Тайны острова Сен Линсей. Дети Магнолии

– На самом деле не очень, – призналась Роза с усмешкой. – Ви изучает лекарства и яды на основе органики, растений в том числе. Странные зелья, которые она варит в своей лаборатории, пугают даже её преподавателей и семейного врача. Так что, если вы слишком сильно увлечётесь стремлением вытащить её из зоны комфорта, Виолетта вполне может вас отравить так, что ни одна экспертиза этого не докажет.

– Прежде чем вы что-то ещё скажете, – неожиданно бодро отреагировала на эти слова юная Ди Гран, – предупрежу вас сразу, Берт: пока вы светите лицом и общаетесь с людьми вместо меня, я нисколько не заинтересована в вашей смерти. С другой стороны, в словах Розы всё же есть небезосновательный посыл. Я не люблю, когда меня дёргают по пустякам.

– Вот как, – хмыкнул Маршан, – буду иметь в виду…

– О каких ужасах вы говорите! – возмутилась Севилла. – Да ещё и за столом! Мало вам что ли жутких историй и смертей?

– Вы боитесь темы смерти так, словно этот разговор приблизит вашу, – отозвалась Виолетта и почти улыбнулась. Госпожа Сапфир раздражённо поджала губы и метнула в племянницу ястребиный взгляд.

– Нет, милая, но это может испортить мне настроение и приблизить её для кого-то из вас! – шикнула она и тут же отругала саму себя. – Ох! Ну, вот опять! Я более не желаю слышать угроз, разговоров о ядах и убийствах в стенах этого дома! По крайней мере, пока мы все более-менее не отдохнём. Тема закрыта!

– О чём вы тогда предлагаете поговорить? – спросила Конни.

– Мы находимся в таком живописном месте, так почему бы не побеседовать об искусстве? Вам с Адальбертом эта тема должна быть близка, – пожала плечами домоправительница. Берт разлил по бокалам женщин остатки вина, осторожно поглядывая на сестру. Ему важно было уловить её настроение, чтобы понять, стоит ли поддерживать инициативу Севиллы. Так или иначе, любой разговор об искусстве в присутствии Маршанов привёл бы к расспросам об их отце, а тут было очень важно понимать, как это отразится на расположении духа Констанции. Сейчас она казалась достаточно умиротворённой и приветливой – вполне неплохой старт.

– Берту эта тема ближе, чем мне, – спокойно проговорила она. – Я не сильна в искусствоведении. Оказывается, не все дети наследуют таланты своих родителей…

– Конни у нас весьма прагматичная личность, – согласился брат. – А ещё сметливая и внимательная. И это замечательно, как по мне. Нет ничего, что ускользнуло бы от её зоркого взгляда. Если родители теряли что-то, она всегда это находила. Приходилось ей разыскивать и меня…причем неоднократно!

– Боюсь, это как раз характеризует не меня, а тебя, Берт, – Конни рассмеялась. Роза подхватила её смех негромким хихиканьем, и Севилла тоже заметно подобрела.

– Наверняка вас часто просят рассказать об отце, – упомянула она с пониманием и небрежно смахнула пот со лба. На веранде было влажно и жарко, как в теплице, но за окнами дождь лил стеной, размазывая пейзаж до неузнаваемости. Яркая голубоватая вспышка молнии на долю секунды осветила их уютный островок, а затем дополнила вечер раскатистым ударом грома.

– Да, постоянно. И это утомляет, – призналась Конни честно, – но, с другой стороны, мы не можем запретить людям интересоваться. Личность знаменитости всегда кажется им непостижимой и манящей загадкой…

– …хотя в сущности это был человек. Такой же как вы и я, – дополнил Берт уверенно, – из плоти и крови. Многих это почему-то удивляет.

– А каким он был лично для вас?

– Замечательным и заботливым, – кратко изложила Конни и взглянула на брата. Он согласился, и больше они ничего говорить об этом не стали. Остальные дамы не настаивали и клещами не вытягивали из них больше историй, чем окончательно расположили к себе наследников. Вечер подходил к концу, а гроза становилась всё более пугающей. Теперь молнии сверкали чаще, а удары грома раздавались с меньшим от них разрывом. Тарелки и пиалы на столе опустели. От вина многих тянуло в сон, но только не Конни. Ей одной удалось за день вздремнуть аж дважды, поэтому она была бодра и энергична, несмотря на волшебный усыпляющий коктейль из винной дымки в голове и ритмичного шума дождя за окном.

– Роза, ты, конечно же, остаёшься, – констатировала госпожа Сапфир, поднимаясь из-за стола. – Я велю Иве постелить свежее бельё в той гостевой, где ты обычно останавливаешься…

– Зачем ты будешь гонять бедную девочку на ночь глядя? – отмахнулась гостья.

– Дай мне плед с подушкой и я как-нибудь переживу эту ночь…

– Ох уж эти твои деревенские манеры, – беззлобно фыркнула Севилла, вполне готовая сдаться. Роза широко улыбнулась и, подойдя к домоправительнице, по-дружески обняла её за плечи.

– А ты ожидала от меня аристократизма, милая Севилла? Откуда ж ему взяться? – промурлыкала рыжая нимфа и чмокнула женщину в щеку. – Не трогай Иву, не переживай и не носись со мной, как будто я какая-нибудь дочка Тенебрисов! Твоего общества и гостеприимства мне более чем достаточно!

– Ладно-ладно! – протянула Севилла, отстраняя от себя чуть захмелевшую Розу.

– Но теперь наследники подумают, что я плохая хозяйка, и наймут кого-то получше. Надеюсь, тогда ты поймёшь всю важность чистой заправленной постели…

– Каков смысл в чистой заправленной постели, если разделить её не с кем? – звонко рассмеялась красавица в ответ и театрально развела руками. Берт изумлённо вскинул брови, не переставая при это улыбаться так, словно улыбку эту ему к лицу пришили. Их с Розой взгляды встретились, и оба почему-то тут же громко расхохотались.

Ещё немного они невнятно шутили, а затем все двинулись по своим направлениям: Севилла с Виолеттой и Розой в западную часть дома, Берт – в восточную, а Конни – в южную. Уже во внутреннем дворике, где вода столбом заливала магнолии и розовые кусты, собираясь разойтись по сторонам, брат и сестра ненадолго остановились под крышей, чтобы пожелать друг другу спокойной ночи.

– Тебе правда нравится идея жить так далеко ото всех? У меня такое чувство там, в моей части дома, словно я оказался на необитаемом острове. Что ещё хуже – остров этот напичкан старинными портретами, тёмными коридорами и скрипучими полами…

– Ты что, боишься? – усмехнулась Конни. – Кого? Привидений или одиночества?

– Не знаю, – нахмурился парень. – Всего и сразу. Нет, я не трясусь от ужаса, и спать с включённым светом тоже не собираюсь. Просто мне не по себе от этих одиноких старых стен…

– Зато у тебя есть возможность о многом подумать в тишине и уединении. Относись к этому философски, Берт, – предложила девушка. – А перед сном представь что-нибудь красивое и приятное…

– Например?

– Например, нашу рыжую гостью, – улыбнулась Констанция и смерила братца ехидным взглядом. – Да-да, дружок. А ты думал, я ничего не заметила?

– И что же ты такое заметила, позволь спросить? – усмехнулся Берт, но его сверкающие в пасмурном полумраке глаза выдали его с потрохами.

– Искры, господин Маршан! – драматично воскликнула Конни, направляясь к входу в свою часть дома. – Искры, от которых разгорится пожар! – и была такова.

Берт ещё некоторое время стоял под крышей, слушая шум падающих крупных капель дождя, и смотрел куда-то в пространство. Ему становилось холодно, но идти к себе он не спешил. Сегодня началась его новая жизнь. Ещё пару дней назад он представлял её себе в ярких красках, заранее радуясь роскоши и финансовой независимости. Ему хотелось влюбиться в красотку (а делать это он умел почти профессионально), покутить и купить, например, яхту или дорогой итальянский костюм, а потом, возможно, что-нибудь зарисовать, но всё оказалось совсем иным. Словно там, в тумане, их и впрямь застал некий потусторонних дух, поглотил в себя и перенёс в это иное измерение.

Здесь была и роскошь, и красавица, и приключения, но ни один из этих пунктов не походил на его приземлённые фантазии, почерпанные в большинстве своём из каталогов и глянцевых журналов. Роскошь была не в яхтах и модных клубах, а в огромном старинном замке и его пугающей таинственности. Красавица меньше всего походила на бледную фотомодель, затянутую в тесное дизайнерское тряпьё. Ну а венцом всего этого было, безусловно, приключение…

…приключение, которое самым неожиданным образом началось сразу с убийства.

Берт нервно выдохнул и поёжился. В глубине души он больше переживал не о том, сможет ли после всего увиденного его сестра спать спокойно. Знал, что сможет. А наутро ещё и запишет свои сны в блокнотик, как делает всегда с тех пор, как её к этому приучил отец ещё в детстве. Гораздо больше его волновало то, как уверенно и стремительно Констанция рванула в этот поток событий, жадно впитывая их и поглощая всю поступающую информацию. Интуиция подсказывала Берту – кан-кан странностей острова Сен

Линсей только начинается. И им с Конни в ближайшее время предстоит в этом танце от души сплясать…

– Берт, – словно в довершение этой мысли рядом послышался приятный девичий голос. Парень ничего не замечал вокруг, поэтому появление Розы рядом с ним под крышей оказалось для него неожиданностью, не говоря уже о том, что он разминулся с ней всего пять минут назад.

– Простите, я думал, вы уже отправились в гостевую, – извинился он нервно. Девушка нежно улыбнулась и кивнула.

– Да, но я увидела вас в окно и вспомнила, что забыла пожелать вам спокойной ночи!..

– О, что ж…спокойной ночи, Роза, – поспешил отреагировать юноша, вновь чувствуя, как кровь приливает к лицу от одного только звука её голоса.

– …и задать один вопрос, – игнорируя его слова, добавила девушка уверенно.

– Какой? – чувствуя, как запершило в горле, нервно переспросил Маршан. Каким образом он не заметил, что расстояние между ними заметно сократилось, он не мог никак взять в толк. Роза стояла так близко, что теперь он даже при скудном освещении уличного фонаря мог рассмотреть её веснушки и коричневые вкрапления на изумрудно-зелёной радужке глаз.

– Вы легкомысленный и необязательный человек? Только отвечайте предельно честно, пожалуйста, – потребовала она. И, как бы не хотелось ему сейчас солгать, назвавшись благородным рыцарем и человеком чести, Берт этого делать не стал, а из уважения к гостье и этой околдовавшей его красоте, ещё и хорошенько подумал над ответом.

– Скорее да, чем нет, – прерывая затянувшуюся паузу, выдохнул он и попытался улыбнуться, но получилось очень плохо. Теперь он напоминал жертву неудачной подтяжки лица с этой жуткой перекошенной гримасой. Ладони его вновь вспотели, а возможности утереть их незаметно явно не было. Роза сощурилась, внимательно всматриваясь в глаза своему собеседнику, и сделала последний шаг ему навстречу. Внезапно взгляд её просветлел и как будто расцвёл.

– Хорошо. Это именно то, что надо… – шепнула она и, положив свою невесомую тёплую руку парню на грудь, припала своими алыми губами к его губам. Поймав этот поцелуй, Берт отчего-то ухватился за этот миг с такой жадностью, словно он мог стать для него последним в жизни. Он прижимал Розу к себе одной рукой, одновременно держа её за подбородок другой, и с упоением вдыхал её запах, такой же многогранный и сложный, как букеты цветов, трав и масел в её магазинчике. Ему хотелось сделать больше, хотелось впечатлить её, заставить её остаться, но он мыслил так быстро и так хаотично, что и сам не поспевал за своими идеями. На секунду они прервались, чтобы вдохнуть немного воздуха, и в этот момент Маршану показалось, будто он просыпается ото сна. Не дав ему очнуться от этого странного видения, Роза осторожно провела пальцами по его лицу и губам, а затем вновь поцеловала его, но уже коротко и, скорее, слегка поддразнивая.

– Я должна объясниться? – спросила она, и горячий воздух между ними чуть задрожал от её смеха. Берт туго соображал и со скрипом пытался отвлечься от адского пламени и танцующих картинок в своей голове, чтобы поддержать этот разговор.

– …должна объясниться?… – эхом отозвался он. Ладони его теперь лежали у неё на талии, постепенно разогреваясь добела. Кровь бежала в жилах с бешеной скоростью, делая всё тело напряжённым и тугим, словно натянутая струна.

– На этом острове слишком много серьёзных людей, – Роза театрально вздохнула и чуть надула губы, при этом с интересом разглядывая подбородок и скулы своего разгорячённого собеседника. Старуха Гвиневра была совершенно права – наследник Ди Грана оказался настоящим красавцем, каких Розе не доводилось встречать никогда прежде. Он напоминал ей образ со старинных церковных фресок своим прямым носом и выразительными светлыми глазами. Это казалось ей странным и завлекающим одновременно. Её манило к нему совершенно непостижимым образом, а скрывать это слишком долго она и не собиралась. Да и не смогла бы, наверное.