Убийство по буквам. Серия «Загадки Агаты Кристи»

Поначалу прогнозы Томпсона оправдываются, действительно, «лиса» самым чувствительным образом реагирует на газетные новости:

Мистер Элекзандер Бонапарт Сист вместе с толпой вышел из кинотеатра «Палладиум» в Торки, где он смотрел в высшей степени волнующий фильм «На волосок от беды».

…

Мимо него проносились мальчишки-газетчики, выкликая:

– Последний выпуск… Маньяк-убийца в Сирстоне…

На груди у них висели плакатики с надписью «Убийство в Сирстоне. Последний выпуск».

Мистер Сист порылся в кармане, достал монетку и купил газету. Он развернул ее не сразу. Войдя в сквер, он не спеша подошел к павильону с видом на торкийскую гавань, потом сел и открыл газету.

Крупные заголовки гласили: «Убит сэр Сирил Сислей. Чудовищная трагедия в Сирстоне. Дело рук маньяка-убийцы»[32 - Стр. 290 – 291].

Реакция «лисы»:

Мистер Сист остался наедине со своей газетой.

Он читал и перечитывал[33 - Стр. 292].

В последующих главах писательница снова подчеркивает особое внимание подозреваемого к газетам:

Мистер Элекзандер Бонапарт Сист сидел не шелохнувшись. Его завтрак нетронутым остывал на тарелке. К чайнику мистер Сист прислонил газету и теперь читал ее с неослабевающим интересом[34 - Стр. 326].

Казалось бы, эффект, предсказанный доктором Томпсоном, достигнут. Именно газетчики выходят на первую линию охоты, именно им достанется вся слава, когда они затравят «лису». Финал неизбежен, но неожиданно автор переворачивает все с ног на голову: оказывается, представители прессы в запале преследования забыли о правилах «спортивного состязания», приличиях, они просто откровенно врут, только чтобы добиться своей цели – заполучить сенсацию:

Репортеры ни на минуту не оставляли его в покое, требуя интервью «О чем сегодня поведал мосье Пуаро?». За ним следовали глупости на полколонки: «Мосье Пуаро относится к ситуации серьезно. Мосье Пуаро накануне успеха. Капитан Гастингс, ближайший друг мосье Пуаро, сообщил нашему специальному корреспонденту…»

– Пуаро, – бывало, восклицал я. – Умоляю, поверьте мне. Ничего похожего я не говорил.

Мой друг в таких случаях ласково отвечал:

– Знаю, Гастингс, знаю. Между словом произнесенным и словом написанным целая пропасть. Можно настолько извратить фразу, что ее исходный смысл заменится противоположным[35 - Стр. 293 – 294].

Сокрушительный вывод. Кажется, что романистка хочет не просто высмеять, а раздавить газетчиков, вытравить любую мысль о «спортивном» поведении журналистов. Возникает закономерный вопрос: почему Королева детектива так ненавидит прессу и всех, кто с ней связан?

«Полегче на поворотах, – скажете вы, – не могла леди ненавидеть, ведь дама Агата была англичанкой, женщиной, у которой все эмоции спрятаны глубоко внутри и не проявляются даже в самых драматических обстоятельствах». Но ненависть прорывается, и доверяет Кристи выплеск эмоций не британцу, а бельгийцу, Великому детективу, Эркюлю Пуаро. В описании желанного необычного преступления, похожего на обед в «Ритце», самым последним из жертв, очевидно, наиболее вероятным кандидатом, назван владелец газет:

– Кто будет жертвой – мужчина или женщина? Мужчина лучше. Какая-нибудь большая шишка. Американский миллионер. Премьер-министр. Владелец газетного концерна. Место преступления… Почему бы по традиции не выбрать библиотеку? Она создает великолепную атмосферу. Да, орудие убийства! Согласен на экзотический изогнутый кинжал… а можно и какое-нибудь тупое орудие… резной каменный божок…[36 - Стр. 215].

Подумать только, писательница мечтает убить газетного магната резным каменным божком?

Да, в жизни «герцогиня смерти» была сдержанной и очень воспитанной английской леди, но как только садилась за написание детективов, из тихого омута начинали выскакивать черти. Она ненавидела журналистов и владельцев печатных изданий – и было за что. Собственно, большую часть жизни дама Агата была вынуждена скрываться от назойливых репортеров, фотокорреспондентов, придумывать ответы на их дурацкие вопросы. Даже после смерти она продолжила защищать себя и своих родных от бесконечных вопросов «Как живешь?». Согласно завещанию романистки, «Автобиографию» опубликовали спустя год после ее кончины, и большинство поклонников бросилось разыскивать в этом капитальном томе ответы на вопросы. Макс, Розалинд и внуки на время были оставлены в покое. Но внимательное прочтение этого произведения позволяет сделать вывод – дама Агата скрыла больше, чем рассказала.

А представителей прессы Кристи ненавидела и о своем отношении рассказала прямо на страницах романа – правда, подсказку, как обычно, Королева интриги спрятала у нас под самым носом.

Во время чтения газеты мимо Александра Бонапарта Каста проходят люди, обсуждают убийство. До бедного эпилептика доносятся их осуждающие голоса:

– Ужасно… Не замешаны ли в этом китайцы? Она же была официанткой в китайском ресторане!

– И прямо на площадке для гольфа…

– А я слыхал, что на берегу…».

– Но, милочка, еще вчера мы пили чай в Элбери…

– …уж полиция-то его найдет…

– …готовы арестовать с минуты на минуту…

– Скорее всего, он в Торки… Эта вот женщина, которая убивала этих, как их там…[37 - Стр. 292].

На первый взгляд, автор подражает курсирующим, как сарафанное радио, слухам, представлениям, которые люди черпают из газет. Напомню, что в середине 30-х годов еще не было телевидения, а потому именно пресса являлась основным распространителем информации.

Если читать выражения в той последовательности, в которой их расположила писательница, они действительно напоминают бессвязные реплики прохожих. Но если их прочесть в обратном порядке, высказывания складываются в единую картину. Могу предположить, что Кристи написала несколько выражений, а затем переставила их в обратном порядке, чтобы имитировать обрывочность.

Итак, в первой / последней реплике идет речь о «женщине, которая убивала этих». В романе не раз появляются намеки на подозреваемую. В разговоре с доктором Томпсоном заходит речь о вероятности, что убийства совершила представительница прекрасного пола:

…с психологической точки зрения, это едва ли женское преступление.

Пуаро энергично кивнул в знак согласия[38 - Стр. 223].

Однако позднее частный сыщик меняет свое мнение, он допускает возможность, что виновной может быть фемина:

Только одно объединяет этих троих – то, что их убил один и тот же человек.

…

Этот человек – и хотя я называю его «он», помните, что это может быть и женщина…[39 - Стр. 301].

Мысль, озвученная прохожим, не ясна – обычный обрывок разговора. Смущает тот факт, что в первой части высказывания фигурирует мужской персонаж, а во второй – он сменяется. Может быть, подсказка именно в этом? Возможно, Королева детектива хотела намекнуть своим читателям, что в этих высказываниях есть два героя, два дна, две возможности интерпретации? Может быть, подсказка скрывается в первой половине фразы «он в Торки»?

Автор несколько раз упоминает город Торки в романе. Например, поселок Сирстон, который, по ее словам, был расположен «между Брингсхемом, с одной стороны, и Пейнтоном и Торки – с другой, находится примерно посредине дуги, образующей залив Тордей. Еще лет десять назад на этом месте были площадки для гольфа, а за ними начиналась спускающаяся к морю полоса зелени, среди которой стояло два-три сельских домика – единственные следы присутствия человека. Однако в последние годы между Сирстоном и Пейнтоном развернулось строительство, и вдоль береговой линии там и сям стоят маленькие домики и дачи и вьются новые дороги»[40 - Стр. 283].

Из описаний становится очевидно, что Кристи слишком хорошо знала здешние места. И немудрено: детство Агаты прошло в поместье Эшфилд в Торки. Здесь же она приобрела «Гринвей-хаус», расположенный в десяти милях от города.

В августе эти места кишат приезжими. Они каждый день прибывают сюда из Бригсхема, Торки и Пейнтона на машинах, в автобусах и пешком. Броудсендс, находящийся в той стороне, – очень популярный пляж, то же касается и Элбери-Коув – это хорошо известный уголок, и там часто устраивают пикники. И очень жаль! Вы не можете себе представить, как хороши здешние места в июне и в начале июля[41 - Стр. 286].

Мистера Каста из-за его странного поведения замечают в кинотеатре «Палладиум», после чего он идет в местный парк, где, собственно, и читает газету.

И вновь писательница напоминает о любимой местности: «…конечно, не так здорово, как в Торки. Там уж точно – чудо»[42 - Стр. 329].

Что если мисс Кристи не просто так рассказывает о красотах Торки? Может быть, она хочет рассказать о событиях своей жизни, с которыми были связаны эмоциональные переживания, оставившие глубокий след в ее памяти?

Затем следуют два высказывания, словно повторяющие фрагменты из газетных статей. Расставим их в обратном порядке. Странно, что в них гуляющие по торкийскому парку люди не вспоминают о Пуаро. Не сцены ли это из жизни, которые врезались в память?

– … готовы арестовать с минуты на минуту…