Неизбежное зло

Я обернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как помрачнел принц.

– Я получил несколько писем, – начал он, поигрывая бриллиантовой пуговицей на вороте туники. – Возможно, это ерунда, но когда я услышал от твоего брата, что ты теперь сержант сыскной полиции, подумал, что стоит спросить твоего совета.

– Что за письма?

– Честно говоря, их и письмами всерьез не назовешь. Скорее просто записки.

– Когда вы их получили? – спросил я.

– На прошлой неделе, еще в Самбалпуре. За несколько дней до отъезда в Калькутту.

– Они при вас?

– В моем номере, – ответил принц. – Скоро вы их увидите. Однако почему мы до сих пор не на месте? – Он раздраженно обратился к адъютанту: – Что происходит, Шикар?

– Объезд, Ваше Высочество, – отозвался адъютант.

– Эти письма, – продолжил я. – Вы их показывали кому-нибудь?

Принц кивнул в сторону Ароры:

– Только Шикару.

– А каким образом вы их получили? Мне кажется, нельзя просто так взять и отправить письмо наследному принцу Самбалпура по адресу «Королевский дворец»?

– Да, кстати, это забавно, – ответил принц. – Оба письма обнаружились в моей комнате, первое – под подушками на кровати, второе – в кармане пиджака. И оба об одном и том же…

Автомобиль замедлил ход перед крутым поворотом налево к Чоуринги. Откуда ни возьмись на дорогу перед нами выскочил человек в шафрановых одеждах индуистского священнослужителя. Размытое оранжевое пятно. Автомобиль резко дернулся, затормозив, а человек исчез где-то под передним мостом машины.

– Мы его сбили? – встревожился принц, приподнимаясь с заднего сиденья.

Адъютант выругался, рывком открыл дверь и выскочил наружу. Обежал автомобиль, и я увидел, как он опустился на колени над распростертым пострадавшим. Внезапно раздался глухой удар, болезненный звук плотного соприкосновения с человеческой плотью, и адъютант рухнул на землю.

– Бог мой! – воскликнул принц. Сверху ему лучше было видно место действия. Я рванул дверь, но, прежде чем успел двинуться с места, человек в шафрановых одеждах уже был на ногах. Сквозь грязные, спутанные, спадавшие на лицо космы волос дико сверкали глаза, неряшливая борода растрепана, а на лбу странные вертикальные полоски, как будто намазанные пеплом. В руке его что-то блеснуло, и внутри у меня все похолодело.

– Ложись! – дергая застежку кобуры, заорал я, но принц застыл, как кролик, загипнотизированный коброй. Нападавший поднял револьвер и выстрелил. Первая пуля вдребезги разнесла ветровое стекло. Я видел, как Несокрушим, вцепившись в принца, отчаянно пытается уложить его на сиденье.

Поздно.

Когда прогремели два следующих выстрела, я уже знал, что они найдут цель. Обе пули попали в грудь принца. Несколько секунд он еще держался на ногах, будто и впрямь был божеством и пули прошли сквозь тело, не причинив вреда. А потом пятна ярко-алой крови расплылись по шелку туники, и он осел и обмяк, словно бумажный стаканчик в сезон дождей.

Два

Моей первой мыслью было броситься на помощь принцу, но времени не было – во всяком случае, пока в револьвере убийцы еще оставались патроны.

Я скатился с сиденья на дорогу ровно в тот момент, когда грохнул четвертый выстрел. Не знаю, куда попала пуля, но точно не в меня. Я нырнул за раскрытую дверь «роллса», противник выстрелил еще раз. Пуля ударила в автомобиль прямо перед моим лицом. В своей жизни я видел, как пули прошивают металл, будто бумажный лист, поэтому мне показалось подлинным чудом, когда эта не повредила дверь автомобиля. Позже я узнал, что «роллс-ройс» принца был облицован литым серебром. Отличное вложение средств.

Я переместился, ожидая шестого выстрела, но вдруг услышал чарующий щелчок опустевшего барабана. Либо это револьвер с пятью гнездами в барабане, либо у убийцы было всего пять патронов, и хотя первое встречается редко, о последнем я вообще никогда не слышал. Ни разу не сталкивался с профессиональным убийцей, который экономит на боеприпасах. Воспользовавшись шансом, я вытащил из кобуры «веблей», поднялся, выстрелил и промазал, пуля оторвала щепку от ближайшего дерева. А нападавший уже со всех ног бежал прочь.

На заднем сиденье автомобиля Несокрушим, склонившись над принцем, пытался остановить поток крови своей рубашкой. Впереди полковник Арора, пошатываясь, встал на ноги и прижимал ладонь к кровоточащей голове. Ему повезло. Похоже, основную силу удара принял на себя тюрбан. Иначе он не поднялся бы так быстро – или вообще никогда.

– Везите принца в госпиталь! – крикнул я ему, бросаясь вслед за убийцей. У того была фора ярдов в двадцать пять, и он уже добежал до дальней стороны Чоуринги.

Место для нападения было выбрано отлично. Чоуринги – странная улица. Одна ее сторона – из самых оживленных в городе, сплошь магазины, отели и колоннада, вечно запруженная гуляющей публикой. А другая, открытая солнцу и примыкающая к просторному Майдану, наоборот, всегда пустынна. Единственными пешеходами на нашей стороне дороги оказалась парочка кули, и они определенно не те люди, кто бросится на помощь при звуках выстрелов.

Я преследовал убийцу, уворачиваясь от автомобилей на четырехполосной магистрали. И непременно потерял бы в сутолоке перед выбеленными стенами Индийского музея, если бы не его ярко-оранжевый наряд. Стрелять в толпу было слишком опасно. Да и в любом случае, выстрел в человека, обряженного в священные индуистские одежды, на глазах у множества людей – чистое безумие. У меня достаточно забот и без того, чтобы провоцировать религиозный бунт.

Убийца нырнул в лабиринт улочек, ведущих на восток от Чоуринги. Он был в отличной форме или, по крайней мере, в лучшей, чем я, и расстояние между нами, кажется, увеличивалось. Я добежал до конца улицы и, едва переводя дыхание, крикнул, приказывая немедленно остановиться. Нет, я вовсе не надеялся, что он послушается, – знаете, нечасто случается, чтобы вооруженный убийца, имеющий шанс сбежать, благородно принял во внимание требование полицейского, но, к моему удивлению, этот тип поступил именно так. Он остановился, обернулся, поднял револьвер и выстрелил. Должно быть, успел перезарядить оружие по дороге. Это было впечатляюще. Я бросился на землю как раз вовремя, чтобы услышать, как пуля вонзилась в стену позади меня, выбросив в воздух осколки кирпича и пыль штукатурки. Я вскочил, пальнул в ответ и опять промазал. Преступник развернулся, скользнул в переплетение улочек, свернул налево. Я потерял его из виду, но не сдавался и побежал дальше. Впереди послышался странный рокот – звуки множества голосов и ритмичный барабанный бой. Выскочив из переулка, я завернул за угол Дхарматолла-стрит и встал как вкопанный. Широкая магистраль была запружена народом, все до одного – местные. Оглушительный грохот, и в ритм с барабанами все повторяют какой-то речитатив. Впереди толпы возвышалась исполинская трехъярусная штуковина на колесах, напоминавшая индуистский храм. Ее медленно тянули на длинных веревках десятки мужчин. Я отчаянно озирался в поисках беглеца, но безуспешно. Толпа была слишком плотной, и слишком много в ней было людей в шафрановых одеждах. Убийца испарился.

Три

– Как, черт побери, я должен, по-вашему, объяснять это вице-королю?! – рычал лорд Таггерт, стуча кулаком по столу. – Наследный принц суверенного государства застрелен среди бела дня в присутствии двух моих офицеров, которые не только не предотвратили покушение, но еще и позволили убийце безнаказанно сбежать! – Вены на левом виске комиссара полиции готовы были лопнуть. – Я бы отстранил вас обоих, не будь ситуация столь серьезна.

Мы с Несокрушимом сидели в просторном кабинете комиссара на третьем этаже полицейского управления на Лал-базаре. Я не сводил глаз с Таггерта, Несокрушим уставился на свои ботинки. В комнате было невыносимо жарко, отчасти из-за испепеляющих реплик шефа.

Он не так уж часто впадал в ярость, но сейчас я не стал бы его укорять за это. Мы с Несокрушимом работали вместе уже больше года, и, честно говоря, сегодня был точно не наш день. Несокрушим, наверное, все еще пребывал в состоянии шока, став свидетелем гибели своего друга. Что до меня, я ощущал симптомы вроде бы начинающегося гриппа, но точно знал, что это предвестники совсем другой болезни.

Упустив убийцу, я вернулся к Майдану, но «роллс-ройс» уже уехал. За исключением следов шин на асфальте и битого стекла, ничто не напоминало о случившемся здесь происшествии. Но я все же обшарил траву вдоль дороги и отыскал две гильзы. Сунув их в карман, подозвал такси и поспешил в больницу медицинского колледжа на Колледж-стрит. Это было ближайшее медицинское учреждение и лучшее в Калькутте. Несокрушим наверняка повез принца именно туда.

Когда я добрался до места, все уже было кончено. Врачи изо всех сил пытались спасти его жизнь, но сразу после выстрела было понятно, что у принца нет шансов. Оставалось только вернуться на Лал-базар и сообщить новость комиссару.

– Расскажите еще раз, как вы его упустили.

– Я гнался за ним от Чоуринги, – вздохнул я. – По каким-то задворкам до самой Дхарматолла. Я не мог стрелять, там была толпа народу. Уже в переулках я пальнул в него пару раз.

– И промахнулись?

Ответ на этот неудобный вопрос ему уже был известен.

– Да, сэр.

Таггерт посмотрел на меня скептически.

– Ради всего святого, Уиндем! – взорвался он. – Вы четыре года прослужили в армии. Ну уж стрелять-то вы должны были научиться!

Я мог бы напомнить, что половину этого срока я провел в военной разведке под его непосредственным началом. А большую часть оставшегося времени просидел в окопе, изо всех чертовых сил прячась от немецких снарядов, которые летели отовсюду. Правда заключалась в том, что за все четыре года я вряд ли в кого-то стрелял.

Таггерт постарался взять себя в руки.

– И что произошло потом?

– Он побежал дальше по Дхарматолла-стрит, и там я потерял его в религиозной процессии – тысячи людей тащили какую-то гигантскую штуковину.

– Джаггернаут, сэр, – вставил Несокрушим.

– Что? – переспросил Таггерт.

– Процессия, на которую наткнулся капитан Уиндем, сэр. Это Ратха-ятра – явление колесницы индуистского божества Джаганната. Каждый год тысячи преданных тянут его колесницу по улицам города. Некогда англичане перепутали имя божества с его колесницей. Отсюда и произошло английское слово «джаггернаут».