Трое в джунглях, не считая динозавра

– Зачем он всё время подглядывает?

– Кто? – не понял Макс.

– «Подглядывающий».

– Не знаю. Наверное, интересуется, кто мы такие…

– А почему прячется?

– Потому, что сам боится. Хватит вопросов. Просто шагай, и всё. Профессор разберётся, – уверенно пообещал Девяткин.

– Профессор не боится «подглядывающего»?

– Не боится. У него есть секретное оружие.

– Какое? – округлились глаза у сестрички.

– Потом узнаешь. Сейчас молчи и шагай рядом, – повысил голос Макс.

…Профессор, плотно прижавшись к тёмному стволу саговника, терпеливо ждал. Он был уверен, что «подглядывающий» где-то рядом. И не ошибся.

Соглядатай появился бесшумно. Покрытый нитевидными перьями, он легко переступал задними ногами, опустив книзу трёхпалые «руки». На ходу ящер нагибал голову, подхватывая какую-то живность. В какой-то момент Алвас успел разглядеть мелькнувший и исчезнувший в пасти хвост ящерицы. Наблюдая за кормёжкой, профессор всё понял и заулыбался. Динозаврик не зря неотвязно преследовал путешественников. При ходьбе они выпугивали из лесной подстилки жуков, мелких лягушек и прочую живую мелочь, которая, не успев спрятаться, становилась добычей «подглядывающего».

Алвас быстро вышел из-за дерева, застав врасплох ящера в перьях. «Подглядывающий» словно пружинка подпрыгнул на месте, а затем помчался прочь, ловко проскальзывая между саговниками. «Вот трусишка!» – подумал профессор, направляясь к Девяткиным.

Макс и Дашутка сидели на валежине в ожидании развития событий. Профессор не появлялся. Не показывался и «подглядывающий». Всё дальнейшее произошло настолько неожиданно, что Девяткин смутно запомнил детали. Перед ними появилось сгорбленное и растрёпанное существо, размахивающее костлявыми руками. Заметив на бревне неподвижные фигуры, оно зашипело, подобно змее, и отпрыгнуло в сторону.

Через секунду снова наступила тишина.

Первой пришла в себя Дашутка:

– Ты видел лешего? Почему он такой сердитый? Мы что-то нарушили в его владениях?

Макс очумело уставился на сестричку:

– При чём тут леший? Теропод это был. Такого я даже в энциклопедиях не видел. Наверное, новый вид. Жаль, что профессора не было с нами.

В зарослях послышался треск. Дашутка сжалась в комочек. Девяткин напряжённо вытянулся. Закачались папоротники, из которых вынырнул Алвас.

– Ну что, удалось познакомиться с «подглядывающим»? – весело спросил он.

– Проскочил, как угорелый… Я так и не понял, кто такой, – признался Макс.

– Орнитолестес, «птичий вор». Всеядный мелкий теропод.

– Он похож на лешего, а руки как у кикиморы, – сообщила осмелевшая Дашутка.

– Теперь нам только Бабы-яги не хватает! – подвёл итог профессор и попросил у Макса блокнот.

Работая карандашом, он посвятил Девяткиных в тайну «подглядывающего». Выслушав, Дашутка одним словом создала образ динозаврика:

– Хитренький!

Глава шестая

Коса на камень

Саговниковые джунгли стали редеть, а покатый склон совсем не торопил ноги путешественников, превратившись в ровную твердь. Дашутка приумолкла, устало склонив голову, и Макс держал её за руку. Требовалась передышка. Вскоре впереди засветлело. Густые саговники остались за спиной путешественников, и перед ними открылся потрясающий вид.

Голубое озеро, спрятанное в котловине, окружала цепь сопок, над конусовидными вершинами которых устремлялись вверх лёгкие клубы белого дыма или пара.

– Ого! Сколько дремлющих вулканов! Дымят потихоньку без активных выбросов лавы, поэтому их называют «курильщиками». Жить рядом с таким вулканом всё равно, что сидеть на пороховой бочке. Никто не знает, когда «курильщик» проснётся и начнётся извержение, – сказал профессор.

– Озеро какое странное… Уж больно глубокое, – заметил Девяткин.

– Может быть, это и не озеро вовсе, а морской залив. В любом случае при извержении вулкана потоки раскалённой лавы попадут в воду, устроив кастрюлю-скороварку. Впрочем, юрский период богат на подобные события. Давай-ка, Макс, присмотрим удобное местечко и передохнём, – предложил Алвас.

Местечко нашли быстро. Профессор выбрал дерево с густой кроной. Листья на ветвях были необычные, двулопастные.

– Знакомьтесь, друзья мои, – торжественно произнёс он. – Это – гинкго билоба. Ботаники называют его «живым ископаемым», что справедливо. Гинкго – один из немногих голосеменных растений, которые благополучно пережили юрский и меловой периоды.

Профессор поднял упавший лист.

– Обратите внимание, жилки на листовой пластинке расположены веером. Это является отличительным признаком гинкговых. Видите на ветвях зелёные «яблочки»? Так выглядят семена. Снаружи сочная оболочка, а внутри очень твёрдое семя.

Дашутка оживилась:

– Эти «яблочки» можно кушать?

– Можно, но только динозаврам. Они их просто обожают. Главное, сами и семена распространяют. У съеденного динозавром «яблочка» в желудке переваривается только оболочка, а крепкое, как камешек, семя остаётся нетронутым. Вместе с помётом оно выводится наружу и быстро прорастает, давая жизнь новому дереву. Вот как в природе всё разумно устроено. Удивляться можно на каждом шагу, – восхищённо заметил Алвас.

– «Яблочки» красивые, а людям их кушать нельзя. Плохо, – пришла к выводу Дашутка.

– Ты что, голодная? Время-то совсем не обеденное, – удивился Девяткин.

– Динозавры весь день кушают, и ничего. Зато вон какие огромные вырастают, – резонно добавила сестричка.

– Тебе хочется вырасти динозавром с длинной шеей? – хохотнул Макс.

Содержательную беседу Девяткиных прервал профессор. Он приложил палец к губам и кивком головы указал, куда нужно смотреть.

Вдоль изломанной линии древесного массива к ним неторопливо приближался крупный динозавр. Он передвигался на задних ногах, опускаясь на передние, чтобы дотянуться покатой мордой до зелёных ростков.

– Камптозавр пасётся, – шепнул Алвас на ухо Максу. – Это древнейший родственник меловых орнитоподов. Обрати внимание, на передних лапах у него пять пальцев. Коготь на большом пальце не столь велик, как у игуанодонов. Защищаться способен лишь мускулистым хвостом.

Дашутка, рассмотрев камптозавра, сделала вывод:

– Головой и горбатой спиной на верблюда похож. Он сюда, наверное, за «яблочками» пришёл, а мы мешаем. Сами не кушаем и ему не позволяем. Нам лучше уйти. Я уже передохнула.