– Такой шип отрастает у двуглавых шипастых только после ста лет жизни и более. Но этому дракону уже, судя по размеру шипа, лет двести, может чуть меньше.
– На что похоже его имя на драконьем? – спросила Герда.
Ребята почесали затылки.
– Оно похоже на букву «Р», – усмехнулся Джек, – только очень длинное и в разных интонациях. Человеческим голосом не передать.
– Как тогда мне к нему обращаться?
– Знаешь, ему твое имя тоже не понять, – добавил Фиадес, – Брось ваше это! Драконы почти не используют имена.
Внизу послышались оживленные голоса, и в просвете двери появились одна за другой мужские фигуры. Герда похлопала Джека по плечу, показывая на них.
– …он у нас около месяца, ка бы не наврать, – говорил первый вошедший, иногда путая ударения, – Везли на четверке (так называли четверку драконов, несущих по воздуху перевозку). Глянька-сь, уж летает!
Всего вошло мужчин десять. Они остановились, восхищенно любуясь игнорирующим их явление драконом. Все в грязных сапогах и рубахах. «Видимо, драконоводы», – заметила Герда. Только один, со светло-русыми волосами, собранными в мелкий хвост, отличался. Его одежда выглядела чуть чище, и вместо рубахи на стройном теле поблескивало что-то вроде кольчуги или такой необычной стальной брони, похожей на снаряжение воинов. Но он не особо бы выделялся из всех, если бы не меч за спиной и пара демонских оружий на поясе, похожих на кольца.
Он стоял под светом фонаря и был виден лучше остальных, почему Герда и смогла запомнить его лицо. «А он гораздо симпатичнее тех вонючих демонов,» – мелькнула у нее мысль. Теплый свет красиво играл на его мужественных скулах загорелого лица, которое словно отбрасывало тень неведомых глубоких дум и замкнутости. Скорее всего, говорил он мало, но, вероятнее, прямо и откровенно. Дракон его не поразил, и восторг, что совсем недавно читался на лицах ребят, у него проявился лишь багровым отражением блестящей чешуи в темных, жестоких глазах. Гость бросил ленивый взгляд на троицу. В этот момент Герда успела про себя отметить, что на правом его ухе блеснуло маленькое золотое кольцо.
– А вот и он, – прошептал Фиадес. – Тот самый кое-кто…
Мужчина издал рык приветствия. На его жилистой шее заиграли мышцы. Герда поморщилась – ну очень это неестественно в ее понимании, даже при такой красивой внешности. Дракон приподнял одну голову, и в его горлах глухо проскрежетало. Затем он лениво опустился обратно. Манеры обоих: как двуглавого, так и драконовода с серьгой, явно имели нечто общее.
– Я хочу поздороваться с ним, – прошептал Джек, взволнованно смотря на гостя.
– Он зашел навестить старых приятелей, скорее всего, проездом, Джек, а не на гастроли, – оборвал его Фиадес, почесав белое пятно в волосах.
– Да, Джек, и я не очень хочу светиться перед драконоводами… – Герда досадливо улыбнулась.
– Парни! Э-ха! – увидел их тот, что зашел первым, рыжий среднего роста. – Выпустить надобно его? – весело прикрикнул он.
– Да! – отозвался Джек. – Мы за этим здесь!
– Кончайте! Можано отдохнуть вам! Сами сделаем! – махнул рукой и обратился к гостю с серьгой, – Да, Гер?
В ответ тот молча кивнул.
Джек махнул в знак понимания, и ребята вышли через балкон с другой стороны загона. Фиадес про себя ругнулся и так сочно сплюнул, что утопил расцветающий клевер.
Часом позже, когда Фиадес отбыл по своим делам, Джек и Герда, сидя на сломанном заборе с видом на далекий лес, услышали гул крыльев. Над ними медленно пролетела красная шипастая скала, пахнув ветром гари и сажи. Дракон плыл по воздуху, как грозовая туча, властно рассекая воздух, схмурив острые хищные веки. Даже правое крыло, что двигалось слабо и с усилием, не выдавало его боли.
– Того светловолосого зовут Гер? – вспрыснула Герда, задумчиво глядя на уменьшающуюся фигуру зверя, летящего в зеленое море. – Гер, да? Герда?
Джек улыбнулся глупой шутке.
– Это сокращение от Адагером.
– Адагером, – повторила она. – Я бы так назвала дракона.
Они еще сидели то молча, то делясь шутками и воспоминаниями. И время не торопило их, оно медленно текло, уволакивая за собой облака и солнце за горизонт. Далекий лес наполнял их мысли мечтами, убаюкивал тревоги. Это был последний вечер Герды в Загрисен.
Сегодня Герда вернулась еще в закате. Она поспешно приземлилась и самым коротким путем устремилась в лекарскую, надеясь навестить Ивен до ночи. По пути ей показалось, что вдали стояли пара сирен в зеленом и Берта. Они будто следили за ней. Герда интерпретировала это как знак, скорее негативный, и не заостряя внимания, ускорила темп.
В просторной лекарской стоял запах трав и спирта. Засвербило в носу. Герда прошла прохладными каменными коридорами, почти не встретив ни одной целительницы.
Ивен в мягком бардовом платье сидела на койке. Рядом на миниатюрном комодике лежали махровые полотенца и ютилась чашка с еще теплым золотистым отваром, источавшим благовония малины и мяты. Ивен растерянно ломала пальцы рук и часто посматривала в окно за койкой. Рядом молча подсела Герда, так ненавязчиво и робко нарушив тишину:
– Как ты? Ты можешь идти к себе?
Ивен глубоко и неспокойно вздохнула:
– Ночь, говорят, еще полежать… А так я уже в порядке…
– Это прекрасно, Ивен! – Герда мягко положила руку на плечо подруги. И тут не выдержала и выплеснула то, что так давно тревожило ее и топило в беспокойстве, – Как так? Почему ты загнала себя в лекарскую?
– Я? – подняла рыжие бровки Ивен. – Это вышло неожиданно, случайно, я не специально заболела…
– Ивен, – Герда сказала тише и, в силу позволения ее сострадания, ласковее. – Я, кажется, догадываюсь, почему ты здесь… Ты хотела заболеть, ты хотела защититься от окружающей обстановки, и твой организм это сделал, как смог… Но почему ты хотела уйти от всего?.. Я догадываюсь, но хочу, чтобы ты сама сказала… Ты скрываешь от меня то, что я могу понять, что я могу знать, как твой друг…
Ивен сглотнула и опустила взгляд в пол.
– Конечно, ты догадываешься… Но я не скрываю, Герда… Я лишь не хочу говорить, потому что это того не стоит. Это мелочь, каждый бы так сказал… – Ивен исподлобья с мольбой в глазах взглянула на молчавшую Герду.
– Нет, если тебя эти мысли вгоняют в болезнь – это важно… И для меня, – Герда взяла руку Ивен. Та оказалась приятно теплой. Герда медленно вздохнула, – Но я не хочу создавать этой неловкой ситуации, поэтому спрошу прямо, прости, если покажусь слишком… резкой… Сейчас… Ивен, скажи, ты испортила одну из старейших книг в библиотеке? Ты брала ее читать и поменяла обложку? И беспокоишься из-за этого так сильно? Я заметила это давно: первый раз на истории демонов, потом на полетах и в библиотеке… Мне попадалась твоя книга на занятии, поэтому я знаю…
Ивен, слушавшая затаив дыхание, вдруг резко изменилась в лице, будто споткнулась.
– Что? Какая книга? Нет, ничего не знаю об этом… Тебе правда попадалась такая книга?
Герду словно облили водой: так все эти обиженные мысли и догадки об Ивен и истории с книгой были чушью? Она растерялась и не знала, что и ответить. Укол совести тонко запустил стыд в ее вены, и холодок вины потек по ним.
– Как? Но ты так странно вела себя в библиотеке… Я даже… Я даже обиделась тогда… – промямлила Герда.
– Я не меняла никаких обложек, честно. Это кто-то другой, – Ивен совершенно недоумевала.
– Но ты была сама не своя как раз после того, как мне попалась эта дурацкая книга…
Ивен замялась:
– Да, я очень волнуюсь в последние дни… У меня такое, ты, должно быть, решишь, глупое предчувствие… – Ивен не поднимала глаз. – Я все думала, что мы достигли того возраста, когда нас могут забрать в Асвильон… Но я совершенно не готова… Мне страшно, ужасно страшно от одной мысли, что я буду сражаться вместе с демонами! Я боюсь уходить из долины… И сейчас я чувствую, что за нами скоро придут… Не знаю, почему… Понимаешь? Это выбивает меня из колеи…
Герда, утратив способность проявлять какие-либо эмоции, тихонько кивнула:
– Ты могла поделиться этим со мной… Всегда… – наступила короткая пауза, Герда сжала теплую руку Ивен, – Я понимаю.
Так они ушли в мысли о друг друге на пару минут. Первой нарушила молчание Ивен:
– А что та книга?