Чужая жена

– Притормози! – предупреждающе стискиваю ее запястье. Дьявол! С ней, как с норовистой лошадью. Только думаешь, что уже окончательно объездил, ан нет. То и дело взбрыкивает.

– Что? Ты хочешь сказать, что я зря просидела в салоне четыре часа? Я тебе кто вообще? Девочка по вызову? Я тебя жду всегда. Я с тобой сплю. Выполняю все твои прихоти. А у тебя на меня времени нет? И я все должна терпеть?! Ради чего? Скажи, пожалуйста! – стерва переходит на ультразвук, а мне приходится немилосердно давить возбуждение, потому что очень не хочется встречать будущих партнеров с колом в штанах и сорванным дыханием.

– Ради денег и беззаботной жизни. А еще ради того, чтоб посещать светские тусовки и быть частью нормального общества. Если ты хочешь, чтоб это продолжалось, тогда закрой свой рот и веди себя, как подобает.

– Ну, Совушка! – поняв, что перегнула палку, изобразив сломанные птичьи лапки, она буквально утопила меня во взгляде коварного кота из мультика про Шрэка. Причем сходство было максимальным – такие же колдовские зеленые кошачьи глаза и огненная шевелюра. Но на этих котиках я уже собак достаточно съел, поэтому очередной раз ставлю ее на место.

– Во-первых, не называй меня Совушкой. А во-вторых, если тебя хоть что-нибудь не устраивает, ключ от квартиры можешь оставить у консьержа. Теперь молча повернись и выйди. И без сцен. Иначе вылетишь без выходного пособия.

Едва сдержавшись, чтоб не фыркнуть, а это я уже уловил по злому огоньку, мелькнувшему в ее глазах, Лори гордой поступью оскорбленной королевы, при этом усиленно вильнув своим кардашьяном, выходит из кабинета. И на прощание хлопает дверью, оставляя иллюзию последнего слова.

А я сижу пару минут, тупо таращась в неопределенность. Ну кроме, как полярный лис, то есть песец, или проще пздц, в голову ничего не приходит. Причем не просто пздц, а, сука, в квадрате, в кубе и еще не знаю в какой степени!

До скрежета сжимаю зубы и со всей дури запускаю чашку в стену. С жалобным стоном осколки осыпаются на пол. Истеричка…

Моментально среагировав на прощальный жалобный звон дорогого фарфора, Неллечка осторожно засовывает нос.

– Я уберу? – опасаясь начальственного гнева, она все же на первое место ставит порядок.

– Да, пожалуйста, – машинально отвечаю и снова тону в мыслях.

Почему я до сих пор с ней? Качественно отсосать может любая. Ладно, не любая, а профессионалка или опытная любительница. Так мы ж брезгуем! Или я долбаный мазохист, которому нравится, что его мозги трахают? Эдакий извращенный вариант секса?!

Память безжалостно выкручивает мне руки, лишая возможности как-либо избавиться от прошлого, которое словно затянувшаяся застарелая рана ноет на погоду. Как ни стараюсь, я не могу забыть ту хрупкую чистую девочку, которую боготворил. От невинного поцелуя которой трясло, как от прикосновения к оголенному проводу. И не могу смириться, не могу простить, что она, как расчетливая сука, выбрала папенькиного сынка.

Однажды в детстве я разбил хрустальную вазу. Не стал трогать осколки, планируя свалить все на кота Кортеса, а сам рванул к Ромычу, тогда еще другу, за алиби. И никто б не узнал, если бы не крошечный осколок, глубоко впившийся в палец на ноге. Рана, обработанная перекисью, заросла, и не беспокоила, если ее не касаться. Но когда нужно было надевать кроссовки, проклятая стеклянная заноза давала о себе знать.

Опрометчиво решив, что у меня, как у сына хирурга, соответствующие навыки в генах заложены, сделал сам себе операцию, выковырнув злополучный осколок. Занес инфекцию. И отхватил по полной.

И та невинная девочка из прошлого, как осколок – не видна на первый взгляд, не беспокоит, но стоит надавить под определенным углом – и тут же рвет душу.

Задаю себе вопрос – как принцесса моей мечты стала такой же меркантильной стервой, как и та, которая только что на помеле вылетела из кабинета? От бессилия что-то изменить, я в воображении намеренно наделяю свою горькую, практически забытую любовь теми чертами, которые ненавижу больше всего. Чертами спесивой, вырвавшейся из грязи хабалки, для которой секретарша – пустое место, домработница – совсем грязь под ногтями…

Я весь мир готов был бросить к ее ногам, но на тот момент у меня ничего не было. А обещать золотые горы с ветром в кармане – это не для меня.

Наивно думал, что как только разбогатею, так сразу же забуду первую любовь. Хер! С каждым заработанным миллионом мне все сильней и сильней хочется ее увидеть, услышать ее нежный голос. Как в детстве – болезненное и непреодолимое желание содрать свежую корочку с разбитой коленки. Блядь! У нее даже имя как чистый свежий ручеек, манящий своей прохладой. А-ле-на! Как волна, мягкая и ласкающая.

Интересно, какая она сейчас? Такая ж грудастая и кардашьянистая, как Лори? Сколько у нее детей от моего бывшего друга? Чем она занимается по ночам? Задыхается от жарких поцелуев? В порыве страсти кричит, срывая горло? Или читает мужу вслух Драйзера?

И что самое интересное. Я вспоминаю о ней, когда … меня вот так, как сейчас, выбешивает Лори. Может, поэтому я и держу возле себя эту порочную, развратную Златовласку? Она для меня как прививка от любви. Защита моей нежной души от ненужных привязанностей и слабостей.

Сама того не зная, она оберегает меня. Ведь если я завяжу отношения с женщиной или девушкой, которую уважаю, то могу и влюбиться. А пока Лори со мной – соблазнов я лишен. Трусливо?! Да. Но вновь разрушить свой мир я никому не позволю. А может, зря я беспокоюсь? Может, у меня уже иммунитет? Как корью, переболел один раз – и на всю жизнь защищен?!

Хотя понимаю, что мучит меня не любовь, а скорей всего, растоптанное мужское самолюбие. Как непроработанная детская психотравма, нет – нет, да и всплывает. К мозгоправу однозначно не пойду, пусть всплывает хоть всю жизнь.

Хотя… почему нет?! А разве сам себе не психолог! Почему бы не вырвать ее так же, как тот осколок. Вырвать и выбросить? Отомстить, унизить, растоптать и забыть?!

Теперь –то у меня хватит и средств, и связей, чтоб поставить раком любого местечкового туза. Хотя чуйка подсказывает, что Ромочка никакой там и не туз, а скорей мелкая шоха. Моя любимая самонадеянная чуйка! Ты ж меня не толкаешь на то, чтобы бросить насущные дела и уехать, чтобы отомстить?!

ГЛАВА 4

«Ага-ага! Не толкаю», – так и слышу ехидный ответ. И не поспоришь. Не прошло и нескольких часов, как позвонил дядя, мамин брат, посетовать на судьбу. Он работал простым юристом на местном целлюлозно-бумажном комбинате, от моей гуманитарной помощи отказывался, считая, что мужик должен сам обеспечивать свою семью. Иначе его не за что будет уважать. Что ж, похвально! Наверно, поэтому мы с ним почти друзья.

– Сав, наш комбинат обанкротили и выставляют на торги. Всех отправили в отпуск без содержания. Черт знает, что будет. Кто-то ухватит жирный кусок. Это и лес, и своя шикарная база отдыха. Что делать? Ума не приложу!

Зато я очень даже приложу. Благо этого ума мне не занимать.

– Организуй мне рыбалку и баню на озере. Я приеду и разберемся, – решение созревает моментально.

Низко кланяюсь своей чуйке и лихорадочно начинаю сортировать дела на важные и срочные и на важные несрочные. Делегирую заму неважные, но срочные и несрочные и неважные и отдаю Неллечке приказ забронировать билет на поезд.

Все! Судьба сама за меня все решила. Надо Лори денег закинуть на карту, чтоб хватило. Вроде все.

Черт, давно я не испытывал такого азарта. Внутри все будто подрагивало от возбуждения. Только сейчас я понял, что просто погряз в своем бизнесе и давно не отдыхал в кайф. Поход в ресторан – так обязательно с деловым партнером. Отдых на природе с шашлычком и всем остальным – опять же для решения вопросов в неформальной обстановке.

А родной город сейчас манил просто дьявольскими соблазнами. Выхватить жирный кусок из пасти у какого-то пока неизвестного туза. Раз. Побыть с теми людьми, которым от тебя ничего не надо. Два. И три, ради которого, собственно, и были раз и два.

– Лариса, приготовь что-нибудь, я сегодня ужинаю дома, – почти официально отдаю распоряжение, давая понять, что ее выходка все еще меня злит. Так, чисто для профилактики. На самом деле я был переполнен эйфорией, как воздушный шар гелием.

– Что ты хочешь, – тихо и печально, что называется «подчиняюсь грубой силе», роняет ответ Лори. И даже не возмущается, что называю ее Ларисой.

– Мясо! – я отключаюсь и ныряю с головой в бумаги, напрочь теряя счет времени.

– Савелий Степанович! – Неллечка робким котенком поскреблась в дверь. – Вам, может, доставку из ресторана заказать? Вы ж только с партнерами пили кофе и все. И это за целый день!

– А? Фу! Забыл. Нет, спасибо, я домой. Скажи Андрею, пусть машину ко входу подгонит.

Мог бы, конечно, и отпустить водителя, но в голове было столько мыслей, что я точно отвлекался бы от дороги. Они, как в карусели, мельтешили в голове и словно требовали – "Ну думай меня первой, ну пожалуйста!" И за этой каруселью я даже не заметил, как подъехал к дому.

Аромат мяса встретил меня еще на лестничной площадке. Я сглотнул слюну, но тут же понял, что кусок в горло не полезет, потому что от драйва, распиравшего изнутри, меня потряхивало. Не зря бизнес и тестостерон стоят на одной доске. С вялыми яйцами далеко не уедешь.

– Милый, ты так долго, мне пришлось подогревать, потому что все остыло, – холеная тигрица потерлась о мою грудь, едва я открыл дверь.

– Главное, что тебя не приходится подогревать. Так ведь?!

– Нет, конечно! Но идем быстрее! – Лори потянула меня в гостиную, совмещенную с обеденной зоной. На столе мерцали свечи, бутылка Гран Крю ненавязчиво намекала на романтичность обстановки.

– Нравится? – мурлычет Лори, выкладывая мясо на большую тарелку.

– Мне нравится другое мясо, – скатываюсь до пошлости, но ничего не поделать – я люблю ее именно за развращенную чувственность. Она отзывается на мои грубые ласки и заводится, как кошка в период зова.

Лори рослая, статная, с широкими бедрами и пышной грудью. Красотка эпохи Возрождения. Про таких говорили в старину – кровь с молоком. Инициативная. И хоть меня и самого в постели уговаривать не нужно, все равно, женская активность приятно почесывает за ушком мужское Эго – вся эта фактурная красота только для тебя. Такая манящая и горячая.

Сейчас эта красота прикрыта целомудренным домашним костюмом.

– Иди сюда, хищница моя! – Я притянул ее к себе и зарылся носом ее густые упругие локоны, пахнущие, как и сама хозяйка, сладкой корицей с нотками ванили. Ее откровенная чувственность делает ее похожей на страстную одалиску. Ха! А я тогда уже султан, раз она принадлежит мне одному. Надо оплатить ей курсы танца живота. Огладив упругий зад, я подцепил пальцем широкую резинку домашних брюк и медленно стащил до колен вместе с кружевными трусиками.

– Ну, Сава, опять остынет! Давай после ужина, – кокетливо запротестовала она.