Жена башмачника

Кончетта нахмурилась.

– Я пошутил. Дон Грегорио святой человек. – Хорошо, что он все-таки прислушивается к словам брата. – И облечен саном.

Она кивнула в знак согласия, вытянула из кармана нитку белых опаловых четок.

– Я пришла к новенне[29 - Традиционная молитвенная практика, заключающаяся в чтении определенных молитв в течение девяти дней подряд.], – сказала она, подняв глаза к окну-розе над алтарем.

– Новенна будет во вторник, – заметил Чиро.

– А, – откликнулась она. – Тогда я просто прочитаю «Розарий» одна.

– Не хочешь посмотреть сад? – спросил Чиро. – Мы прогулялись бы. Ты можешь помолиться в саду.

– Предпочитаю молиться в церкви.

– Но Бог повсюду. Ты же слышала об этом на мессе?

– Конечно, – улыбнулась она.

– Нет, не слышала. Ты шепталась с Лилианой.

– Ты не должен глазеть на нас.

– Зато я не глазею на дона Грегорио.

– А стоило бы.

Поднявшись с подставки для колен, Кончетта села на скамью. Чиро сделал то же самое. Он посмотрел на изящные руки Кончетты. На запястье покачивался тонкий и гладкий золотой браслет.

– Я не приглашала тебя садиться рядом, – прошептала она.

– Ты права. Как невоспитанно с моей стороны. Могу ли я сесть рядом с тобой, Кончетта Матроччи?

– Можешь, – ответила она.

Они посидели в молчании. Чиро вдруг понял, что почти не дышал с тех пор, как Кончетта вошла в церковь. Он медленно выдохнул, затем вобрал в себя дивный запах ее кожи: сладкая ваниль и белые розы. Наконец он за что-то благодарил Бога – за то, что Кончетта была так близко.

– Тебе нравится жить в монастыре? – спросила она робко.

У Чиро упало сердце. Жалость – последнее, чего он хотел от этой девушки.

– Это хорошая жизнь. Мы трудимся изо всех сил. У нас прекрасная комната. Дон Грегорио одалживает мне повозку, стоит мне только попросить.

– Правда?

– Конечно!

– Везет тебе!

– Я бы с удовольствием как-нибудь съездил в Клузоне.

– У меня там тетя.

– Да что ты! Я мог бы свозить тебя к ней.

– Посмотрим, – улыбнулась она.

«Посмотрим» Кончетты было лучше прямого «да» сотен местных девчонок. Чиро ликовал, но старался не подавать виду. Игнацио советовал сдерживаться и не показывать девушке, насколько она важна для тебя. Девушки, если верить Игги, предпочитают парней, которые их не любят. На взгляд Чиро, то была сущая бессмыслица, но он решил последовать совету Игги – возможно, так он и завоюет сердце Кончетты. Чиро повернулся к ней:

– Я бы предпочел остаться, но обещал сестре Доменике, что до обеда выполню ее поручение.

– Va bene. – Кончетта снова улыбнулась.

– Ты очень красивая, – прошептал Чиро.

Кончетта усмехнулась:

– А ты очень грязный.

– Буду куда чище, когда мы встретимся в следующий раз. А мы точно встретимся, обещаю.

Чиро встал и вышел в проход, не забыв преклонить колени. Он в последний раз взглянул на Кончетту, склонив в знак прощания голову, – в точности как монахини учили вести себя с дамой. Кончетта кивнула и повернулась к золотой дарохранительнице – той самой, на полировку которой Чиро потратил большую часть дня. Чиро прямо-таки вылетел из церкви. Вечернее солнце уже стояло низко – пурпурный пион на бледно-голубом небе. Чиро бежал через площадь к монастырю, и мир вокруг него сиял ярчайшими красками. Он распахнул тяжелую дверь, схватил пакет, который сестра Доменика приготовила для синьора Лонгаретти, и помчался вверх по склону холма.

Попадавшиеся навстречу люди здоровались с Чиро, но он ничего не слышал. Он мог думать лишь о Кончетте и долгой поездке с нею в Клузоне. Чиро представлял, какую еду взял бы в дорогу, как держал бы девушку за руку, как рассказывал бы ей о том, что у него на сердце. Его ногти были бы гладкими, круглыми и розовыми, а их ободки – белыми как снег, потому что он выскреб бы руки со щелоком. Кончетта не сводила бы глаз с Чиро, и они мчались бы вперед.

И возможно, он даже ее поцелует.

Чиро бросил пакет у двери синьора Лонгаретти. Когда он вернулся в монастырь, Эдуардо занимался в их комнате. Он посмотрел на Чиро:

– Ты бегал по деревне в таком виде?

– Оставь меня в покое. Я вычистил сегодня Сан-Никола. – Чиро рухнул на кровать.

– Видать, потрудился на славу. Вся грязь перекочевала на твою одежду.

– Ладно-ладно. Я все как следует выстираю.

– Про щелок не забудь, – посоветовал брат.

– Что на ужин?

– Жареные цыплята, – ответил Эдуардо. – Я шепну сестре Терезе о твоем усердии, и она наверняка оставит тебе добавки. Мне нужны ключи от часовни. Я закончил карточки к мессе.

Чиро протянул руку к поясу, чтобы отдать брату кольцо с ключами.

– Черт, – сказал он. – В церкви оставил.

– Так сходи за ними. Сестра попросила разложить карточки по скамьям еще до ужина.