Дети свободы

– Третья война за объединение стоила нам многого. Пытаясь присоединить к себе оставшиеся государства архаиков, мы изрядно подорвали экономику планеты. Ирония судьбы – завоёвывая одни территории, мы потеряли другие, которые стали Красной Зоной. Где гарантии, что мы потянем новую войну? – всё ещё сомневался Браун.

– Посмотри на это с другой стороны: мы хоть и потеряли из-за красных бригад провинции Сибирь и Северный Китай, но зато присоединили тогда последние крупные государства архаиков в Южной Азии, как до этого во Второй Войне страны Африки, а перед этим в Первой – непокорные страны Латинской Америки. Что же касается Красной Зоны, то как бы жестоко это ни звучало, но красные бригады оказали нам неоценимую услугу, зачистив от архаиков не только свою территорию, но и все соседние страны в Средней Азии. Мы с ними делаем одну работу, просто разными методами.

– Удивительно это слышать от человека, бизнес которого больше всего страдает от красных бригад! – усмехнулся Браун.

– Я – прагматик и рассуждаю реально, а не руководствуюсь эмоциями, – продолжал Морган, – красные бригады используют неприемлемые методы и представляют угрозу для нашего общества. Но нужно было дать им сделать ту чёрную работу, выполнением которой мы не хотели марать свои руки. Теперь же мавр сделал своё дело, мавр может уйти.

– Согласен с вами, мистер Морган. Мои сомнения лишь в том, потянем ли мы новую войну, когда мы до конца не оправились от прошлой?

– А у нас есть выбор?

– Вообще-то есть… мои геномоды, они смогли бы разбить армию Красной Зоны с минимальными издержками, если бы парламент одобрил включение их в состав вооруженных сил. С вашим влиянием в правительственных кругах, вы смогли бы пролоббировать это решение.

– Мистер Браун, ваши геномоды, конечно, успешно зарекомендовали себя в отдельных специальных операциях, и я лично благодарен вам за помощь в Гонконге. Но всё же, ввести в строй почти миллион генно-модифицированных солдат и доверить им управление вооруженными силами – это слишком радикальные меры. Это даже более радикально, чем законопроект Дантона о сегрегации архаиков.

– Мои геномоды абсолютно лояльны Союзу Человечества. У них на генном уровне отсутствуют те изъяны, которые встречаются у обычных людей – немотивированная агрессия, зависть, эмоции, склонность к созданию своей стаи и всё в этом духе. Ни красные бригады, ни, тем более, архаики не смогут привлечь их на свою сторону. Они выполнят любой приказ на благо общества, не укоряя себя излишней моралью. Во всех отношениях они будут лучше кибермодов из Специального Отдела, которых мы используем сейчас.

– Я понимаю вас, мистер Браун. Но всему своё время. В любом случае, какое бы решение мы не приняли, нам нужен сначала свой человек на вершине политического олимпа. Я предлагаю сосредоточится на продвижении Теодора Дантона на должность президента Союза Человечества, позволить ему решить вопрос с архаиками, а когда дело дойдёт до решения вопроса красных бригад, мы подумаем насчёт геномодов

– Думаете, мистер Дантон перспективный кандидат в президенты?

– Знаю одно – с нашим нынешним нерешительным президентом Рикардо Коломбо, мы далеко не продвинемся. Нам нужен такой сильный человек во власти как Теодор. И да, я считаю его перспективным кандидатом. Во всяком случае, если мы объединимся, что можем сделать его президентство реальным.

– Ладно. Считайте, что договорились, – довольно равнодушным тоном согласился Браун, попивая свой виски, – но к разговору о геномодах мы ещё вернёмся…

Глава III. Маджлис

Бейрут. В одном из старых кварталов города в неприметном двухэтажном доме собрались несколько человек. Участников встречи охраняли вооруженные люди, рассредоточенные на нижнем этаже, в то время как собрание проходило на верхнем.

Хоть Бейрут и относился к территории Союза Человечества, но считался одной из «проблемных зон», где проживало довольно много архаиков – мусульман, христиан и иудеев. Некоторые кварталы города контролировались правительством весьма условно.

Собственно, в одном из таких районов и проходило совещание за закрытыми дверями. Собравшиеся представляли собой довольно пёстрое общество: за круглым столом сидели католический священник, офицер в камуфляже и тюрбане, раввин и еще один человек, одетый вполне цивильно – в обычном костюме. Участники сходки что-то вяло обсуждали, ожидая инициатора совещания, он немного запаздывал.

Шейх Марван вошёл внезапно.

Поприветствовав собравшихся по-арабски фразой «салям алейкум», шейх занял своё место за столом.

– Дорогие братья. Я рад, что нам всем удалось собраться вместе, несмотря на все трудности, – начал он речь.

– Как видно, не все, – иронично заметил сидевший рядом офицер, – глава ордена отшельников, очевидно, не посчитал важным явиться.

– Устаз всегда игнорирует наши встречи, Хасан, – ответил ему участник в цивильном костюме.

– Зато ты не пропускаешь ни одной возможности поболтать, – фыркнул Хасан, парируя реплику цивильного.

Его оппонент пытался было огрызнуться, но в разговор вмешался главный:

– Невежливо грубить гостю, Хасан, – деликатно обратился он к агрессивно настроенному Хасану, – Тарик прибыл к нам издалека.

– Он прилетел из Лондона – столицы Союза Человечества! Вы это хотели сказать шейх Марван? – Хасан был неумолим, – пока мы тут сражаемся с этими неверными, наш «брат» Тарик тусит с ними в их же парламенте!

– Я отстаиваю права архаиков политическими методами, Хасан! И это гораздо более эффективно, чем взрывать невинных людей! – защищался Тарик.

– Неужели? Так значит, синие бригады теперь невинные. Прекрасно! Кстати, а эти два клоуна, что здесь делают? – Хасан указал рукой на священника и раввина.

– Побольше уважения к собеседникам, Хасан. Твое поведение начинает раздражать, – лицо Марвана сделалось более строгим, – мне стоило немалых усилий уговорить пастора Зеленского и Моше Леви присоединиться к нашему маджлису.

– Зеленский? Виноват, не признал сразу, – чуть утихомирился Хасан и, кивнув на Зеленского, спросил у него, – я слышал о том, что произошло в Варшаве. Нехилая рубка у вас там была. Сожалею, что так много католиков там полегло.

– Спасибо за сочувствие, господин, я так понял, вас зовут Хасан, – ответил пастор, – Господин Марван, а может скажите уже, зачем вы нас здесь собрали всех вместе?

– Разумеется, – Марван сосредоточился, – как вам известно, организация «Дети Свободы», которую я имею честь возглавлять, проповедует идеи объединения всех архаиков, чтобы мы могли единым фронтом противостоять нависшей над нами угрозе…

– Угрозе? Да скорее уже речь идёт о вымирании, – пессимистично подметил раввин Леви, – скоро синие бригады утвердят программу сегрегации архаиков и нас после этого не останется совсем!

– Больше оптимизма, реббе! Если мы все объединимся, то сможем победить!

– Объединится? Вы это серьёзно? – перебил всех Хасан, – с чего это нам объединяться с христианами и иудеями? Мы веками с ними воюем, с чего сейчас такие умилительные разговоры о единстве?

– Потому что, как заметил Моше, нас скоро и совсем не останется, – вставил Тарик.

– Не останется скоро их, – Хасан указал на священника и раввина, – мусульмане составляют большинство архаиков. Мы лучше сохранили свою веру и обычаи, у них же почти все стали «синими». Думаю, мы обойдёмся собственными силами.

– Нас-то, возможно, и большинство. Но гораздо меньше, чем было раньше, и твоё злорадство не уместно, Хасан! Когда-то и христиане, и иудеи тоже считали, что обойдутся без мусульман, но программа унификации стёрла их раньше нас. Возможно, лет пятьдесят назад, среди них были подобные тебе, Хасан, которые вместо того, чтобы противостоять реальной угрозе в виде разложения своего общества, тратили свои силы на противостояние с нашими предками. Нам же следует быть мудрее и объединится с людьми писания – так мы поможем и себе, и им. Синие бригады ожидают удара от каждой из наших групп по отдельности, но они не ожидают что мы выступим единым фронтом!

– Я одобряю мысль об объединении, – сказал Тарик, – но в каком формате? Что нам предстоит сделать?

– В настоящее время основная угроза исходит от Теодора Дантона, – подчеркнул Марван, – недавно он внёс в парламент законопроект о «сегрегации архаиков», предполагающий изоляцию наших братьев и сестёр с последующим изъятием наших детей и воспитанием их в духе синих бригад. Они станут манкуртами, не помнящими ни свою веру, ни своё происхождение, ни даже родителей!

– Хрен в задницу получит Дантон, а не наших детей! – отрезал Хасан.

– Давай без эмоций, Хасан? – Марван продолжил, – Несмотря на то, что проект закона был отклонён парламентом и президентом, его принятие – дело времени. Не на этот раз, так на следующий, этот закон будет принят. Мы должны убить Теодора Дантона пока он не добился своей цели!

– Я согласен! – ответил Зеленский.

– Ясное дело, что Дантона уже заждались в аду, но как мы это сделаем? – спросил Хасан.

– Стоп-стоп! Вы о чём вообще? Вы серьёзно обсуждаете убийство ведущего политика Союза Человечества? – оборвал всех Тарик, – Террор – это не выход! Идеи Дантона одобряют далеко не все! Его закон не был принят в парламенте. Мы всё ещё можем отстаивать свои права законными способами! Поднимем шум в СМИ, организуем мирные демонстрации!

– Началось! – иронично оглянулся по сторонам Хасан.

– Мирные демонстрации говорите? Как в Варшаве? – возразил Зеленский, – мы тоже вышли мирно, требуя соблюдения наших прав! Но по нам начали стрелять!

– Это ужасно, но эти события имели резонанс! Действия полиции и военных подверглись критике со стороны общества! Cиние бригады не звери, они тоже не хотят крови!

– Брат Тарик, я, безусловно, уважаю вашу точку зрения, но время переговоров уже вышло – мы потеряли слишком много людей. Лучших из числа наших мужчин и женщин. Теперь нам осталось потерять наших детей. У нас нет другого выхода, кроме как сражаться!

Внезапно дверь распахнулась, вошёл еще один опоздавший – это был Устаз – глава отшельников. Пожилой статный мужчина в плаще, не смотря на теплую погоду и с тростью. Глаза его были скрыты солнцезащитными очками.