Ягда. Огонь в тени

Раздражающий, как нечищеный саксофон в неумелых руках, хохот разливается по комнате, заставляя девочку внутренне сжаться. Это один из тех звуков, от которых хочется закрыть уши и бежать.

Бежать.

Раз. Огонь вспыхивает, точно почуяв неладное. Выдох.

Два. Старухин смех сбивается на хрип. Вдох.

Три.

Варя срывается с места. Под ногами что-то путается. Падает. Грохочет. Старуха кричит такие слова, которым могла бы позавидовать даже тётка Настасья. Лишь бы выход оказался правильным. Лишь бы он там вообще был. Толкая дверь, девочка успевает обернуться. Огонь вспыхивает, выливаясь за пределы печи. Пламя, готовившееся к прыжку так долго, хватает жертву за рукав. Не пленницу, а старуху, преследующую её.

Варя ещё слышит вопли и ругань, но останавливаться нет сил. Бежать. Но куда? Всё кажется чужим. Неправильным. Гнилое место, которому она не принадлежит.

«Я хочу к маме!» – последняя мысль.

Тьма.

«Варенька!» – спасительный голос, способный вырвать её из любого сна.

Она с трудом разлепляет глаза. По маминым щекам текут слёзы.

– Варюша! – звучит, как самое сильное заклинание на свете.

– Мамочка! – утыкается в худое плечо носом, втягивает знакомый аромат. – А Стёпа?

Нежные руки стискивают её крепче, в них ощущается дрожь. Что-то не так.

Новая стычка

– Ты должен мне всё рассказать, – Варя почти бежала. Джек следовал по пятам, то и дело пытаясь заглянуть ей в лицо или броситься под ноги. Она не замечала, как и того, что Ромка едва за ней поспевает.

– Я уже тысячу раз…

– Нет, – она снова не дала ему закончить. – Ты что-то не договариваешь.

Друг хотел возразить, но дыхание перехватило, и силы были на исходе.

– Да стой же ты! – он поймал её за локоть и почти пожалел об этом. Варины глаза пылали.

– Я хочу знать! – отрезала она.

– Поэтому мы снова бежим на пустырь, где нас чуть не прибили?

– Не переживай так, – в голосе её зазвучала издёвка. – Нам не туда.

Он выждал пару мгновений. Если за это время в него не прилетит несколько ругательств, значит обижаться нет смысла. Эта девчонка совсем не умеет говорить то, что на самом деле думает.

– Ладно, слушай, – начал осторожно. – Всё было слишком странно, ты закричала так, что перепонки лопались, а потом налетели эти мухи, и твои глаза…

Он шумно перевёл дыхание, Варя сморщила лоб и прищурилась. И как она может быть так сильно похожа на дядю Макара в эти моменты?

– Твои глаза как будто немного… побелели.

– Чего?

– Ну, знаешь, как у слепых, только… Ты чего?

Варя пошатнулась, взгляд её стал стеклянным.

– Эй, не пугай меня!

– Пустые белки, – проговорила она машинально.

– Не совсем, – заторопился Ромка. – Больше похоже на пелену. Ты чего реветь вздумала?

Он хотел сказать что-то ещё, но поток уже хлынул по Вариным щекам, она села на корточки и зарыдала в голос. Джек беспокойно заскулил, тычась мордой в её плечо.

– Я чужая, – всхлипывала девочка.

– Началось! – подкатил глаза Ромка. – Спасибо бы сказала, что тебя тётя Маша нашла, а не кто-то вроде моей мамы.

– Я стану, как та мерзкая старуха.

– Какая ещё старуха? Или у тебя тоже жар?

Варя остановилась, посмотрела на него затуманенным взглядом и зарыдала снова. Неизвестно сколько бы это продолжалось, но в момент, когда Ромка уже собирался выстрелить очередным веским аргументом, Джек предупреждающе залаял.

– Кто-то идёт! – заторопился мальчик, хватая подругу за плечи и ставя на ноги. Она поспешно вытерла лицо рукавом, развозя по раскрасневшейся коже неизвестно откуда взявшуюся грязь.

– На ловца и зверь бежит, – долговязый сплюнул и криво усмехнулся. Выглядел он бледнее, чем в прошлый раз, глаза впали, лицо стало казаться ещё более вытянутым.

– Может, ну её? – опасливо пролепетал толстяк, прикрывая рот платком.

– Больные дома должны сидеть, – огрызнулся Ромка.

– Зато вы двое выглядите слишком здоровыми, – не унимался главарь. – Как думаешь, Мих?

Варя не сводила глаз с мальчишки из параллельного класса, который ещё недавно так сильно ей нравился. Он всегда был настолько мерзким? Или это она была слепой? «Как та старуха», –холодок снова пересчитал позвонки. Она начинала привыкать к этому чувству.

– Они такие чумазые, – брезгливо поморщился Есин, – даже заразе противно к ним липнуть.

Варя бы непременно кинула в него чем-нибудь или ударила или сделала хоть что-то, но даже подумать не успела. С воинственным кличем Ромка кинулся на школьного любимчика и, протаранив его головой, повалил на землю. Кажется, он молотил руками, не глядя.

– Убери его! – скомандовал долговязый.

Толстяк помедлил, косясь на Варю, но главаря он боялся чуть больше. А, может быть, этот страх был немного привычнее, с ним он хотя бы знал, что делать. Поэтому большие ручищи схватили Ромку за плечи и оттащили его, брыкающегося и зло ругающегося по-цыгански, на безопасное для противника расстояние.

– Не смей его трогать, – процедила Варя сквозь зубы.