Мы – домовые!

Мы – домовые!
Аир Арлен

Кем бы вы хотели стать попав в мир магии? Невероятно крутым магом или самой прекрасной девушкой, в которую влюбляются принцы?

Моей героине в этом плане не повезло. Новый мир магии смог предложить ей место пусть и в школе магии, но в качестве домового. Да, да! Настоящего домового. Их там целый факультет незаметных, тихих как мышки. Правда, наша девушка нигде не пропадёт. Чего стоит изобретение скатерти-самобранки! Раскрыл и вот тебе обед.

(Хочу себе такую, жаль, что мы не в мире магии живём)

Аир Арлен

Мы – домовые!

Глава 1

Может, кому-то и покажется странным, но я стала воспринимать себя взрослым человеком в возрасте тринадцати лет. Оказывается, совсем не важно, сколько тебе лет, главное, это чувство ответственности за себя и близких. Честно сознаюсь, эта ответственность у меня появилась не сразу и не вдруг.

То, что у мамы проблемы с психикой, я тоже поняла не за один день или даже месяц. С мамой мы никогда не были особо близки. При всём том, что она меня безумно любила, я немного стеснялась её общества и её возраста. И если умолчать о возрасте было не слишком сложно – достаточно не упоминать о нём, но то, что мама уже на пенсии, скрывать не получалось.

Представьте себе моё состояние: у моих подружек мамаши по салонам бегают, на родительские собрания в школу заявляются как топ-модели, а моя… пенсионер! Дальше ещё хуже!

Некоторые мамины странности стали заметны где-то с середины лета, а осенью, когда я пошла в седьмой класс, они усугубились. Мама разговаривала с политиками в телевизоре и забывала элементарные вещи. Я бы с радостью прибегла к чьей-либо помощи, позвала врачей или просто соседок, но тогда меня дома одну не оставили, а стопроцентно отправили в детдом. Это я точно знала благодаря Вере, старшей сестре моей одноклассницы Катьки Баландиной. Так получилось, что летом я к подруге часто домой приходила, а Верка была просто помешана на всяких ужастиках, которые обожала.

Она же расписала нам в красках о положении детдомовцев в стране. Мол, и девочек, и мальчиков там насилуют, жаловаться некому, поскольку кругом криминал и взяточничество. Трудно сказать, насколько те истории были правдивыми, но на меня они повлияли в том плане, что я категорически не желала оказаться в подобном госучреждение. У матери к тому времени кукушка совсем улетела, и перспектива попасть в детский дом для меня стала вполне реальной.

Вообще-то просветы в сознании родительницы случались. Мама приходила иногда в себя, кидалась на кухню, переживая, что я голодаю. Когда наличные дома закончились, мне была выдана карточка на покупку продуктов. Удачно так получилось, что соседка из квартиры напротив как раз выглянула, а мама мне указания даёт: «Рис купить, сахар тоже…»

Татьяна Васильевна не удержалась и сунулась с вопросом:

– Надежда Ивановна, а что вас давно не видно было?

– Тебе-то какое дело, сплетница старая? Всё шпионишь, людям жизни не даёшь, – моментально отреагировала мать. – Всё про тебя знаю и управу найду!

Я спешно вернулась домой, захлопнув за собой входную дверь.

– Мама, зачем ты так?

– Чего она свой нос суёт куда не нужно?! Не видела она меня давно, да век бы эту суку не видать!

То, что дверь в квартиру была закрыта, ничуть не мешало разноситься звукам по подъезду. Соседка всё услышала, мнение составила и больше ко мне не цеплялась и не спрашивала, отчего маму не встречает. Я же, получив в своё пользование карточку, разошлась не на шутку. На тот момент мнение о своих умственных способностях я имела завышенное, и чтобы продавцы не придирались, сняла с карточки наличные. Много.

И началось самое интересное. У мамы разве выпросишь обновку? Допустим, летний топик осенью не по сезону, зато на распродаже дешевле стоит. А его можно и под кожаную курточку надеть. Туфли на шпильке опять же не по погоде, но у нас в школе «Осенний бал» намечался. Как раз модельная обувь будет в тему. Юбку из красной кожи под цвет туфель я приобрела в соседнем отделе, потом зарулила в парфюмерию и сильно огорчилась, что недостаточно денег с собой взяла. Пришлось бежать домой, заодно и покупки отнесла.

На следующий день я похвасталась Катьке новой косметичкой и лаком на ногтях.

– Одолжи мне пять тысяч, – попросила Баландина, – а то мои родаки зажимают.

Деньги подруге я дала, после ещё договорилась принести юбку к ней домой для примерки. Чтобы уж совсем Катьку добить, я и туфли прихватила. Пусть завидует.

О том, что на мне теперь обеспечение семьи, я тоже не забыла. Возвращаясь от Катьки домой, заглянула в супермаркет (юбку и туфли у Баландиной оставила) и накупила еды. Два пакета с продуктами принесла домой. И не какие-то там рис и макароны, а нормальные батончики с витаминными добавками. Правда, чипсы, которые говорят, что несильно полезные, я тоже купила. Не думайте, что я совсем глупая в тринадцать лет была. Никакую пепси не стала покупать, приобрела натуральных соков и еле доволокла все пакеты.

Маме чипсы и сок очень понравились. Но отчего-то утром на завтрак остались только батончики паршивого вкуса. Как-то мне те рекламируемые в них витамины не зашли. Лучше бы сникерсов купила. Говорят, шоколад способствует работе головного мозга.

Шоколада я накупила по дороге из школы, но раз уж шла с Катькой и Ольгой Константиновой, то поделилась с девчонками шоколадом разных сортов. После зашли к Баландиной домой. Снова мерили мою юбку и туфли. Подруги завидовали, вздыхали. Желая их подбодрить, я отдала половину своей косметички. Что я, ещё себе не куплю?

Ужин, состоящий из одного шоколада, мне не понравился. С удивлением я поняла, что хочу мяса. Попыталась маму от телевизора оторвать, но она в этот момент спорила с ведущим ток-шоу и на мои призывы приготовить ужин не повелась. Пришлось идти спать голодной.

С утра я пожарила себе последние два яйца (научилась летом), вдумчиво просмотрела содержимое полок холодильника, а затем устроила инспекцию кухонных шкафов. По какой-то причине больше всего у нас скопилось риса и подсолнечного масла. В холодильнике остались кусок сыра, кетчуп и небольшие упаковки острых соусов, которые выдают к пицце. Пиццу я наловчилась заказывать по телефону ещё с начала осени. Нормальный продукт, да и бегать никуда не нужно – на дом привозят.

В общем, с обедом я определилась. Будет пицца, а на ужин, так и быть, куплю что-то в магазине. К моему глубокому возмущению, платёж с карточки за пиццу не прошёл. Я и так и этак вводила, но пиццерия писала отказ. Разозлившись, отправилась к банкомату при супермаркете. Там я надолго застряла, не понимая, что происходит. Даже запросила распечатку по расходам и поступлениям. Мамина банковская карта уверяла, что на балансе средств нет. Как это – нет? Я же помнила, как в середине лета радовалась тому, что помимо маминой пенсии у нас почти сто тысяч накоплений. И куда они делись? Первая мысль была об ограблении хакерами. Хотя один момент не состыковывался. Перед началом школы мы с мамой один раз сходили по магазинам. Тогда на счету оставалось порядка двадцати тысяч. Мама меня заверила, что переживать не стоит, скоро пенсию перечислят и будет на что жить.

На этом моменте я зависла окончательно. Тучный дядька, подошедший к банкомату, меня поторопил, пришлось освобождать ему место. Сколько же я потратила за это время? Коммуналка оплачивается со счёта без нашего непосредственного участия. Были какие-то взносы в школу. Ну… и в еде я ни в чем нам не отказывала. Когда же карточка оказалась полностью в моём распоряжении, то… мда-а-а…

В воскресенье особых проблем в отсутствии денег я не увидела. Сварила риса полную кастрюлю, которую мы с мамой после обильной шоколадной диеты с удовольствием умяли. Мне даже на завтрак в понедельник осталось. Зато в школьную столовую идти было не с чем.

Голодная и злая, я прибежала домой и поняла, что ничего не изменилось. До начисления пенсии по-прежнему три недели, а денег нет. Совсем нет! И как быть? Мама мне в этом вопросе оказалась совсем не помощником.

– Леночка, а кушать мы сегодня будем? – отвлеклась она от телевизора.

Скрипнув зубами, я сварила всё тот же рис. Для разнообразия вкуса добавила в тарелку кетчупа. Жратва так себе, скажу я вам. Мама съела, а я еле дожевала свой кулинарный шедевр. Перспективы вырисовывались не самые радужные. Я перетрясла все наши сумки, проверила карманы пальто и курток. Насобирала сто рублей и чуть не завыла от обиды. И тут вспомнила Катьку и данные ей взаймы пять тысяч. Не мешкая и не сомневаясь, я позвонила подруге, кратко обрисовав ситуацию.

– Ленусь, ну ты что, где я их возьму? – протяжно произнесла Баландина. – Мне предки по стольнику в день дают. Как насобираю, верну тебе.

Такая перспектива меня совсем не обрадовала. На те деньги, что я раздобыла в карманах, пообедать в школе получилось, но дома снова ждал ненавистный рис. Мало того, пересчитав упаковки, я с ужасом поняла, что до момента перечисления пенсии его не хватит. И где взять деньги?

Хорошо, что по дороге из школы мне на глаза попалась вывеска: «Скупаем золото, дорого». Какие-то украшения у мамы были. Осталось дело за малым – привести её с этим золотом и паспортом в нужную контору.

Как ни странно, но материны украшения меня никогда не интересовали. На мой взгляд всё слишком старомодное и безвкусное. Пара перстеньков, два обручальных кольца, цепочка и побрякушки из дешёвой бижутерии.

Лучше бы я те украшения вообще не брала. Мама на них отреагировала не совсем адекватно. Такую ахинею понесла, что хоть стой, хоть падай. И кольца обручальные не её, а старшей дочки Леночки. Дочь замужем была, муж в аварии погиб, а Лену в роддом с преждевременными схватками отправили. Я тоже Леночка, но не та, что дочь, и не та, которая родилась. Но настоящая истерика у мамы случилась, когда я какой-то серебряный медальон из шкатулки вытащила.

– Не тро-о-ожжжь! Отдай! – рассвирепела мама и, подскочив к окну, стала содержимое шкатулки метать на улицу.

Как-то остановить её я не успела. Разревелась и ушла в свою комнату, захлопнув дверь. И что, маму теперь заберут в дурдом, а меня отправят тоже в «дом», но для детей-сирот?

Утром до школы я лазила по кустам, выискивая украшения. Медальон, ставший резонансом маминого безумия, нашла первым. Повезло найти одно обручальное кольцо, и всё. Как я ни искала, больше ничего не обнаружила и в мрачном настроении отправилась в школу. Катька, кстати, на обед ходила в столовую, а я провела это время в коридоре, читая параграф по истории. Как-то не до домашнего задания мне в предыдущий вечер было.

Дома, кроме риса и растительного масла, ничего не осталось. На завтрак я съела майонез прямо из пачки и всё равно осталась голодной. Надежда оставалась на то кольцо, что я подобрала на улице. Не знаю, сколько в нём грамм, но я очень хотела его продать.

Как мне удалось вывести маму на улицу, даже рассказывать не хочу. Три часа! Три часа мы добирались до того ломбарда! Больше всего я переживала, что он закроется и придётся возвращаться. К моей радости, заведение работало и нас приняли.

– Два с половиной грамма, – показал мне мужчина результат на электронных весах. – Триста семьдесят пять рублей за грамм. Будете продавать?

Много это или мало, я не поняла и кивнула. Потом долго уговаривала маму поставить подпись. Работник ломбарда косился на нас с подозрением, но молчал. Деньги выдал и пригласил ещё заходить. Маму я сразу отвела домой и помчалась в супермаркет.

После нескольких дней безденежья я ощущала себя чуть ли не миллионером. Три заполненных под завязку пакета притащила домой. Два из них содержали всякие вермишели быстрого приготовления и супы. Чипсов и орешков я тоже взяла. Ну и соков, конечно.

Почему этих огромных, по моему мнению, запасов еды хватило всего на два дня, я не поняла. Мама супов по две штуки за раз заваривала и ела. Мне эта вермишель тоже сытной не казалась, и я брала добавку. Про чипсы вообще молчу. Их только съешь и уже в желудке пусто. Соки дорогие и закончились в первый же день, как их купила. К пятнице в доме остался всё тот же ненавистный рис.

В интернете я почитала рецепты, рекомендуемые для приготовления риса. Оказывается, если его обжарить с луком и морковью, а после потушить, то должно получиться нечто вкусное. На морковь у меня денег не хватило, но одну луковицу я приобрела. Кассирша в супермаркете странно на меня посмотрела, спасибо, комментировать покупку не стала.