Последний отзыв
Очень интересная!
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Золотая Колыма. Воспоминания А. С. Яроцкого о Колыме в литературном контексте
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Золотая Колыма. Воспоминания А. С. Яроцкого о Колыме в литературном контексте
Алексей Самойлович Яроцкий
Впервые «Золотая Колыма» А. С. Яроцкого печатается без сокращений по машинописи с авторской правкой из архива наследников мемуариста. Инженер-экономист центрального вагонного управления наркомата путей сообщения А. С. Яроцкий работал под непосредственным руководством Л. М. Кагановича и был арестован 10 ноября 1935 г. по сфальсифицированному делу «предельщиков». Пять месяцев содержался в одиночной камере внутренней тюрьмы Лубянки, был приговорен к пяти годам заключения в ИТЛ Колымы. Работал забойщиком на золотых приисках. В 1937 г. был вызван на повторное следствие в Москву, через год возвратился на Колыму, стал доходягой в период гаранинского произвола. Освободился в ноябре 1940 г., работал главным бухгалтером в больнице поселка Дебин на Колыме в одно время с В. Т. Шаламовым.
Книга адресована широкому кругу читателей.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Алексей Самойлович Яроцкий
Золотая Колыма. Воспоминания А. С. Яроцкого о Колыме в литературном контексте
© Н. М. Малыгина, вступительная статья, комментарии, 2021
© И. Е. Зайцева, Н.М. Малыгина, публикация и подготовка текста «Золотой Колымы» А. С. Яроцкого, 2021
© Издательство «Нестор-История», 2021
Благодарю наследников А. С. Яроцкого Т.А. Зайцеву (Яроцкую) и И.Е. Зайцеву за предоставление авторизованной машинописи «Золотой Колымы» и фотографий А. С. Яроцкого; Т. И. Исаеву – за материалы из личного архива; М. А. Добровольского – за фотографии из личного архива; Т. Б. Симонову за фотографии Б. Н. Лесняка из личного архива; Л. Н. Анпилову – за участие в подготовке текста «Золотой Колымы» А. С. Яроцкого.
Н. М. Малыгина
Н. М. Малыгина
Воспоминания А.С. Яроцкого о Колыме в литературном контексте[1 - Яроцкий Алексей Самойлович (1908–1983) – инженер Научно-исследовательского института эксплуатации железнодорожного транспорта, начальник сектора оперативного учета и планирования Центрального управления вагонного хозяйства НКПС. Родился в Санкт-Петербурге, в семье государственного служащего. С 1917 по 1923 г. Алексей Яроцкий с матерью и братьями жил на Украине у родственников, с 12 лет работал пастухом и сельскохозяйственным рабочим. В Петрограде закончил советскую трудовую школу № 192 на Петроградской стороне. В 1926 г. поступил на экономический факультет Петроградского политехнического института. В институте познакомился с Бреусом и Арнольдовым, которые предложили ему должность начальника сводно-аналитической группы отдела статистики в управлении Московской Белорусско-Балтийской железной дороги. В 1931 г. устроился старшим экономистом в управление Московско-Курской железной дороги, одновременно преподавал в Транспортно-экономическом институте, а после его слияния с Московским институтом инженеров транспорта продолжил работать и там. С 1933 г. трудился старшим инженером сектора оперативного учета центрального вагонного управления наркомата путей сообщения. Был арестован в ноябре 1935 г. Провел около полугода в одиночной камере внутренней тюрьмы Лубянки и после приговора еще месяц в Бутырской тюрьме, был приговорен Особым совещанием к пяти годам лагерей по статьям 58-7 и 58–11.С февраля 1937 г. работал старшим экономистом на прииске Нижне-Берзинский, а в апреле был вызван на повторное следствие. Вернулся обратно в лагерь на прииск Утиный в июне 1938 г. Освободился в 1940 г., когда находился в лагере на прииске Утиный на участке Дарьял.После освобождения работал вольнонаемным главным бухгалтер ом в больнице УСВИТЛ, жил с семьей в поселке Левый берег (Дебин). Реабилитирован в 1956 г. В 1958 г. перевез семью из Магадана в Кишинев, а сам переехал в Кишинев в 1959 г., поступил на должность корректора в Институт экономики АН МССР. В 1965 г. защитил кандидатскую диссертацию. Работал в институте до 1976 г. Последние годы жил в Симферополе.]
Во вступительной статье Н. М. Малыгиной книга А. С. Яроцкого «Золотая Колыма» рассматривается в контексте колымской лагерной прозы. Устанавливаются ее связи с русской литературой 1920–1930 гг.
Обнаружено, что воспоминания Яроцкого создавались в диалоге с книгой И. Е. Гехтмана «Золотая Колыма» (1937). Яроцкий полемизировал с автором очерков и показал, что официальный советский миф об освоении Колымы, умалчивающий о заключенных, был полуправдой.
В рецензии А. П. Платонова о «Золотой Колыме» И. Е. Гехтмана раскрыта причина обращения Платонова к книге магаданского журналиста: интерес к строительству социализма на Колыме. В год издания «Золотой Колымы» Гехтмана заключенными колымских лагерей были будущие авторы лагерной прозы А. С. Яроцкий, Б. Н. Лесняк, Г. А. Воронская и И. С. Исаев, они, находясь на Колыме, вошли в окружение В. Т. Шаламова. Яроцкого и Шаламова сближало отношение к репрессированным советским писателям Б. А. Пильняку, И. Э. Бабелю, А. К. Воронскому. А. С. Яроцкий, Б. Н. Лесняк, Г. А. Воронская и И. С. Исаев создавали колымский лагерный метатекст в диалоге с прозой Шаламова, известной его окружению до издания. В «Золотой Колыме» А. С. Яроцкого, воспоминаниях и письмах Лесняка, Воронской, Исаева выявлен общий сюжет, унаследованный у жанра путевого очерка; установлен их общий автобиографический герой – забойщик золотого прииска, генетически связанный с образом «артиста лопаты» Шаламова; предшественниками которого были образы землекопов из повести Платонова «Котлован». Отмечено, что мотив низведения человека в лагере до состояния животного возник в творчестве Платонова и был продолжен в прозе Шаламова, воспоминаниях Яроцкого, Исаева и Ямпольского. Установлена связь картины лагерного труда у авторов колымского метатекста с образом стройки символического «здания социализма» в «Котловане» Платонова.
Ключевые слова: А. К. Воронский, А. П. Платонов, В. Т. Шаламов, «Золотая Колыма» А. С. Яроцкого, «Золотая Колыма» И.Е. Гехтмана, Б.Н. Лесняк, Г. А. Воронская, И. С. Исаев, А. М. Бирюков, колымский лагерный метатекст.
Книга А. С. Яроцкого «Золотая Колыма» печаталась с сокращениями в журнале «Горизонт» в Кишиневе, где автора хорошо помнили и приняли предложение его дочери Т. А. Яроцкой (Зайцевой) опубликовать «Золотую Колыму».
Т. И. Исаева[2 - Исаева Татьяна Ивановна (р. 1951) – младшая дочь Г. А. Воронской и И. С. Исаева.] в 2003 г. издала «Золотую Колыму» Яроцкого тиражом 100 экземпляров[3 - Яроцкий А. С. Золотая Колыма / А. С. Яроцкий; подг. текста, прим. Т. И. Исаевой. Железнодорожный: РуПаб+, 2003. 168 с.; М.: РуПаб+, 2010. 268 с. Источником текста этого издания была журнальная публикация воспоминаний (Горизонт. 1989. № 1–4), в которой сделаны многочисленные сокращения авторской машинописи. Цитируется с указанием страниц в тексте в скобках – ЗК.]. Как и предвидел автор, книга появилась через 20 лет после его смерти.
Впервые для настоящего издания текст воспоминаний А.С. Яроцкого «Золотая Колыма» печатается по авторизованной машинописи, сохранившейся в семейном архиве наследников автора и предоставленной ими для публикации.
Ленинградский интеллигент на переломе истории
Алексей Самойлович Яроцкий написал «Золотую Колыму» и семейную хронику «Лицом к прошлому»[4 - Яроцкий А. С. Лицом к прошлому / Подг. текста Т. И. Исаевой; предисл. Я. Б. Шпунта; коммент. Т. И. Исаевой, Я. Б. Шпунта. М.: ОнтоПринт, 2018. Текст книги «Лицом к прошлому» сверен с авторизованной машинописью. Цитируется с указанием страниц в тексте в скобках – ЛП.]. При жизни автора его книги не были изданы.
Жизнь Яроцкого разделилась на три почти равные части: 27 лет до ареста, четверть века на Колыме и 24 года после возвращения с Севера.
Алексей Яроцкий родился в 1908 г. в Санкт-Петербурге в интеллигентной обеспеченной семье. Его отец и мать в молодости много времени проводили за границей. Любимым городом отца был Париж. Молодость матери прошла в Швейцарии, где молодые люди и познакомились. Венчались в Потсдаме в православной церкви. Сохранилась фотография, сделанная во время свадебного путешествия родителей в Швейцарии, в Монтре: на ней у отца «…интеллигентное и… доброе лицо» человека «…из другого, ушедшего мира… Это был мир, где верили в прогресс человечества, в наступление всеобщего мира и социализма (ЛП. С. 32).
Отец А. С. Яроцкого Самойло Иванович Яроцкий (1867–1911) родился в Санкт-Петербурге, закончил Введенскую мужскую гимназию на Петроградской стороне, увлекался яхтами и буерами, по своему проекту построил дом на Малой Разночинной улице Петербурга. После самоубийства сестры Маши он порвал с матерью, а когда женился, купил хутор Мотовиловка под Киевом, разводил породистых инкубаторских кур, но разорился.
А. С. Яроцкий считал своего отца «мятущимся интеллигентом» (ЛП. С. 33), так как он сочувствовал революции 1905 г., устроил на своем хуторе конспиративную квартиру, где скрывались революционеры разных партий. В родительской семье Яроцкого царил либерально-демократический дух.
Умер С. И. Яроцкий в возрасте 44 лет. Четверо его сыновей, которым было от 3 до 9 лет, остались на руках матери. Но бабушка Вера Андреевна Яроцкая предоставила внукам с их матерью бесплатную квартиру из четырех комнат в трехэтажном доме, построенном по проекту ее сына, давала на их содержание 300 рублей в месяц.
Бабушка была малограмотной купеческой дочерью, рано осталась богатой вдовой: в Петрограде, на Петроградской стороне ей принадлежал участок земли между Малой и Большой Разночинными улицами и построенные там два дома: двухэтажный на 8 квартир и трехэтажный на 14 квартир. Кроме того, у нее был большой дом в Чернышевом переулке.
Несмотря на ее щедрость, в памяти внука она осталась как «очень старая, но властная, строгая и скупая». Между тем ее участие в жизни А. С. Яроцкого обеспечило ему «золотое» детство.
Алексей Яроцкий за свое счастливое детство был благодарен матери. Елена Карловна Либих (1884–1942) происходила из богатой семьи поволжских немцев, получила традиционное для ее социального круга образование: играла на фортепьяно, рисовала и знала три языка. Яроцкий восхищался самоотречением матери, полностью посвятившей себя детям, ценил ее душевную щедрость и доброту: «В нашей семье не было принуждения, навязывания определенных моральных норм…, и в то же время не было распущенности и своеволия» (ЛП. С. 39).
До революции в семье были бонна и кухарка. Мать выбрала для детей дорогое частное реальное училище Кузьминой на Петроградской стороне, где уровень преподавания был значительно выше, чем в казенных гимназиях. В этом учебном заведении Алексей закончил два приготовительных класса.
А. С. Яроцкий гордился своим дядей Александром Ивановичем Яроцким[5 - Яроцкий Александр Иванович (1868–1944) – брат отца А. С. Яроцкого. Врач-терапевт. В 1889 г. окончил ВМА, работал земским врачом, с 1894 г. врач Обуховской городской больницы, затем Петропавловской больницы в Петербурге. В 1898 г. защитил докторскую диссертацию на тему: «Об изменениях величины и строения клеток поджелудочной железы при некоторых видах голодания». В 1899–1901 гг. ассистент клиники Женского медицинского института. В 1901–1902 гг. работал у И. И. Мечникова в Париже. В 1904–1918 гг. профессор Юрьевского университета, в 1919–1924 гг. профессор Крымского университета, с 1924 г. профессор терапии 1-го МГУ, затем профессор терапии Московского областного клинического института. В научной работе опирался на исследования И. П. Павлова. Занимался литературой, сотрудничал в журналах «Новое слово», «Начало», «Северный курьер» (Коммент. Т. И. Исаевой//ЛП. С.16–17).] – братом отца, который достиг выдающихся успехов в области медицины и был для Алексея образцом успешного человека. Александр Иванович поступил за казенный счет в Военно-медицинскую академию, жил на стипендию и давал уроки, написал докторскую диссертацию, работая земским врачом, в 1898 г. защитил свой труд, стал приват-доцентом Санкт-Петербургского университета, потом ординарным профессором, читал лекции в Юрьеве (Дерпте) и Петербурге. С 1924 г. был профессором 1-го МГУ.
История не имеет сослагательного наклонения, однако биография дяди в семейной хронике Яроцкого показывает, как могла сложиться его судьба при благоприятных обстоятельствах. Но жизнь А.С. Яроцкого пришлась на эпоху революций, Гражданской войны и массовых репрессий 1930-х гг. Алексей запомнил похороны жертв февральской революции на Марсовом поле в Петрограде, тогда он впервые услышал о Ленине от старшего брата.
А. С. Яроцкий унаследовал от дяди интерес к своей родословной. Бывая в Ленинграде, Александр Иванович разыскивал семейные реликвии. Главной его находкой была «царская грамота …за собственноручной подписью императрицы Елизаветы Петровны», где говорилось, что «…казак Миргородского полка Самойла Яроцкий» приглашен в Санкт-Петербург в императорскую певческую капеллу. А. С. Яроцкий гордился тем, что его фамилия «…фигурирует в истории реестрового казачества с XVII века» (ЛП. С. 12).
В ХIХ в. Яроцкие прижились в Северной столице, принадлежали к среднему чиновничеству, а в начале ХХ в. стали интеллигентами.
В мае 1917 г. Елена Карловна Яроцкая увезла сыновей на Украину, где в Лохвицком уезде Полтавской губернии жила ее сестра Эльза. Поездка отличалась от удобных путешествий дореволюционной поры: на вокзале толпились солдаты, вагоны были набиты битком, люди ехали на крышах.
Муж Эльзы Сергей Тихонович Никитин арендовал хутор Романиха, где создал фермерское хозяйство – «…процветающее капиталистическое предприятие, оборудованное по последнему слову тогдашней техники» (ЛП. С. 53). После прихода к власти большевиков хозяйство было разорено, а сам С. Т. Никитин скрылся. Он вернулся, когда Украину оккупировали немцы, отобрал свой скот и машины у тех, кто их присвоил, надеялся продать имущество и уехать в Австралию, но был убит.
В годы Гражданской войны продолжать учебу А. С. Яроцкому и его братьям удавалось урывками. Зимой 1917/1918 г. они учились в коммерческом училище, в 1919 г. семья сняла квартиру в городке Лохвицы, где была гимназия, но занятия там вскоре прекратились. Пришли белые, объявили о формировании добровольческой роты, и туда записался добровольцем Иван Яроцкий – старший брат Алексея. Несколько лет спустя семье сообщили, что Иван был ранен на Перекопе, эвакуирован в Варну, а потом оказался на шахтах Югославии. Больше сведений о нем не было, но Елена Карловна всегда помнила, что была матерью белогвардейца.
Став взрослым, Яроцкий пытался понять, почему офицеры, юнкера и студенты шли в добровольческую армию: интеллигенция надеялась после свержения самодержавия создать демократическую республику, летом 1917 г. состоялись свободные демократические выборы, но неожиданно большевики разогнали учредительное собрание и объявили диктатуру пролетариата.
В годы Гражданской войны мать Алексея и ее сестра с помощью своих пяти сыновей сумели создать на земле хозяйство, позволившее им не голодать. Помогло то, что С. Т. Никитин купил для семьи скромный дом с садом в городке Лубны. Землю для ведения сельского хозяйства разрешалось брать без ограничений, при условии обработки ее собственными силами. Здесь Алексей с 12 лет узнал, что такое каторжный крестьянский труд. Держали корову, которую он пас. Позже работал пастухом в совхозе, куда мать устроились поденщицей.
Осенью 1923 г. Яроцкие вернулись в полупустой после голода и эпидемии Петроград, Невский проспект поразил запустением: «…изредка проезжали обшарпанные извозчики, большинство витрин было заколочено, прохожих было мало…» (ЛП. С. 172).
Но возвращение в отчий дом было счастьем: сохранилась не только их квартира, но и мебель. Оглядываясь на прошлое, Яроцкий понял, что за годы Гражданской войны стал: «…одичавшим мальчишкой», растерял ростки культуры и знаний, полученных в годы учебы в реальном училище Кузьминой (ЛП. С. 174).
При отъезде на Украину мать сдала ценные вещи в ломбард, а вернувшись, узнала, что все было конфисковано. Ей с трудом удалось устроиться чернорабочей на бумагопрядильную фабрику имени Самойловой, до революции принадлежавшую ее дяде. Эта работа спасла семью от голодной смерти.
Алексей поступил в советскую трудовую школу № 192 на Петроградской стороне. Мать определила его в класс, созданный для детей из интеллигентных семей, сохранивших благополучие. Пятнадцатилетний Яроцкий не вписывался в этот коллектив, он «… имел довольно живописный для такого общества вид. На ногах чеботы, брюки заправлены в голенища, вышитая украинская рубашка…» (ЛП. С. 180). К тому же выяснилось, что Алексей испытывал классовую ненависть к благополучным сверстникам: годы тяжелого труда превратили его в пролетария. Однако слезы матери заставили подростка остаться в классе, он успешно закончил школу, несмотря на то что приходилось постоянно подрабатывать: пилить дрова учителям, носить их за 3 рубля в месяц по квартирам. Впервые смог купить себе френч за 10 рублей, когда получил 25 рублей за расчистку парка после наводнения 1924 г.
Алексей помнил составленный отцом список книг для обязательного чтения, где перечислялись Чернышевский, Писарев, Добролюбов. Но в школе ему встретился удивительный учитель литературы Иван Михайлович Андриевский – «классический тип дореволюционного русского интеллигента»: «…бледное лицо аскета, горящие глаза проповедника, длинный черный сюртук с университетским ромбом и полная отрешенность от мира сего» (ЛП. С. 184). Учителю было около 30 лет, он окончил в Сорбонне медицинский и философский факультеты, после 1917 г. в Петрограде получил звание профессора российской словесности. И. М. Андриевский привил ученикам вкус к творчеству Пушкина, Достоевского, Л. Андреева, символистов, Бунина, Гумилева, Есенина. Как теперь понятно, увлечение А. С. Яроцкого русской классикой объяснялось его литературной одаренностью.
Но при выборе профессии занятия литературой он не рассматривал: колебался, не поступить ли в Лесной институт. Предпочел экономический (хотел «изучить марксизм»), а в конце жизни сожалел, что не стал лесничим: мог бы оставить после себя посаженный лес.
Поскольку в школе Яроцкому лучше давалась гуманитарные предметы, ему пришлось заниматься математикой с репетитором, чтобы в 1926 г. поступить на экономический факультет Ленинградского политехнического института.
Алексей стал единственным из братьев, кто получил высшее образование. Материально ему помог выучиться брат Александр, который хорошо зарабатывал, так как работал литейщиком-формовщиком в литейных мастерских Мореходного техникума на Васильевском острове.
Сыграло роль упорство Алексея. Прожив год в общежитии (институт был далеко от дома), он понял, что там невозможно серьезно заниматься, и снял частную квартиру. Чтобы ее оплачивать, приходилось в каникулы, и зимой, и летом, подрабатывать на разных заводах. В 1927 г. – грузчиком в Ленинградском порту и чернорабочим на заводе имени Карла Маркса на Выборгской стороне.
Весной 1930 г. Яроцкий закончил институт. Его старший друг Николай Ефимович Бреус – выпускник того же факультета, был хорошо знаком с А. М. Арнольдовым[6 - Арнольдов Арон Маркович (настоящая фамилия Шейнфайн) (1894–1937) – в 1919 г. назначен комиссаром Управления военных сообщений республики, членом коллегии НКПС Украины и управделами Реввоенсовета западного фронта. В 1920–1921 гг. – заместитель председателя Курского губисполкома. С 1921 г. работал в системе железнодорожного транспорта, в 1922-м был переведен в Петроград на должность председателя правления Мурманской железной дороги.В 1923 г. назначен председателем правления Мурманского промышленно-транспортного колонизационного комбината, имевшего отделы: колонизационный, «Желлес», «Желрыба», Муркомпорт, «Желстрой», транспортный и «Желсиликат». Взялся отремонтировать и достроить дорогу, провести ее техническое переустройство, добиться увеличения объемов грузовых и пассажирских перевозок. Ставил задачу заселить Карело-Мурманский край. В 1923 г. МЖД приняла участие в первой советской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке в Москве.А. М. Арнольдов – автор книг: «Вторые Дарданеллы. Мурманский выход в Европу» (Петроград, 1922), «Колонизация Мурмана. Достижения и ближайшие перспективы» (Л., 1924), «Железнодорожная колонизация в Карело-Мурманском крае» и «Три года. К трехлетию деятельности Правления Мурманской железной дороги. 1922–1925 гг.» (Л., 1925).В феврале 1927 г. Арнольдов назначен председателем правления Московской Белорусско-Балтийской железной дороги. В 1930 г. он окончил (одновременно с Яроцким) экономический факультет Ленинградского политехнического института. В 1931–1933 гг. – директор Октябрьской железной дороги и председатель Северо-Западного управления по перевозкам. В 1933–1936 гг. – начальник Вагонного управления, заместитель и начальник Центрального управления эксплуатации НКПС. 8 января 1936 г. по приказу наркома Кагановича от 4 января отстранен от руководства Центральным управлением эксплуатации НКПС и назначен начальником ЮгоВосточной железной дороги. В статье «Еще о тяжеловесных поездах и “теоретиках” предела» (газета «Вперед» ЮВЖД) критиковали руководство ЮВЖД, не поддержавшее кривоносовцев. Их обвиняли за предостережения, что «тяжеловесники» расстроят работу железной дороги.Военная коллегия Верховного суда СССР 19 августа 1936 г. приступила к слушанию дела о «террористических троцкистско-зиновьевских группах». К одной из этих групп причислили… Арнольдова. 16 января 1937 г. он был арестован. На февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) в 1937 г. Каганович обвинил начальника ЮВЖД в занижении норм эксплуатации вагонов, увеличении количества крушений и аварий как участника троцкистской террористической и шпионско-диверсионной организации.В Архиве Правительства Российской Федерации Арон Арнольдов числится в списке обвиняемых («Москва-Центр»), 3 сентября он был осужден Военной коллегий Верховного суда СССР к ВМН. Реабилитирован в 1956 г.], который возглавлял управление Мурманской железной дороги, где использовал принудительный труд заключенных Соловецкого лагеря.
Алексей Самойлович Яроцкий
Впервые «Золотая Колыма» А. С. Яроцкого печатается без сокращений по машинописи с авторской правкой из архива наследников мемуариста. Инженер-экономист центрального вагонного управления наркомата путей сообщения А. С. Яроцкий работал под непосредственным руководством Л. М. Кагановича и был арестован 10 ноября 1935 г. по сфальсифицированному делу «предельщиков». Пять месяцев содержался в одиночной камере внутренней тюрьмы Лубянки, был приговорен к пяти годам заключения в ИТЛ Колымы. Работал забойщиком на золотых приисках. В 1937 г. был вызван на повторное следствие в Москву, через год возвратился на Колыму, стал доходягой в период гаранинского произвола. Освободился в ноябре 1940 г., работал главным бухгалтером в больнице поселка Дебин на Колыме в одно время с В. Т. Шаламовым.
Книга адресована широкому кругу читателей.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Алексей Самойлович Яроцкий
Золотая Колыма. Воспоминания А. С. Яроцкого о Колыме в литературном контексте
© Н. М. Малыгина, вступительная статья, комментарии, 2021
© И. Е. Зайцева, Н.М. Малыгина, публикация и подготовка текста «Золотой Колымы» А. С. Яроцкого, 2021
© Издательство «Нестор-История», 2021
Благодарю наследников А. С. Яроцкого Т.А. Зайцеву (Яроцкую) и И.Е. Зайцеву за предоставление авторизованной машинописи «Золотой Колымы» и фотографий А. С. Яроцкого; Т. И. Исаеву – за материалы из личного архива; М. А. Добровольского – за фотографии из личного архива; Т. Б. Симонову за фотографии Б. Н. Лесняка из личного архива; Л. Н. Анпилову – за участие в подготовке текста «Золотой Колымы» А. С. Яроцкого.
Н. М. Малыгина
Н. М. Малыгина
Воспоминания А.С. Яроцкого о Колыме в литературном контексте[1 - Яроцкий Алексей Самойлович (1908–1983) – инженер Научно-исследовательского института эксплуатации железнодорожного транспорта, начальник сектора оперативного учета и планирования Центрального управления вагонного хозяйства НКПС. Родился в Санкт-Петербурге, в семье государственного служащего. С 1917 по 1923 г. Алексей Яроцкий с матерью и братьями жил на Украине у родственников, с 12 лет работал пастухом и сельскохозяйственным рабочим. В Петрограде закончил советскую трудовую школу № 192 на Петроградской стороне. В 1926 г. поступил на экономический факультет Петроградского политехнического института. В институте познакомился с Бреусом и Арнольдовым, которые предложили ему должность начальника сводно-аналитической группы отдела статистики в управлении Московской Белорусско-Балтийской железной дороги. В 1931 г. устроился старшим экономистом в управление Московско-Курской железной дороги, одновременно преподавал в Транспортно-экономическом институте, а после его слияния с Московским институтом инженеров транспорта продолжил работать и там. С 1933 г. трудился старшим инженером сектора оперативного учета центрального вагонного управления наркомата путей сообщения. Был арестован в ноябре 1935 г. Провел около полугода в одиночной камере внутренней тюрьмы Лубянки и после приговора еще месяц в Бутырской тюрьме, был приговорен Особым совещанием к пяти годам лагерей по статьям 58-7 и 58–11.С февраля 1937 г. работал старшим экономистом на прииске Нижне-Берзинский, а в апреле был вызван на повторное следствие. Вернулся обратно в лагерь на прииск Утиный в июне 1938 г. Освободился в 1940 г., когда находился в лагере на прииске Утиный на участке Дарьял.После освобождения работал вольнонаемным главным бухгалтер ом в больнице УСВИТЛ, жил с семьей в поселке Левый берег (Дебин). Реабилитирован в 1956 г. В 1958 г. перевез семью из Магадана в Кишинев, а сам переехал в Кишинев в 1959 г., поступил на должность корректора в Институт экономики АН МССР. В 1965 г. защитил кандидатскую диссертацию. Работал в институте до 1976 г. Последние годы жил в Симферополе.]
Во вступительной статье Н. М. Малыгиной книга А. С. Яроцкого «Золотая Колыма» рассматривается в контексте колымской лагерной прозы. Устанавливаются ее связи с русской литературой 1920–1930 гг.
Обнаружено, что воспоминания Яроцкого создавались в диалоге с книгой И. Е. Гехтмана «Золотая Колыма» (1937). Яроцкий полемизировал с автором очерков и показал, что официальный советский миф об освоении Колымы, умалчивающий о заключенных, был полуправдой.
В рецензии А. П. Платонова о «Золотой Колыме» И. Е. Гехтмана раскрыта причина обращения Платонова к книге магаданского журналиста: интерес к строительству социализма на Колыме. В год издания «Золотой Колымы» Гехтмана заключенными колымских лагерей были будущие авторы лагерной прозы А. С. Яроцкий, Б. Н. Лесняк, Г. А. Воронская и И. С. Исаев, они, находясь на Колыме, вошли в окружение В. Т. Шаламова. Яроцкого и Шаламова сближало отношение к репрессированным советским писателям Б. А. Пильняку, И. Э. Бабелю, А. К. Воронскому. А. С. Яроцкий, Б. Н. Лесняк, Г. А. Воронская и И. С. Исаев создавали колымский лагерный метатекст в диалоге с прозой Шаламова, известной его окружению до издания. В «Золотой Колыме» А. С. Яроцкого, воспоминаниях и письмах Лесняка, Воронской, Исаева выявлен общий сюжет, унаследованный у жанра путевого очерка; установлен их общий автобиографический герой – забойщик золотого прииска, генетически связанный с образом «артиста лопаты» Шаламова; предшественниками которого были образы землекопов из повести Платонова «Котлован». Отмечено, что мотив низведения человека в лагере до состояния животного возник в творчестве Платонова и был продолжен в прозе Шаламова, воспоминаниях Яроцкого, Исаева и Ямпольского. Установлена связь картины лагерного труда у авторов колымского метатекста с образом стройки символического «здания социализма» в «Котловане» Платонова.
Ключевые слова: А. К. Воронский, А. П. Платонов, В. Т. Шаламов, «Золотая Колыма» А. С. Яроцкого, «Золотая Колыма» И.Е. Гехтмана, Б.Н. Лесняк, Г. А. Воронская, И. С. Исаев, А. М. Бирюков, колымский лагерный метатекст.
Книга А. С. Яроцкого «Золотая Колыма» печаталась с сокращениями в журнале «Горизонт» в Кишиневе, где автора хорошо помнили и приняли предложение его дочери Т. А. Яроцкой (Зайцевой) опубликовать «Золотую Колыму».
Т. И. Исаева[2 - Исаева Татьяна Ивановна (р. 1951) – младшая дочь Г. А. Воронской и И. С. Исаева.] в 2003 г. издала «Золотую Колыму» Яроцкого тиражом 100 экземпляров[3 - Яроцкий А. С. Золотая Колыма / А. С. Яроцкий; подг. текста, прим. Т. И. Исаевой. Железнодорожный: РуПаб+, 2003. 168 с.; М.: РуПаб+, 2010. 268 с. Источником текста этого издания была журнальная публикация воспоминаний (Горизонт. 1989. № 1–4), в которой сделаны многочисленные сокращения авторской машинописи. Цитируется с указанием страниц в тексте в скобках – ЗК.]. Как и предвидел автор, книга появилась через 20 лет после его смерти.
Впервые для настоящего издания текст воспоминаний А.С. Яроцкого «Золотая Колыма» печатается по авторизованной машинописи, сохранившейся в семейном архиве наследников автора и предоставленной ими для публикации.
Ленинградский интеллигент на переломе истории
Алексей Самойлович Яроцкий написал «Золотую Колыму» и семейную хронику «Лицом к прошлому»[4 - Яроцкий А. С. Лицом к прошлому / Подг. текста Т. И. Исаевой; предисл. Я. Б. Шпунта; коммент. Т. И. Исаевой, Я. Б. Шпунта. М.: ОнтоПринт, 2018. Текст книги «Лицом к прошлому» сверен с авторизованной машинописью. Цитируется с указанием страниц в тексте в скобках – ЛП.]. При жизни автора его книги не были изданы.
Жизнь Яроцкого разделилась на три почти равные части: 27 лет до ареста, четверть века на Колыме и 24 года после возвращения с Севера.
Алексей Яроцкий родился в 1908 г. в Санкт-Петербурге в интеллигентной обеспеченной семье. Его отец и мать в молодости много времени проводили за границей. Любимым городом отца был Париж. Молодость матери прошла в Швейцарии, где молодые люди и познакомились. Венчались в Потсдаме в православной церкви. Сохранилась фотография, сделанная во время свадебного путешествия родителей в Швейцарии, в Монтре: на ней у отца «…интеллигентное и… доброе лицо» человека «…из другого, ушедшего мира… Это был мир, где верили в прогресс человечества, в наступление всеобщего мира и социализма (ЛП. С. 32).
Отец А. С. Яроцкого Самойло Иванович Яроцкий (1867–1911) родился в Санкт-Петербурге, закончил Введенскую мужскую гимназию на Петроградской стороне, увлекался яхтами и буерами, по своему проекту построил дом на Малой Разночинной улице Петербурга. После самоубийства сестры Маши он порвал с матерью, а когда женился, купил хутор Мотовиловка под Киевом, разводил породистых инкубаторских кур, но разорился.
А. С. Яроцкий считал своего отца «мятущимся интеллигентом» (ЛП. С. 33), так как он сочувствовал революции 1905 г., устроил на своем хуторе конспиративную квартиру, где скрывались революционеры разных партий. В родительской семье Яроцкого царил либерально-демократический дух.
Умер С. И. Яроцкий в возрасте 44 лет. Четверо его сыновей, которым было от 3 до 9 лет, остались на руках матери. Но бабушка Вера Андреевна Яроцкая предоставила внукам с их матерью бесплатную квартиру из четырех комнат в трехэтажном доме, построенном по проекту ее сына, давала на их содержание 300 рублей в месяц.
Бабушка была малограмотной купеческой дочерью, рано осталась богатой вдовой: в Петрограде, на Петроградской стороне ей принадлежал участок земли между Малой и Большой Разночинными улицами и построенные там два дома: двухэтажный на 8 квартир и трехэтажный на 14 квартир. Кроме того, у нее был большой дом в Чернышевом переулке.
Несмотря на ее щедрость, в памяти внука она осталась как «очень старая, но властная, строгая и скупая». Между тем ее участие в жизни А. С. Яроцкого обеспечило ему «золотое» детство.
Алексей Яроцкий за свое счастливое детство был благодарен матери. Елена Карловна Либих (1884–1942) происходила из богатой семьи поволжских немцев, получила традиционное для ее социального круга образование: играла на фортепьяно, рисовала и знала три языка. Яроцкий восхищался самоотречением матери, полностью посвятившей себя детям, ценил ее душевную щедрость и доброту: «В нашей семье не было принуждения, навязывания определенных моральных норм…, и в то же время не было распущенности и своеволия» (ЛП. С. 39).
До революции в семье были бонна и кухарка. Мать выбрала для детей дорогое частное реальное училище Кузьминой на Петроградской стороне, где уровень преподавания был значительно выше, чем в казенных гимназиях. В этом учебном заведении Алексей закончил два приготовительных класса.
А. С. Яроцкий гордился своим дядей Александром Ивановичем Яроцким[5 - Яроцкий Александр Иванович (1868–1944) – брат отца А. С. Яроцкого. Врач-терапевт. В 1889 г. окончил ВМА, работал земским врачом, с 1894 г. врач Обуховской городской больницы, затем Петропавловской больницы в Петербурге. В 1898 г. защитил докторскую диссертацию на тему: «Об изменениях величины и строения клеток поджелудочной железы при некоторых видах голодания». В 1899–1901 гг. ассистент клиники Женского медицинского института. В 1901–1902 гг. работал у И. И. Мечникова в Париже. В 1904–1918 гг. профессор Юрьевского университета, в 1919–1924 гг. профессор Крымского университета, с 1924 г. профессор терапии 1-го МГУ, затем профессор терапии Московского областного клинического института. В научной работе опирался на исследования И. П. Павлова. Занимался литературой, сотрудничал в журналах «Новое слово», «Начало», «Северный курьер» (Коммент. Т. И. Исаевой//ЛП. С.16–17).] – братом отца, который достиг выдающихся успехов в области медицины и был для Алексея образцом успешного человека. Александр Иванович поступил за казенный счет в Военно-медицинскую академию, жил на стипендию и давал уроки, написал докторскую диссертацию, работая земским врачом, в 1898 г. защитил свой труд, стал приват-доцентом Санкт-Петербургского университета, потом ординарным профессором, читал лекции в Юрьеве (Дерпте) и Петербурге. С 1924 г. был профессором 1-го МГУ.
История не имеет сослагательного наклонения, однако биография дяди в семейной хронике Яроцкого показывает, как могла сложиться его судьба при благоприятных обстоятельствах. Но жизнь А.С. Яроцкого пришлась на эпоху революций, Гражданской войны и массовых репрессий 1930-х гг. Алексей запомнил похороны жертв февральской революции на Марсовом поле в Петрограде, тогда он впервые услышал о Ленине от старшего брата.
А. С. Яроцкий унаследовал от дяди интерес к своей родословной. Бывая в Ленинграде, Александр Иванович разыскивал семейные реликвии. Главной его находкой была «царская грамота …за собственноручной подписью императрицы Елизаветы Петровны», где говорилось, что «…казак Миргородского полка Самойла Яроцкий» приглашен в Санкт-Петербург в императорскую певческую капеллу. А. С. Яроцкий гордился тем, что его фамилия «…фигурирует в истории реестрового казачества с XVII века» (ЛП. С. 12).
В ХIХ в. Яроцкие прижились в Северной столице, принадлежали к среднему чиновничеству, а в начале ХХ в. стали интеллигентами.
В мае 1917 г. Елена Карловна Яроцкая увезла сыновей на Украину, где в Лохвицком уезде Полтавской губернии жила ее сестра Эльза. Поездка отличалась от удобных путешествий дореволюционной поры: на вокзале толпились солдаты, вагоны были набиты битком, люди ехали на крышах.
Муж Эльзы Сергей Тихонович Никитин арендовал хутор Романиха, где создал фермерское хозяйство – «…процветающее капиталистическое предприятие, оборудованное по последнему слову тогдашней техники» (ЛП. С. 53). После прихода к власти большевиков хозяйство было разорено, а сам С. Т. Никитин скрылся. Он вернулся, когда Украину оккупировали немцы, отобрал свой скот и машины у тех, кто их присвоил, надеялся продать имущество и уехать в Австралию, но был убит.
В годы Гражданской войны продолжать учебу А. С. Яроцкому и его братьям удавалось урывками. Зимой 1917/1918 г. они учились в коммерческом училище, в 1919 г. семья сняла квартиру в городке Лохвицы, где была гимназия, но занятия там вскоре прекратились. Пришли белые, объявили о формировании добровольческой роты, и туда записался добровольцем Иван Яроцкий – старший брат Алексея. Несколько лет спустя семье сообщили, что Иван был ранен на Перекопе, эвакуирован в Варну, а потом оказался на шахтах Югославии. Больше сведений о нем не было, но Елена Карловна всегда помнила, что была матерью белогвардейца.
Став взрослым, Яроцкий пытался понять, почему офицеры, юнкера и студенты шли в добровольческую армию: интеллигенция надеялась после свержения самодержавия создать демократическую республику, летом 1917 г. состоялись свободные демократические выборы, но неожиданно большевики разогнали учредительное собрание и объявили диктатуру пролетариата.
В годы Гражданской войны мать Алексея и ее сестра с помощью своих пяти сыновей сумели создать на земле хозяйство, позволившее им не голодать. Помогло то, что С. Т. Никитин купил для семьи скромный дом с садом в городке Лубны. Землю для ведения сельского хозяйства разрешалось брать без ограничений, при условии обработки ее собственными силами. Здесь Алексей с 12 лет узнал, что такое каторжный крестьянский труд. Держали корову, которую он пас. Позже работал пастухом в совхозе, куда мать устроились поденщицей.
Осенью 1923 г. Яроцкие вернулись в полупустой после голода и эпидемии Петроград, Невский проспект поразил запустением: «…изредка проезжали обшарпанные извозчики, большинство витрин было заколочено, прохожих было мало…» (ЛП. С. 172).
Но возвращение в отчий дом было счастьем: сохранилась не только их квартира, но и мебель. Оглядываясь на прошлое, Яроцкий понял, что за годы Гражданской войны стал: «…одичавшим мальчишкой», растерял ростки культуры и знаний, полученных в годы учебы в реальном училище Кузьминой (ЛП. С. 174).
При отъезде на Украину мать сдала ценные вещи в ломбард, а вернувшись, узнала, что все было конфисковано. Ей с трудом удалось устроиться чернорабочей на бумагопрядильную фабрику имени Самойловой, до революции принадлежавшую ее дяде. Эта работа спасла семью от голодной смерти.
Алексей поступил в советскую трудовую школу № 192 на Петроградской стороне. Мать определила его в класс, созданный для детей из интеллигентных семей, сохранивших благополучие. Пятнадцатилетний Яроцкий не вписывался в этот коллектив, он «… имел довольно живописный для такого общества вид. На ногах чеботы, брюки заправлены в голенища, вышитая украинская рубашка…» (ЛП. С. 180). К тому же выяснилось, что Алексей испытывал классовую ненависть к благополучным сверстникам: годы тяжелого труда превратили его в пролетария. Однако слезы матери заставили подростка остаться в классе, он успешно закончил школу, несмотря на то что приходилось постоянно подрабатывать: пилить дрова учителям, носить их за 3 рубля в месяц по квартирам. Впервые смог купить себе френч за 10 рублей, когда получил 25 рублей за расчистку парка после наводнения 1924 г.
Алексей помнил составленный отцом список книг для обязательного чтения, где перечислялись Чернышевский, Писарев, Добролюбов. Но в школе ему встретился удивительный учитель литературы Иван Михайлович Андриевский – «классический тип дореволюционного русского интеллигента»: «…бледное лицо аскета, горящие глаза проповедника, длинный черный сюртук с университетским ромбом и полная отрешенность от мира сего» (ЛП. С. 184). Учителю было около 30 лет, он окончил в Сорбонне медицинский и философский факультеты, после 1917 г. в Петрограде получил звание профессора российской словесности. И. М. Андриевский привил ученикам вкус к творчеству Пушкина, Достоевского, Л. Андреева, символистов, Бунина, Гумилева, Есенина. Как теперь понятно, увлечение А. С. Яроцкого русской классикой объяснялось его литературной одаренностью.
Но при выборе профессии занятия литературой он не рассматривал: колебался, не поступить ли в Лесной институт. Предпочел экономический (хотел «изучить марксизм»), а в конце жизни сожалел, что не стал лесничим: мог бы оставить после себя посаженный лес.
Поскольку в школе Яроцкому лучше давалась гуманитарные предметы, ему пришлось заниматься математикой с репетитором, чтобы в 1926 г. поступить на экономический факультет Ленинградского политехнического института.
Алексей стал единственным из братьев, кто получил высшее образование. Материально ему помог выучиться брат Александр, который хорошо зарабатывал, так как работал литейщиком-формовщиком в литейных мастерских Мореходного техникума на Васильевском острове.
Сыграло роль упорство Алексея. Прожив год в общежитии (институт был далеко от дома), он понял, что там невозможно серьезно заниматься, и снял частную квартиру. Чтобы ее оплачивать, приходилось в каникулы, и зимой, и летом, подрабатывать на разных заводах. В 1927 г. – грузчиком в Ленинградском порту и чернорабочим на заводе имени Карла Маркса на Выборгской стороне.
Весной 1930 г. Яроцкий закончил институт. Его старший друг Николай Ефимович Бреус – выпускник того же факультета, был хорошо знаком с А. М. Арнольдовым[6 - Арнольдов Арон Маркович (настоящая фамилия Шейнфайн) (1894–1937) – в 1919 г. назначен комиссаром Управления военных сообщений республики, членом коллегии НКПС Украины и управделами Реввоенсовета западного фронта. В 1920–1921 гг. – заместитель председателя Курского губисполкома. С 1921 г. работал в системе железнодорожного транспорта, в 1922-м был переведен в Петроград на должность председателя правления Мурманской железной дороги.В 1923 г. назначен председателем правления Мурманского промышленно-транспортного колонизационного комбината, имевшего отделы: колонизационный, «Желлес», «Желрыба», Муркомпорт, «Желстрой», транспортный и «Желсиликат». Взялся отремонтировать и достроить дорогу, провести ее техническое переустройство, добиться увеличения объемов грузовых и пассажирских перевозок. Ставил задачу заселить Карело-Мурманский край. В 1923 г. МЖД приняла участие в первой советской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке в Москве.А. М. Арнольдов – автор книг: «Вторые Дарданеллы. Мурманский выход в Европу» (Петроград, 1922), «Колонизация Мурмана. Достижения и ближайшие перспективы» (Л., 1924), «Железнодорожная колонизация в Карело-Мурманском крае» и «Три года. К трехлетию деятельности Правления Мурманской железной дороги. 1922–1925 гг.» (Л., 1925).В феврале 1927 г. Арнольдов назначен председателем правления Московской Белорусско-Балтийской железной дороги. В 1930 г. он окончил (одновременно с Яроцким) экономический факультет Ленинградского политехнического института. В 1931–1933 гг. – директор Октябрьской железной дороги и председатель Северо-Западного управления по перевозкам. В 1933–1936 гг. – начальник Вагонного управления, заместитель и начальник Центрального управления эксплуатации НКПС. 8 января 1936 г. по приказу наркома Кагановича от 4 января отстранен от руководства Центральным управлением эксплуатации НКПС и назначен начальником ЮгоВосточной железной дороги. В статье «Еще о тяжеловесных поездах и “теоретиках” предела» (газета «Вперед» ЮВЖД) критиковали руководство ЮВЖД, не поддержавшее кривоносовцев. Их обвиняли за предостережения, что «тяжеловесники» расстроят работу железной дороги.Военная коллегия Верховного суда СССР 19 августа 1936 г. приступила к слушанию дела о «террористических троцкистско-зиновьевских группах». К одной из этих групп причислили… Арнольдова. 16 января 1937 г. он был арестован. На февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) в 1937 г. Каганович обвинил начальника ЮВЖД в занижении норм эксплуатации вагонов, увеличении количества крушений и аварий как участника троцкистской террористической и шпионско-диверсионной организации.В Архиве Правительства Российской Федерации Арон Арнольдов числится в списке обвиняемых («Москва-Центр»), 3 сентября он был осужден Военной коллегий Верховного суда СССР к ВМН. Реабилитирован в 1956 г.], который возглавлял управление Мурманской железной дороги, где использовал принудительный труд заключенных Соловецкого лагеря.
Последний отзыв
Очень интересная!