В сетях любви

Услышав шаги, она обернулась, и герцог успел заметить в ее глазах проблеск боли прежде, чем она его подавила.

– Уезжаете, ваша светлость? – спросила она ровным голосом.

– Если не могу помочь чем-то еще…

Алиса отрицательно качнула головой. Порывисто шагнув к нему, она протянула руку, чтобы попрощаться, намереваясь при этом принести извинения за неучтивое поведение. Безошибочно поняв это, герцог взял ее руку, поднес к губам и нежно поцеловал запястье.

Глаза их встретились… И задержались… И мгновение они смотрели друг на друга так, будто связаны глубоким родством душ. И стремительно наросло такое напряжение, что Морган не устоял перед страстным желанием обнять ее. Он бережно, но властно втянул Алису в кольцо своих рук и крепко обнял, как бы утешая подобной близостью мужской силы.

Его поступок захватил ее врасплох, но она поборола упрямую сдержанность и не воспротивилась, приняла спасительность объятия. Физическая и духовная сила герцога породила в ней неведомое ощущение защищенности. Отметив ладное соответствие их тел и дивясь его совершенству, Алиса подняла лицо, чтобы молча поблагодарить за сострадание.

Их взоры вновь встретились, неизведанная могучая волна чувств захватила Моргана, и он без раздумья запечатлел на ее губах чувственный поцелуй, долгий и проникновенный, отдаваясь той страсти, что пробудила в нем Алиса. Когда опамятовался, сразу же ощутил ее изумление и робкую ответную реакцию. Сконфуженный, он прервал поцелуй так же внезапно, как и начал, и отступил от нее, досадуя на себя, что так потерял голову.

У Алисы перехватило дыхание. Силясь прийти в себя, она пытливо взглянула на герцога. И слегка заколебалась – поцелует ли снова, окажись она опять в его объятиях? А поцелуй его был самым замечательным из всего, что она когда-либо испытала: настойчивый, но бережный, крепкий, но и нежный. Жаль, что прервался.

Морган, глянув на ее отрешенное лицо, нахмурился. Подавив внезапный всплеск эмоций, в котором чуть не захлебнулся, он отступил еще на шаг и решил, что самое время спешно ретироваться.

– Всего доброго, мисс Каррингтон.

– И вам, ваша светлость, – ответила она, обескураженная его суровым тоном.

Он направился к выходу, явно торопясь уйти, а она недрогнувшим взором проводила его. Затем вернулась к столу с незаконченным письмом и, резко тряхнув головой, постаралась выбросить из мыслей все происшедшее, но это ей не удалось.

Герцог сел в экипаж, но задержался, чтобы дать последние распоряжения Перкинзу.

– Передайте мисс Каррингтон, что меня можно найти в Рэмзгейт-Касле, под Портсмутом. Буду там до четверга. Потом – в Лондоне, – и он вручил дворецкому записку с адресами. – Присмотрите за нею, Перкинз, – вежливо попросил он, удивив и себя, и дворецкого. Затем легко щелкнул вожжами, и застоявшиеся гнедые рванули с места в карьер.

На всем пути к Рэмзгейт-Каслу Моргану было не по себе. Он непрестанно думал об Алисе и не мог понять, чем же она его так поразила. Их страстный поцелуй был сладок, несмотря на ее явную неискушенность, и доставил ему, как, несомненно, и Алисе, безмерное наслаждение.

Но пленила она его не только физически. Он восхищался ее душою и умом, способностью достойно, даже победно, выходить из таких ситуаций, которые сломили бы многих мужчин, а большинство женщин просто погубили бы. Она неоднократно проявляла свою внутреннюю силу и отвагу и заслужила его уважение за этот недолгий визит. И все же что-то еще тянуло Моргана к Алисе, а что – он не мог определить. И не нравилось ему это. Очень не нравилось.

Много лет назад его безотчетно тянуло и к Валери, ставшей затем его женой. Конечно, не совсем так, как теперь, но рядом с нею он поначалу тоже искрился от возбуждения. К сожалению, вскоре после женитьбы искры пошипели да угасли, и Морган почувствовал себя как в западне, навсегда привязанным к женщине, не любимой и не милой и вечно напоминающей ему, что быть его женою – сущее наказание.

Валери страдальчески плакала, излагая ему, как он оскорбляет ее нежные чувства своими физическими домогательствами. Она панически боялась его прикосновений и обвиняла в том, что он пользуется ею только как почвой для своего семени, дабы породить наследника. Поразмыслив, Морган признался себе, что она права, и отступился от притязаний на ее плоть.

Валери умерла, так и не оставив ему наследника, но Моргана уже больше не заботит передача титула отпрыску. Недавно с войны на Пиренейском полуострове вернулся израненный, но, слава Богу, целый, младший брат, Тристан. Морган безотлагательно объявил его преемником титула герцога с передачей ему всех полномочий и тем самым уберег себя от неприятной необходимости жениться повторно. Отныне Тристану предстояло продолжить род Эштонов и породить новое поколение, к которому и перейдут все обширные родовые владения.

Мрачные воспоминания развеялись, когда Морган увидел вдали Рэмзгейт-Касл. Хоть он и не родился здесь, но нежная память о летних месяцах в беззаботном отрочестве была связана у него именно с этим замком. Величественно стоя на холме, замок свысока как бы взирал на округу. Мягкий отблеск солнечных лучей скрадывал его огромные размеры. Изначально он был возведен при Генрихе VIII как одна из прибрежных крепостей для защиты от вторжения французов, но возродил его четвертый герцог, дед Моргана, вернувшийся из своих долгих странствий по Европе и решивший отреставрировать его и обновить.

На реставрацию ушло почти двадцать лет, но в результате получилось бесподобное сооружение, демонстрирующее изощренное мастерство, богатство и тонкое воображение. Перестроенное в готическом стиле первоначальное здание преобразилось в творение искусства с высокими каменными шпилями, причудливыми резными украшениями, с бесконечными стрельчатыми окнами с прозрачными стеклами и витражами, с занимательными скульптурными изображениями, высеченными по всему фасаду.

Интерьер производил не меньшее впечатление полами, выложенными черным, красным и белым мрамором, высокими сводами потолков, украшенных позолотой и горельефами.

Неожиданный приезд Моргана привел всех в необычайное волнение. Дворецкий Берк буквально весь извертелся, когда сопровождал Моргана в большой холл, а принимая у него пальто и перчатки, вообще чуть не вывернул себе руки.

– Нас ведь не предупредили о вашем прибытии, ваша светлость, – сказал Берк, – явно в панике. – Повар едва ли успеет приготовить подобающий обед.

– Не надо всем разрываться из-за меня, Берк, – не задумываясь, отозвался герцог. – Оказавшись по делам неподалеку отсюда, не мог же я вернуться в город, не повидавшись с бабушкой. Кстати, как она?

– Вдовствующая герцогиня как всегда в полном здравии, ваша светлость. Думаю, они вместе с миссис Глиндон сейчас в малой столовой трудятся над перепиской ее светлости.

Услышав это, Морган улыбнулся. Бабушка всегда работала над своей корреспонденцией. Однажды он сказал ей, что она рассылает друзьям писем больше, чем Наполеон депеш своим генералам.

– Хорошо. Я зайду туда, как только приведу себя в порядок, – и герцог упруго зашагал вверх по винтовой лестнице, а Берк запыхтел сзади, стараясь не отстать. – Да, Берк, через час подайте чай в малую столовую. – И, жестом отпустив дворецкого, герцог преодолел последний марш, шагая через две ступени.

Выбившийся из сил Берк вцепился в кованые перила, пытаясь перевести дух и судорожно соображая, сможет ли он теперь вовремя исполнить приказ герцога.

Вымывшись, переодевшись во все чистое и почувствовав себя намного бодрее, герцог направился в малую столовую поздороваться с бабушкой. Он явился как раз к чаю.

– Морган! – радостно воскликнула вдовствующая герцогиня. – Вот это сюрприз!

Морган пересек комнату и наклонился к бабушке, чтобы поцеловать ее в щеку.

– Прекрасно выглядите, мадам! Герцогиня похлопала ладонью по сиденью рядом с собой, и Морган сел.

– Мы с Имогеной только что закончили. Морган поклонился компаньонке герцогини:

– Как поживаете, миссис Глиндон?

– Спасибо, хорошо, ваша светлость, – ответила миссис Глиндон сорвавшимся голосом.

– Имогена, вы выпьете с нами чаю? – спросила приветливо герцогиня.

Миссис Глиндон благоразумно отказалась. Эту уже довольно пожилую женщину присутствие красивого внука хозяйки неизменно приводило в легкое смущение. К тому же она отлично знала, что вдовствующая герцогиня предпочитает беседовать с герцогом без свидетелей.

– Значит, увидимся за обедом, – проговорила герцогиня, позволяя ей удалиться.

– Ну, скажи, дорогой мой мальчик, – спросила она после ухода миссис Глиндон, – чему я обязана за этот восхитительный сюрприз? Не в твоем обыкновении являться сюда, не известив меня заранее. – Вдруг испугавшись, продолжила: – Что-то случилось? С Тристаном все в порядке?

– Трис в порядке, – заверил Морган. – Что с вами со всеми сегодня? Разве уже нельзя просто так заехать домой, не доводя при этом никого до безумия? Сначала Берк, теперь вы.

– Не дуйся, Морган, – пожурила герцогиня, внимательно взглянув на внука. И поняла, что, хотя Морган никогда не отличался ровным характером, на сей раз легко возбудился потому, что сильно чем-то встревожен. Решив повременить, принялась сервировать чай.

Отточенным движением приподнимая споудовский чайник, герцогиня наполнила фарфоровые чашки. Положив сахару и налив сливок, одну из них передала Моргану. Пока он пристраивал этот тонкий сосуд на своей большой ладони, она разложила на блюде печенье, бутерброды, сдобренные огурчиками, булочки и его любимые пирожные с кремом. Поставив все на низкий столик перед Морганом, стала наблюдать, с каким удовольствием внук занимается содержимым блюда.

Безучастно потягивая чай, она отметила усталые глаза и жесткие морщинки у рта. Да, определенно он чем-то очень озабочен, но по опыту герцогиня знала, что он сам все расскажет в свое время.

Хотя вдовствующая герцогиня любила обоих внуков, Морган занимал особое место в ее сердце. Она не была слепа к его недостаткам. Да, он вспыльчив, требователен, порою безапелляционно властен, но за внешними проявлениями резкости скрывается доброе, преданное сердце и чуткая душа.

Мало кто наблюдал ранимость Моргана, но герцогине довелось. Супружество его было несчастливым, и она винила за это и себя, ибо одобрила этот союз. И лишь одна она знала, как он страдал и корил себя, когда умерла Валери.

После ее смерти он ушел в себя и более трех лет вел жизнь уединенную. К герцогу, человеку весьма сложному, в свете относились с уважением и благожелательностью, но редко кто мог заслужить его дружбу. Он полагался только на себя и решал все самостоятельно. А о женщинах, как понимала герцогиня, Морган был невысокого мнения. Не будучи наивной, она знала о его любовницах и увлечениях замужними светскими дамами. Она давно оставила попытки знакомить его с респектабельными молодыми особами на выданье. Он недвусмысленно высказал отказ жениться повторно, а вдовствующая герцогиня деликатно относилась к его пожеланиям.

По этому поводу у них было полное взаимопонимание.

Решив, что Морган вволю наелся лакомств, герцогиня приступила к расспросам.

– Что нового у Триса и милой Каролины? Удалось мамаше Каролины, несмотря на ветер в голове, назначить день их свадьбы?