Любовные истории Златы. Пятая часть

Потом Богдана уснула, захрапев раскатисто и глубоко.

А Сергей и Злата продолжали курить в темноте, прислушиваясь к лаю собак и каким-то голосам внизу.

– Я выпить хочу. – Вдруг сказала Злата.

И Сергей молча принес откуда-то целую бутылку водки. И они стали по очереди пить из горла.

Потом Сергей рухнул прямо на лавку на лоджии и отключился.

А Злата, поняв, что ей ни грамма не становится легче, решила поискать еще спиртное в квартире, но не нашла. А потому накинула на себя что-то из верхней одежды в темноте и вышла на улицу, чтобы купить бутылку спиртного, хотя денег у нее не было.

Но она надеялась на то, что, как обычно, настреляет мелочи у ночного магазина у прохожих.

Было уже холодно, а до магазина было идти очень далеко, но Злата все равно шла по дороге пешком, оглядываясь по сторонам, так как боялась собак или незнакомых компаний.

Ей хотелось вернуться домой и уснуть в постели своей дочери, но тяга к спиртному гнала ее на другой конец города, и тоска не давала покоя, разъедая душу и царапая ее своими когтями.

Ночью было так темно, что приходилось чуть ли не наощупь двигаться, натыкаясь на деревья или заборы.

Поскольку Злата решила срезать свой путь и свернула на незнакомую тропу. Но очень быстро запуталась, так как освещение в этом районе было не везде.

И ей впервые в жизни стало по-настоящему страшно. Но она все еще плутала в темноте, уже с трудом ориентируясь на местности.

И не могла выйти к магазину, как будто кто-то ее останавливал.

12. Где брать энергию

Мне снова звонит мама. У нее одно и то же. Каждый день походы к врачам и воспитательный процесс над домочадцами. В поликлинике прошла реорганизация, и всех работающих пенсионеров убрали.

Теперь основной контингент медиков – это молодые парни и девушки, которые работают очень расторопно, потому маме атмосфера свежести и юности нравится.

Особенно молодые парни, у которых она проходит рентген, кардиограмму, МРТ и кучу других исследований.

– Как это здорово! – Умиляется мама, – Что выгнали всех толстозадых бабок. Они неповоротливые и вредные. И не хотят слушать меня.

Я почему-то сочувствую тем самым бабкам, поскольку слушать маму – это вникать в ее длинные часто двухчасовые монологи. На такое нужно крепкое здоровье и участие. А это не интересно никому – вовлекаться в проблемы постороннего человека.

– Молодежь такая вкусная. – Радуется мама. – Совсем другая энергия. Мне сегодня попалось три врача и все были прямо молоденькими мальчиками. И щупали мое старое тело осторожно. А потом слушали меня. Я прямо подзарядилась. Завтра опять пойду.

– Ты же говорила, что стала лучше себя чувствовать. – Напоминаю ей я. – С тех пор, как забрала Марка себе.

– Он болезненный мальчик. С энурезом и кучей сопутствующих заболеваний. Мне тяжело за ним присматривать. – Вздыхает бабушка. – Я его сбагрила на деда. Тот отлично справляется с ребенком, который уже и днем может наделать в штаны от страха.

– Зачем ты его тогда забирала из реабилитационного центра? – Удивляюсь я.

– Ну это же мой родной внук. Кровиночка. Так все-таки нельзя. А что люди скажут? Будут меня осуждать. Но сил возиться у меня с ним нет. Моя правая рука отнялась. – Оправдывается мама.

– А дети Богданы и Василины где? – Опять интересуюсь я.

–Д а что ты ко мне пристала? – Обижается мама. – В круглосуточных детских садах и на продленке. На выходных с ними тоже возится дед. А чем ему еще заниматься?

Потом мама снова рассказывает очень подробно, что и где у нее болит, но я отодвигаю телефон от уха. Поскольку не хочу пропитываться болячками, возможно, и выдуманными, но которые так смачно описываются по телефону в мельчайших подробностях.

Молодые врачи защищены от этого своей профессией, а я ничем. И точно знаю, что эмпатам нельзя долго слушать о чем-то плохом и сопереживать уж тем более.

У меня есть свойство перетягивать все неприятности рассказчика на себя. После маминых монологов у меня, как я и предположила, поднялась температура, появился кашель, герпес и насморк.

На кухне я ошпарила руку кипятком. И упала с лестницы, спускаясь со второго этажа в доме.

Когда вас атакует вампир, сложно не отдать всю энергию. Со мной именно это и произошло – я потеряла силы, интегрируя себя в жизнь мамы.

Она осталась довольной и сообщила мне, снова позвонив по телефону, что ее маленький терьер Клоп тоже заболел и еле волочит лапы. И стал агрессивным, поэтому кидается на всех. И несколько раз укусил моего папу.

Маме очень смешно, как папа испугался какую-то маленькую собачку, которая прокусила ему ногу. И описывает, как долго у него(папы) шла кровь.

Надо же, какими могут быть злобными терьеры! Теперь мама везде с собой таскает Клопа. А он на всех огрызается. Особенно на детей. Он запомнил, как они его мучили когда-то.

Про свое давление, мигрень, сердце, суставы, сахар в крови и руку, которая отнимается, мама не вспоминает.

Она, как никогда, бодра и чувствует прилив сил.

13. Про двойные стандарты

Урсулу, которая крутила хвостом перед мужьями своих теток, все осуждали. И набрасывались на нее, обзывая самыми последними словами. Это ужасно, ходить голой перед чужим мужиком. И быть очень красивой, свежей и раскованной.

Богдану же, которая перестала скрывать свои отношения с мужем своей родной сестры Василины, никто не посмел как-то обозвать. Ведь она за той самой сестрой ухаживала и, между прочим, собиралась взять на себя заботу о ее троих детях.

И этот вроде бы ее подлый поступок оправдывал Богдану в глазах обывателей. Она все-таки мать. А у нас в социуме мать автоматически считается какой-то святой женщиной. И не важно, что эта самая мать может быть живодеркой или просто очень плохим человеком.

К тому же, сестра Василины, как и всякая рожавшая женщина, утратила свою прелесть, растянув свое тело ГВ и беременностями. А значит ее тяжкий грех ей простили. Она имеет право хотеть мужчину. И не важно, что это муж ее родной сестры, которая находится в беспомощном состоянии, но все видит и, наверное, понимает. И страдает, между прочим.

Моралисты, которым мозолила глаза своей наглостью и прямолинейностью Урсула, и слова не могли сказать плохого в сторону женщины, которая выбивала льготы на детей, выглядела не так хорошо и свежо, но тоже секс любила, возможно, даже точно так же, как и ее молодая соперница Урсула.

Но вот молодых и незамужних женщин, которые еще красивы и живут на полную катушку, принято забрасывать камнями. А женщин в возрасте или совсем старух, которые делали в молодости тоже самое, ну вот как-то не принято обижать.

Хотя у всех есть грехи. И никакой статус, будь то просто матери или матери одиночки, от них не освобождает. А освобождает только искреннее раскаяние в своих чудовищных поступках.

Многодетный и очень религиозный отец может оказаться педофилом, педагог, который работает с детьми, извращенцем, а матери часто, настолько жестоки по отношению к своим отпрыскам, что совершают не менее тяжкие преступления, чем бездетные.

Но бездетных принято считать эгоистами и априори людьми с плохой репутацией. Они ничего в этот мир хорошего не принесли. А вот традиционные семьи поднимают демографию и вообще – это какой непосильный труд растить столько детей!

На поверку оказывается, что толку от такого количества детей для пополнения казны страны никакого, поскольку они часто идут по стопам своих родителей, понимая, что размножаться и получать пособия, которые перечисляют работающие люди, очень удобно.

Некрасивую женщину вряд ли будут преследовать на работе ее коллеги, поскольку она не соперница. А вот на красавицу сразу повесят ярлык какой-то падшей женщины. Особенно если она еще не глупа и сделает карьеру.

Не может быть эффектная женщина умной.

А мать одиночка – это всегда страдалица. Ей достался козел, который ее бросил. А женщина – молодец, не сделала аборт, а заботится о ребеночке. Так скажут те, кто любит навешивать на людей ярлыки.