Моменты из жизни Господина Чернильникова

Конечно же, от меня прозвучало вежливое приглашение.

Дверь открылась, и на пороге я увидел двух женщин: молодую и ее копию. Да и вправду, рядом с ней стояла женщина с абсолютно таким же лицом. Можно было бы сказать, что они близнецы, если бы не морщинки, покрывающие лицо ее «отражения».

– Разрешите представиться, – сказал я, – Господин Чернильников, главный редактор одной из самых знаменитых газет Санкт-Петербурга – N-cкой.

Я поцеловал протянутую руку женщины в возрасте.

– Капиталина Зосимовна Вертоградская, – представилась женщина.

Капиталина Зосимовна – это пышная женщина с правильными чертами лица, излучающими тепло и доброжелательность, и глубоко голубыми глазами. Ее аккуратно собранные волосы лишь аккуратно покрывали тонкие-тонкие прядки седины. Одета она была в платье терракотового цвета, которое в особенности подчеркивало ее красоту, а на голове была изящная шляпка в тон платью.

– Интереснейшее имя, госпожа, – с подлинным интересом сказал я.

– Благодарю вас, Господин Чернильников, – ответила она, приятно улыбнувшись.

Я обратил свой взгляд на молодую женщину. Аккуратно поклонившись головой, приветствуя ее, я поцеловал протянутую руку.

– Наталья Петровна Глинская. Надо же, какое совпадение! Я читаю вашу газету каждое утро! Как приятно встречать такую интересную личность! Очень давно хотела выразить вам благодарность за те чудесные статьи, которые вы публикуете. А про собаку-то, собаку! Потрясающе… Читая их с утра, я получаю огромное количество удовольствия, и именно оно сопровождает меня и делает мой день лучше.

– Очень и очень приятно, Наталья Петровна, искренне рад, что вам нравится, – сказал я, улыбнувшись, мне всегда очень приятно слышать о том, что моим читателям интересно мое творчество.

Наталья Петровна – это молодая стройная женщина, на безымянном пальце которой блестело еще новое золотое обручальное кольцо. Одета она была в дорожное платье тускло-зеленого цвета.

Познакомившись, я предложил дамам свою помощь: удобно расположил саквояж и шляпную коробку на багажной полке. А после попросил проводника заварить нам чаю.

– Вот видишь, Наташенька, какой любезный молодой человек! – обратилась к Наталье Петровне Капиталина Зосимовна, как только мы сели за небольшой столик. Я сел рядом с Натальей Петровной, а Капиталина Зосимовна – напротив нас. – А помнишь, Наташа, помнишь, как точно так же мы путешествовали, когда ты совсем была малышкой? И Петр Николаевич точно так же приносил нам чай.

– Помню, мама, помню, – ответила Наталья Петровна.

– Ах… Петр Николаевич… Супруг мой. Царство ему небесное. И ведь поверить не могла, что полюблю его всем сердцем… Замуж то меня выдавали по нужде. Семья моя помещичья обеднела, осталась я без приданого. Кому же бесприданницы-то нужны? Решили меня, совсем молодую девочку, замуж отдать за взрослого мужчину. Одному ему и была нужна, женихи в очередь не стояли. Плакала тогда я днями и ночами, когда узнала, что за старика, по сути, выдают поневоле.

Капиталина Зосимовна тут же повернулась и достала карты:

– Сколько случаев-то было, что они, старики, еще теми разбойниками бывают… А он очень порядочным человеком оказался. Ну… И любовь потом пришла. Наташенька вот родилась. Ей еще и десяти не исполнилось, как он умер. Все хозяйство мне перешло, – рассказывала Капиталина Зосимовна, раскладывая карты.

Наталья Петровна с какой-то особой счастливой и умиротворенной грустью смотрела в окно на пушистые ветки сосен.

– Ох, хорошим он был мужем и отцом. Насмотреться на него не могла. Был бы только вот чуть помоложе… Еще бы и внуков понянчил, – вздохнув, Капиталина Зосимовна сложила карты в колоду.

– Прошу простить меня за мое любопытство, – начал я, – можно ли мне поинтересоваться, что вы только что делали с картами, Капиталина Зосимовна?

– Раскладывала пасьянс, Господин Чернильников, – ответила Капиталина Зосимовна и вновь стала раскладывать карты.

– Ох, Господин Чернильников… Она постоянно раскладывает его! – воскликнула Наталья Петровна, согнав с себя всю ностальгию, с которой она смотрела в окно. – Как-то раз мы с моим мужем приехали к ней в гости, и как всегда застали маму за раскладыванием пасьянса. Я поздоровалась: «Здравствуйте, мама», – а она мне с удивлением: «Пасьянс показал, что вы сегодня не должны приехать».

Мы рассмеялись. Действительно забавная ситуация.

– Вот вам смешно, а одному графу пасьянс спас жизнь, – сказала Капиталина Зосимовна.

– Как же это так? – спросил я.

– А вот… Рядом с моим поместьем жил в своем роскошном поместье граф. В один из дней, когда я сидела в беседке в своем парке, приходит ко мне слуга и говорит:

– Капиталина Зосимовна, граф Лаврентий Максимович Щукин изъявляет желание совершить променад по вашему парку.

Отказать ему, конечно же, я не могла. Мы соседи и хорошие знакомые уже долгое время.

– Конечно. Пусть наслаждается прогулкой. А после попросите Лаврентия Максимовича ко мне в беседку, – говорю.

Слуга меня послушал, и буквально через минуту на пороге беседки появился Лаврентий Максимович. Посмотрев на него, я испугалась. Он был осунувшийся… А эти грустные глаза, которые не посещал сон уже несколько дней! Просто тень, а не человек!

– Боже мой, Лаврентий Максимович, что с вами стряслось?! – всплеснув руками, спросила я.

После того как Лаврентий Максимович элегантно поклонился и поцеловал мою руку, я пригласила его сесть и рассказать все, что случилось.

– Случилось все самое страшное, Капиталина Зосимовна, – опустошенно сказал Лаврентий Максимович. – Мне сейчас так трудно об этом говорить… Разрешите мне просто побыть рядом с вами, послушать, как поют птицы.

Видя, в каком он сейчас состоянии, я, конечно, не стала настаивать.

– Конечно-конечно, Лаврентий Максимович, не смею тревожить вас, – говорю, – займусь, пожалуй, своим делом, дабы вас не отвлекать от созерцания природы.

И стала раскладывать свой любимый пасьянс.

Щукин все молчал и молчал, а потом я заметила, как внимательно он смотрит за тем, что я делаю.

– Капиталина Зосимовна, – спросил он, – а что вы делаете?

– Раскладываю пасьянс, Лаврентий Максимович.

Он заинтересованно пододвинулся к столику и спросил:

– А можно я понаблюдаю за тем, что вы делаете?

– Конечно, если пожелаете.

Один раз я разложила пасьянс, пасьянс – дело не быстрое, он сошелся.

И Лаврентий Максимович попросил повторить сие действо.

Второй раз разложила и загадала, чтобы у Лаврентия Максимовича все было хорошо. Опять сошелся.

И тут Лаврентий Максимович произнес:

– Капиталина Зосимовна, как это у вас все так ловко получается? Прошу, научите и меня, пожалуйста.

– Дело нехитрое, быстро вас научу, да еще и не одному приему.

А меня саму одна графиня научила. Когда Петр Николаевич умер, я себе места не находила! Каждый день на кладбище к нему ходила. Ни хозяйство не отвлекало, ни какие заботы. А потом как стала раскладывать пасьянсы и желания добрые загадывать, и все пасьянсы сходились, а как недоброе что подумаю, пасьянс не сходится. Сразу вкус к жизни появился. И вправду, все самое лучшее стало в моей жизни происходить.