Право на измену

И мы дружно засмеялись.

Девчата поехали собираться на дачу, а я неспешно побрела на свою любимую работу. Весь недлинный путь у меня из головы не выходили слова Светы о молодом жеребце и почему-то перед глазами вставал образ того молчаливого, но смелого парнишки за столиком напротив. Я понравилась ему. Знаю, что понравилась. Ведь его взгляд так же смело меня провожал.

ГЛАВА 7.

Мой маленький антикварный магазинчик. Сколько нервов мне понадобилось, чтобы открыть его!

Когда я получила диплом о высшем образовании, передо мной встал выбор: работать в школе или сидеть дома. Первое меня не особо привлекало. Второе за пять лет успело надоесть до тошноты. Я заявила мужу, что оформляю детей в детский сад и начинаю поиски работы, пусть не по специальности, но с перспективой карьерного роста. Я рассматривала те варианты, в которых было общение с людьми. Годы, считай, полной изоляции сказались на моей самооценке. Пять лет не видеть мира вокруг себя, а только четыре стены и кухню любого загонят в узкие рамки. Хотелось побольше общения и новых знакомств. Хотелось всего, что не связано с домашними обязанностями. Муж даже не стал слушать меня. Он высказался категорично, приняв в штыки каждое моё слово.

– Дома сиди и детей смотри! Я работаю и этого достаточно! – кричал Вадим.

Но перед моими глазами ясно возник образ мамы. Она всю жизнь зависела от отца.

Вы даже представить себе не можете, ей приходилось выпрашивать у мужа деньги на элементарные женские мелочи: помаду, духи, платье, туфли. И, знаете, что говорил отец на мамины просьбы?

– Зачем тебе помада? Ты всё равно сидишь дома.

– Зачем тебе платье? Ты всё равно никуда не ходишь?

– Зачем тебе…?

Это бесконечное «зачем», в конце концов, со временем сошло на нет. Мама перестала просить у отца деньги на обновки. Смысла не было. Он всё равно не давал ей ни копейки. Мама даже отчитывалась мужу за каждый потраченный рубль, когда приходила из магазина. И если отец находил недостачу, то устраивал маме скандал. Это было мерзко! Унизительно для женщины, потратившей лучшие свои годы на скупого мужчину. Но мама смиренно слушала упрёки и оскорбления, опустив голову и поникнув плечами. Потом, правда, тихо плакала на кухне.

Вспомнив это бесправное положение матери у отца, я твёрдо решила искать работу. И чем больше Вадим бесновался, тем сильнее я хотела независимости.

Работу я не могла найти около полугода. Женщину с маленькими детьми брать не хотели. В одном отделе кадров мне так прямым текстом сказали:

– На эту должность я с радостью возьму мужчину. Он не будет вечно уходить на больничный. Дополнительный выходной ему не нужен. А с вами, молодыми мамочками, слишком много мороки.

Я почти отчаялась. Хотела бросить всё или хотя бы пересмотреть свои амбиции. И в самый последний момент пришло письмо от Инги Понкратовны. Моя бабушка, мамина мама, умерла, оставив мне трёхкомнатную квартиру в Смоленске. Это стало настоящим потрясением для меня. Бабушку Риту я очень любила. Выйдя замуж, с частыми поездками пришлось завязать. Не получалось из-за детей и домашних хлопот. Но я звонила бабушке раз или два неделю. А тут несколько дней только не могла дозвониться. Абонент был отключён, но бабуля предупредила, что собирается отдохнуть в санатории. Я думала: она ещё отдыхает, а оказалось, что моя бабушка последние три месяца разговаривала со мной из больничной палаты. Она не хотела меня волновать. Самый близкий и родной человек не хотел причинить хлопот мне, жалея мои истрёпанные нервы. С письмом от бабушкиной подруги пришло и её письмо, где она просила меня распорядиться подарком по уму. По уму, со слов бабушки, это ни копейки не дать Вадику. Мой муж бабули не понравился, как только она увидела его.

– Не любит он тебя, Оленька, – говорила бабушка. – Не повторяй ошибок, мамки своей. Она меня не послушала, и счастья ей нет. С лица водицу не пить.

Я тоже бабку не послушала и выскочила замуж. Но, вот, во второй раз я прислушалась к последним наставлениям родного человека. Я продала бабушкину квартиру и не дала Вадику ни копейки. Сказала, что буду открывать свой антикварный магазин. Идея, кстати, заняться антиквариатом мне пришла как раз в квартире бабушки. На глаза попалась деревянная шкатулка, сделанная ещё моим прапрадедом. Этот шедевр ручной работы до сих пор стоит в магазине. Желающих купить шкатулку немерено, но я отказываюсь продавать даже за баснословные суммы. Всё-таки это память о бабушке и моём талантливом предке.

Вадик долго припоминал мне магазин. Он пообещал и пальцем не пошевелить в помощи мне. Ну, что же, своё обещание мой муж сдержал. Он мне ничем не помог. Разве что, вымотал меня скандалами и упрёками. Я занимаюсь хернёй, продавая ретровещи гостям города. А вот, Вадик занят делом. У него доходный бизнес! Ещё мой благоверный заявил, что больше меня содержать не будет. И с тех пор у нас раздельные средства. У него свой кошелёк, у меня свой. Если я в его деньги не лезу, то Вадик частенько пытается посчитать мой заработок. Однажды даже сказал:

– Раз ты работаешь, то и оплачивай коммунальные за дом. Я выполнил свой долг перед семьёй – построил дом.

Он хотел спихнуть на меня всё по оплатам, а саму бы ничего не пришлось вносить в семейный бюджет. Это мне, конечно, не понравилось, и я ответила:

– Я тоже выполнила свой долг перед семьёй – продлила род человеческий, аж два раза, так что, милый, делим семейные расходы пополам. Не нравится? Тогда я с детьми съезжаю.

После такого ультиматума Вадим заткнулся, и вопрос о квартплате закрылся в нашей семье. Кстати, и от моего магазина он тоже отстал. Лишь иногда заикнётся, что я слишком много времени трачу на свой хлам.

Да, трачу! Трачу потому что люблю свой магазин и люблю людей, с которыми мне приходится общаться. В основном это гости города или коллекционеры. Есть и особая каста моих клиентов, которые не покупают, а продают. Это теперь уже полулегальные копатели. С ними я тесно сотрудничаю и оказываю услуги посредника, когда ставки очень высоки. О чём это я? Хм. О предметах с историей. Их просто так не продашь и через границу не провезёшь. Нужны связи. Они у меня есть. Копателям нужен покупатель, а мне процент от сделки. Вот этим я зарабатываю намного больше, чем впаривая туристам всякую дребедень. Мой муж не знает об этом нелегальном и опасном посредничестве. И ещё не догадывается о моём счёте в банке на Кипре, куда через моего очень хорошего знакомого мне переводят проценты от сделок.

Я богата? Да. Но я не могу позволить себе шиковать, и живу по трудовым доходам. Сплю спокойно, заплатив многочисленные налоги и поборы. В последнее время, если честно, мечтаю продать всё и сбежать куда-нибудь на острова. Это я расслабилась на весеннем солнышке. Никуда я не побегу. Может, как-нибудь потом, когда устану испытывать судьбу на прочность. Ведь в любой момент меня могут закрыть, если хоть один клиент проболтается о моей роли в теневом рынке чёрных копателей.

О, помяни чёрта и вот он!

Я подхожу к магазину и вижу знакомую машину. Внедорожник Land Rover перекрыл узкую дорогу. Его хозяин, опершись о капот, нежится на ярком солнышке.

– Костя, опять оштрафуют, – подкравшись, тихо сказала я.

Шмель медленно повернул голову ко мне, и щурясь, улыбнулся.

Костя Шмелёв – мой одногруппник. Ещё на первом курсе поехал в качестве волонтёра на раскопки в Крым. Откопавшись там всё лето, понял, что археологией можно неплохо зарабатывать. Приехал домой. Одним из первых купил металлоискатель и занялся поисками кладов. Сейчас у Кости две машины, три квартиры, дом и при этом он не работал ни одного дня в своей жизни. Шмель зимует в Таиланде, а в Белоруссию прилетает только на сезон, когда все копатели, бросив дела, бегают по своим местам в погоне за удачей.

– Привет, Олька! – не скрывая радости, поздоровался он.

– Привет! – уже подойдя ближе, я обняла давнего друга. – Когда прилетел?

– Неделю назад, – целуя в щёку, сказал Шмель и вздохнул. – Ты так красива, Оля. Бросай своего мужа и выходи за меня.

Косте я понравилась, как только он увидел меня среди абитуриентов. Он даже помог мне сдать историю Белоруссии, подсказав правильный ответ на второй вопрос. Ухаживал за мной, а когда узнал о моей свадьбе, девчата говорили, пил неделю безвылазно в общежитии. Его чуть за этот запой не выгнали из института и общаги. И каждый раз, встречаясь со мной, предлагает выйти замуж. Вроде в шутку, но я-то знаю, что в каждой шутке есть доля правды. Костя безответно любит меня. Жаль, что к нему я испытываю только дружественные чувства, а не любовь. Он хороший друг. Очень хороший. Но я представить не могу его своим любовником, хотя Костя для женского пола довольно привлекательный мужчина. Высокий блондин с голубыми глазами и с толстым кошельком зелёных банкнот. Тридцать пять лет и до сих пор не женат.

– Костя, у меня помимо мужа есть ещё и дети, – как всегда, отшучиваюсь я, чмокнув его в небритую щеку.

Он тяжело вздыхает и с грустью смотрит на меня.

– Я их усыновлю, – даже улыбка не может придать его глазам радости. – Ладно, Оль, я по делу.

– Может, в кабинет и кофе? – предлагаю я.

Костя жмёт плечами, но руки с моей талии так и не убирает.

– Оля, не искушай, я же по делу, – флиртует друг не хуже женщины, – а наедине с тобой забуду все дела.

Я хохотнула, кокетливо высвободившись из его объятий. Руки Кости были приятны мне, но не настолько, чтобы долго терпеть их на моём теле.

– Тогда я слушаю здесь, – подмигивая одногруппнику, говорю я.

– Оль, я к тебе одного человечка направил. Ему надо сбыть монетки очень редкие. Оленька, помоги парню, как мне тогда. Сведи его с твоим знакомым из Питера.

Шмель года два назад цапнул клад времён взятия Иваном Грозным Полоцка. Тогда вся Литовская земля горела, а народ разбегался, пряча от людей московского царя своё добро. Так вот я друга свела с Моисеем Ароновичем Либерманом. Тот устроил закрытый аукцион, и мы тогда неплохо заработали. Костя закупил всё необходимое снаряжение для подводного поиска и на год улетел в Индию. А я отложила свои проценты в банк на чёрный день. Сейчас Шмель предлагает мне  помочь, какому-то незнакомому человечку. Это рискованно. Одно дело заморочиться ради друга и совсем другое ради чужого. А вдруг подстава. У нас любят делать «контрольную закупку».

– Костя, – закатила недовольно я глаза, – ты под монастырь меня хочешь подвести? Помогая вам, я хожу по краю. Парней по войне уже трясли. Таран на днях заезжал, предупредил. Мося там откупится, если что, – кивнула я в сторону России, – а меня здесь посадят с конфискацией имущества.

Я не люблю связываться с копателями, специализирующимися только на ВОВ, но пару раз помогала найти коллекционеров на их товар и не только. И сейчас милиция решила провести перед майскими праздниками обыски у всех, кто на карандаше. Не дай бог, у кого-нибудь найдут что-нибудь и он окажется моим клиентом. Потянет и меня за собой. Может, уже за мной следят. И если я начну суетиться по вопросу этого человечка, мне могут хвост придавить. Хвать на горяченьком! Чего очень-очень не хотелось.

– Оля, там без криминала. И парнишка проверенный. Болтать не станет, – уговаривает меня Шмель. – Просто сведи с Мосей и о проценте своём договорись. А там они сами решат, что и как. Оль, пожалуйста, помоги. На наших сайтах такие монеты не толкнёшь. Это не советы или Екатерининские пятаки.

Вот теперь стало интересно мне, что за копейки этот человечек нашёл.

– Что у него?

– Эпоха Викингов, золото, – наклонился и прошептал на ухо мне Костя.