Инверсия

С его работой, если это можно было назвать работой, Ферос редко задерживался в ней надолго и уж точно никого и никогда туда не приводил. Ферос догадывался, что его работодатель знает, где он спит по ночам, но больше – никто. Он не водил сюда даже шлюх, всегда встречался с ними на нейтральной территории.

В этой квартире не было кухни, потому что Ферос не готовил, у него даже не было холодильника. Но был огромный стол, где он чистил оружие, а посреди него стояла кофемашина. Вместо кровати в его квартире на полу лежал матрац, застеленный простынёй. В одиноком шкафу висела только однообразная чёрная одежда. Другой он не признавал. Тени быть тенью.

Всё остальное свободное пространство Ферос использовал для тренировок. В центре его берлоги висела боксёрская груша, которую он ежедневно молотил с остервенением, выплёскивая из себя всю ярость, которую он должен был скрывать.

А ещё в его квартире был замаскированный секретный сейф, полный оружия. Он напичкал его стволами не так давно. Когда он впервые пришел в le milieu[5] на нем были лишь джинсы и футболка, а из оружия при нём был только охотничий нож.

Тогда над ним смеялись. Ферос, хоть и был высок, всё-таки был тощ и костляв. Мэтр[6] даже не хотел говорить с ним. Но Ферос был упорен. Он сказал, что вызывает на бой любого из beaux voyous[7] прямо здесь и прямо сейчас.

Такая наглость заинтересовала мэтра, и он вызвал против него здоровенного бугая. Все тогда смотрели на Фероса снисходительно, ожидая что из зала его вынесут вперёд ногами. Каково же было удивление мэтра, когда Ферос вышел победителем, почти не получив ранений. Ферос дрался, как лютый зверь, за что и получил своё прозвище.

– Зачем ты решил прийти в среду? – спросил его тогда мэтр.

– Мне нужно зарабатывать себе на хлеб, – просто ответил Ферос.

Кровь из разбитой губы противно текла по его подбородку, но он не спешил вытирать её и смотрел на мэтра с независимым видом.

– Так иди на работу, – тут же ответил ему мэтр, картинно разведя руками.

– Я рос на улице. Никому не нужен мальчик, который с трудом читает, – с кривой ухмылкой ответил Ферос.

– Где ты рос?

– В Бельвиль[8], – оскалился Ферос.

Мэтр понимающих хмыкнул и больше вопросов ему не задавал. Фероса приняли в клан той же ночью. Какое-то время он был простым бойцом, но его исполнительность, честность и результативность очень быстро сделали его главным палачом клана.

Он забыл о жизни в Бельвиль и в Сен-Дени[9], ему больше не приходилось думать о том, чем набить живот сегодня, у него стали водиться деньги. Но Ферос быстро понял, что тратить их ему некогда и не на что.

У мэтра всегда были для него задания. Феросу приходилось мотаться по стране и миру так, что он давно забыл, что такое дом. Смешно! Когда он был нищим, он называл своим домом дыру под путепроводом, а теперь, когда стал богаче, на земле вообще не стало места, которое он мог бы назвать своим домом.

Всё временное. Всё ненастоящее. Так же, как и девочки, льнущие к нему с двух сторон. Они алчными взглядами окинули его с ног до головы и быстро оценили стоимость его часов и грубой кожаной куртки. И их глаза, смотрящие на него, были также пусты, как его собственное сердце.

Ферос не дал себе погрузиться в собственные мысли. Веселье вокруг набирало обороты. Джон, разделивший с кем-то дорожку кокаина, вошел в раж и утащил упирающуюся девчонку в сторону туалетов. Никто ему не помешал. Его «друзья» кричали и визжали, уже давно забыв о поводе, который собрал их здесь. Они просто радовались халявной выпивке и наркоте.

Одна из девочек недвусмысленно потёрла ширинку Фероса. Он посмотрел на неё чуть внимательнее. Парик, густо накрашенные глаза с лопнувшими сосудами, надутые губы, надутые сиськи. Идеальная любовница на вечер.

Ферос приобнял её за тонкую чуть костлявую Талию и прижал к себе поближе. Девушка удовлетворенно мурлыкнула и распласталась у него на груди. Ферос знал, как закончить этот праздник поскорее.

Он пошёл с танцпола и поманил девушку за собой. Та без вопросов последовала за ним в сторону туалетов. Вслед им полетели скабрезные выкрики. Кто-то подбадривал Фероса, кто-то ему советовал, что и как нужно делать. Он старался не слушать.

Девочка рядом с ним изображала скромность. «Ну где же твоя невинность, малышка?» – подумал Ферос. «Наверное, ты потеряла её так давно, что даже не помнишь, что это такое – стыд и смущение.»

Когда они закрылись в просторной кабине, девочка потянулась его лицу, но Ферос остановил её.

– На колени, – тихо, сказал он.

Не изменившись лице, девушка встала перед ним на колени и подняла на него взгляд. Ферос не стал облегчать ей задачу. Он выжидающе уставился в её намалёванная потёкшей тушью глаза и многозначительно выгнул бровь. С такой же с неизменной приветливой улыбкой девушка потянулась к его брюкам. Вжикнула молния. Ферос закрыл глаза и постарался отрешиться от своей памяти и сосредоточиться на физических ощущениях. Кончить он сможет только так.

[1]Fеroce (фр.) – лютый.

[2]Мужик, парень (фр.)

[3]Регион на севере Франции.

[4]Булонь-Бийанкур, пригород Парижа. Сам Париж крайне мал. Большинство жителей, считающих себя парижанами, обитают в его так называемых пригородах, хотя расстояние от пригорода до центра Парижа может быть меньше десяти километров. Один из самых населенных и престижных пригородов Парижа – Булонь-Бийанкур. Он находится на юго-западе от центра Парижа, с трёх сторон окружен Сеной, с четвёртой стороны соседствует с Булонским лесом.

[5]Среда (обитания), середина (фр.) Эвфемизм для слова «мафия» на французском языке.

[6]Le ma?tre (фр.) – хозяин, мастер. Одно из названий босса мафии на французском языке.

[7]Славные парни (фр.) Эвфемизм для слова «бандит».

[8]Bellevile (фр.). Дословно – красивый город. Район города и одноимённая станция метро. Считается самым криминальным районом Парижа. Центр поселения мигрантов.

[9]Один из самых опасных пригородов Парижа.

Глава 3

Свете целый месяц было непонятно и скучно. За свою долгую семейную жизнь она привыкла о ком-то заботиться. О Руне, о Сашке… На это у неё уходила прорва времени и моральных усилий. Её голова и руки всегда были заняты.

Света как-то попыталась рассказать об этом Сашке, но тот её не понял. Он тогда спросил: «А в чём разница, сварить борща не на одного, а на двух? Или вещи закинуть в стиральную машину?» Света тогда просто захлопала глазами.

Те, кто искренне считает, будто женщина, вступая в семейную жизнь, продолжает выполняет ту же самую работу по дому, которую делала раньше для себя, глубоко заблуждаются. У свободной девушки в холодильнике болтается недогрызенной стебель сельдерея, миндальный орешек и открытая пачка йогурта. Когда же в её жизнь входит мужчина, холодильник приходится регулярно наполнять тем, что мужчины называют настоящей едой. Вместе с этим приходит необходимость её планировать, закупать, доставлять, сортировать, готовить и утилизировать.

Грязное бельё вдруг начинает материализовываться тут и там в квартире в невероятных количествах, хотя до замужества оно обитало только в корзине для стирки. Первое время Света даже с трудом верила, что один человек может произвести столько грязной одежды и так хаотично разбросать её ровным слоем по жилплощади.

Пол во время брака вдруг начинает пачкаться не в два, а в шестнадцать раз быстрее. Света иногда пеняла Сашке: «Не тебе убирать, вот ты и забываешь снимать ботинки. Попробуй сам!» Сашка на это ухмылялся, целовал её и говорил: «Светик, мне некогда, ты же знаешь у меня работа».

Это было правдой. Когда они поженились, Свете было двадцать семь, а Сашке – уже тридцать четыре. Недавно его повысили в его компании, и он стал заведовать экспортом какой-то кучи товаров. Пропадал на работе с утра до ночи.

Впрочем, пеняла она ему редко. Она не могла дать мужу детей, поэтому пыталась дать хоть что-то. Как-то незаметно все домашние дела перекочевали на Светины плечи. Она встречала это с радостью, ей казалось, что таким образом она показывает свою любовь к мужу. А Сашка всегда благодарил её, был предупредительным, вежливым, и со временем Света вросла в это. В эту заботу о другом человеке и своей животинке. Cвета бежала домой с работы, зная, что там Руна, что Сашка без нее не сможет даже разогреть себе обед.

А теперь всё это пропало. Ей просто незачем больше было идти домой. Её не ждали ни Сашка, ни Руна. У неё даже неполитой бегонии на подоконнике не было. Первое время после расставания Света не знала, куда себя деть. Она приходила с работы домой и просто сидела перед телевизором, абсолютно не зная, чем себя занять.

Смешно сказать: она даже скучала по тому времени, когда была занята бытом. Она ведь даже обижалась на Сашку, выговаривала ему, что со временем он перестал замечать в ней женщину, стал видеть только непостиранные носки, непоглаженную рубашку или несваренный борщ… А теперь безо всех этих рутинных дел она была потеряна. Она совершенно не знала, как структурировать собственное время.

Вот и сегодня Света просто пялилась в стену, пятно солнечного света на полу медленно ползло от одной стены к другой под тиканье настенных часов. На диване за годы использования образовалась продавлина, и Света то и дело в неё скатывалась.

«Нет! Ну это невозможно! Спать на этом диване было ещё горше, чем сидеть! Интересно, а перетянуть диван – это трудно?» И хоть Света могла себе позволить новый диван, выбросить этот было жалко, диван был ещё очень крепким. С этими мыслями Света посмотрела на свой ноутбук, от нечего делать открыла его и ввела запрос: «Заменить обивку дивана». Видео на эту тему было предостаточно.

Зазвонил её телефон. Света доплелась до консоли и посмотрела на экран. Звонила Алиса Лисицына. Теперь – Алиса Росс. Проверяют, блин! Конспираторы доморощенные! Девчонки в «Гермесе» знали, что Света тяжело отходит от развода после долгого брака. Они, к Светиному смущению, видели её состояние, когда она впервые после расставания появилась в офисе. С тех пор они невзначай звонили ей каждый день или через день.

Замужние коллеги перестали с ней разговаривать об их семейной жизни и детях, если Света не заговаривала об этом сама. Это было так нарочито, что Света едва не смеялась, но всё равно ей была приятна такая поддержка. Подруг у неё не было. Единственными людьми, с которыми она общалась, были Сашка и её коллеги. Так что, такое внимание со стороны девчонок было очень даже приятно и полезно. Света улыбнулась и подняла трубку.

– Привет, Светик! Как твои дела?

– Да неплохо, – вздохнула Света. – Скучно только. Как сын?