине XIX века едва ли превосходили, а на самом деле, видимо, отставали, от таких же затрат на обучение ремесленника в середине XVII века. Ремесленный труд требовал нескольких лет ученичества, а дети, занятые на европейских фабриках в XIX веке, не получали почти никакого обучения. Иными словами, минимальное действие на производство рабочего для фабрики было, возможно, даже меньше, чем минимальное действие, необходимое для производства ремесленника парой столетий раньше. Однако в течение XIX века ситуация стала меняться по мере перехода к расширенному потреблению.

Расширенное потребление состоит в постоянном и все более быстром развертывании потребностей. В коммерческом обществе потребности возрастают не только от поколения к поколению, но и для одного поколения на протяжении его жизни. При этом на каждом этапе потребности рабочих и их семей остаются необходимыми потребностями, то есть в общем случае не превышают тех требований, которые выдвигаются по отношению к рабочей силе со стороны общества-системы:

«Размер так называемых необходимых потребностей, равно как и способы их удовлетворения, сами представляют собой продукт истории и зависят в большой мере от культурного уровня страны, между прочим в значительной степени и от того, при каких условиях, а следовательно, с какими привычками и жизненными притязаниями сформировался класс свободных рабочих. Итак, в противоположность другим товарам определение стоимости рабочей силы включает в себя исторический и моральный элемент. Однако для определенной страны и для определенного периода объем и состав необходимых для рабочего жизненных средств в среднем есть величина данная» (Маркс и Энгельс 1954-1981, т. 23, с. 182).

По мере коммерциализации деятельной силы необходимая деятельность постепенно и во все большей степени превращается в стоимость рабочей силы, то есть необходимую стоимость, равную стоимости потребительных ценностей, необходимых для удовлетворения потребностей рабочих и их семей. Энтропия рабочей силы не тождественна ее стоимости, в отличие от Маркса мы не сводим стоимость рабочей силы к количеству труда, необходимого на ее воспроизводство, но необходимая стоимость является показателем требований, предъявляемых обществом к энтропии рабочей силы и сложности труда.

Исторический процесс коммерциализации деятельной силы, превращения необходимой деятельности в необходимую стоимость, имеет свои пределы. В коммерческом обществе место и время работы обособляются от места и времени потребления, а товары и услуги поступают в потребление из производства посредством обращения. Однако и в коммерческом обществе деятельная сила воспроизводится не только за счет деятельности, которая осуществляется на предприятиях, превращаясь в стоимость, но и за счет самообеспечения, то есть внутри домашнего хозяйства. Семья, домашнее хозяйство ставят пределы расширению коммерческого общества, и на протяжении всей своей истории капиталистическое общество-система стремится преодолеть эти пределы.

Люди воспроизводят себя не только в рабочее, но и во внерабочее время, не только в рамках предприятий, но и в рамках домохозяйств. Потребности рабочего и его семьи удовлетворяются как путем потребления товаров и услуг, приобретенных за заработную плату, так и путем удовлетворения потребностей за пределами коммерческого общества: человек спит, питается и выполняет множество других действий, не уплачивая за это деньги. Необходимая деятельность включает в себя не только необходимый труд – производство на предприятиях потребительных ценностей, которые затем поступают в домохозяйства через обращение, но и необходимое потребление – домашние дела и их результаты: приготовление блюд, поход в магазин, уборка квартиры и т. д. и т. п. Если необходимый труд превращается в деньги, в необходимую стоимость, то необходимое потребление превращается непосредственно в продукты и услуги самого домохозяйства. Равным образом прибавочная деятельность включает в себя не только прибавочный труд – то есть производство присваиваемой капиталистами прибавочной стоимости, но и прибавочное потребление – то есть досуг или свободное время.

Выше мы видели, что в традиционном обществе подход работников к распределению времени состоял в том, чтобы между доходом и досугом выбирать досуг, и весь напор расширенного потребления с его потребительством и накопительством был направлен на то, чтобы побудить работников больше работать, а не заниматься собой. Этому напору противостояли природные ограничители. Смыслы эволюционируют, меняя границы между производством и потреблением, между необходимой и прибавочной деятельностью, но общий бюджет времени остается ограничен не только 24 часами, составляющими сутки, но и психофизиологическими особенностями человека – например, продолжительностью сна, необходимой для восстановления сил. Хотя необходимая продолжительность сна различна для разных людей, для большинства она колеблется вокруг 7 – 8 часов в сутки.

Иллюстрация 5. Добавленная деятельность, или распределение времени

На иллюстрации 5 мы делим рабочую деятельность на необходимый и прибавочный труд. Для Маркса это деление означало также деление всего рабочего времени на необходимое и прибавочное рабочее время. В действительности было бы правильнее говорить, что каждая минута рабочего времени содержит и необходимые, и прибавочные элементы. Таким образом, в целом добавленная деятельность делится на четыре части. Из этих четырех частей потребление работника включает в себя три части – быт h, необходимый труд v и досуг f. Прибавочный труд m и его продукты отчуждаются от рабочих и образуют источник для доходов капиталистов:

«Производство прибавочной стоимости или нажива – таков абсолютный закон этого способа производства. Рабочая сила может быть предметом продажи лишь постольку, поскольку она сохраняет средства производства как капитал, воспроизводит свою собственную стоимость как капитал и в неоплаченном труде доставляет источник добавочного капитала» (Маркс и Энгельс 1954-1981, т. 23, с. 632).

В главе 2 мы показали, что сложность смысла, измеренная в культурных битах, в среднем сходится к энтропии человека как источника (контр)фактов. Это означает, что сложность деятельности рабочего в среднем сходится к энтропии рабочей силы, рабочая деятельность сходится к необходимому труду. Откуда же тогда берутся прибавочный труд и прибавочная стоимость? Они вытекают не из личных потребностей и способностей рабочего, а из социально-культурного порядка, из разницы между личной сложностью и сложностью общества-системы в целом. Эта разница проявляет себя двумя способами. Первый способ Маркс называл абсолютной, а второй способ – относительной прибавочной стоимостью. Первый способ состоит в том, что капиталистический порядок принуждает рабочего работать больше, чем это необходимо для воспроизводства его самого и его семьи. Второй способ состоит в том, что общество-система вырабатывает такие методы производства, которые повышают производительность и позволяют уменьшить количество труда и рабочего времени, необходимых для воспроизводства рабочего и его детей:

«Прибавочную стоимость, производимую путем удлинения рабочего дня, я называю абсолютной прибавочной стоимостью. Напротив, ту прибавочную стоимость, которая возникает вследствие сокращения необходимого рабочего времени и соответствующего изменения соотношения величин обеих составных частей рабочего дня, я называю относительной прибавочной стоимостью» (Маркс и Энгельс 1954-1981, т. 23, с. 325).

В традиционном обществе важнейшим отношением было отношение между прибавочной и необходимой деятельностью, между источником досуга и источником выживания. В обществе, основанном на купле-продаже труда, важнейшим отношением становится отношение между прибавочной и необходимой стоимостью, между источником прибыли и источником заработной платы. В коммерческом обществе норма прибавочной деятельности превращается в норму прибавочной стоимости. Вся история капитала есть история увеличения прибавочного труда за счет сокращения трех других частей добавленной деятельности:

«“Что такое рабочий день?” Как велико то время, в продолжение которого капитал может потреблять рабочую силу, дневную стоимость которой он оплачивает? Насколько может быть удлинен рабочий день сверх рабочего времени, необходимого для воспроизводства самой рабочей силы? На эти вопросы, как мы видели, капитал отвечает: рабочий день насчитывает полных 24 часа в сутки, за вычетом тех немногих часов отдыха, без которых рабочая сила делается абсолютно негодной к возобновлению своей службы. При этом само собой разумеется, что рабочий на протяжении всей своей жизни есть не что иное, как рабочая сила, что поэтому все время, которым он располагает, естественно и по праву есть рабочее время и, следовательно, целиком принадлежит процессу самовозрастания стоимости капитала. Что касается времени, необходимого человеку для образования, для интеллектуального развития, для выполнения социальных функций, для товарищеского общения, для свободной игры физических и интеллектуальных сил, даже для празднования воскресенья – будь то хотя бы в стране, в которой так свято чтут воскресенье, – то все это чистый вздор!» (Маркс и Энгельс 1954-1981, т. 23, с. 274).

Глядя на современную ему хозяйственную практику раннего промышленного общества, Маркс отмечал, что потребление рабочих оказывается сведено к необходимому труду (стоимости рабочей силы) v и к «немногим часам» необходимого потребления h, что прибавочное потребление по существу исчезло, и все время жизни рабочего оказывается подчинено извлечению прибавочного труда m, присваиваемого капиталистами. Таким образом, потребление сводилось к простому воспроизводству рабочей силы, к повторению одного и того же минимального субъекта из поколения в поколение. Во времена, когда Маркс писал «Капитал», сколько-нибудь серьезное образование для представителей рабочего класса было практически исключено:

«Для того чтобы преобразовать общечеловеческую природу так, чтобы она получила подготовку и навыки в определенной отрасли труда, стала развитой и специфической рабочей силой, требуется определенное образование или воспитание, которое, в свою очередь, стоит большей или меньшей суммы товарных эквивалентов. Эти издержки на образование различны в зависимости от квалификации рабочей силы. Следовательно, эти издержки обучения – совершенно ничтожные для обычной рабочей силы – входят в круг стоимостей, затрачиваемых на ее производство» (Маркс и Энгельс 1954-1981, т. 23, с. 182-183).

В этом состояло принципиальное отличие рабочего от капиталистического предпринимателя. Как и рабочий, предприниматель получает свои доходы от работы, от участия в процессе производства, тот и другой являются работниками. Однако рабочий и предприниматель выполняют в производстве две принципиально разные функции. Предприниматели занимаются созданием и организацией рабочих мест, а рабочие – трудом, то есть приведением рабочих мест в движение. Соответственно этому деятельную силу можно разделить на предпринимательскую и рабочую силу. На ранних этапах расширенного самовоспроизводства предпринимательская деятельность была значительно сложнее, чем труд рабочего, и опыт предпринимателя был гораздо богаче, чем опыт рабочего. Однако по мере развития производства необходимый опыт рабочего постепенно приближался к опыту предпринимателя. Возрастание смыслов, происходившее по мере развития капиталистического общества-системы, вело к возрастанию сложности рабочей силы. К концу XIX века и в особенности в XX веке учеба и игра уже были деятельностью, необходимой для воспроизводства работника, будь то предприниматель или рабочий.

Эволюция общества-системы показала, что возрастание сложности средств деятельности требует возрастания сложности деятельной силы, накопление капитала на одной стороне требует накопления культурного и индивидуального опыта на другой стороне. Расширенное самовоспроизводство общества-системы требует расширенного потребления. А такое расширенное потребление, то есть накопление деятельной силы, может осуществляться только за счет прибавочной деятельности. Образование и воспитание требуют не только большей или меньшей суммы товарных эквивалентов сверх необходимого труда, то есть участия в прибавочной стоимости, но и того или иного свободного времени. Начальное, среднее и высшее образование представляют собой не что иное, как прибавочную стоимость и досуг, расходуемые на накопление культурного и индивидуального опыта, то есть накопление деятельной силы – как в ее форме предпринимательской силы, так и в ее форме рабочей силы.

В XX веке деятельную силу стали называть «человеческим капиталом». Маркс в свое время подвергал критике это понятие, когда указывал, что продавая рабочую силу, рабочий получает лишь необходимую стоимость, но не участвует в присвоении прибавочной стоимости, и что поэтому рабочую силу называть капиталом неправильно:

«Эти экономисты говорят: одни и те же деньги реализуют здесь два капитала; покупатель – капиталист – превращает свой денежный капитал в живую рабочую силу, которую он присоединяет к своему производительному капиталу; с другой стороны, продавец – рабочий – превращает свой товар – рабочую силу – в деньги, которые он расходует как доход, благодаря чему он как раз и оказывается в состоянии снова и снова продавать свою рабочую силу и таким образом сохранять ее; следовательно, сама его рабочая сила и есть его капитал в товарной форме, являющийся постоянным источником его дохода. В действительности же рабочая сила есть его достояние (постоянно возобновляющееся, воспроизводящееся), а не капитал» (Маркс и Энгельс 1954-1981, т. 24, с. 499).

Однако развитие начального, а затем среднего и высшего образования по сути означали, что рабочий класс стал принимать участие в присвоении прибавочной деятельности – как в форме прибавочной стоимости, так и в форме досуга. Участие в прибавочной стоимости принимало самые разные виды: рост заработной платы, государственное финансирование образования, пособия на детей, пособия на период безработицы, на повышение квалификации или смену профессии и т. д. При этом с возрастанием деятельной силы росла величина необходимой деятельности. То количество деятельности, которое считалось достаточным для формирования работника в XIX веке, стало совершенно недостаточным столетие спустя. Если в середине XIX века нормой был детский труд на промышленных предприятиях, то есть человек мог вступать в процесс производства, не имея по сути дела никакого образования и опыта, то в середине XX века нормой уже было обучение до наступления совершеннолетия.

Процессы перераспределения прибавочной стоимости носили и субъективный, и объективный характер: они были вызваны и борьбой со стороны рабочего класса за повышение заработной платы, социальные гарантии и сокращение рабочего дня, и потребностями в более квалифицированной рабочей силе со стороны капиталистических предприятий. Чем шире участвовал рабочий класс в присвоении прибавочной деятельности и ее результатов, тем меньше поводов у него было к борьбе с капиталистическим порядком:

«Каким же образом большинству обществ удалось избежать “неизбежной классовой борьбы” и коммунистической революции, предсказанной в “Манифесте”? Согласно одной из теорий прогнозы не оправдались, поскольку угроза революции подтолкнула промышленно развитые страны внедрить меры, направленные на смягчение межклассовой напряженности и неравенства, например за счет расширения избирательных прав и возможности перераспределять богатство, а также роста государства всеобщего благосостояния. Однако есть и альтернативная теория, которая ссылается на критическую роль, которую человеческий капитал начал играть в процессе производства в эпоху индустриализации. Согласно этой точке зрения инвестиции в образование и обучение рабочей силы профессиональным навыкам обретали все большую важность для капиталистов, которые пришли к пониманию, что из всего капитала, находящегося в их распоряжении, именно человеческий является ключевым фактором, способным предотвратить снижение их прибыли» (Галор 2022, с. 89-90).

Потребление, сводящееся к быту h и необходимому труду v, позволяет воспроизводить рабочую силу лишь в постоянном масштабе, обеспечивает лишь простое ее воспроизводство. Для того, чтобы рабочая сила воспроизводилась в расширенном масштабе, чтобы она превратилась в человеческий капитал, необходимо, чтобы потребление включало в себя также некоторую величину досуга f и некоторую долю прибавочной стоимости m. Как расширение производства на предприятии требует инвестицийI, так и расширение деятельной силы, повышение ее квалификации и сложности выполняемого ею труда требует вложений в личные опыт и образование, то есть энвестиций E. Если инвестиции производятся за счет части прибавочной стоимости – прибыли или средств, привлекаемых в счет будущей прибыли, – то энвестиции производятся за счет прибавочной деятельности – досуга и части прибавочной стоимости, которую мы называем надбавкой.

Реальный и номинальный капитал

Коммерческая революция привела к становлению капиталистического предприятия, на котором рабочее место отделяется от места потребления, рабочее время отделяется от времени потребления. Производительный капитал, необходимый для такого предприятия, делится на две части, постоянную и переменную:

«…Та часть капитала, которая превращается в средства производства, т. е. в сырой материал, вспомогательные материалы и средства труда, в процессе производства не изменяет величины своей стоимости. Поэтому я называю ее постоянной частью капитала, или, короче, постоянным капиталом. Напротив, та часть капитала, которая превращена в рабочую силу, в процессе производства изменяет свою стоимость. Она воспроизводит свой собственный эквивалент и сверх того избыток, прибавочную стоимость, которая, в свою очередь, может изменяться, быть больше или меньше. Из постоянной величины эта часть капитала непрерывно превращается в переменную. Поэтому я называю ее переменной частью капитала, или, короче, переменным капиталом» (Маркс и Энгельс 1954-1981, т. 23, с. 220).

В отличие от Маркса, мы не сводим источник прибавочной стоимости к одной только рабочей силе, к труду рабочего. Как уже было показано, источником прибавочной деятельности, а следовательно и источником прибавочной стоимости, является разница между энтропией деятельной силы и сходящейся к ней сложности труда рабочих и предпринимателей с одной стороны – и энтропией общества-системы в целом и сходящейся к ней сложности совокупной деятельности с другой стороны. Это означает, что источником прибавочной стоимости является не голая сила рабочего, лишенного каких-либо средств, а деятельная сила работника, вооруженного средствами производства. В условиях капиталистического производства работник или трудовой коллектив, находящиеся за пределами предприятия, то есть лишенные средств производства, не в состоянии произвести ни необходимую, ни прибавочную стоимость. И необходимая, и прибавочная стоимость являются продуктами рабочей деятельности, осуществляемой на капиталистическом предприятии. Такую деятельность могут вести лишь рабочие и предприниматели, соединенные со средствами производства. Сложность средств производства является неотъемлемой частью сложности труда. Не только переменный, но и постоянный капитал является источником добавленной стоимости – и ее необходимой, и ее прибавочной частей.

При этом капиталистический, или расширенный, порядок служит средством для извлечения прибавочной стоимости, понуждая рабочего производить больше труда, работать дольше и более интенсивно, чем это было бы необходимо для простого воспроизводства его самого и его семьи. Маркс сводил это понуждение к эксплуатации: «В процессе производства капитал развился в командование над трудом, т. е. над действующей рабочей силой, или самим рабочим. Персонифицированный капитал, капиталист, наблюдает за тем, чтобы рабочий выполнял свое дело как следует и с надлежащей степенью интенсивности» (Маркс и Энгельс 1954-1981, т. 23, с. 319). Однако на деле порядок действует и через самоэксплуатацию, которая вызывается возможностью получить надбавку и культурой* потребительства.

Эксплуатация рабочих со стороны капиталистов проявляла себя наиболее ярко на ранних этапах промышленной революции в форме удлинения рабочего дня, то есть при производстве абсолютной прибавочной стоимости: «… Чрезмерное удлинение рабочего дня предстало перед нами как характернейший продукт крупной промышленности» (Маркс и Энгельс 1954-1981, т. 23, с. 519). Однако, если величина рабочего дня ограничивается, как это происходило и законодательно, и на практике, то уменьшение необходимой части рабочего дня за счет повышения производительности, то есть производство относительной прибавочной стоимости, нельзя свести к одной лишь эксплуатации. В этом случае становится очевидно, что рабочие производят больше, чем потребляют, потому что они участвуют в социально-культурном процессе разделения, сложения и умножения смыслов.

Капитал, задействованный на капиталистическом предприятии, мы называем реальным капиталом. По существу, реальный капитал – это и есть действующее капиталистическое предприятие. Иными словами, реальный капитал – это капиталистическое производственное действие и его результат. Процесс кругооборота реального капитала проходит через три стадии, включающие в себя денежный капитал Д, товарный капитал Т и производительный капитал П. Как и Маркс, мы разделяем производительный капитал на постоянный и переменный – постольку, поскольку постоянный капитал c превращается в средства производства Сп, а переменный капитал v – в живую деятельную силу Р.

«Первая стадия: Капиталист появляется на товарном рынке и на рынке труда как покупатель; его деньги превращаются в товар, или проделывают акт обращения Д – Т.

Вторая стадия: Производительное потребление купленных товаров капиталистом. Он действует как капиталистический товаропроизводитель; его капитал совершает процесс производства. Результатом является товар большей стоимости, чем стоимость элементов его производства.