Современные Романовы. Государь Император Николай III

Почему всего через 2 года после смерти супруги он оказался не в том месте и не в то время – и снова под венцом? Как 15 июня 1991 года его занесло не, например, в респектабельный родовой баварский Аморбах, а в вечно ветреную Венецию? Ему не повезло – он встретил ту, с которой каждая ночь была бессонной, ту, на которую оглядывался каждый мужчина, с завистью и вожделением, – жену, которая от дьявола. Роковую женщину, красавицу – блондинку, похожую на голливудскую кинозвезду, приемную дочь стального короля Тиссена, Габриэлу.

Длинноволосая и большеглазая, стройная, как критская статуэтка, она вскружила принцу голову. И он закрыл глаза на то, что она католичка, что этот брак будет считаться морганатическим и лишит его всего… И наследства Лейнингенов, и очереди в наследовании британской короны.

Принц Карл был счастлив с Габриэлой, она родила ему свою копию – хорошенькую светловолосую Терезу. А потом бросила своего Принца, ставшего ради нее нищим, и ушла …в мусульманство к мультимиллионеру Ага-хану IV, имаму исмаилитов – низаритов, внуку лорда Черстона и основателю курорта Порто – Черво. И не удержали ее ни семейные узы, ни то, что по силе обаяния мультимиллионер явно проигрывал Лейнингену – как не обращала внимания на подобные «мелочи» вдова Джона Кеннеди, Жаклин, связавшаяся с богачом – Онассисом. Впрочем, с ним наша авантюристка нынче тоже разводится и делает это «с чувством, с толком, с расстановкой», так что обойдется ее решение имаму очень-очень дорого.

Как же все-таки повезло младшему брату Карла Эмиха, Андрею VIII-му, князю Лейнингенскому! И брак-то у него один, давний и равнородный, – с принцессой Александрой Ганноверской и Брауншвейгской, и все дети – принц Фердинанд, принцесса Ольга и принц Герман Младший – от одной супруги, а значит – ни ревности в благородном семействе, ни раздоров. И главой Лейнингенского дома и миллиардером отец сделал именно его…

С 1998 года Принц судился с родней, пытаясь вернуть наследство – ему было, за что бороться: семья владеет 15 тыс. га земли в Баварии, дворцом в Аморбахе, замком Waldleiningen, 7000 га леса в Канаде, островом Тагомаго возле Ибицы, 5000 акров в Намибии и промышленными холдингами – не считая яхт, роскошных машин и фамильных бриллиантов.

Но увы и ах – в 2000 году Конституционный суд Германии отклонил притязания Принца и решил, что завещание его отца (изменённое за 3 недели до смерти) – вполне легитимно. Семейный указ Лейнингенов от далекого 1897 года, гласящий, что членам династии можно вступать только в равнородные браки, оказался превыше всего… Так что зря принц корпел в Цюрихской школе экономики, зря изучал юриспруденцию и все ту же экономику в одном из старейших в Германии, Фрайбургском университете, основанном еще в 1457 году. Фрайбург прославился тем, что именно там изобрел порох легендарный Бертольд Шварц. Но какой порох предстояло изобрести ему, дипломированному «капитану, оставшемуся без корабля», выброшенному из глубоких судоходных вод современного большого бизнеса на мель затрапезной обывательской жизни?

Неотступная мысль не покидала Принца: почему у его дальнего родственника, принца Чарльза, остался этот шанс – стать королем Карлом III, несмотря на брак с «разведенкой», лошадиноликой Камиллой Паркер-Боулз, которая разрушила его брак с очаровательной, но слабохарактерной Леди Ди и испортила отношения с матерью и сыновьями, а потом, самоуверенно заявив, что для того, чтобы выжить в королевском дворце, требуется слишком много алкоголя, потребовала развод и, по слухам, 200 млн. фунтов компенсации – за молчание о «грязном белье» Виндзоров? Почему у Елизаветы II хватило мудрости осадить свою скандальную и пьющую слишком много мартини невестку и пообещать не платить ей ни пенни, но при этом Чарльза-то она права на трон не лишила?!

Да, жизнь загадочна: почему-то даже умных женщин часто тянет к альфонсам и аферистам, и редкая женщина нашла бы в себе силы отказать Джакомо Казанове, даже прекрасно отдавая себе отчет в том, что она – всего лишь «одноразовая» игрушка в его руках. Впрочем, зачем далеко ходить! По легенде, Фиделю Кастро удалось соблазнить без особого труда аж 35 тысяч представительниц прекрасного пола, в среднем герой революции имел отношения с тремя дамами в день, но это нисколько не смущало поклонниц Кастро, которые падали в обморок от одного его прикосновения.

А здравомыслящих мужчин, которые, казалось бы, должны быть более-менее рациональными, тоже тянет чаще всего к «плохим девочкам», да-да, именно к ним, а не к правильным домохозяйкам в клетчатых передниках, чей голос теряется в шипении сковородок и разноголосице героев телесериалов!

Зато теперь в жизни Принца, кажется, наконец-то воцарились мир и порядок: в 2007-ом году он вступил в свой третий, счастливый брак, с молодой (на 23 года младше него) графиней Изабеллой фон Эглофштайн. Эглофштайны пусть и не Виндзоры, но и не худородны, а недавно унаследовали обширные владения своих вымерших родственников Папенхаймов. Да и Изабелла, ставшая после перехода в православие Екатериной Федоровной, – дама не только приятная во всех отношениях, но и серьезная, закончила Принстонский университет. А в 2010 у благородной четы родился сын Эмих, закрепив союз Карла и Изабеллы…

Принц мысленно пожелал сыну никогда не встречать на своем пути прекрасных и коварных сирен, женщин, похожих на роковую Габриэлу Тиссен. Впрочем, как раз таких дам Романовы всегда любили и боролись за их расположение. И именно такие леди гамильтон совершенно сознательно приезжали в Россию из далеких Франции и Польши, чтобы, зная о маленьких слабостях венценосных особ, отбить их у правильных, но постных, как овсянка без соли, немецких принцесс…

Пыль и тлен. Или «в очередь, с*кины дети, в очередь!»

Пришлось закопаться в пыль имперских законов, чтобы понять: насколько серьезными могут быть претензии Принца Лейнингенского на призрачный Российский Престол. Выяснилось, что он старший (и не морганатический) потомок российского императора Александра II – по линии своей высокородной бабушки, княжны императорской крови Марии Кирилловны, княгини Лейнингенской, старшей дочери «императора в изгнании» Кирилла Владимировича, опять-таки старшего среди двоюродных братьев Николая II. Кроме того, он, оказывается, еще и потомок британской королевы Виктории, а его дети стоят «в очереди» на британскую корону, которая им, ясное дело, не светит, поскольку их место почетно, но – не в первой наследной «сотне».

Историки относят Принца к обладателям правом на Престол Российской Империи в первую очередь. Что подтверждает известный исследователь монархизма Слепой Астроном в книге «Закон и корона Российской Империи», утверждая, что «князья Лейнингенские носят титул Светлостей, вероисповедание у них лютеранское, обладают правом на Российский Престол среди иностранных Династий в I Очередь».

В общем, в правах на Престол профану и запутаться немудрено… так и вспоминается знаменитое шариковское «в очередь, с*кины дети, в очередь!»

Романовы. Любовь «по правилам и без» или «Шерше ля фам»

Связавшись с Габриэлой, Принц поступил, фактически, как его великий предок, последний Царь и первый Император Всероссийский Петр I, который отдал свое сердце вдове драгуна Крузе (по другой версии – Рабе), подлинной оторве и любительнице удовольствий, Марте Скавронской (по другим версиям – Веселовской или Василевской), красавице без роду и племени (якобы из семьи прибалтийских крестьян), переходящей, как полковое знамя, из рук в руки – из «приличных» людей ее хозяевами были фельдмаршал Шереметев, а потом царский любимец Меншиков. И уже из рук Меншикова опытная в амурных делах дама попала в объятия Петра… Как писал Генри Брюс:

«[Баур] немедленно приказал поместить её в свой дом, который препоручил её заботам, дав ей право распоряжаться всей прислугой, причем та вскоре же полюбила новую управительницу за её манеру домохозяйства. Генерал позже часто говорил, что его дом никогда не был так ухожен, как в дни её пребывания там. Князь Меншиков, который был его патроном, однажды увидел её у генерала, тоже отметив нечто необычайное в её облике и манерах. Расспросив, кто она и умеет ли готовить, он услышал в ответ только что поведанную историю, к которой генерал присовокупил несколько слов о достойном её положении в его доме. Князь сказал, что именно в такой женщине он сильно сейчас нуждается, ибо самого его теперь обслуживают очень плохо. На это генерал отвечал, что он слишком многим обязан князю, чтобы сразу же не исполнить то, о чём тот лишь подумал – и немедленно позвав Екатерину, сказал, что перед нею – князь Меншиков, которому нужна именно такая служанка, как она, и что князь сделает всё посильное, дабы стать, как и он сам, ей другом, добавив, что слишком уважает её, чтобы не дать ей возможности получить свою долю чести и хорошей судьбы.

Так обстояли дела, когда царь, проезжая на почтовых из Петербурга, который назывался тогда Ниеншанцем, или Нотебургом, в Ливонию, чтобы ехать дальше, остановился у своего фаворита Меншикова, где и заметил Екатерину в числе слуг, которые прислуживали за столом. Он спросил, откуда она и как тот её приобрел. И, поговорив тихо на ухо с этим фаворитом, который ответил ему лишь кивком головы, он долго смотрел на Екатерину и, поддразнивая её, сказал, что она умная, а закончил свою шутливую речь тем, что велел ей, когда она пойдет спать, отнести свечу в его комнату. Это был приказ, сказанный в шутливом тоне, но не терпящий никаких возражений. Меншиков принял это как должное, и красавица, преданная своему хозяину, провела ночь в комнате царя…

На следующий день царь уезжал утром, чтобы продолжить свой путь. Он возвратил своему фавориту то, что тот ему одолжил. Об удовлетворении царя, которое он получил от своей ночной беседы с Екатериной, нельзя судить по той щедрости, которую он проявил. Она ограничилась лишь одним дукатом, что равно по стоимости половине одного луидора (10 франков), который он сунул по-военному ей в руку при расставании».

По свидетельству современников, Марта, сопровождавшая Петра в походах, обладала сильным женским магнетизмом и терпением, которые так нравились Императору:

«Звук голоса Катерины успокаивал Петра; она сажала его и брала, лаская, за голову, которую слегка почёсывала. Это производило на него магическое действие, он засыпал в несколько минут. Чтоб не нарушать его сна, она держала его голову на своей груди, сидя неподвижно в продолжение двух или трёх часов. После того он просыпался совершенно свежим и бодрым».

Вопреки всем сплетням и предрассудкам, Император Петр, немало шокировав этим современников, поступил по-царски – женился на даме сердца, сделав ее императрицей Екатериной I. Естественно, расплачиваться троном за любовь Петру не пришлось…

Вот что свидетельствовал датский адмирал и посланник в России Юст Юль: «Вечером незадолго перед своим отъездом (в Прутский поход) царь позвал их, сестру свою Наталью Алексеевну в один дом в Преображенскую слободу. Там он взял за руку и поставил перед ними свою любовницу Екатерину Алексеевну. На будущее, сказал царь, они должны считать её законною его женой и русскою царицей. Так как сейчас ввиду безотлагательной необходимости ехать в армию он обвенчаться с нею не может, то увозит её с собою, чтобы совершить это при случае в более свободное время. При этом царь дал понять, что если он умрёт прежде, чем успеет жениться, то всё же после его смерти они должны будут смотреть на неё как на законную его супругу. После этого все они поздравили (Екатерину Алексеевну) и поцеловали у неё руку».

В общем, непросто складывались отношения у Романовых с их прекрасными половинами. И отнюдь не всегда стремились они к равнородным бракам, предпочитая простое морганатическое счастье.

Великий князь Михаил Александрович, брат Николая II и потенциальный наследник Престола, к примеру, сначала по уши влюбился в фрейлину своей сестры Александру Кассиковскую, и захотел жениться на ней, чем до смерти перепугал родню. Но в тот раз потенциального царя беда миновала – его отправили от греха подальше за границу, зато потом он сделал еще более опрометчивый выбор, увлекшись замужней дамой, которая к тому же до своего текущего брака пережила развод. Это уже было делом неслыханным.

«Классическая» (то есть полностью соответствующая всем древнегреческим канонам) красавица и авантюристка Наталья Шереметевская, дочь известного питерского адвоката, сначала обаяла купца Сергея Мамонтова, а потом поручика Владимира Вульферта, под крышей дома коего ее и обрел Великий князь Михаил Александрович.

Ни брат, император Николай II, ни мать, ни сестры не могли остановить страсть Великого Князя. Между тем, влюбленная Натали, находясь в Европе, засыпала своего Великого Князя телеграммами (направляла почти по 400 штук в год), он же писал в ответ сентиментальные письма в духе «нет таких слов, которыми я мог бы поблагодарить тебя за все, что ты даешь мне. Наше пребывание здесь всегда будет самым ярким воспоминанием в моей жизни. Всегда верь мне и в мою самую нежную любовь к тебе, моя дорогая, самая дорогая звездочка, которую я никогда не брошу. Я обнимаю тебя всю и целую. Я весь твой. Миша.»

А потом у Великого Князя родился наследник – конечно, от той самой очаровательной мадам Наталии Вульферт, все это время являвшейся официальной женой своего поручика. Михаил пожаловался брату Никки. Великодушный брат-император помог влюбленным: Наталью развели с Вульфертом и дали фамилию Брасова, взамен Михаил пообещал никогда на ней не жениться. Всей этой сомнительной историей более других была недовольна императрица-мать, считавшая Наталью авантюристкой, поэтому все православные миссии за рубежом были предупреждены: венчать неравнородных влюбленных категорически запрещается! Но парочка исхитрилась обмануть бдительную охранку и обвенчаться в Вене в православной сербской церкви.

Итак, брату Государя удалось-таки связать судьбу с «дважды разведенкой». Впрочем, разведенка была весьма недурна и риск того стоил. Как писал восхищенный французский посланник, «она была прелестна. Ее туалет свидетельствует о простом, индивидуальном и утонченном вкусе. Выражение лица гордое и чистое, черты прелестны, глаза бархатистые. Малейшее движение ее отдает медленной, волнистой, нежной грацией».

Тем не менее, Император был в ярости и писал маман «я собирался писать тебе по поводу нового горя, случившегося в нашей семье, и вот ты уже узнала об этой отвратительной новости… Между мною и им все кончено, потому что он нарушил свое слово. Сколько раз он сам мне говорил, давал слово на ней не жениться. И я ему безгранично верил! Ему нет дела ни до твоего горя, ни до нашего горя, ни до скандала, который это событие произведет в России.» Наталью Император искренне считал «хитрой и злой бестией», о которой «противно говорить». Впрочем, вся вина и его брата, и бестии была… в безграничной любви друг к другу, которую, как известно, препятствия только разжигают.

Ради любви Михаил Александрович, фактически, отказался от Престола, он это прекрасно понимал и ни о чем не жалел. Но с Россией «стряслась» революция, от Престола вынудили отречься старшего брата – и, как ни странно, Николай сделал это в пользу мятежного Михаила, чем, возможно, и обрек его на верную смерть! Михаил предпочитал частное счастье общественному, и спустя день пребывания Михаилом II-ым легко отрекся от власти, расстроив плененного брата.

Несмотря на это Михаил попал под домашний арест, его поддерживала только любимая женщина, метавшаяся между революционерами, пытаясь спасти мужа. Наталья даже рискнула броситься в ноги к Ленину. Но – жизнь Михаила Александровича была прервана расстрелом, а Наталья угодила в тюрьму…

Однако у Принца Лейнингенского были и более близкие родственники, пожертвовавшие всем ради страсти, например, Кирилл Владимирович…

Кирилл Владимирович. Император в изгнании

Родители Кирилла Владимировича, Великий Князь Владимир Александрович, брат Александра III, и его супруга Мария Павловна, считались второй после прямых потомков Александра III линией наследников и претендентов на Престол. Поэтому они желали своим наследникам исключительно равнородных многообещающих союзов.

Но вмешалась суровая правда жизни: дочь Елена вышла замуж по любви за родовитого, но, увы, бедного Николая Греческого, сын Борис, по доброй «романовской» традиции, избрал спутницей жизни разведенную дочь полковника Зинаиду Рашевскую и был потерян как наследник Престола навсегда (а ведь тщеславная маман мечтала женить его на дочери императора Николая II, Ольге!), Андрей прикипел к любвеобильной балерине Матильде Кшесинской, можно сказать, фамильной куртизанке Романовых, дружившей некогда и с наследником Никки, а потом и с Великим Князем Сергеем Михайловичем. Собственно, после революции и этот князь наконец-то сделал окончательный выбор в пользу любви, женившись на своей ветреной многостаночнице-балерине.

А вот Кирилл… Кирилл влюбился в ровню – свою высокородную кузину Викторию Мелиту, принцессу Великобританскую и Ирландскую, внучку Александра II и королевы Виктории, в милую цепкую даму по прозвищу Даки (что переводится как «уточка»), к тому же – супругу Эрнста Людвига Гессенского, родного брата Государыни!

Для того, чтобы выйти в «дамки» – и за любимого кузена, «Уточка» не пощадила репутацию брата императрицы Александры Федоровны. Некоторые даже утверждают, что именно отсюда побежала та трещинка, которая через 12 лет расколола всю Европу в Первой Мировой войне! Женитьба без согласия императора была уже нарушением закона, а уж такая была свадьба просто обречена на очень большой скандал.

Николай предупредил влюбленного родственника (похоже, император только и делал, что «разруливал» щекотливые ситуации, связанные со своей влюбчивой и неосторожной родней): «Если же, тем не менее, ты настоял бы на своем и вступил бы в незаконный брак, то предупреждаю, что я лишу тебя всего – даже великокняжеского звания».

Кирилл Владимирович вроде бы сдался и отправился на войну с Японией в Порт-Артур. Он был военным моряком. 31 марта 1904 года в день Святого Ипатия, за 14 лет до известной трагедии в Ипатьевском доме, российский флагман броненосец «Петропавловск» взорвался на японской мине. В катастрофе погибли командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал Макаров со своим штабом, великий художник Верещагин и почти все моряки, более 650 человек. Выплыли 80 человек, включая Кирилла Владимировича. Контузия при взрыве и пребывание в ледяной воде подорвали здоровье Великого князя. Последствия сказывались в течение всей жизни, и по одной из версий стали причиной его смерти в возрасте 62 лет. Раненный герой был комиссован и сразу же помчался на крыльях любви …к Даки. Из-за границы он через посредников умолял Императора разрешить ему хотя бы гражданский союз с любимой. На это Николай пригрозил ему исключением со службы, запретом на возвращение в Россию, утратой титула Великого Князя и, разумеется, лишением всех доходов.

Однако любовь оказалась сильнее страха: пара обвенчалась в церкви возле Мюнхена. Кириллу было велено покинуть Россию, оставить службу и ограничиться 100 тысячами содержания (вместо обычных 200). Титул Великого Князя Кириллу Владимировичу великодушно оставили.

Шел 1905 год. Равнородные влюбленные колесили по миру, развлекались рисованием, катанием на яхте и визитами, а потом Даки забеременела. Император квалифицировал это так: «Признать брак Великого Князя Кирилла Владимировича я не могу. Великий Князь и его потомство лишается прав на престолонаследие. В случае рождения детей дарую им титул Светлости и содержание 12 500 рублей в год до достижения совершеннолетия».

В 1907 году родилась Мария Кирилловна. И тут удача улыбнулась Кириллу – любимый дядя Императора тоже женился на разведенной принцессе, и справедливый Николай решил быть последовательным, признал брак Даки и Кирилла и Марию – Княжной императорской крови. А в 1909 году Кирилла полностью простили и вернули на Родину. И он стал одним из ближайших наследников Престола – после Императора, его сына и брата Михаила.

К счастью, его семья вовремя перебралась в Финляндию, где в 1918 году под Хельсинки родился их единственный сын Владимир. Потом Кирилл Владимирович перекочевал во Францию, где объявил себя местоблюстителем Престола, а потом и Императором Всероссийским Кириллом I, на что он имел право по старшинству после гибели Николая и Михаила.

Его притязания признали некоторые иерархи РПЦ за рубежом. Однако в 1936 году скончалась Даки, а через три года – и сам Император Кирилл. Они оба были похоронены в Кобурге, после чего «имперскую» эстафету принял их сын Владимир Кириллович.

Именно он, рожденный в 1917 году, связал себя узами брака с Леонидой Георгиевной Багратион-Мухранской, которая гордо именовала себя наследницей Грузинского царского дома, не имея при этом к нему прямого отношения, ибо к царской ветви великого грузинского рода Багратиони эта «царственная особа» не принадлежала.

Так что сам союз с Леонидой был откровенно неравнородным, поэтому РПЦ, конечно, такой союз не одобрила, и венчались молодые в далекой Швейцарии. В общем, наследники Леониды Багратион-Мухранской не могли претендовать на Российский Престол (что подтверждает закон 1797 года), к слову, прецеденты браков Романовых с этим родом были, но за сим следовал отказ от любых претензий на «царство» – так, в 1911 году княжна императорской крови Татьяна Константиновна Романова вступила в брак с Константином Александровичем Багратион-Мухранским, брак был оценен как морганатический, и перед заключением союза, согласно правилам, невеста отреклась от высоких притязаний.

В 1953 году у четы родилась единственная дочь Мария Владимировна, которую отец объявил, вопреки правилам наследования по мужской линии, блюстительницей и наследницей Престола. В 1976 году Мария связала свою жизнь с Францем Вильгельмом Прусским, в крещении Михаилом Павловичем, и родила в 1981 году единственного сына Георгия. И Михаил, и Георгий незаконно стали именовать себя Великими Князьями, против чего выступили архиепископ Антоний Женевский и Западноевропейский, а также Объединение членов Дома Романовых. Через некоторое время Мария Кирилловна развелась, так что, по ее мнению, наследником рода стал Георгий. Надо сказать, по последним сведениям эту даму, поддерживают всего два человека, которых признает и она сама, – ее сын и пожилая княгиня из Уругвая.

Владимир Кириллович, между тем, покуда был жив, пытался наладить контакт с властями демократической России, в 1991-ом он, за год до своего ухода из жизни, написал письмо со словами поддержки Борису Ельцину и даже приезжал в Россию. Архиепископ Антоний Лос-Анжелесский не одобрил эти контакты, заявив, что «враги веры, оказывая почетный прием Великому князю, делали это не из уважения к нему, но чтобы прикрыть перед обманутым народом свои бесчисленные преступления, которые они пытаются прикрыть трехцветным флагом». Оскорбленная «блюстительница Престола» Мария Владимировна в ответ прекратила контакты с РПЦ за рубежом.