Происходящее и мышление, тайна духовного. Опыт странного мышления. Часть II

Всегда хочется сказать, что что-то является абсолютно действительным, а что-то не является таковым. И какая-то родовая сущность, наци… существуют на самом деле, а не только как понятия… Или что нечто – это не просто онтологическая сущность или некая универсалия, а это нечто реальное! И так как большинство живет в границах обычного предметного мышления, то такое большинство никогда не сможет понять, что оно находится в особом слабоумном состоянии…

Предполагая некий онтологический статус у разного, можно считать, что реализация духа[17 - А если духа нет, то что с этикой, ну и с эстетикой?] – это этика, это практическая этика, это закон, это право, это другое подобное… И можно вслед за Кантом установить, что есть царство свободы духа и царство необходимости, то есть натуры-природы. А вслед за Гегелем предположить, что встреча духа и натуры (природы, присутствующего, объективного) позволяет говорить о таких вещах, как государство, общество, насилие, война, закон, этика…

И всегда хочется поговорить об истине, о последней истине, о действительной действительности, о том, что есть на самом деле? И когда вдруг захочется сказать, что происходящее – это ничто, а мои выдумки – это все, тогда следует увидеть в происходящем разное, например, «реальную гибель», которая, возможно, говорит о том, что все же есть нечто, какие-то закономерности, связи, РЕАЛЬНОСТЬ, то есть нечто большее, чем какие-то выдумки… Но все же преодолеть границу между мышлением и происходящим почему-то не получается. Возможно, в какой-то той жизни и есть такая вероятность, но не в этой. А тут только зыбкая множественность интерпретаций, ошибки, заблуждения, катастрофы в результате заблуждений, какие-то прорывы, блуждания, неверия, усталость…

Предположительно, что реальность для нас присутствует только как мысль об этой реальности, при этом не являясь мыслью, но чем тогда? И это «чем тогда» – это тайна. И «что есть такие мысли о реальности» – это тоже загадка.

Что является абсолютно достоверным? Акт смерти? Сила притяжения? Истина – это правда или «то, что есть», а «что есть?» Что дано во «внешнем мире» непосредственно? Возможно, присутствует нечто в итоге непонятное, а все остальное «понятное» – присутствует только как «концепция», и отсюда возникает возможность множественной интерпретации?

Присутствуя, наше мышление проскакивает через что-то важное, и зафиксировать «это что-то», остановиться на нем, углубиться в него – невозможно. Но все же, если попытаться заметить нечто, то есть какое-то что-то за проскакивающим потоком? Например, для присутствующего его присутствие в его обыденности – это сумма всех его пребываний:

– Во всем этом пребывании присутствует наблюдение за происходящим (и присутствие в нем), за тем, что можно назвать миром, наблюдение за этим совокупным с помощью неких органов чувств.

– И в таком наблюдении-пребывании будет множество разного наблюдаемого-присутствующего.

– И тут могут быт разные мысли по поводу этого наблюдаемого, но!

– Тут можно заметить ускользающую мысль – понимание того, что во всем этом процессе, в сумме этих переживаний, в процессе восприятия и другого остается незаметным нечто главное, на чем необходимо сосредоточиться. А это именно то, что все это ничего не говорит о том, чем это все происходящее является на самом деле, то есть все то, что как бы наблюдается, но оно ускользает. И то, что будет явлено обо всем этом, это будут тоже вот такие же текучие мысли, какое-то явленное, и затем снова явленное, и любые попытки заметить нечто другое, то, что за этим фасадом, то есть обнаружить последнюю реальность – это только попытки. И вот с таким «известным-ускользающим» придется жить, пока есть вот эта жизнь, но что это?

Всегда есть мысль о том, что за фасадом такого неуловимого есть какой-то действительный квант бытия. Часто хочется замереть, оцепенеть, для того чтобы схватить это исчезающее, этот проскальзывающий квант существования. Но каждое такое замирание не позволяет обнаружить эту единицу, потому что схваченное уже схвачено и снова схвачено, но это уже не то, что было схвачено. И такое состояние в бреду, но куда-то, но не куда, а в бреду – это то, как присутствует присутствие. Любые попытки остановить это присутствие – это снова процесс…[18 - Легендарное «и это пройдет…».] Но процесс не может стать квантом, а мысли о кванте все же мелькают. А это проскальзывающее исчезающее – оно куда-то исчезает? И для моего сознания – это становление, но чего? И откуда оно становится? И дальше вопросы только нарастают…

Может быть такое, что такие слова, как «цель, мечта, истина…» – это посланцы не с этой стороны? И что есть пребывание между тем, что течет, и тем, что не меняется? Возможно ли, что все на самом деле приходит с той стороны, и там его родина? И реальное прорезание всей математики[19 - Этики…] тут – это какое-то приближение, какое-то упрощение, какое-то натягивание той реальности на это неистинное. И это все, что оттуда, с этим, что тут – им как-то приходится сожительствовать.

Иногда прослушивание чего-то великого позволяет особым образом ощутить действительный квант последней реальности. Но это не квант этого присутствия, а квант истинного бытия, того, что находится вне границ этой включенности. Но схватить его в любом случае невозможно, и такой квант промелькнет[20 - В упрощенном значении – это Идеи Платона, но только в упрощенном.], а в наличии останется только ощущение мимолетного взгляда на него, который был в момент погружения. И ключевым тут останется только слово «был».

Как существует атом, как существует электрон – это загадка, все эти величины, как и другие величины – это допущение. Неизвестно, как существуют любые универсалии, и что существует на самом деле. Такие онтологические сущности, как экономика, право, общество и другое… – это только иллюзии, человеческая выдумка? Но это не мешает быть и присутствовать в обыденном мире, при этом все же постоянно пребывая погруженным в универсалии. И попытки избавиться от универсалий и двинуться к конкретности – это, опять же, только какие-то попытки.

Иногда возникают мысли о том, что человек сам себе придумал какую-то универсальную глупость для того, чтобы обманывать себя и других. Но такой обман каким-то образом позволяет «выигрывать или проигрывать в постоянных противостояниях»[21 - Научные теории, военные стратегии, политические комбинации, дипломатические игры, экономические концепты… И что-то более серьезное за этим всем, какие-то «теории адекватности».], переставая или продолжая быть, то есть в итоге все не так просто, а, точнее, все очень серьезно с разными как бы выдумками и самообманами…

Возможно, позитивист физик, погруженный в «действительную реальность», скажет: «Возьмем какую-то воображаемую точку и поместим ее в какое-то абстрактное пространство», и такая недействительная, но действительная в мышлении! точка начинает двигаться условное время в воображаемом пространстве… И вся классическая физика, в качестве действительного знания, в последующем будет существовать именно так… И что из такого является «реальным», а что – «конструктом мышления»?[22 - Воображаемая точка, воображаемое пространство, воображаемое время…, а в итоге – «наука о реальности»?] Конечно, такое упрощение не предполагает, «что с этой стороны ничего нет», это говорит о том, что с этой стороны есть нечто, с чем можно работать только с помощью воображаемой точки, теории, геометрии, поля, струны… То есть неизвестный мир, известный только через мышление, устроен «определенным образом»[23 - И разгадка этого «определенного» – и есть та тайна, которую пытается разгадать ученый.], и о таком может, например, сообщить «сила притяжения», и это, возможно, сообщает, что происходящее значительнее мыслей о нем. Но что говорит какая-то выявляемая «черта мира»[24 - Любая черта… закон, истина, закономерность, симметрия, число е, золотое сечение…] о том, чем он является на самом деле? Мы можем констатировать это происходящее, можем нарисовать какую-то математическую объяснительную концепцию, которая будет выражать некие зависимости. И «такая зависимость», и не только математическая, а и «другая зависимость», даже позволит создавать нечто в таком мире… Но все же все такое, что оно будет говорить о том, «что же это все, на самом деле, в его последнем значении?» Что же …? Что же …? Что же …?

И если есть только это абстрактное «Я» связанное только с собой, то как существует все то, что я могу наблюдать: деревья, животные, небо? Что это, если есть только ментальность, только моя данность? У Мамардашвили это констатация того, что «конкретность дерева» и его «данность» – это разное.

Когда физик говорит, что «есть частицы, из которых все состоит» или «что вокруг нас летает очередной квант света», и все «это наблюдаемое»…, «и очередные другие частицы…» или нечто иное, некая «система матрешек»…, но что это на самом деле? Физик, использующий «такой язык» вводит в заблуждение, он путает[25 - И это не его вина, он просто включен в физику безвозвратно, и его оттуда ни разу не исключали…] обыденное видение и видение, на которое накладываются различные трансценденталии. И суть в том, что наблюдаемое – это всегда «не то, что наблюдаемо».

Наша непосредственная обыденная данность[26 - Жизненный мир Хабермаса, обыденный горизонт…] – это одно, а то, что мы рисуем с помощью трансценденталий – это другое? Но и очередная «обыденная реальность» – это опять же нечто опосредованное каким-то очередным особым языком? И с помощью «такого зрения» можно особым образом наблюдать и даже видеть очень разное, и даже это как-то изучать, придумывая какой-то следующий очередной особый язык, а затем с помощью этого нечто сооружать, производить реальность, действовать в очередной, всегда опосредствованной реальности…

Но «что мы видим на самом деле?» Это загадка, которая может быть продумана и понята бесконечным количеством способов трансценденталий? И эта бесконечность связана с тем, что там, с той стороны – «вещь в себе»[27 - Если бы было окончательно известно, то тогда зачем наука?], а с этой – нечто трансцендентное (за нами, в нас, вне нас), которое позволяет рисовать любое пространство, позволяет измерять площадь, приближаясь к той, другой площади сколько угодно более точным способом. Но эти способы и эти точности будут в том, а не тут, и между ними будет присутствовать вот эта загадочная «непреодолимая неопределенность», с которой приходится быть.

И все попытки преодолеть эту «непреодолимую неопределенность», конечно, будут, но «что это» и чем будет являться «успех преодоления» – это тоже будет загадкой. И такому физику может противостоять какой-то эзотерик или мистик-примитивист, который будет хвататься за такое рассуждение и, упрощая такое, может нести какую-то внешне логическую, но в действительности бессмыслицу и абракадабру про то, что «это значит, что… там невидимые, но обязательно сущие сущности, духи, поля…», но все такое, такие разговоры – это какая-то ничтожность.

Есть слово «треугольник», но что стоит за этим словом? Какое-то реальное существование? Какое? Например, мысль?

Физики говорят, что «Вселенная устроена так-то», что «Вселенная расширяется…», что «Вселенная состоит из…», но им стоит уточнять то, что это «они так думают, что…», а что на самом деле присутствует, происходит – это загадка, которая начинается с того, что им дано только слово «Вселенная», слово «пространство», слово «время», а не то, что с той стороны, и такое состояние дел очень просто, но сложно понять.

Так называемые «законы природы» не даны нам непосредственно… Почему? А что у нас есть в наличии? И между этим «наличием» и «законами» есть еще что-то… какое-то вечное среднее звено, какие-то конструкции, которые и являются объяснительными, то есть тем, с помощью чего происходит описание того, что происходит в мире и что не дано непосредственному усмотрению.

Можно ли использовать математику для описания какого-то «общества»? Можно ли использовать понятие «общество» для описания какой-то жизни, какого-то происходящего? Можно, конечно, можно, можно использовать «какой-то язык», все методы – и количественные, и качественные, все остальные способы упрощения, сводимые к обычному языку, могут быть использованы…

И явленная логика в каком-то смысле – это та же математика, это способность конструировать нечто, с помощью чего можно разглядывать то, что нельзя никак определить, кроме как через конструкции. То есть это, опять же, какое-то «обтекание» реальности, а не сама последняя реальность. И все эти выверты, эти грандиозные здания, созданные разумом, это только возможности самого мышления, но эти конструкции не могут объяснить, чем является мир на самом деле, чем является мышление на самом деле, какая присутствует связь между этими конструкциями, неостановленным миром и неявленным в виде конструкций мышлением[28 - Конструкции что-то говорят о мышлении, но они не раскрывают само мышление.]. То есть такие «призмы» очень интересны, их можно совершенствовать, можно усложнять, их можно затем разглядывать, но из чего они сделаны и что через них видно, и чем является на самом деле такое разглядывание – это тайна. Такие явленные конструкции, конечно же, предполагают некие следующие мысли-конструкции, и такие конструкции-мысли предполагают следующие новые конструкции, но как это нас приближает к тайне?

Отсутствующие основания у математики, отсутствующие основания у любой науки говорят о том, что все основания находятся только в разуме? И «любая наука о мире» – это на самом деле только «конструкция мышления о мире». И такие конструкции – это какая-то значительность, которая что-то говорит, но что значит это «говорит»? Это позволяет каким-то образом воздействовать на происходящее, можно даже создать какие-то «реакторы». Но происходящее при этом всем остается чем-то непонятным.

Какие-то математические, и не только, конструкции являются тем инструментом, который позволяет качественно, по-новому работать с происходящим. И такие конструкции становятся сложным способом воздействия, каким-то сверхинструментом работы с происходящим.

В общем, все явленное из мышления можно понять как сложный инструмент взаимодействия с происходящим, но именно в качестве некоей конструкции особого порядка. И эти выхолощенные языки, изобретенное и найденное в мышлении – это то, что значительно изменяет практику[29 - То есть мышление и происходящее.], и создает как бы различное продолжение мыслительных инструментов. И это могут быть какие-то сложные системы позволяющие управлять производством, и манипулировать значительными ресурсами и т. д. Что в итоге позволяет организовать труд миллионов, создавать какие-то сложные игровые комбинации, какую-то военную, экономическую и другие стратегии. И это все то многообразие изощренного человеческого мышления, которое позволяет качественно менять все происходящее. И такие «цифры», такие математические модели и другие «цельные конструкции мышления» позволяют качественно, по-иному воздействовать на происходящее, по-другому в нем участвовать. Но, в любом случае, это все не позволяет преодолеть барьер взаимодействия с происходящим.

И мысль всегда наталкивается на какую-то невидимую и непреодолимую преграду[30 - Что есть такая «преграда»?]. И почему всегда конструкции – это не происходящий мир? Но также конструкции – это из мышления, но это не само мышление? И почему-то явленное через мышление может воздействовать на мир и «через руки», и через другое, но затем это другое, сначала явленное в мышлении и с помощью инструментов мышления, затем, перестав быть мышлением, может начать как-то воздействовать на происходящее уже самостоятельно? То есть, допустим, ум может запустить какой-то механизм воздействия, и он как-то начнет менять происходящее, но затем через время некая энтропия поглотит усилия воздействия на нее и вернет все в первозданное состояние, показывая, что происходящее куда-то происходит, а вмешательство мышления сюда – это какой-то временный резонанс? Или все же такое вмешательство сюда все же как-то глобально меняет это происходящее?

И что есть такое «взаимодействие мысли и происходящего», и что есть «воздействие этого происходящего на мысль» и «мысли на происходящее через инструменты»? И все такое мышление является какой-то загадкой, какой-то нерешенностью. Непонятно, чем является происходящее, почему оно может воздействовать на мышление, почему мышление может воздействовать на него, почему мышление не явлено конкретно, а только через посредников… Почему?

Может ли мышление напрямую взаимодействовать с происходящим вне какого-то осознанного, как-то на каком-то непонятном уровне? Почему явленное из мышления как-то соответствует происходящему, но только как-то? Почему происходящее может воздействовать на мышление, но не прямым образом, а как-то иначе, и что это значит? То есть происходящее как-то изменяется, показывая свою какую-то «настоящую» натуру, и эта натура может отличаться от той конструкции, которую нарисовало мышление, и это позволяет по-новому относиться к конструкции, как-то ее менять…

В Новое время утвердилось мнение о том, что действительно присутствует физический мир (материальный мир, протяженность), а также и некий мыслительный-духовный-интеллектуальный мир (разум, мышление, ум, дух), и между таким ментальным и физическим присутствует противоречие или даже, возможно, противопоставление таких миров. То есть существует «особое» несоответствие между происходящими физическими процессами и мышлением. И как разрешить такое, как его понять? Лейбниц и монады – предустановленная гармония, какое-то решение Декарта, решение Локка или решение Юма и затем Канта, Фихте…, а может быть другое решение, какое-то абсолютно другое решение? Или и решения нет, и проблемы такой тоже не существует?

Онтология – «логия присутствующего бытия», такая «логия» предполагает, что в том «присутствующем на расстоянии руки» есть какая-то структура. Возможно, эта «логия» находится очень близко, но и очень далеко, при этом вне физики, над физикой, за физикой. Что это за «логия» и как можно понять то бытие, которое эта «логия» представляет? Какое существование можно установить, как внешнее? Что можно установить «точно» как внешнее существование? И тут может возникнуть мысль, что решение не возникает само по себе, оно возникает в процессе, то есть истина возникает в процессе, но так ли это?

Хайдеггеровское «забвение бытия» говорит о том, что можно сколько угодно отрицать это действительное присутствие, можно его заменять какими-то схемами, например, аристотелевскими, а затем контовскими, но такое забвение бытия не отменяет наличность бытия, его наличную действительность, которая сминает все схемы и движется дальше, куда-то туда… И все «схемы бытия», все миры, все представляемое, все вырванное, все созданное человеком – это не само бытие, но что есть «само бытие», если для человека бытие всего находится в тумане состояний, в тумане схем…?

Страх от встречи с «ничто»

Что такое «ничто», точнее, как можно «говорить о ничто»?

Если его нет, нет в этой данности в качестве «чего-то», то «о ничто» можно говорить так же, как и «о площади какой-то вещи», «площадь существует в мышлении»[31 - Вся математика, все мысли, любые мысли существует там, где существует то мышление, то есть в нем, в мышлении, и это касается любого другого мышления. Но не всегда это так просто понять.], а что с этой-той стороны? Так и с «ничто». «Ничто» для мысли – это что-то, с чем можно работать, но что с этой стороны? Со стороны данного и того, что за ним? То есть всегда есть мысли «о ничто без мысли», «о ничто и того, что находится за мыслью», «о ничто и тем, что находится в мысли», «о ничто как о происходящем»…

Можно предположить, что разговоры о таких существованиях «ничто» бессмысленны, не предметны?[32 - Кант, Рассел, Витгенштейн…] Можно так же утверждать, что да, такой разговор «не производит реального существования ста талеров», но разговоры все же продолжаются, значительно особым образом меняя происходящее… Почему? А присутствующий – «предмет»? Он может себя «зафиксировать» как «сто талеров», а «сто талеров» можно «зафиксировать»? А «сто талеров» существеннее того, что они подразумевают, и что из этого первая реальность?

И если мышление может что-то думать о «ничто», то тогда это уже как бы «не совсем ничто», а это уже какое-то «нечто как ничто». И любой, включенный[33 - Кем он был и чем он был до «что»?] в «какое-то что», всегда одновременно находится в «каком-то ничто»? И это, возможно, одновременное присутствие какого-то «что-ничто». Можно предположить, что такое состояние мышления между что-ничто-что… позволяет каким-то образом быть в этом тут, но одновременно переключаться, отключаться, включаться по-другому? То есть, возможно, не «свобода» является причиной мышления, а «неизвестное ничто». И «таких ничто» может быть множество? И, возможно, о «каких-то из ничто» говорить не стоит?

Загадкой тут будет вопрос о том, является ли «некое ничто» тем, что равно какому-то «там» или это какие-то разные величины? Можно отрицать существование какого-то «конкретного ничто», которое уже стало после этого «каким-то что». Но как быть с мыслью о каком-то «тотальном ничто» и его запредельном значении, из которого как бы происходит черпание этих всех «ничто», становящихся «что»?

Какое-то «конкретное ничто» – это всегда какое-то упрощение, то есть «ничто», ставшее «что» – это всегда копия чего-то другого, какого-то «запредельного ничто»?

Но почему «страх от встречи с ничто» – это самый жуткий страх для того, «кто есть как что»? Кто в своем уме хочет перестать быть или хочет «перестать быть что»? Такое нежелание стать каким-то «окончательным ничто» – это древний жуткий страх, который, возможно, как-то указывает на то, чем является на самом деле «что». Возможно, это не какая-то «программа», телесная личность, животные инстинкты, бутафорский искусственный интеллект, а это что-то совершенно иное…, совершенно «не предметное примитивное что».