Любовные истории Златы. Пятая часть

Сергей сталкивался со своей бывшей любовницей, когда заезжал навестить своих детей к дяде своей жены. Или просто в гости к родственникам.

Так случилось, что с Богданой у них завязались очень близкие отношения. Однажды они переспали, поскольку жили вдвоем в доме.

В то время сестра Василины была в депрессии, а он не знал, как ее утешить. И вот случилось как-то все само собой. Сергею было немного неловко, а Богдана с тех пор приходила каждую ночь спать к нему.

Она боялась своего одиночества. И была по запаху и внешне похожа на свою сестру Василину. По которой тоже скучал Сергей.

Скорее всего, у него появилась тоска по прежней безмятежной жизни, и он маялся от этого, не зная, куда себя деть. И согласился на эту странную связь. Хотя Богдана, конечно, проигрывала Урсуле.

Не смотря на свою худобу, она была обычной рожавшей теткой. И даже физиологически была не такой свежей и крепкой. После родов, как ни крути, женщина теряет свою красоту.

Сергею нравилось тело Урсулы, хоть и несовершенное, но все же юное, без растяжек от родов и обвисшей после ГВ груди.

Он все еще раздумывал о контракте, но боялся. Да. Он признавался себе в трусости перед опасностью.

Но тень сомнений его угнетала. Ему было стыдно от того, что он предает покойного Матвея. Тот отдал жизнь. А что Сергей?

Живет, ни о чем не задумываясь. И плывет по течению. И стареет. И выглядит, как непонятно кто в этих растянутых футболках и вылинявших шортах.

Хотя когда-то был прямо щеголем и красавцем!

Все это прекрасно понимал Сергей, но продолжал лежать на диване, смотреть телевизор, пить пиво, есть борщ Богданы и мечтать о сексе с Урсулой.

Которая жила на полную катушку. И прожигала свою молодость на развлечения и романы, пока ее еще хотели.

Осень подкрадывалась в город медленными шажочками. Поток туристов схлынул. Но некоторые по-прежнему купались в остывающем море. Бывало, что и в октябре кто-то приезжал в отпуск. Если выдавались совсем уж теплые дни, то можно было и окунуться в ласковое море.

Но все говорило о том, что скоро наступит зима. С мерзкими дождями и сырым климатом, которую сложно было пережить в этих краях, хотя и можно. Так как зима всегда короткая и стремительная.

И можно передохнуть от невероятного количество людей и даже съездить в горы, чтобы покататься на лыжах.

Но сейчас Сергей ни о чем таком не мечтал. Просто жил. А всю бюрократическую волокиту по переселению в более комфортные условия взяла на себя Богдана, которая после связи с ним немного воспряла. И сняла с себя черный платок. Хотя ее за этот жест все осуждали.

Особенно дядина жена, которая сказала, что нужно выждать срок траура. И только потом выходить замуж. Нельзя иметь одного мужа на всю жизнь. Это не правильно.

8. Что нужно для жизни

Василину выписали домой, поскольку ничем ей помочь врачи не могли. От красивой и очень шумной брюнетки ничего не осталось. Только мумия, которая бессвязно что-то мычала и смотрела отсутствующим взглядам. Самостоятельно ходить она не могла и обслуживать себя тоже. Не говоря уже о туалете и прочих нюансах.

Нужна была реабилитация, но она стоила больших денег. Хотя в бойкую и красивую женщину после этого Василина вряд ли превратилась бы.

Поехали забирать из краевого больничного комплекса ее Богдана и Сергей, который пришел в ужас от того, что той крепкой и крикливой жены у него уже никогда больше не будет. А нагрузка в виде беспомощного существа ляжет на его плечи.

Он детям не мог поменять памперсы, а тут – взрослый человек, который будет, извините, ходить под себя и все время лежать.

Богдана всю дорогу туда ревела, понимая, что ей теперь придется взять на себя дополнительную нагрузку. Нужно было забрать своих детей и племянников.

На Сергея она не надеялась. Он сам был еще одним ребенком, которого тоже нужно было опекать, кормить и ухаживать за ним.

Потом снова предстояла бюрократическая волокита, связанная с оформлением нового статуса сестры и выбиванием льгот. От этого Богдана порядком устала. Она итак длительное время бегала от чиновника к чиновнику с какими-то бумажками, сталкиваясь с местечковым самоуправством и самодурством.

И, если бы не ее склочный характер, то точно бы ничего не выбила. Но им все-таки выделили жилье, за которое по региональным программам должны были перечислить средства из краевого бюджета.

Но сам переезд опять задерживался. Дом был без удобств. А хозяйка этой хаты решила ее продавать и попросила съехать. И потому они приняли решение, что жить будут опять у Златы, поскольку та все время пила, и не могла принимать участие в консилиуме родственников.

В двухкомнатной квартире мама Урсулы жила практически одна, пока та крутила романы с разными мужчинами, набираясь опыта.

Жена дяди наотрез отказалась поселить в своем огромном доме снова две семьи, у которых были постоянные проблемы.

Она вообще осуждала Богдану за то, что та перестала скрывать свою связь с Сергеем. При лежачей, но живой жене спать с чужим мужем? Нет. Моя мама не могла переносить такой позор прямо перед своими глазами.

Она забрала Марка из реабилитационного центра, чтобы заниматься чьим-то воспитанием. Поскольку чувства значимости ей стало не хватать.

А родственники ее мужа стали для нее лишними и ненужными. Хотя сам он каждый день стал по телефону общаться со своей сестрой Михайлиной, которая находилась в центре временного размещения беженцев.

Мой отец, разумеется, тут же предложил своей младшей сестре переехать к нему. Но тетка поняла, что ее навыки модельера начнут эксплуатировать. Такое она проходила и наотрез отказалась от этой идеи. К тому же, ее младшая дочь стала инвалидом. И за ней теперь требовался уход. А у тетки совсем не было сил с этим справиться.

По телефону она говорила, что у нее все хорошо – трехразовое питание и койка с чистым бельем в одном из корпусов санатория. Им даже организовали экскурсии по местным достопримечательностям, провели все медицинские обследования бесплатно. И вообще, для жизни все есть – телевизор, стиральная машинка, и даже пенсию назначили хорошую.

Когда живешь в своей квартире, это лучше, конечно, но и сейчас тоже нормально, повторяла тетка Михайлина, так как вокруг добрые люди, и не нужно сидеть в подвале неделями без света и тепла.

Она с этим справится, уверяла одна из папиных сестер. Главное, что дети живы. Хоть вот с младшей беда, конечно, но рядом родственники, помогут, чем смогут.

Местный климат ей нравится. И, если бы у нее был свой дом, она, конечно, посадила бы помидоры, например, или баклажаны в теплице.

Мой папа начинал рассказывать ей о том, что у него до сих пор растут огурцы, и сколько он закрутил банок томата на зиму.

Жизнь для всех этих людей изменилась, но они продолжали жить. Пытались интегрировать себя в новую реальность. И скучали по своей молодости и прежним временам.

Когда можно было быть беззаботными и ни о чем не думать. Но и сейчас пытались найти больше плюсов в своем положении, чем минусов.

9. Сколько должно быть жен

Нина, жена Алексея Людмиловича, умерла. Об этом ему сообщили из больницы прямо на службу, когда он прилег вздремнуть в своем кабинете на кожаный диван.

Сначала ему показалось, что это сон. Но потом ему позвонила также теща и заголосила в телефон не своим голосом – ее дочки не стало.

Подполковник был сильным человеком и всегда держал себя в руках, но сейчас он почему-то раскис и потому начал отчаянно плакать, жалея себя. Что будет теперь с ним и с его четырьмя детьми? Как совместить эту тяжелую работу и все эти школы и детские сады? Он и борщ то варить не умеет, как его жена, почему-то подумал Алексей, утирая слезы руками.

Нина не перенесла очередной операции, а, возможно, того, что ее выдернули из привычного ритма жизни, как растение, которое пересаживают из оранжереи в обычный горшок на подоконнике. И оно через время погибает.

Людмилович поехал ту самую больницу, чтобы начать хлопоты, связанные с похоронами. Его жену уже поместили в морг, который находился прямо напротив того корпуса, где она лежала в последнее время.

Как странно, подумал Людмилович, еще вчера она была очень энергичной – варила ему супы и пекла пирожки, поддерживала, выдавала свежие рубашки, а сегодня перед ним лежит труп. И нужно подтвердить, что это его жена. А ведь ничего от той самой его Нины не осталось.

Свою жену Алексей помнил хлопочущей добродушной толстухой, которая всегда возилась с тестом или с хозяйством. Только потом она стала городской и чужой. Похудела. Сделала себе эти жуткие брови и нарастила ресницы, что совершенно не клеилось к ее простоватому образу.

Сейчас на столе лежала засохшая ветка, изрезанная хирургами вдоль и поперек с изуродованным телом и провалившимися глазницами.