Не прикасайся

– Мне нужно, чтобы ты ушла из этого университета, – произносит девушка, скривившись.

– Я пришла сюда учиться и никуда не собираюсь.

– Зря, – ухмыльнувшись, она кивает своим сообщницам.

Я забиваюсь в угол. Перемещаюсь так, чтобы видеть их всех и не позволить им себя окружить. Если они будут впереди меня, уверена, смогу хоть как-то ответить.

– Проучите ее, – командует она.

Первый удар приходится по лицу. Я его не ожидала, поэтому, когда получаю пощечину, меня практически сразу оглушает. Мне не настолько больно, просто поверить в то, что такое происходит в одном из самых популярных ВУЗов, сложно. Дальнейшие их действия словно в тумане. Я чувствую, как они тянут меня за грудки, вынуждают подняться на ноги, разрывают блузку на груди.

– Злата!

Даже сквозь пелену шока распознаю того, кому принадлежит голос.

– Пошли вон отсюда!

Меня практически сразу оставляют. Холодные неприятные касания исчезают с моего тела.

– Тан.

По всей видимости, эта самая Злата пытается оправдаться, но натыкается лишь на холодное презрительное:

– Вон!

Еще один хлопок двери, и я понимаю, что мы остались наедине. Я инстинктивно пытаюсь закрыться. Нащупываю разодранную рубашку и натягиваю ее на грудь. Получается плохо из-за приталенного силуэта, но кое-как закрыться удается. Не выходит лишь убрать горящий след от пощечины. Я не вижу, но почему-то знаю, что на моей щеке отпечатана чужая рука. Чувствую это.

Он подходит ближе. Не вплотную, всего на несколько шагов. Тормозит на достаточном расстоянии, но дышит тяжело и шумно. Я отсюда вижу, как медленно и высоко вздымается его грудь.

В какой-то момент… совершенно безумный, неоправданный и глупый момент мне хочется, чтобы он подошел ближе. Чтобы успокоил и… пожалел. Я смахиваю это видение так же резко, как позволила ему ядом просочиться в мозг. Прогоняю его и, резко вздернув подбородок вверх, спрашиваю:

– Доволен?

Напоминаю себе, что у него нет сердца. Нет души, которая бы болела при виде моего унижения. Нет ничего живого, что присуще обычному человеку. Он – чудовище, погрязшее в собственной ненависти ко всему живому.

– Нравится? – повышаю голос почти до истерики. – Тебе нравится видеть, как унижают людей по твоей указке? Твоей больной фантазии сейчас хорошо?

В этот момент я его ненавижу. Так сильно, как никогда и никого прежде.

– Сталкер…

Я мотаю головой. Его голос звучит совсем иначе. Мягче, нежнее, спокойнее. Так, словно ему не плевать.

– Уходи отсюда, – прошу из последних сил.

Я обещала себе, что буду держаться до тех пор, пока он не оставит меня одну, но несколько слезинок все же скатывается по моим щекам. Я отворачиваюсь. Не хочу, чтобы он думал, что сломал меня. Не хочу, чтобы видел меня слабой.

– Снимай блузку, – командует резко.

– Серьезно?

Не могу поверить, что он на такое способен, но резко дергаю полы в стороны и стаскиваю с себя ткань. Действую в состоянии аффекта.

– Лифчик тоже? – хмыкаю.

– Дура, – выплевывает, а в следующую секунду продевает мою голову в ворот своей толстовки.

Я инстинктивно протягиваю руки в широкие рукава. Тону в них, но меня мгновенно окутывает теплом и запахом его тела. Я не успеваю ничего понять и найти объяснений его поступку. Ловлю взглядом лишь широкую оголенную спину. Оставив меня одну, Тан покидает туалет, громко хлопнув дверью.

Глава 11

Тан

– Не понял, – хмурится Ким, протягивая мне свою кофту. – Твоя где?

– Потерял.

– А конкретнее?

– Конкретнее – не твое дело.

Ким затыкается, но смотреть с подозрением не перестает. Подкалывать не решается, но он этим никогда и не занимался. Все подъебы в нашей компании за Само и Филом. Поэтому, оставшись без кофты, я не позвонил ни одному из них. Слушать их раздражающий хохот и смелые приколы после случившегося хотелось в последнюю очередь.

– Что происходит? – тяжелый взгляд Кима проходится по мне сканером.

В какой-то момент думаю, что стоило позвать Фила или Само. Да лучше было вообще пройтись в одних штанах по коридору, чем выдерживать допрос Кима.

– Все в порядке.

– Уверен, что твой голый пресс – это “в порядке”?

Приходит моя очередь смотреть на Кима взглядом “это не твое дело” и “отъебись с расспросами”, но он умело делает вид, что не понимает.

– Зачем ты с ней так? – допытывается, рискуя довести меня до крайности.

Он это знает. Видит, что я буквально киплю от злости, но продолжает ковырять и без того кровоточащую рану. Специально вгоняет крючок поглубже и проворачивает. Ким единственный, кто всегда следит за ситуацией, кто никогда и ничего не спускает на тормозах. Умолчать о проблеме он ни за что не позволит. Выведет на эмоции, доведет до крайности, вытащит и расставит по полочкам.

Сейчас мне не хочется рассказывать. Ни о том, как я стащил с себя толстовку и отдал этой… инфузории, ни о той злости, которая сейчас меня переполняет. Я просто хочу тишины. Абсолютной. Без нравоучений со стороны Кима и насмешек от ребят. Просто, блядь, пусть оставят меня в покое.

– Ты слышишь меня?

– Я слышу треск ткани. Ты ешь вообще? – раздраженно спрашиваю, буквально натягивая на себя его кофту. А ведь Ким обычно выбирает оверсайз. То, что на нем болтается, как на вешалке.

– Ты переводишь тему, – хмыкает.

– Я забочусь о твоем здоровье.

– Это водолазка, вообще-то, – замечает, хмурясь.