Оценить:
 Рейтинг: 0

Право на месть

Год написания книги
2021
<< 1 2 3 4 5 6 ... 9 >>
На страницу:
2 из 9
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Да нет еще. Хваленая быстрая процедура все равно муторная.

– Макс, мы тормоз. Сумку этой чокнутой не потерял? Привези ее сюда, как закончишь. Я пока перекурю и соображу, что дальше делать.

Твою ж мать! Магия слова! Я и думать уже забыл о куреве. Но только что произнесенное запретное слово, словно дразня, легло на язык и пощекотало губы, напоминая, как восхитительно затянуться обжигающим, согревающим легкие обманной лаской, дымом, на минуту отрешиться от всего.

Достав из бардачка, или как раньше его называли, перчаточного ящика, нетронутую пачку сигарет и зажигалку, покрутил их в руках и завис. Сигареты возил с собой просто как напоминание, что мне не чуждо ничто человеческое. Держался полгода. Стресс снимал в спортзале, выбивая «душу из груши». Может смалодушничать и хоть одну выкурить? Только одну? Но распечатанная пачка, как упаковка презерватива – открыл, значит нужно пользоваться.

Одну?! Просто переключить внимание. Отвлечься. Это необходимо по–любому сделать, иначе мозгу грозит взрыв.

Что я сейчас сделал? Сорвал роспись в ЗАГСе. Гадливое чувство вины медленно вползло в душу и вольготно там раскинулось.

Гордая, независимая, но такая беззащитная. Камила. Мила. Милька. Милашка. Я и не заметил, как пролетели два месяца, не понял, как подсел на крючок ее тела.

Нет, это не любовь с первого взгляда. С первого взгляда стремление защитить, огненным жгутом плотно переплетенное с похотью. С разнузданной, первобытной похотью.

Перед глазами, крепко схватив за яйца, как кадр из фильма, встал день нашего знакомства. Вернее, поздний вечер.

Я не люблю нарушения режима, и поэтому пробежки, если нет уважительной причины откосячить, всегда приходятся на одно и то же время.

Как обычно, нарезав первый стремительный круг с полной выкладкой, на втором я расслабился и теперь мог неторопливо припечатывать свои кроссовки к резиновой велосипедной дорожке, которую недавно проложили в парке. Велосипедисты уже в такое время не путались под ногами, и бегать было очень комфортно.

Только успел погрузиться в ритмичную нирвану, как услышал отчаянный девичий крик.

– Помоги…, – и тут же он захлебнулся, очевидно, задавленный чужой рукой.

Конечно, немало случаев, когда спасатель оказывается в положении хуже, чем тот, кого спасал, но я не умею долго думать. Только гопники могут в парке напасть на кого-то. А уж им-то навалять от души – только кулаки размять.

Перепрыгнув с разбега ряд подстриженных кустов, я увидел что–то похожее на змеиный клубок. Над распластанной на земле девчонкой, как стервятники, сгрудились три отморозка. Один рвал на ней одежду, второй зажимал рот, а третий стаскивал джинсы.

Не задумываясь, схватил за шкварник первого попавшегося, дернул на себя и мощным пинком под зад отшвырнул в кусты. Не успевшие сообразить, что произошло, двое оставшихся дернулись было пободаться, но шансы на то, чтоб сохранить физиономии нетронутыми, у них были нулевыми. Хотя эти борзые гопники напрыгивали яростно, уворачиваясь от прямых ударов. Но недолго. Подпустив их к себе на расстояние вытянутой руки, я сгруппировался, вводя в заблуждение, и резко, как пружина, распрямился. Мощный удар ноги отшвырнул одного, второй, налетев на кулак, тоже свалился на землю. Для полноты картины пнул его носком, заставив с воем откатиться в сторону.

Как побитые собаки, они, матерясь, поковыляли вглубь парка. Скручивать их, чтоб оттащить в полицию, не имело смысла. Задолбут бумажками. А то еще и его обвинят, что причинил увечья.

– Быстро валите отсюда, ушлепки, пока не прибил, – пришпорил негодяев и склонился над лежавшей девушкой. От испуга она, казалось, впала в прострацию, не пытаясь подняться или закрыться. Словно не верила своим глазам.

Разорванная кофточка и бюстгальтер полностью обнажили идеальную, умопомрачительно красивую грудь. Стянутые грязными лапами до середины бедер джинсы вместе с трусиками открывали впалый животик и абсолютно лишенный волос девичий лобок.

То, что я испытал тогда, до сих пор обжигало совесть, как будто кто подносил к этому эфемерному органу зажженную зажигалку. Разгоряченный дракой, я чувствовал, как адреналин будоражит кровь, заставляя кипящей лавой бежать по артериям, а вид беззащитной, едва не изнасилованной девушки, будит настоящую животную похоть. Несколько мгновений я тупо пожирал ее глазами. Давало о себе знать и приличное воздержание.

Желание смять эти груди, потянуть губами крупные соски, выбивая жаркий стон, огладить животик, накрыть ладонью гладкий холмик, проникнуть в жаркое лоно, словно адский огонь вдруг вспыхнуло внутри. По позвоночнику будто провели тончайшим раскаленным прутом, заставляя вздрогнуть. Член дернулся, и меня самого чуть не закоротило.

Да и кто будет отрицать, что насилие – почти как наркотик, дурманит и возбуждает так же мощно, срывая тормоза. Не зря с налитыми кровью глазами древние римляне требовали добить поверженного гладиатора. Отсюда же у футбольных фанатов желание все подряд крушить после напряженного матча. Отсюда бешенные ставки на бойцов в закрытых клубах.

И отсюда же склонность к грубому сексу. Это сейчас я и осознал.

Подавив в себе проснувшееся животное начало, хрипло спросил:

– Ты как?

– Н-н-е знаю, – еле вытолкнула она сквозь распухшие губы. Я только сейчас заметил, что кожа на правой скуле свезена и кровит. Очевидно, удар пришелся и на губы.

– Вот сучата! Мало навалял, – в сердцах выдохнул и протянул девушке руку. Однако глаза невольно скашивались на ее грудь. А она, словно спохватившись, попыталась прикрыть ее остатками разорванной кофточки, но безуспешно – тонкая ткань превратилась в жалкие клочки. Тогда она закрылась руками, но этот трогательный жест снова, как током, задел ту часть мозга, которая отвечает за возбуждение.

Сглотнув комок, я, наконец, взял себя в руки.

– Вставай. Я не смотрю, – я и, правда, по-честному отвернулся, продолжая протягивать ладонь. Незнакомка робко положила на нее свою дрожащую кисть. Темные, как у лани, глаза, казалось, заглядывали в душу и молили о помощи.

Понятное дело, что пробежка накрылась медным тазом. Но я и не жалел, потому что первобытное чувство собственничества, как цунами, накрыло с головой, швырнуло на берег и расплющило всю мою систему убеждений. На улице не знакомятся? Так тут особый случай! Я безумно хотел обладать этой раненой птичкой с пугливыми глазами!

– Идти можешь? Или ноги со страху подкашиваются? – спрашиваю нарочито безразлично, а сам уже до дрожи хочу схватить на руки и утащить в свою холостяцкую берлогу, в которой последнее время было совершенно пусто.

– Могу. Но я не могу в таком виде, – негромко, стесняясь своей наготы, почти шепотом ответила девушка.

– Ну конечно! На, держи, потом вернешь. Если захочешь, – рывком стаскиваю с себя футболку и протягиваю ей.

Девушка взяла, но надевать не торопилась. Сжав двумя руками вещь, она поднесла к носу и, закрыв глаза, вдохнула.

– А, ну да! Мужицким потом воняет, но больше ничего предложить не могу, – черт! По привычке готов взрываться, как порох, потому что почувствовал себя обиженным.

– Нет, что вы?! – в темных глазах заплескался испуг.– Я просто не знала, что мужская футболка может так пахнуть… Волнующе.

Еще один удар по уже трещавшей броне благоразумия. Точечный. Острый. Проникающий под кожу и растекающийся там блаженным чувством принятия. Каждая клеточка тела была благодарна за эту скупую похвалу.

– Они отобрали телефон и деньги, а карточку я не пополнила, там ноль. Вы такой…., – видимо, от волнения спазм перехватил горло, и девушка замолчала. Потом смущенно кашлянула и договорила: – Потрясающий. Я вам все верну. Только…, – она помялась в смущении. – Можете мне одолжить денег на метро?

Несмотря на совсем не смешную ситуацию, мой рот непроизвольно разъехался до ушей в глупой улыбке, потому что я явственно ощутил, как сочувствие к этой беззащитной незнакомке теплой, ласковой кошечкой уже забралось в душу и мягко там завозилось. И вопрос: «Что же дальше с ней делать? » уже не стоял. Но на всякий случай я озвучил два варианта.

– Я ж на пробежку вышел, поэтому ничего, кроме ключей от квартиры у меня нет. Пойдем ко мне, придешь в себя, а потом будем решать, что делать дальше. Или давай найдем кого-нибудь с телефоном, вызовем полицию и проведем в участке полночи. И мне все равно придется вести тебя к себе, потому что полиция денег не даст.

– Нет-нет! – торопливо перебила она и в ужасе схватила меня за плечи, бессознательно выпустив из рук футболку. Обнаженной грудью прижалась к моему торсу и, привстав на носочки, умоляюще заглянула в глаза. От прикосновения ее прохладной кожи к моей разгоряченной меня снова едва не закоротило.

Я отчетливо ощутил твердые горошинки сосков, жарко припечатавшиеся к моей груди. Ее безумно будоражащий запах, ванильно-сладкий, но с легкой перчинкой и мускусным оттенком, словно кокаин, ворвался в легкие, заполняя и опьяняя. Адский коктейль из запаха, тактильных ощущений и самой ситуации бил по нервам, разгонял до бешенного галопа сердце и мутил разум. Мне показалось, будто по крови перемещаются сотни крохотных иголочек, пронизывающих желанием каждую клетку тела.

– Не надо полицию, – и в этой просьбе было столько отчаяния, что я едва удержался, чтоб не обхватить ее за тонкую талию и не впиться в чувственные, полные губы. Чувствуя, что попал в ловушку, резко выдохнул и аккуратно отстранился. Дома придется еще коня покрепче привязывать, чтобы не ровен час не наброситься на гостью.

– Ну тогда идем! – скомандовал я, лихорадочно соображая, как быть дальше.

Глава 3

Взяв ее за руку, словно потерявшегося ребенка, я был поражен новым ощущениям, вдруг нахлынувшим, как тропический ливень – мощно и неожиданно.

Я- то думал, что живу в полном согласии и гармонии с собой и окружающим миром, а тут вдруг обнаружилась та часть жизни, которая была не видна, как слепое пятно. Совершенно потрясающее чувство – возможность о ком-то заботиться – многократно усиленное сексуальной притягательностью объекта заботы.

Возможно, девушка дошла бы и сама, но держать ее мягкую, теплую ладонь было сродни сладкой пытке. Невольно хотелось сжать нежные пальчики, чувственно погладить середину ладошки, с звериным удовольствием замечая участившееся дыхание, облизывание губ или другую реакцию на такую простую, но явно интимную ласку. Но приходилось сдерживать порывы, чтоб не испугать и без того дрожавшую, как осиновый лист, незнакомку.

Открыв дверь в квартиру, я пропустил гостью вперед и скомандовал:

– Иди на кухню, ставь чайник, а я метнусь к машине, возьму, чем ссадину обработать.
<< 1 2 3 4 5 6 ... 9 >>
На страницу:
2 из 9