Охико

Охико
Аэлита

Дзихико часто приходит в это место. Оно её успокаивает и умиротворяет. Но сегодня она встретила там загадочного незнакомца, который подарил ей дневник девушки по имени Охико.

Аэлита

Охико

Дорога острой сосулькой разрезала еловый бор. Предрассветная суетливая тишина скрежетала по воздуху. Просыпались жители леса, увлекаясь привычной рутиной. Внезапный рёв мотора нарушил хрупкий покой и метательной звездой просвистел над округой. Одиночка отчаянно поддала газу, резко отклонив руль вправо, и верный байк, проехав обочину, послушно залетел в колючие объятия деревьев. Узкая тропка пропускала давних знакомых в лесное царство, открывая взору Дзихико заветный вид. Девушка затаила дыхание, едва сдерживая обжигающие слёзы. Почти на месте. Сцепление. Тормоз. Нейтральная. Поворот ключа. Подножка. Яркие наклейки танцевали на металлическом теле байка. Дзихико с нежностью провела по ним рукой. Она всегда покупала такие картинки во время нередких путешествий, в основном на ярмарках. Вымучила улыбку.

Среди изящных и стройных елей притаилась одинокая сакура. Она будто улыбалась и была рада видеть Дзихико. Вокруг дерева была заботливо высажена цветочная ограда. Девушка сняла шлем, и янтарные волосы тысячей змей ужалили обманчиво хрупкие плечи. Прикушенная до крови губа. Нахмуренные брови. Несколько хитрых слезинок всё же пробились сквозь упрямо зажмуренные веки. Кожу щекотал мшистый ветер, противно слизывая с лица водные хрусталики. Дзихико усилием воли заставила себя не плакать и, шатаясь, направилась ближе к сакуре.

На любимой скамейке девушка заметила фигуру незнакомца. Серая шляпа удобно устроилась на седой голове. Кажется, ей там нравилось. Сутулая трость опиралась на бортик скамейки, тяжело вздыхая. Сам мужчина кутался в большой пиджак, синий в жёлтый горошек. Старые добрые руки перебирали иголки на небольшой еловой ветке. Лицо улыбалось из-под полей шляпы. «Какая красивая у этого мужчины улыбка… Никогда такой не видела» – подумалось Дзихико. Девушка подошла поближе, отёрла разъедающие слёзы рукавом и села рядом. Брёвна были холодные. Молчание притаилось, словно хищник. Первым заговорил мужчина.

– «Огонь великий» – с горькой, но доброй улыбкой проговорилось из-под шляпы, – Ты потерялась? – шляпу сняли, и Дзихико смогла рассмотреть незнакомца. Карие озорные глаза стрельнули; лукавые, добрые. Виднелись чёткие линии скул, не потерявшиеся даже под гнётом злого времени. Узкий, тонкий подбородок. Губы снова улыбнулись… Таких красивых улыбок Дзихико никогда не видела. Всё лицо будто улыбалось. Улыбка точно была лучшей подругой этого мужчины. Она обнимала и успокаивала. Дзихико посмотрела в сторону. Листья недовольно бормочут. Деревья возятся.

– Нет, – по-детски остро ответила девушка.

– Как тебя зовут? – еловая ветка разлеглась на скамейке.

– Дзикико, – девушка взяла ветку, прижала к себе как игрушку.

– «Милость, благодать». Очень красивое имя. Сильное, – тишина выпрыгнула из-за стволов деревьев.

– А вас как зовут? – ветер с любопытством устремился к собеседникам, потрепав копну рыжих волос.

– Тебе очень идёт этот цвет. Огненный, – лицо снова улыбнулось, – знаешь, что это за дерево? – девушка потупила глаза и опустила плечи, отрицательно мотнув головой. Ветер лизнул шею. Сакура будто подобралась, прислушиваясь к разговору.

– Я назвал его в честь одной моей давней знакомой. «Огонь великий»… Её звали Охико, – лицо снова улыбнулось; горько и солёно. Из внутреннего кармана пиджака выплыла потёртая тетрадь в кожаном переплёте. Добрые пальцы нежно провели по истлевающей коже, – Его привезли сюда из сада цветущей вишни. Там необыкновенно красивые сакуры… Я выбрал ту, что похожа на неё, – стеклянный хрусталик показался из-под шляпы. Мужчина его отёр, – теперь она всегда тут, рядом. Я часто здесь бываю.

– Почему вы сказали о вашей знакомой в прошедшем времени? – еловая иголка уколола Дзихико. Девушка ойкнула.

– Потому что теперь этой знакомой уже нет,– Дзихико понурила голову, – Дитя. В своей жизни я совершил много ошибок. Да и кто их не совершает… Знаю только одно. Эта знакомая была мне очень дорога. Хоть мы и не общались много-много лет, – глаза озорно посмеялись, – даже больше, чем, тебе. Я узнал о её смерти случайно… Когда ко мне явился нотариус и заявил, что некая г-жа Охико N завещала мне одну вещицу, – кожаный рот тетради открылся, и выпустил на волю бумажные страницы. Они были исписаны и затёрты. В некоторых местах чернила расплылись, и буквы купались в озёрах клякс, – Это её дневник. Она умерла тихо, во сне, от старости… – незнакомец тяжело вздохнул, и шляпа будто повторила его движение. Вдалеке злобно крикнула ворона, – да и мне недолго осталось. Хотя я так говорил с двадцати лет, а она вечно пихала меня за такие слова, – мужчина хихикнул. Взял ветку, перебрал иголки. Воздух пропах хвоей. Иголки недовольны, – В это место я вложил свою душу. Оно напоминает мне о ней. Каждый листочек, каждый цветочек… Оно даже улыбается её улыбкой. Смеётся её смехом. Мне иногда кажется, что Охико всегда была… и будет рядом с моей душой. Я стараюсь о многом не думать. Избегаю. Я всегда избегал. А она тянулась, хотя я убеждал себя в обратном. Представлял себя слепым кротом. Я долго не мог заставить себя прочитать хотя бы строчку из этой тетрадки. Теперь я знаю каждую букву наизусть… и всегда буду помнить, – спрятавшаяся было тишина снова выпрыгнула из укрытия.

Дзихико сняла с мужчины шляпу. Примерила. Янтарные кудри непослушно выбивались из серого панциря. Девушка улыбнулась. Интересно, какой была эта загадочная знакомая? Ей представилась пожилая Охико. Вдруг захотелось её крепко обнять. Как родную бабушку.

– Что бы тебя сюда ни привело, знай, что здесь тебе всегда будет спокойно. Она всегда поддержит. И превратит шторм на душе в уютный штиль, – незнакомец провёл пальцем по размазанным строчкам. Палец будто прощался. Тетрадь захлопнулась. Дзихико взглянула на еловую ветку. Красивая. Дикая и необузданная природа. Такая загадочная и терпкая. Девушка потрогала её. Ветка прищурилась и ощетинилась. Дзихико снова укололась, ветка упала. Мужчина по-отцовски улыбнулся и поднял беглянку, заботливо пристроив её на скамейке.

– Обещай, что не забудешь это место? – шляпа вновь пересела на мужскую голову.

– Обещаю. Я всегда буду сюда приходить, – Дзихико улыбнулась. Надо же. Слёз как не бывало. Улыбка взашей прогнала черноту на душе. Незнакомец поднялся. Пиджак вздохнул; у шляпы закружилась голова, – Держи, – добрые руки протянули девушке дневник Охико, – Храни его и помни также, как и я.

– А как же вы? – Дзихико непонимающе мигнула.

– А я уже говорил. Я знаю его наизусть. Тебе он нужнее. Мне недолго осталось. Я хочу, чтобы о ней помнили.

– Опять вы за своё! – девушка надула губы. Брови хмурятся. Недовольны.

– «Невридимый».

– Что?

– «Невридимый». Это моё имя. Андзэн, – знакомец улыбнулся, – Счастливо, Дзихико, – трость улеглась в руке мужчины. Она повела его прочь, на тропу.

– Андзэн! Постойте! Вы куда? – Дзихико хотела броситься вслед. Но сакура будто окликнула девушку. Когда она обернулась, тропа уже была пуста.

Лес грустил вместе с Дзихико. Даже противный ветер сейчас казался другом. Одиноко. Сырая земля обнимала башмаки девушки. Пальцы трогали затёртую обложку. Щелчок, и страницы снова вдохнули глоток свежего воздуха. Дзихико открыла с середины.

***

Я боролась за то, что оказалось сплошной иллюзией. Хотя может ли быть иллюзией то, во что ты веришь? А верила ли я сама? Не знаю. Не хочу знать. Я всегда нутром чувствовала, что никогда не стану для тебя тем, кем ты всегда был для меня. От этого горько и больно, но ты ни в чём не виноват. Я знаю это, но от знания не легче. Мне сложно тебя видеть. Мне сложно с тобой общаться. Но так хочется. Ты не представляешь, какой ты желанный. Но тебе всё равно не нужно знать. Ни к чему. Хотя зачем-то ведь я к тебе обращаюсь? Пусть и на потёртых бумажных страницах с расплывшимися от солёных слёз чернилами. Всё равно что-то внутри меня так и колет, так и надеется. Глупость! «Надежда – глупое чувство!» Помнишь, откуда цитата?

Я завидовала каждой счастливице, которая зажигала в твоих глазах и сердце огонёк. Была рада за тебя. Искренне. И старалась желать тебе счастья с каждой из них. Правда старалась! Иногда выходило криво. Прости меня за это.

Забавно. У меня столько поклонников, но всё равно каждый день чувствую себя одинокой. Наверное, каждый из них завидует тебе самой чёрной их всех завистей. Я посвящаю тебе тысячи слов, а они мечтают хотя бы об одной букве. Ирония судьбы.

Я никогда не забуду то, что так и не случилось. А был ли у «этого» хоть малейший шанс на жизнь? Я часто думаю об этом. Отвечаю себе «да». Верю ли в это?

Я всегда буду помнить терпкий вкус хвои. И колючие, но такие желанные иголки.

Мне хочется верить, что ты никогда меня не забудешь. Что будешь хранить в душе частичку меня. Кем бы я ни была для тебя, хочется верить, что я занимала не последнее место в твоём сердце. В роли кого бы то ни было.

***

Печаль атаковала Дзихико. Ей было жаль таинственную Охико. Пальцы перевернули страницы. Последняя.

***

Не верится, что спустя столько лет я достала эту пыльную тетрадку. Не до конца понимаю, что натолкнуло меня. Захотелось снова с тобой поговорить, как в старые добрые времена. Как у тебя дела? Надеюсь, всё славно. Надеюсь, ты счастлив.

У меня всё…

***

Злые чёрные росчерки спрятали в своих объятиях весь последний абзац. Интересно, кто их хозяин? Почему-то Дзихико подумала, что это Андзэн. Кажется, теперь ни одной живой душе не узнать до конца историю Охико. Хотя нужно ли?

?эlita