Эксельсиор. Детективный роман

– А брюнетка-то и впрямь ничего, прямо огонь! Корма – мечта поэта! Жаль, губы не разглядел.

– Ты что тут делаешь, Юрасик??

– Не видишь? Собираю по крупицам зерна информации и отделяю их от плевел! Ладно, ладно – я волочился. Нет, ну ты видал, какова красотка, а? Гы! А вообще-то мы вроде как напарники, поэтому пропущу твой бестактный вопрос мимо ушей, – Бессинджер оскалился во все свои тридцать два зуба, а его узкие глаза превратились в щелочки, отчего Юрка стал похожим на зайца-каратиста из «Ну, погоди!». – Куда двигаем?

– Надо выцепить этого Дэна, с которым Седых позавчера пиво кушал, а потом будем беседовать с Ликой. Что-то мне подсказывает, что девушка у нас тоже сильно вляпалась.

– Тогда погнали, пока не вогнали! – хохотнул Бессинджер и быстрыми шагами направился к выходу из отделения, не забыв на прощание отправить воздушный поцелуй постовой медсестре.

Погребняк припустил было за ним, но тут его взгляд споткнулся о ссутуленную фигуру женщины средних лет, сидящую в холле на продавленном диванчике. Увидев Леху, дама привстала.

– Можно Вас? – женщина нервно мяла в руках какой-то небольшой кулечек.

– Да, слушаю, – Погребняк с большой неохотой притормозил и уставился на незнакомку сердитым взглядом. – Вообще-то, гражданочка, у меня времени в обрез, если у Вас вопросы относительно кого-либо из пациентов – лучше поговорите с завотделения.

– Я насчет того парня, которого привезли с трассы. Это я его там нашла и «Скорую» вызвала.

«Оп-паньки, – подумал Леха, – На ловца и зверь бежит! Юрка же про нее упоминал!». Он быстро набрал Бессинджеру эсэмэс: «Жди в машине, тут еще фигура нарисовалась», жестом пригласил женщину присесть и снова достал свой блокнот.

– Ваши фамилия, имя и отчество?

– Новикова Елизавета Викторовна.

– Итак. Значит, Вы парня нашли… на обочине, верно?

– Да, он полз из-под насыпи вверх, к дороге.

– Вы следовали по трассе в направлении поселка Луковка?

– Да, я ехала на работу.

– Что особенного бросилось в глаза, Елизавета Викторовна? Что было необычного, странного?

– Да вроде ничего, за исключением выползающего в семь утра на трассу полумертвого парня, перепачканного кровью.

– Пострадавший что-нибудь говорил? Называл какие-то имена? Может, звал кого-нибудь?

– Нет, вроде… Хотя, перед тем, как потерять сознание, посмотрел на меня и сказал «Мама». Бедный ребенок! У меня дочь с ним почти одного возраста – ему ведь двадцать четыре, вроде бы? Моей Анжелке двадцать три. Капризная, своенравная… ну да ладно, Вам это не интересно. Понимаете, товарищ следователь…

– Алексей.

– … уважаемый Алексей, чужих детей не бывает. Я и сейчас переживаю – что с ним да как. Вот я за каретой-то и помчалась – узнать, куда его положат, да и вообще… Даст Бог, все будет хорошо! – Елизавета потихоньку перекрестилась.

– Елизавета Викторовна, там, на обочине рядом с парнем, были какие-нибудь предметы или вещи, на которые Вы обратили внимание? Запишите мой номер на всякий случай, вдруг что интересное вспомните, хорошо?

Женщина забила в телефон цифры, которые продиктовал ей следователь и, задумчиво глядя на стену, медленно проговорила:.

– Ничего такого я не видела, да и не присматривалась особо – у меня на руках мальчишка кони двигал! Но вот, собственно, то, ради чего я хотела с Вами встретиться… Держите. Это было в капюшоне его толстовки – зацепилось за шов. Я подумала: одежду с него сто процентов снимут и в дезобработку отправят, или выкинут. Ну вот, я его отцепила и спрятала, чтобы вам с коллегами отдать. Как знать – может это наведет вас на след того, кто из него хотел котлету сделать! Да, и еще вот. Это было в кармане.

Елизавета протянула кулачок и разжала пальцы: на ладонь Лехи упали зажигалка, смятая отсыревшая пустая пачка сигарет и целлофановый пакетик, в котором бултыхался какой-то мелкий розоватый осколок. Погребняк развернул целлофан – на него смотрел небольшой, миллиметров пять, розовый искусственный ноготь с блестками.