Дариан. Книга 1

Грот маленькой пещеры около двух метров в высоту, выглядывающий из-под спрятанных в траве корней гигантского дерева, превратился в водопад. Внутри было светло от неугомонных молний, а занавес воды походил на льющиеся серебряные шторы. Герда сидела у самого края и подставляла из пещеры руки под падающую воду, щурясь от брызг. Джек лежал рядом и кидал камни в поток. Они на доли секунды разрезали «штору», и та заливалась вновь.

Герда поправила свои намокшие каштановые волосы, которые стали темнее, чем обычно, и длиннее. В сухую погоду они едва касались лопаток. Сейчас, при свете молний и почти черном цвете волос ее яркие зеленые глаза будто превращались в темные изумруды со светящимися прорезями внутри. Они словно загорались глубоко в глазницах, и казалось, что молнии светят не в небе, а за глазами Герды. Джек, давно привыкший к ее взгляду, и то оборачивался время от времени, чтоб удивиться этому.

В целом же внешне Герда не выделялась среди других сирен, но Джек явно так не считал. Короткое голубое платье, завязанное как платок за шеей и все намокшее, подчеркивало черты стройной фигуры. Это намекало на изящную женственность лет через пять-шесть. Ее средний рост, босые тонкие ноги (у сирен было принято ходить босиком) и немного худенькое, но в то же время гармоничное сложение тела сочетались лучше, чем у других, на взгляд Джека. Герда походила на вытянутую кошечку-подростка. Даже в ее лице было что-то от кошки: особенно проскальзывающий хитрый прищур и ухмылка.

Сирены, как правило, все становились красавицами, как только достигали зрелого возраста, чаще это происходило в шестнадцать-девятнадцать лет. Продолжительность их жизни в среднем была бы дольше человеческой, если бы не одна особенность. Сирены, девушки «вечно молодые» и способные иметь птичьи крылья, когда оно требовалось, в Дариане использовались в основном в качестве оружия и щита. Лишь те из них, кто оставался в долине сирен – долине А?виэс – в качестве правительниц и преподавателей, доживали до двухсот лет.

Герде было только около тринадцати. В этом мире лишь люди знают дни своего рождения. Джеку чуть больше. Он тоже не был человеком, его народ называл себя драконоводами или кратко – драконами. Джек не умел летать, как и любой драконовод. Но зато у него в венах текла кровь дракона, и это давало возможность понимать этих невероятных животных и легко идти с ними на контакт. А так же каждый из его народа свободно общался на драконьем. Джек и внешне очень удачно напоминал дракона. У него были карие глаза с золотым блеском. Такой желтый или оранжевый оттенок глаз часто встречался среди его народа. Густые черные ресницы давали впечатление глубины и творческого ума. И такие же черные взлохмаченные волосы давали впечатление обратное.

Джек резко кинул очередной камень и, перебивая потоки грозы, спросил:

– Когда вас заберут в Асвильон? – он смотрел на исчезнувший след в водяной шторе.

Герда обернулась удивленно.

– А с чего ты взял, что меня вообще возьмут? – улыбнулась она, убирая ладони из воды. – Останусь в долине, буду воспитывать других сирен.

Джек рассмеялся и стал еще больше смахивать на дракона своими остренькими клыками.

– Да ты себя не воспитаешь! Я бы не доверил тебе на воспитание и блоху!

Герда засмеялась и выплеснула полные ладоши воды прямо в лицо Джеку.

– Джек, – она сделала короткую паузу, – туда забирают воинов. Я не воин, я не умею сражаться и … и прилично пользоваться энергией.

– Я бы не сказал по тебе…

– Ты не видел наши учения, я худшая из худших, – Герда обреченно сунула голову под водопад.

– Ты специально строишь из себя бревно и не учишься этому, как другие сирены? – выпалил Джек будто заготовленную фразу.

Герда потупилась и нервно потерла запястья. Мелькнула череда молний без грома, будто все оглохло.

– Ну, да, – Герда шмыгнула носиком, – потому что я не хочу быть воином. Да ладно бы воином! Я буду просто оружием демонов, я буду служить им и подставлять за них свою шею… – она опустила взгляд и сбавила голос до шепота. – Уж лучше пусть меня считают неумехой, чем отправят к демонам в Асвильон.

Герда робела, и это явно выражало ее лицо.

– Ты можешь говорить, как думаешь. Не стесняйся, – Джек, почувствовав укол вины, подсел ближе и утешающе положил ей руку на плечо, – мне плевать на это ваш Долг Миру… или как его там…

– Долг Спасения…

– Бред! Зараза, я же не казню тебя за измену, – Джек ободряюще улыбнулся, – Я спросил, потому что в последнее время побаиваюсь, что тебя заберут.

Снова молнии, в этот раз с раскалывающимся грохотом. Запах гари и аромат грозы.

Герда усмехнулась.

– Я бы лучше осталась в долине или сбежала навсегда к драконоводам, и скрывалась бы там!

– У тебя, кстати, для сирены хорошо получается обращаться с драконами, – напомнил Джек. – Ставлю зуб, что ты была бы и хорошим воином, если б захотела.

– Не захотела бы, оставь себе свой маленький льстецкий зуб! – засмеялась Герда, и Джеку в лицо снова полетела вода.

То была цветущая гроза. Молнии били почти без перерыва весь день. В Дариане такие грозы не были редкостью. Природа здесь непредсказуема и своенравна. Она как неукротимый дикий зверь. Все несчитанное множество народов и культур испокон веков было вынуждено лишь приспосабливаться к природе. История здесь пишется лишь с ее молчаливого согласия. Здесь, на почве этой необузданной неизмеримой энергии, создаются самые редкие, самые величественные и прекрасные существа вселенной.

Гроза утихла так же резко, как началась. Герда вернулась в долину поздно, уже в темноте. Она, босая и промокшая, пролезла сквозь заросли высокой живой изгороди. Пробежала по чему-то очень мягкому, похожему на лепестки цветов и на цыпочках кралась меж стволов. Она знала все посты в этой окрестности. Было тихо, только чьи-то неспящие, сладкие голоса растягивали знакомый мотив знаменитой дарианской песни о Звере с тысячей сердец под напевы ночных насекомых.

Но когда реки из туманов
Зашепчут тихо песнь ко сну,
И очи вместо океанов
Заката отразят красу…

Ночью долина Авиэс напоминала гирлянды светлячков, замерших у высокого ветвистого куста. То были аккуратные желтые фонарики, которые светили не ахти, но добавляли ощущение тепла в любую погоду. Вся долина представляла собой ветвистые, искусно сплетенные и ажурно-резные дома на высоких деревьях. Сирены плели свои жилища, обвивая их узорами веток и закручивая подвесные гибкие лестницы и мостики. В темноте все изящные вьюны и ночные чарующие цветы поблескивали каплями дождя на свету фонариков. Всюду капало и струилось, чувствовалось тепло.

Герда кралась по мокрым тропинкам и мостикам под толстенными деревьями. Какие-то из них были многоствольными и в темноте походили на пауков. Она посматривала на них и спешила пройти мимо. Один раз ей попались две сирены постарше ее в коротких ночных платьях, которые сидели на земле среди теплых фонариков и ночных рассветов[3 - Ночные рассветы – цветы, раскрывающиеся только по ночам, имеющие окраску на подобии неба на рассвете.]. Они рассматривали что-то, шушукаясь, и Герду не заметили. После она встретила лишь двух смотрительниц порядка в темно-зеленых платьях до колена и с более яркими фонарями в руках.

Сиренами-смотрительницами в долине Авиэс становились те девушки, которые по каким-то причинам не могли остаться в Асвильоне и служить демонам. Таких было довольно мало. Например, причиной могло стать то, что сирена получила неизлечимую травму в бою. Так же сирены, лишенные возможности защищать Дариан, становились целительницами, преподавательницами, поварами, няньками для совсем маленьких девочек или кем-либо еще – лишь бы помочь другим попасть на службу к демонам.

Смотрительницы носили зеленые платья. Их ролью в долине являлось поддержание порядка и способствование тому, чтобы все юные сирены благополучно отдали Долг Спасения.

Герде было на руку то, что главными препятствиями в ее ночных путешествиях были лишь смотрительницы – основную охрану и стражу долины осуществляла загадочная магия сирен, которая не могла воспринять Герду, как чужака.

Добравшись до нужного дерева, Герда поднялась по цепочке древесных лестниц и мостиков к своему домику, стараясь не попадать под свет многочисленных фонариков. Она украдкой посмотрела вниз, под лестницу – никого. Герда выдохнула, стерла воду с лица и тихонько проскользнула за маленькую дверь домика.

– Герда? – послышался девичий шепот.

Герда сжала зубы: «Неужели разбудила?»

– Ивен, почему не спишь?

Из маленького плетеного окошка в комнату падал желтый свет. Рыжие волосы на постели в углу зашевелились.

– Я взяла тебе молоко, там, на полке, – пробубнила Ивен.

– Спасибо, – Герда посмотрела на маленькую тумбочку рядом со второй постелью – на ней стоял силуэт кувшинчика. – Добрых снов!

– И тебе, – Ивен поворочалась и утихла.

Герда, жадно выпив все молоко, скинула платье, разложила его у окна и голышом залезла под тонкое мягкое одеяло. «И как она всегда

умудряется взять лишнее молоко? – думала Герда, сладко сопя, – И как она догадывается, что я не ела весь день?.. Когда решу сбежать – обязательно позову ее.»

***

Занятия по истории и природе демонов Герда еле отсиживала. Это были единственные часы воспитания сирен, на которых проходили теорию. На боевых искусствах, гармонии и управлении магией все применялось на практике. Здесь же двадцать-тридцать молодых девушек и девочек сидели на широкой поляне посреди коротко остриженной травы и либо читали одинаковые скучные книги с многочисленными описаниями и историей демонов, либо слушали рассказы старших сирен о вышеупомянутых.

На самом деле, эти занятия считались очень важными в глазах преподавателей. «Вы, в первую очередь, готовитесь стать источником энергии и защитой демона. А во вторую – его оружием. И больше ни к чему… Вам надо знать о них все,» – это повторялось на занятиях регулярно и вызывало у Герды сонливость. Она не раз откровенно засыпала за книгой, если было на что опереться. В этот раз опоры не оказалось.