Истина и судебная достоверность

Однако существуют и иные точки зрения. Например, по мнению О. Э. Лейста, содержательной стороной соблюдения права являются лишь действия, которые по закону необходимы для оформления каких-либо юридических результатов, достижение которых не считается обязанностью сторон (заключение договора, оформление доверенности, составление завещания, расторжение брака, предъявление иска и т. и.), т. е. порядок оформления, осуществления или защиты своего права. При этом из соблюдения права как формы реализации права полностью исключается «соблюдение запретов», «ненарушение запретов», «несовершение преступлений и проступков», поскольку указанные действия, по мнению О. Э. Лейста, не являются особой формой реализации права, а представляют собой общий результат существования и действия правовой системы, системы воспитания, образования, общественного мнения[72 - См.: Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. М. Н. Марченко. С. 421–422.]. Однако в связи с последним замечанием возникает вопрос: а разве «общий результат существования и действия правовой системы и т. д.» в виде соблюдения конкретным субъектом правовых запретов не есть соблюдение права данным субъектом? Как иначе можно соблюдать право, если не следовать правовым предписаниям, не соблюдать правовые ограничения и запреты?

Не вдаваясь в полемику по вопросу о разграничении содержательной стороны таких форм реализации права, как соблюдение и исполнение, хотелось бы напомнить о том, что юридической науке, как, впрочем, и любой другой, «терминологическая война» не приносит пользы. Если учеными применяется слово русского языка, то, видимо, нецелесообразно отходить от общепринятого значения данного слова или искажать его смысловое содержание. Так, словарь русского языка трактует исполнение (то же, что выполнение) как осуществление, проведение в жизнь. В свою очередь, смысловая нагрузка термина «соблюдать» заключается в том, что субъект должен строго придерживаться чего-нибудь[73 - См.: Ожегов С. И. Словарь русского языка. 9-е изд. М., 1972. С. 109, 235, 680.]. Следовательно, соблюдение изначально предполагает в определенной степени пассивное поведение субъекта, а исполнение – активные действия субъекта права.

Например, следование правовым предписаниям, которые регламентируют порядок создания или закрепления юридически значимых объектов. Разве это не соблюдение права? В частности, гражданское право предусматривает для определенного рода сделок простую письменную форму. Несоблюдение простой письменной формы сделки в этих случаях не порождает правовых последствий для субъектов данных правоотношений. В качестве «примера от обратного» хочется привести один случай из судебной практики Собинского городского суда Владимирской области. Предметом рассмотрения был довольно простой спор, вытекающий из правоотношений по договору займа. Спорящие стороны – две женщины преклонного возраста, ничем не отличающиеся от обычных законопослушных богобоязненных представительниц старшего поколения. В рамках спора истица предъявила письменные доказательства, согласно которым ответчица по договору займа является заемщиком с вытекающими из договора обязательствами по возврату суммы займа. Ответчица с иском не согласилась, утверждая, что свои обязательства выполнила полностью и сумму займа возвратила в установленные договором сроки. Что-то подсказывало, что ответчица искренна. Предпринятые судьей меры убедить стороны не нарушать норм морали, поскольку одна из сторон явно говорит неправду (сознательно или добросовестно заблуждаясь), не принесли положительного результата. Обе женщины с упорством, достойным иного применения, настаивали на своем, и, в порыве эмоционального всплеска, каждая осеняла себя крестом, клялась своей жизнью и божилась, что именно она говорит правду. Исчерпав все ресурсы времени, приложив максимум эмоциональных сил, применив все знания из области психологии, судья вынужден был постановить единственно возможное по тому спору решение, при этом, где-то на уровне подсознания (в том числе и с учетом поведения обеих сторон после провозглашения решения), будучи не до конца уверенным в том, что истица была полностью искренна и откровенна.

Данный пример приведен, с одной стороны, в качестве иллюстрации правовых последствий для субъекта правоотношений (положительных для лица, соблюдавшего правовые предписания, и отрицательных – для лица, их не соблюдавшего), а также в качестве подтверждения мысли, которая должна стать аксиомой для любого судьи: истинное отправление правосудия – процесс далеко не механический. Без вложения души, интеллекта, нравственных начал в процесс изучения любого правового конфликта судья, обращаясь только к юридическим познаниям, проявляет себя лишь как ремесленник, тогда как призвание судьи – не осудить, а рассудить, опираясь не только на законоположения, но и на всю палитру нравственно-этических устоев общества, свое мироощущение, свой жизненный опыт и понимание сути применяемого закона.

Правовая действительность состоит из безграничного числа примеров соблюдения права в виде воздержания субъекта права от нарушения правовых запретов. К какой форме реализации права, как не к соблюдению, можно отнести такое поведение субъекта права? Почему это не является реализацией права в форме соблюдения права? Например, водитель транспортного средства после приема определенной дозы алкогольных напитков не поддается на уговоры товарищей совершить поездку на транспортном средстве в качестве водителя. Такое поведение указанного субъекта можно объяснить и «общим результатом существования и действия правовой системы, системы воспитания, образования, общественного мнения», и страхом перед угрозой наказания, и здравым смыслом, но в любом случае эти действия будут не чем иным, как соблюдением права, соблюдением правовых предписаний, соблюдением правовых запретов.

Следовательно, говоря о соблюдении права как о форме реализации права, необходимо иметь в виду, что соблюдение права, с одной стороны, служит неотъемлемым элементом всех форм реализации права, а с другой – самостоятельной формой правореализационного процесса, содержательной стороной которой является соблюдение субъектами права правовых запретов и соблюдение управомоченными субъектами предписаний правовых норм, регламентирующих форму, процедуру и порядок определенных действий, тогда, когда совершение или несовершение данных действий зависит от волеизъявления управомоченного субъекта.

Исполнение права как форма реализации права, в отличие от соблюдения права, в юридической науке имеет однозначную характеристику. Исполнение права предполагает активную деятельность субъекта права, в процессе которой осуществляются (реализуются, претворяются в жизнь) обязывающие предписания правовых норм. В свою очередь, обязывающие предписания правовых норм существуют не иначе как во взаимосвязи с юридически закрепленным правовым интересом управомоченного субъекта, а следовательно, можно говорить о том, что исполнение права связано с выполнением субъектом права активных обязанностей, детализированных в диспозициях обязывающих норм и реализованных активными действиями обязанного лица в интересах управомоченной стороны. Исполнение права предполагает существование конкретных правовых отношений, в которых между субъектами правоотношений установлена четкая правовая связь.

Использование права представляет собой такую форму реализации права, при которой субъект права осуществляет свои субъективные права посредством претворения в жизнь управомочивающих норм, чем удовлетворяет свой интерес и достигает определенного блага. Данное определение не охватывает всей глубины такого правового явления, как использование права, однако имеет право на существование, поскольку термин «использовать» обозначает «воспользоваться кем (чем) – нибудь, употребить (употреблять) с пользой»[74 - Там же. С. 235.]. Следовательно, использование права предполагает, во-первых, активные действия субъекта права, во-вторых, действия субъекта в рамках предоставленных ему нормой права полномочий, в-третьих, осуществление указанных действий субъектом права с целью достижения какой-либо пользы, т. е. выгоды, положительных последствий.

Активное поведение субъекта, желающего использовать право, предполагает совершение данным субъектом определенных процессуально обусловленных организационных действий, которые вызваны необходимостью соблюдения и выполнения соответствующей юридически значимой процедуры. Например, для использования права на поступление в высшее учебное заведение от субъекта требуется выполнение целого ряда действий процессуального характера – предоставление в приемную комиссию необходимых документов, прохождение собеседования (в некоторых случаях прохождение тестирования), сдача вступительных экзаменов. После выполнения перечисленных и иных процедурно обусловленных действий при благоприятном исходе для субъекта, использовавшего право на поступление в вуз, издается приказ ректора о зачислении абитуриента в учебное заведение.

Для использования права на регистрацию брака субъект (кроме того, что должен отвечать определенным правовым цензам) должен осуществить целый ряд действий, которые (при благоприятном исходе для субъекта) могут привести к использованию последним права на вступление в брачные отношения.

Однако, говоря об активном поведении субъекта при использовании права, т. е. при осуществлении субъектом права своих полномочий, следует задаться вопросом: будут ли носить характер активных действия субъекта права, если последний в конкретных отношениях воспользовался правом на пассивность, например, в соответствии с нормой, закрепленной в ст. 51 Конституции РФ, не стал свидетельствовать против себя, супруга и близких родственников?

Применение права является особой формой реализации права. Применение права – это комплекс мыслительных и фактических, организационных и юридических операций (действий) субъекта правоприменения, имеющий целью обеспечить нормальное течение процесса реализации правовых предписаний. Особое место в этом комплексе действий занимает решение компетентного органа по конкретному юридическому делу. Под юридическим делом понимается жизненный случай, в отношении которого осуществляются правоприменительные действия, т. е. жизненная ситуация, которая не только нуждается в юридическом рассмотрении и, следовательно, уже получила оценку как юридическая, но и фактически стала предметом юридических действий со стороны правоприменительного органа[75 - См.: Алексеев С. С. Общая теория права: В 2 т. М., 1982. Т. 2. С. 328.]. В решении компетентного органа по конкретному юридическому делу отражается индивидуальное государственно-властное веление. Решение дела – это не простая рядовая стадия процесса применения права, это стадия, которая занимает центральное положение, характеризует само применение как таковое, именно от него зависит последующее развитие правовых отношений.

Таким образом, правоприменительная деятельность компетентного органа, как специфическая форма реализации права протекает в определенном, установленном порядке, направленном на реализацию правовых предписаний, непосредственным результатом которой становится решение (акт правоприменителя) по конкретному юридическому делу.

3.2. Судебное правоприменение

Функция отправления правосудия – важнейшая функция государства, переоценить значение которой в деле упорядочения, стабилизации, правовой конкретизации общественных отношений и связей невозможно. Социальная ценность и значимость судебной деятельности предопределила равнозначное место судебной власти наряду с законодательной и исполнительной ветвями государственной власти.

Судебное правоприменение представляет собой специфическую форму реализации права компетентным органом – судом, осуществляемую в определенном, установленном законом порядке, направленном на реализацию правовых предписаний, непосредственным результатом которой является разрешение правового конфликта посредством издания акта судебного правоприменения по конкретному юридическому делу.

Поскольку судебное правоприменение представляет собой одну из важнейших разновидностей форм реализации права, ему (кроме индивидуальных особенностей) присущи общие признаки государственного правоприменения. К судебному (как и любому другому) правоприменению предъявляются требования законности, обоснованности, целесообразности, справедливости.

Требование законности, предъявляемое к судебному правоприменению, представляет собой комплексную характеристику, поскольку отражает в качестве обязательного условия соответствие действующим правовым предписаниям не только формы и содержания правовой процедуры, в рамках которой судом был исследован правовой конфликт, но также формы и содержания акта судебного правоприменения. Кроме того, государственная властность индивидуального предписания, содержащегося в правоприменительном акте суда, предполагает, с одной стороны, возможность применения принудительной силы государства по отношению к любому субъекту, уклоняющемуся от исполнения указаний суда, а с другой – право любого субъекта определять свое поведение с учетом обязательного характера акта судебного правоприменения, вступившего в законную силу.

Суть правоприменения заключается в том, что компетентный субъект, наделенный в соответствии с законом властными полномочиями, разрешая конкретный правовой конфликт, не только согласует свою деятельность с правовыми предписаниями, но и основывает свои выводы на норме (нормах) права, т. е. определяет правовую характеристику изучаемых отношений.

Следовательно, вступивший в законную силу акт судебного правоприменения, которым правовой конфликт разрешен по существу, имеет преюдициальную силу – обязывает всех субъектов воспринимать интерпретацию установленных данным актом отношений и связей, а также исходить из той правовой оценки изученных отношений, которая была им дана.

Вместе с тем следует отметить, что требование законности, которое предъявляется к судебному правоприменению, по существу теснейшим образом и неразрывно связано с требованиями обоснованности, целесообразности и справедливости судебного правоприменения, которые выражают не только социальное предназначение самого права, но и социальный смысл судебного правоприменения.

Требование обоснованности применения права судебными органами относится ко всем стадиям судебной процедуры. Обоснованным должен быть не только акт судебного правоприменения, но и сама деятельность суда при разбирательстве каждого конкретного правового конфликта.

Деятельность суда подчинена правовой регламентации и должна соответствовать процессуальным правилам, в связи с чем любые действия судебных органов, выходящие за рамки процессуальных норм, следует расценивать как не имеющие правового обоснования и не порождающие тех правовых последствий, которые должны были бы возникнуть в случае соответствия действий суда процессуальным требованиям.

Обоснованность акта судебного правоприменения предполагает, что судом полностью установлены обстоятельства дела. Эти обстоятельства дела должны быть установлены на основе всестороннего изучения судом всех фактов, которые, в свою очередь, должны быть достоверными и относящимися к делу. Все факты, исходя из которых суд де лает выводы по поводу обстоятельств дела, имевших место в действительности, должны быть установлены лишь на основе достаточной совокупности относимых, допустимых и достоверных доказательств. Таким образом, материальная (фактическая) обоснованность акта судебного правоприменения представляет собой достаточную совокупность доказательств, характеризующих относящиеся к делу факты, исходя из которых суд устанавливает обстоятельства дела.

Формальная (юридическая) обоснованность акта судебного правоприменения представляет собой правовое обоснование сделанных судом выводов по изученному правовому конфликту. Это правовое обоснование может быть сделано лишь на основе юридически значимых (юридически непорочных) доказательств.

Отсутствие (недостаток) фактического и юридического обоснования выводов суда по изученному правовому конфликту характеризует акт судебного правоприменения как необоснованный (недостаточно обоснованный), что приводит к изменению или аннулированию правовых последствий, которые должны были бы быть порождены указанным актом.

Проблема целесообразности в судебном правоприменении имеет несколько аспектов, первым из которых является противопоставление законности и целесообразности. Такое противопоставление приводит к тому, что судебное правоприменение по конкретному делу теряет оба названных свойства. Отступление суда в своей деятельности при разрешении конкретного правового конфликта от требований закона является судебным произволом.

Судебный произвол — это деятельность суда, характеризующаяся вольной (в нарушение предписаний правовых норм) судебной интерпретацией выводов, подлежащих установлению в рамках изученного правового конфликта. При судебном произволе происходит очевидное невыполнение судом предписаний закона и скрытое нарушение судом принципа целесообразности. Нарушение принципа целесообразности в связи с судебным произволом становится очевидным, если вспомнить, что порожденное произволом благо не может выйти за узко очерченные рамки, тогда как зло его безгранично, а потому и угроза, которую произвол несет в себе, также не имеет пределов[76 - См.: Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М., 2001. С. 106.].

Высшая целесообразность, проявляющаяся в праве и судебном правоприменении, заключается в гарантированности для любой личности соблюдения ее интереса в четкости и определенности ее правового положения как по отношению к таким же личностям, так и по отношению к государству. Личность должна иметь право знать правила поведения, которые предписаны правом, выполнять эти правила, не опасаясь наступления для себя вредных последствий, а также требовать ото всех окружающих ее субъектов, в том числе и судов, соразмерения их действий с правовыми предписаниями.

Вполне очевидно, что правовые предписания, являясь абстрактными, не способны обеспечить полную правовую регламентацию всего многообразия существующих в современном обществе конкретных отношений, в связи с чем вторым аспектом целесообразности судебного правоприменения является соотнесение законной деятельности суда с оптимальным путем осуществления правовой нормы в конкретной жизненной ситуации. Именно в силу абстрактно-общего характера правовые нормы предполагают возможность и необходимость судейского усмотрения в процессе судебного правоприменения при решении того или иного дела.

Судейское усмотрение — это интерпретационная деятельность судьи (суда), заключающаяся выбором одного из возможных и допустимых выводов, подлежащих установлению в рамках изученного правового конфликта, и предопределенных предписаниями правовых норм. Судейское усмотрение – исключительно важная категория судебного правоприменения, чем объясняется и значительное число существующих его дефиниций. Например, Аарон Барак определяет судейское усмотрение как данное судье полномочие выбора между двумя и более законными альтернативами; как свободу выбора между различными возможными решениями; как полномочие выбирать между двумя или более линиями действий, каждая из которых считается разрешенной; или как полномочие, которое закон дает судье, чтобы делать выбор из нескольких альтернатив, из которых каждая законна[77 - Барак А. Судейское усмотрение. М., 1999. С. 13.].

Разрешение судом правовых конфликтов без учета индивидуальных особенностей конкретного дела, без учета социальной значимо– сти применяемой нормы права характеризует правоприменительную деятельность суда как юридический формализм, противоречащий и духу права, и принципу законности.

Непосредственно с требованием целесообразности связано требование справедливости судебного правоприменения.

Указанное требование, наряду с требованием законности, обоснованности, целесообразности, относится как к процедуре судебного правоприменения, так и к правоприменительному акту суда.

В рамках судебного процесса справедливым является создание судом таких условий, когда равенство сторон перед судом и перед законом не только декларируется, но и реализуется. Достижение справедливости в судебном процессе зависит не столько от процессуальной регламентации действий суда, сколько от уровня правовой культуры и правосознания, в первую очередь – судьи, а во вторую очередь – других участников судебного процесса.

Значительно сложнее в судебной практике разрешать правовые конфликты, принимая при этом такие акты судебного правоприменения, которые воспринимались бы всеми без исключения как справедливые. Это связано с целым рядом причин, среди которых большое значение имеют: проблема соотношения судебной (юридической) и объективной (материальной) истины; уровень правосознания общества; уровень правосознания судьи; противоположность целевых установок и процессуального интереса участников процесса; противоречие в конкретных случаях между нормами права и нормами морали.

Очевидно, требование справедливости предполагает беспристрастность судьи (коллегии судей) по отношению к исследуемому делу, к участвующим в деле лицам, к окончательному решению. При этом предубеждение (предвзятость) судьи не только не соотносится с принципом справедливости, но и прямо противостоит ему. Кто в уголовном процессе по предвзятой мысли осуждает человека, тот сам преступник. Честной предвзятости не бывает. Предвзятость – синоним тенденциозности. Кто честен, тот стремится к справедливости, а справедливость не допускает предвзятой мысли о виновности[78 - См.: Владимиров Л. Е. Учение об уголовных доказательствах. Тула, 2000. С. 200.].

Перечисленные требования, предъявляемые к судебному правоприменению, должны находить свое воплощение в судебной практике.

Говоря о соотношении судебной практики и правоприменении, необходимо отметить, что правоприменение – это сущностная сторона судебной деятельности, а судебная деятельность по своему социальному назначению является вершиной правоприменения. Судебная практика (как общая характеристика судебного правоприменения) постоянно ставит перед исследователем вопросы, глубокое и точное разрешение которых невозможно без теоретических разработок, без надежной теоретической основы. В связи с этим сохраняется значение мысли В. И. Ленина о том, что, не разрешив общие вопросы, исследователь при решении частных проблем будет постоянно стоять перед необходимостью возвращения к решению общих вопросов.

Принципиально это положение касается всей юридической практики. Юридическая практика представляет собой опыт правовой деятельности компетентных субъектов, складывающийся в результате применения права при решении юридических дел. По субъектам правоприменительной деятельности всю юридическую практику можно разделить на судебную, арбитражную, прокурорскую, следственную, практику органов внутренних дел, нотариальную и др. В свою очередь, в более широком смысле слова под юридической практикой понимается, наряду с правоприменительной деятельностью, деятельность органов правотворчества и всех участников правовых отношений. Юридическая практика в широком смысле слова является составным элементом социальной практики, т. е. опыта материальной деятельности человека по изменению природы и общества.

Наиболее весомым и развитым видом юридической практики, главной ее составной частью, несомненно, выступает судебная практика.

Роль судебной практики в социальной практике переоценить трудно, поскольку судебная практика рассматривает деятельность человека через призму государственных параметров, выраженных для данного рода или вида деятельности в норме права. Судебная практика служит индикатором соотношения общего и частного в социальных связях, что вызывает потребность в единообразии (в разумных пределах) судебной практики на всей территории государства, а это, в свою очередь, порождает необходимость тесной взаимосвязи судебной (юридической) практики и юридической теории.

Качество правоприменительной деятельности зависит от совокупности факторов, среди которых одно из первых мест занимает качество правовой теории, которой должны быть «вооружены» правоприменители.

3.3. Акты применения права

Правоприменительные акты довольно разнообразны, но они характеризуются рядом общих черт, что позволяет выделить их среди других правовых актов и определить их понятие. Уяснение сути такого правового явления, как правоприменительный акт, представляющего собой сердцевину процесса правоприменения, весьма важно не только для раскрытия темы судебного правоприменения, но и правоприменения как такового. Определение понятия «акт применения права» – один из узловых моментов в исследовании проблемы применения права еще и потому, что данное понятие служит научным инструментом как общетеоретического, так и специально-отраслевого анализа правоприменительной деятельности, средством непосредственного научного (теоретического) «выхода» на практику. Данное обстоятельство дает повод несколько подробнее остановиться на изучении вопроса о правоприменительном акте как юридическом явлении.

Акт применения права, с одной стороны, является продуктом и результатом всего правореализационного процесса, осуществляемого властным субъектом. Он характеризуется важнейшим социальным свойством – способностью служить юридической основой в вопросах индивидуального регулирования общественных отношений. С другой стороны, правоприменительный акт представляет собой явление, абсолютно необходимое для всесторонней оценки, научного осмысления и теоретического обобщения всего эмпирического материала, накопленного в процессе правоприменительной деятельности. Таким образом, научное определение понятия «акт применения права» в практическом плане весьма важно, поскольку, с одной стороны, понятие сущности, социальной и юридической природы данного явления задает направленность практической деятельности по применению права, а с другой – правоприменительная деятельность обогащает теоретическое представление об этом явлении.

В теории права имеют место различные представления о существенных чертах, свойствах и главных признаках всех видов правоприменительных актов. Это и характеристика правоприменительного акта как официального акта компетентного органа, выражающего волю государства, направленного на то, чтобы вызвать индивидуальные обязательные юридические последствия, содержащего государственно-властное веление (предписание), акта-документа, в котором решение компетентного органа по юридическому делу закрепляется формально; это и форма реализации норм права, отличающаяся от других актов по своему содержанию и юридической природе однократностью действия, государственно-волевым властным характером, означающим решение определенного юридического дела, имеющая предусмотренный законом особый способ выражения и отличающаяся сложным волевым содержанием с присущим ей организующим характером; это и акты, которые издаются на основе и в соответствии с применяемыми нормами права, принимаются компетентными органами, содержат индивидуально-конкретные правовые предписания, носят государственно-властный характер, обладают юридической силой, вызывают возникновение, изменение или прекращение правоотношений, служат одним из средств выполнения организующей деятельности государства, являются документально оформленными; это и акт, который представляет собой элемент сложного юридического факта, исходит от органов государства и охраняется его принудительной силой, носит четкий индивидуальный характер, должен быть законным и обоснованным, имеет определенную, установленную законом форму[79 - См.: Алексееве. С. Проблемы теории права. Свердловск, 1973. Т. 2. С. 291–292; Григорьев Ф. А. Признаки и классификация актов применения права // Вопросы теории государства и права. Саратов, 1968. Вып. 1. С. 101–103; Дюрягин И. Я. Применение норм советского права. С. 134; Теория государства и права / Под ред. А. М. Васильева. М., 1983. С. 338–339.].

Очевидно, что для оценки сущностных признаков, присущих правоприменительным актам, не выработано единого критерия.

«Лишь в том случае, если юридические понятия будут носить диалектический характер, будут соответствовать отражаемой правовой действительности, они окажутся конкретными понятиями, выполнят роль инструмента познания этой действительности»[80 - Керимов Д. А. Философские проблемы права. М., 1972. С. 72.]. По существу акты применения права являются актами-действиями. В этой связи при исследовании данной проблемы вряд ли правильно ограничиваться рассмотрением правоприменительных актов лишь как актов-документов. «Это слишком бы обеднило саму проблему и обескровило бы ее решение»[81 - Лазарев В. В. Эффективность правоприменительных актов. С. 6.].

По мнению А. Д. Черкасова[82 - См.: Черкасов А. Д. Правоприменительные акты органов внутренних дел Советского общенародного государства: Дис… канд. юрид. наук. Саратов, 1986.], с которым трудно не согласиться, Н. Г. Александров вполне обоснованно предлагает различать акт как действие соответствующего компетентного органа и акт-документ, в котором это действие получает объективированное выражение[83 - См.: Александров Н. Г. Применение норм советского социалистического права. М., 1958. С. 9; Теория государства и права. М., 1968. С. 511.]. Данный взгляд на правоприменительные акты имеет определенные преимущества, поскольку предполагает единство содержания правоприменительных действий и формы их объективированного выражения вовне; позволяет выяснить генезис актов применения права, которые по своему происхождению являются актами-действиями и выступают в реальной жизни в виде решений компетентных органов по конкретному юридическому делу. Ведь сами по себе правоприменительные акты не возникают. Они совершаются компетентными органами. Слово «акт» в переводе с латинского означает «действие».