В сетях любви

– Брось, Трис! – вмешался, ухмыльнувшись, герцог. – Ты просто млеешь от счастья, когда Каролина оказывается в твоих объятиях, вот и находишь очередную мышку! – Морган откровенно подмигнул Каролине, а она в ответ прелестно зарделась и застенчиво улыбнулась.

Когда они наконец спустились на первый этаж, Алиса так устала, что почувствовала приближение головной боли. Помедлив в нерешительности перед дверьми большой гостиной, она мысленно поругала себя за то, что вовремя не разобрала свой «зал сокровищ». Если бы некоторые прекрасные вещи, собранные сейчас в гостиной, были возвращены на их первоначальные места, то дом не показался бы таким убогим и запущенным. Теперь же она просто не могла представить, как поведут себя Каролина и леди Огден, когда увидят содержимое этого зала. Без всякой охоты Алиса широко распахнула двери.

– Боже мой! – воскликнула потрясенная Каролина, и ее голубые глаза стали круглыми.

– Что это значит?! – изумленно вскрикнула леди Огден. И они обе повернулись к Алисе.

Алиса застывшим взором смотрела прямо перед собой, всем видом показывая, что не намерена давать пояснений. «Что им сказать? – раздраженно подумала она. – Что в этом зале я расплачивалась за карточные долги лорда Каррингтона? Разумеется, пока он не застрелился».

– Морган говорил мне, что вы собирались составить для нас опись имущества поместья, – заметил как бы между прочим Тристан и тем прервал неловкое молчание. – Считаю своим долгом похвалить вас за прекрасную работу, леди Алиса.

Алиса озадаченно взглянула на герцога, но тот с не меньшим удивлением смотрел на брата.

– Это – для нас? – не веря своим глазам, с трудом выдохнула Каролина. – Все это?

Все обернулись к герцогу за подтверждением. Кашлянув, он произнес экспромтом:

– Все самое лучшее – моему брату и его очаровательной невесте!

Секунды три-четыре стояла полнейшая тишина, а затем зал взорвался разноголосицей – все вдруг заговорили разом. Взоры Алисы и Тристана встретились, и он ей заговорщически подмигнул. Теплое чувство признательности за проявленную им доброту охватило Алису, и она незаметно улыбнулась ему.

Потом Алиса повела всех в розарий, единственный во всем имении ухоженный цветник. Когда они застряли в лабиринте давно не прорежавшихся зарослей самшита, небо зловеще потемнело. Налетел мощный порыв ветра, и вдруг разверзлись грозовые тучи. Все сломя голову бросились к террасе, прорвались сквозь стеклянные двери и, оказавшись внутри, принялись выжимать одежду. Чтоб порывы ветра с ливнем не распахнули двери, герцог запер их на шпингалеты.

– Боюсь, такая буря скоро не утихнет, и нам придется здесь заночевать.

Алиса рассеянно потерла пальцами виски, так как гул в голове у нее усилился. «А что потом? – подумала она устало. – Что дальше?»

Дождь продолжал лить как из ведра уж третий час подряд, и Алиса вместе с горничными Молли и Люси все это время занималась подготовкой спален для гостей. Каролина мило настояла на том, что они с сестрой великолепно обойдутся одной спальней на двоих. Алиса решила отдать им свою комнату. Уберет свои личные вещи, постелит им чистое белье, и у них будет вполне пристойная спальня. А себе поставит небольшую кровать в комнате Мейвис.

Герцог разместился в покоях хозяина, как и в первый его приезд. Небольшая уборка, чистые простыни – и комната для него готова. Остается Тристан. Четыре спальни в восточном крыле – одна другой краше: в каждой что-нибудь неладно. В одной камин дымит ужасно; в другой кровати нет; в третьей отличная мебель и даже ковер на полу, но матрац весь в пятнах и обои пахнут плесенью; четвертая – самая пустая, но в ней делали уборку и кровать там очень удобная. Алиса решила четвертую и предоставить Тристану, ведь удобство важнее обстановки. Тристан воспринял это добродушно и беспечно. Она не сомневалась, что он не станет жаловаться на далеко не роскошную спальню.

Когда все комнаты были подготовлены, Алиса попросила Перкинза проводить каждого в соответствующие апартаменты, чтобы переодеться к обеду. Затем она отправилась в расположенную близ кухни пристройку для слуг, чтобы позаботиться о ночлеге герцогских кучера и лакея. Она взяла с собой Люси, а Молли отправила помогать Каролине и леди Огден.

В кухне Алиса обсудила с миссис Стрэттон меню обеда, а затем пошла в комнату Мейвис, чтобы освежиться перед вечерней трапезой. Герцог настоял на ее участии в обеде, и она не смогла отказаться.

Перед дверьми столовой Алиса случайно столкнулась с герцогом. Любезно поприветствовав ее, он умело загладил неловкость, а она лишь взглянула на него, и от одного его вида в вечернем костюме ее сердце забилось быстро и неровно. Они вошли вместе, но Алиса сразу же перестала прислушиваться к высказываниям герцога о погоде: она, разинув рот, воззрилась на Тристана с Каролиной. Они в горячем, страстном объятии замерли перед камином. Тристан плотно прижал к себе Каролину, а его губы нежно скользили вниз по ее шее, ласково пощипывая. Руки Каролины крепко обвились вокруг плеч Тристана, а сама она застыла на цыпочках, чтобы ее плоть стала более доступной его плоти. Его ладони бережными чашами охватили ее груди и пальцы мягко пожимали упругие выпуклости, но вот его губы нашли ее губы и они слились в самозабвенном поцелуе. Каролина застонала и прижалась к Тристану еще сильнее.

Алису охватило неведомое чувство какой-то истомы. У нее перехватило дыханье, когда она представила себе, что Морган вот так же сжимает ее в объятиях.

Герцог громко кашлянул, Тристан приподнял голову и покосился в сторону звука, но Каролину продолжал тесно прижимать к себе.

– Морган, леди Алиса, вечер добрый! – выпалил он скороговоркой.

– Добрый вечер, Тристан, – произнес Морган небрежно, давая понять, что якобы не видел пылкой сцены, которую они с Алисой только что прервали.

– Вы с Каролиной хотите по стаканчику хереса перед обедом? – Морган подошел к столу атласного дерева, где стояло вино, и принялся наливать в бокалы.

– Херес – именно то, что надо, – сказал Тристан. – И Каролина выпьет немного, – решил он за невесту, которая спрятала лицо, уткнувшись ему в плечо, и старалась успокоиться.

Сначала, смущенная тем, что ее застали в таком положении, Каролина было попробовала отодвинуться от своего суженого, но он не разжал рук и удержал ее. И она ждала, зная, что он ее отпустит, когда будет готов к этому. Но самой-то ей не хотелось отрываться от него. Она любила его с такой страстью, что это иногда ее даже пугало.

– Херес, – Морган поднес бокал к уху Каролины. Она хихикнула и слегка отстранилась от плеча Тристана, открыв лицо.

– Спасибо, Морган, – сказала она, сумев сохранить невозмутимое выражение лица. Морган так же озорно, как это делал Тристан, улыбнулся ей, и она почувствовала, что ее смущение начало таять.

– Думаю, ты произведешь на свет чудное прибавление к нашему семейству, – в глазах его сверкнул веселый огонек. – Мне очень приятно сознавать, что, оказавшись теперь в твоих умелых… м – м-м… руках, наследственная передача нашего родового титула гарантирована. Полон надежд стать любящим дядюшкой уже в следующем году.

От продолжения поддразнивания Каролину спасло появление леди Огден, которая отказалась от вина, и, отлично устроившись в палисандровом креслице у камина, просидела там, пока Перкинз не объявил, что кушать подано. Морган инстинктивно предложил руку леди Огден прежде, чем сообразил, что и Алису кто-то должен проводить к столу. Он обернулся к Алисе, чтобы предложить ей вторую свою руку, но опоздал: она уже выходила из столовой, тихо совещаясь о чем-то с Перкинзом.

При рассаживании возникли некоторые недоразумения. Морган предложил Тристану и Каролине занять традиционные места хозяина и хозяйки на противоположных торцах огромного стола красного дерева, а он при этом сел бы, где ему заблагорассудится. У Тристана оказались иные представления. Он усадил сначала леди Огден и Каролину, затем уютно устроился между ними и, довольный, улыбнулся Моргану. Герцогу ничего не оставалось, как сесть во главе стола, и Алиса быстренько уселась на свободный стул слева от него.

Перкинз и Нед подали черепаховый суп. Каролина все время мило болтала, став центром застольной беседы, и после фрикасе из телятины и морковного пудинга Алиса уже знала, что леди Огден – вдова, что муж ее погиб в начале прошлого года в одном из боев на Пиренейском полуострове, что служил он в одном с Тристаном полку, поэтому Каролина и Тристан познакомились, что Тристан вышел в отставку после тяжелого ранения в том же бою, в котором отдал свою жизнь лорд Огден.

Каролина умело направляла разговор в желанное русло, и в течение того времени, когда подавались ростбиф, жареная баранина, пастернак в сливочном масле и отварной картофель с мятным соусом, Алиса получила некоторое представление о беспутной жизни лондонского высшего общества. Нескончаемый вихрь балов, вечеринок, посиделок и чаепитий; игорные клубы, бои боксеров-профессионалов, театр и опера, цирк и Воксхолл-Гарденз – эта страна чудес околдовала Алису.

За обедом Алиса почти не говорила, изучая своих сотрапезников. Леди Огден держалась с большим достоинством, герцог тоже, хотя и выглядел веселым и довольным. Оказавшись в центре всеобщего внимания, Каролина блаженно парила в своей стихии, хотя она частенько, как заметила Алиса, поглядывала на Тристана. Он тоже не мог глаз от нее оторвать. «Он любит ее, – поняла потрясенная Алиса. Она воочию видела их страсть, но тем не менее приятно поразилась их взаимному чувству. – Брак по любви – большая редкость в высшем свете. Тристан с Каролиной – счастливое исключение».

Потом перешли к сплетням, и стало ясно, что Каролиной и до сих пор очарованы некоторые мужчины. Первым она упомянула джентльмена по имени Джордж Брамэл,[4 - Джордж Брамэл (1778–1840), по прозвищу Франт Брамэл, английский великосветский законодатель мод, прославился щегольскими нарядами.] которого называла просто «Франт».

– Какое мне дело до того, что у Франта испортились отношения с регентом! – дерзко проговорила она. – По-моему, Франт совершенно очарователен. Он постоянно стремится к изысканному совершенству, и вы не можете отрицать его подлинно утонченный вкус во всем. Его одежда, дом, мебель, библиотека – все восхитительно.

– Как и его причуды, – отозвался герцог на ее пылкое перечисление достоинств Брамэла. – Говорят, он свое белье стирать отсылает за двадцать миль от Лондона, потому что якобы только там это делают удовлетворительно; обувь он моет шампанским, а перчатки ему шьют три мастера.

– Да, Морган, он оригинал, – вступилась Каролина за Франта.

– Генри Коупа, моя дорогая, тоже считают оригинальным, – засмеявшись, сказал Тристан. – А называют его «лешим», потому что он, как дикарь из леса, весь в зеленом: одежда – зеленая, жилье – зеленое, все вещи у него зеленые, и ест он, говорят, только зеленые овощи и зеленые фрукты.

– Как странно, – вставила Алиса.

– Два придурковатых фата, – недовольно вымолвила леди Огден.

– Честное слово, Присцилла, ты говоришь так о любом мужчине, кроме герцога Веллингтона, – заметила Каролина.

– Артур Уэлсли,[5 - Артур Уэлсли (1769–1852) – имя первого герцога (1814) Веллингтона, английского фельдмаршала (1813), командовавшего союзными войсками на Пиренейском полуострове в войнах (1808–1813) против наполеоновской армии и англо-голландской армии при Ватерлоо (1815). В 1827–1852 герцог Веллинггон – главнокомандующий, в 1828–1830 – премьер-министр кабинета тори; в 1834–1835 – министр иностранных дел; в 1841–1846 – министр без портфеля.] быть может, и не романтик, Каролина, но он гений и самая большая надежда всей нашей страны в деле разгрома корсиканского чудовища и его маршалов, – запальчиво заявила леди Огден.

– А я отдаю предпочтение настоящему романтику, – сказала добродушно Каролина, дотронувшись до руки Тристана. – Такому, как мой дорогой Трис или милый лорд Байрон. Его поэзия – сущая магия!

– А я не знал, Трис, что в такие дни ты пишешь стихи, – манерно растягивая слова, насмешливо проговорил Морган.

– Ты же слышал критическую оценку Каролины, – хохотнул Тристан, – «сущая магия».

– Ах, ты! – Каролина нацелилась в Тристана вилкой. – Я не единственная женщина в Лондоне, кто считает лорда Байрона восхитительным. Говоря, даже одна замужняя дама ведет себя ужасно неблагоразумно из-за Байрона. Их всюду видят вместе, и с поздних вечеринок она всегда уезжает в его карете.

– Бедный лорд Мелбурн,[6 - Лорд Мелбурн – Вильям Лэм (1779–1848), второй виконт Мелбурн, английский политик.] – посочувствовала леди Огден. – Как скверно, когда нельзя удержать собственную жену!

– Тот, кто позволяет такой импульсивной женщине, как Каролина Лэм, свободно разъезжать по Лондону, заслуживает позора, который она навлекает на него, – презрительно хмыкнул герцог.

– Но у нее прелестные ножки, – съязвил Тристан. – На той неделе я видел ее на балу у леди Холленд. Она не была приглашена, поэтому явилась в своем излюбленном маскарадном костюме пажа.