Моменты из жизни Господина Чернильникова

Когда рассказала и показала я Лаврентию Максимовичу, он сразу заторопился домой, говоря:

– Вот бы дома еще набить руку.

– Так возьмите мои карты. Дарю вам их. У меня еще таких колод в каждой комнате!

Я, чтобы не носить карты из одной комнаты в другую, оставляю каждый раз по колоде в своих любимых местах. То у кофейного столика, то на камине, то в столовой, то в библиотеке… Да везде и всюду! Даже перед сном раскладываю, чтобы хорошие сновидения всю ночь приходили.

Прошло около недели, а может, и больше, за пасьянсом не особо-то замечаешь.

Приходит ко мне вновь Лаврентий Максимович и просит аудиенции.

А как же я откажу? Я только: «Милости просим».

И вновь мы с ним в беседке повстречались.

А Щукина-то не узнать, весь сияет!

– Капиталина Зосимовна, – говорит, – вы меня от смерти спасли!

Я сразу-то не особо поняла, о чем он речь ведет, но он сам взялся рассказывать:

– В тот день задумал я страшное… Хотели мы с женой в Ялту поехать, здоровье ее поправить, да вот только в день, когда ехать должны мы были, она и скончалась, не выдержало ее сердце той болезни от позора. Мало того что заболела она от сына, который из армии дезертировал, так еще и удар последовал, откуда его мы совершенно не ждали. Дочь моя, умница и красавица, ушла из дома без отцовского и материнского благословения, в содержанки у городского чиновника, да еще и женатого! Вот от съедающего чувства горя и позора, думал я, прогуляюсь в вашем чудесном парке последний раз, а позже лягу на перину свою по ночи, возьму револьвер да и уйду к своей голубушке-жене. А пасьянс ваш спасительным оказался. Спасибо, Капиталина Зосимовна.

А про парк-то, про парк я забыла совсем сказать!

Парк этот был любимым детищем моего супруга. Он делал все, чтобы каждый уголок парка напоминал те места, где он в молодости своей успел побывать. Только все маленькое, миниатюрное. Вот и беседочка, в которой мы сидели, в японском стиле, а чуть поодаль хоть и чем-то похож, но немного другой, кусочек китайского парка, а чуть вглубь мусульманский сад, а рядом с ним и английский парк. В парке у него даже маленький лабиринт в регулярном стиле! Вот такая вот история, – завершила свой удивительный рассказ Капиталина Зосимовна.

– Потрясающая история! – сказал я.

– Хотите, и вас научу пасьянс раскладывать? – спросила Капиталина Зосимовна.

– Ох, не соглашайтесь, Господин Чернильников! Это такое заразное дело! – воскликнула Наталья Петровна. – Все дела позабудете, перестанете статьи писать! Что же я буду читать по утрам?!

Мы рассмеялись.

Капиталина Зосимовна все же показала мне пару приемов.

За приятными беседами, раскладыванием пасьянсов и чаепитием наша поездка незаметно подошла к концу.

Я спросил Капиталину Зосимовну:

– Капиталина Зосимовна, а что же вы тогда загадали, когда в первый раз в купе разложили пасьянс?

– Я загадала, чтобы наша поездка была приятной, – сказала она, – и мое желание сбылось.

В ту минуту, когда в груди жжет горячее ощущение, что жизнь остановилась… Знайте, что пока вы дышите, в вашей жизни обязательно появятся люди, которые своими маленькими мелочами докажут вам, что все еще впереди.

Комета

Почему животное так любит человека? Нет, правда, почему? Что бы страшного человек с ним ни сделал, когда животное увидит слезы на ваших глазах, оно придет к вам и изо всех сил попытается утешить. Сможет ли человек хоть когда-нибудь поступить так же?

Как и каждое свое прекрасное утро, я начинал сегодняшнее с чашечки кофе. Но есть все-таки особенность каждого моего утра. Скажем так, очень специфическая особенность… Свое утро я начинаю с нового сорта кофе, потому что считаю, что каждый день – это новая жизнь.

И… Если, образно говоря, ваша «вчерашняя жизнь» не задалась, начните новую завтра, с нового сорта кофе. Поначалу звучит весьма странно, но если попытаться встречать начало нового дня подобным образом, то каждый ваш день будет словно праздник.

И если вы скажете мне, что каждый день не может быть праздником, то вот что я вам скажу… Празднику есть место всегда, неважно, маленькому или большому. Разве это много, небольшой праздник каждый день? Тем более что вы можете устроить себе его самостоятельно.

После начала «новой жизни» я направился в свою старую редакцию. Скажу честно, несмотря на то, что редакция оставалась все той же, прежней, какой и была много лет тому назад, каждый день я приходил туда будто бы в другое непонятное мне здание, которое я вижу в первый раз. Наверное, именно поэтому мне никогда не надоедало работать в ней.

Стояла великолепная, по понятиям Санкт-Петербурга, погода. Тонкие солнечные лучи пронизывали легкую утреннюю дымку, в которой я неспешно двигался к редакции.

Я принял решение, что не намерен терять ни одной солнечной секунды и буду добираться до редакции на извозчике только в плохую погоду.

Меня восхищало, что дорога к редакции лежала через небольшой парк во французском стиле.

Идеально четкий архитектурный план: цветники, кованые скамейки; аккуратные, наполненные легкостью беседки и прямые благоустроенные аллеи и дорожки, ведущие к небольшому фонтану в середине парка, окруженному скульптурами.

В утренние часы птицы в том парке завораживали своими нежными распевами. Хотелось бы сесть на одну из скамеек, закрыть глаза и погрузиться в вечную безмятежность, сливаясь в одно целое с парком.

Из состояния умиротворения и полета фантазии меня ни с того ни с сего вернул в реальную жизнь лай собаки.

Я оглянулся вокруг, пытаясь обнаружить «мохнатую причину». Вдруг я увидел эффектную, ярко-каштановую хвостатую «комету», стремительно пролетевшую мимо меня. Неподалеку от меня остановилась красивая, пропорционально сложенная собака. Динамичной потяжкой и стойкой она показывала всю красоту своей породы, название которой, к сожалению, было мне незнакомо. Ощущение неизвестности вызывало во мне подлинный интерес. Никогда прежде я не видел таких собак!

На протяжении всего пути, и даже зайдя в редакцию, все мои мысли были только об этой необыкновенной собаке. Войдя в редакцию, я буквально с порога начал рассказывать одному из моих журналистов об увиденном мною чуде:

– Она была похожа…

– На каштановую хвостатую комету, – завершил за мной предложение журналист.

– Верно… Но как вы догадались? – задал я удивленно вопрос.

– Если я не ошибаюсь, но, по вашему описанию, я думаю, что вы говорите о собаке господина Чигирина.

– Возможно… Ах, если бы мне выдалась возможность еще хоть раз взглянуть на это прекрасное создание.

– Я думаю, Господин Чернильников, что это вполне возможно, ведь мне выдалась честь быть знакомым с господином Чигириным.

– Ох, вправду? Я был бы вам премного благодарен, – обрадовался я.

– Что же, в таком случае я сообщу господину Чигирину о вашем желании устроить встречу, – сказал журналист.

– Благодарю вас, – сказал я.

Встреча была запланирована на вечер. Весь день я не находил себе места и думал только о том, как вновь увижу прекрасную хвостатую комету. Весь день я чувствовал себя будто ребенок в предвкушении новой игрушки. В назначенное время я быстро собрался и радостно выбежал из редакции, это несвойственно для меня, обычно я ухожу из редакции последний.

Встретив журналиста в условленном месте, мы направились на встречу.

Оказавшись в просторном холле апартаментов господина Чигирина, в которые нас пустила его горничная, мы увидели, как по мраморной лестнице спускается хозяин дома, а рядом с ним буквально нога в ногу царственно спускалось грациозное животное.