Костяная колдунья

Признав поражение, я отошла от Рогана, на ходу скрипя зубами, и провела пальцами по своим локонам цвета темного шоколада с корицей. Он внимательно наблюдал за мной, будто у него еще оставались подозрения насчет того, что я сдалась. Ну и ладно! Даже если придется ему помочь, вовсе не обязательно быть с ним любезной.

– Исправь то, что ты сделал с моими способностями, и я тебя выручу, – предложила я, сочтя, что ему совсем не обязательно знать: мое согласие, скажем так, дело уже решенное.

– Я же говорил, что не знаю, как это исправить. Зато знаю того, кто сможет. Если поможешь отыскать моего брата, я обязательно все исправлю, клянусь!

Некоторое время я изучающе смотрела на него, затем кивнула.

– Ну так поклянись, – согласилась я, вспоминая, как именно приносят клятву гемоманты.

Хоть бы обошлось без этой ерунды с братством по крови: наука зашла слишком далеко и научила нас слишком многому, чтобы вот так, с бухты-барахты, смешивать нашу жизненную силу.

В нашем роду обычно отдают кость – небольшую косточку животного, наполненную магией обета остеоманта. Как только клятва будет исполнена, кость рассыплется в прах. Надеюсь, мы с Роганом не пойдем по пути Анджелины и Билли Боба [15 - Во время своего супружества Анджелина Джоли и Билли Боб Торнтон носили парные медальоны с кровью друг друга.]. Не буду я носить на шее ничью кровь, это мерзко!

В руке Рогана снова показался складной нож. Подойдя ближе, я поняла, что это не простой перочинный нож. Он был из золота, с рубиновым гербом на ручке – очевидно, эмблемой рода Кендриков. Рогану стоило бы быть осмотрительнее, размахивая этой штукой. Хоть мы и не были в неблагополучном районе, многих грабили и не за такое.

Роган уколол палец и начертил у себя на горле кровавую полосу. Он прошептал заклинание так быстро, что я ничего не разобрала. Зато тут же ощутила на запястье что-то вроде щекотки. Посмотрев на него, я увидела тонкий ажурный рубиновый круг с витиеватой буквой «К» по центру. Я залюбовалась волшебной татуировкой, не в силах справиться с удивлением из-за того, как внезапно она возникла.

Она напоминала метку демона. Вот только демоны тому, кто дает им слово либо сам берет его у них, метят ноги. Не представляю, с чего они так одержимы ногами, но точно помню, как в детстве отец рассказывал мне об этом. Я и не думала, что маги таким же образом могут ставить метки на других.

Я посмотрела на Рогана, который наблюдал за мной, пока засовывал нож обратно в карман. Взгляд зеленых глаз упал на метку на внутренней стороне моего запястья, затем снова встретился с моим. В ответ на немой вопрос в его глазах я кивнула:

– А теперь за дело!

С его губ сорвался вздох облегчения, и он полез в другой карман, чтобы снова достать пакетик с загадочным содержимым.

– Сможешь по этому погадать? – спросил он с надеждой, довольно резко протягивая его мне.

Я взяла пакетик с чем-то похожим на пепел и в недоумении посмотрела на Рогана.

– Я нашел это в квартире моего брата Илона. Вокруг было выложено кольцо из раздавленных ягод рябины. Мне кажется, это все, что осталось от его фамильяра.

От таких новостей у меня глаза на лоб полезли. Я знала о лечебных свойствах ягод рябины, но навскидку не могла вспомнить, как их используют в ритуальных целях. При мысли о том, что фамильяра убили с такой жестокостью, меня охватили гнев и печаль. Вероятно, это сделали для того, чтобы ослабить мага, но все равно – это было слишком необычно и беспощадно. Мне всегда говорили, что чужие фамильяры – табу.

С другой стороны, первый встречный только что превратил меня в одного из них. Так, черт возьми, что я вообще знаю?

Я положила пакет с прахом на ладонь, повернулась и тяжелой усталой походкой направилась в сторону закутка для предсказаний по тому, что осталось от лавки. Осколки стекла разлетались по полу и звенели всякий раз, как я их задевала. Слышно было, как позади меня хрустит осколками Роган. В лавке царил беспорядок, и я гадала, поможет ли маг мне с уборкой после того, как мы выясним все, что возможно, по останкам фамильяра его брата.

Сев в кресло, я почувствовала, насколько ноги благодарны мне за передышку, и сделала глубокий вдох. Я не раз видела, как это делала бабушка: она брала кость и гадала по ней, извлекая все, что хранилось в ее частицах. А вот сама я этого ни разу не делала и могла только надеяться, что это окажется так же просто, как выглядело со стороны.

Роган сел рядом со мной. Напряжение, исходящее от него, заполняло собой все пространство и так щипало мне кожу, что и без Высшего совета было ясно, насколько это важно для него.

Я сделала ободряющий глубокий вдох и открыла пакет.

Ничего не произошло.

Тогда я высыпала часть содержимого на сложенную лодочкой ладонь, и тут по моей руке разлилось тепло. Я закрыла глаза и отдалась этому ощущению, чтобы останки поведали мне свои тайны. Меня охватила тревога, когда до меня дошло: скорее всего, прах покажет мне смерть фамильяра. Живот скрутило от этой мысли, но я постаралась взять себя в руки. Не хотелось, конечно, наблюдать за тем, как кто-то заживо сжигает фамильяра мага или, еще хуже, испытать ощущения самого погибающего животного, но тут у меня не было особого выбора.

На ум пришли все вопросы, которые стоило бы задать бабушке, пока она была жива. В моем распоряжении был багаж знаний и опыта, но я так и не удосужилась обратиться к нему. Конечно, ведь я считала, что Гвен лучше всех подходит на место преемницы. Но внезапно я подумала, а не огорчало ли бабушку отсутствие у меня интереса к ее жизни просто потому, что это была ее жизнь?..

Я попыталась абстрагироваться от чувства вины и тоски, накрывших меня внезапно, как иней – первые весенние листья, и сосредоточиться на горке праха на моей ладони. Ничего не произошло. Я насыпала еще немного праха и стала ждать, что магия снова так или иначе направит меня.

Но этого не случилось.

Посидев еще пару минут, я с разочарованным вздохом открыла глаза. И увидела, как Роган тоже падает духом.

– Ты точно все сделала правильно? – спросил он, встав со стула и принявшись снова ходить взад-вперед.

Раньше я не видела, чтобы кто-то так себя вел, когда был расстроен. Как ни странно, это могло бы подействовать успокаивающе, если бы сам маг чертовски не раздражал меня.

Я сдержалась и не начала защищаться от обвинений в некомпетентности. Ведь, по правде говоря, я могла ошибаться. Но какие еще действия следует предпринять, я не знала. У бабушки Руби в руках всегда был только тот предмет, по которому она гадала. Я ни разу не видела, чтобы она произносила заклинания, добавляла эликсир или насыпала какой-нибудь порошок себе в помощь. Она просто брала кости и раскрывала их тайны.

Я пожала плечами.

– Практически уверена: для чтения по предмету прежде всего необходима тактильная связь, а потом можно толковать появляющиеся образы. Либо я ошибаюсь, либо в этом прахе недостаточно костной ткани для того, чтобы мои способности подействовали. А ты испытывал на нем свои чары?

Роган бросил на меня испепеляющий взгляд, который красноречиво говорил все, что он обо мне думает.

– Конечно, – отрезал он.

– И?..

– И ничего. У меня ничего не вышло. Может, кто-то наложил на него заклятие.

Перевернув ладонь с прахом над раскрытым пакетиком, я высыпала все обратно. Может, Роган и прав, но я не почувствовала на останках никаких следов магии.

– Ты уверен, что это был его фамильяр? – спросила я, пытаясь сообразить, почему не сумела ничего прочитать по частицам праха.

Роган провел пальцами по своим восхитительным, раздражающе здоровым на вид волосам и повернулся, чтобы снова пойти в мою сторону.

– Не уверен. Но в прахе лежал обрывок ее ошейника и бирка. Может, это была она, а может, какая-нибудь обманка или ловушка. Трудно сказать, – признался он, нарезая очередной круг по комнате.

– Ладно, давай вернемся к самому началу. Расскажи, почему ты считаешь, что его, как и других остеомантов, похитили.

– Я все объясню, но, может, ты сперва попробуешь сделать что-нибудь еще? Нет ли других способов проверить, что это, если не прах кошки моего брата?

Машинально вытерев прах с руки о штанину, я тут же поняла, что наделала, и вздрогнула. С отвращением отдернула руку, будто она была заразной. Ну и кто тут у нас вытер неведомое дерьмо о свои любимые джинсы-бойфренды? Умница, Леннокс! Фу-у-у…

– Так, еще раз: и с этим я раньше дела не имела. Я умею гадать по останкам, но не могу гадать за них, так что бросать заколдованные кости от их имени я не буду. Может быть, в гримуаре найдется то, что нам пригодится, – предположила я, поднявшись с кресла и стараясь не прикасаться ни к себе, ни к чему-либо еще рукой, измазанной в прахе.

Я положила пакет с прахом на черный стол и выудила из кармана ключи.

Роган остановился, а потом пошел за мной. Меня так и подмывало велеть ему ждать здесь, пока я схожу в бабушкину квартиру. Так бы я и поступила, если бы он мог послушаться, но у меня сложилось отчетливое впечатление, что он привык всегда и везде быть главным. Мне совсем не хотелось, чтобы Роган находился там – какой-то чужак в ее доме. А может, я просто не хотела, чтобы он заметил, насколько ее уход влияет на меня. Я и так была привязана к Рогану чарами, поэтому ему незачем было знать о моих слабых местах и о том, от чего у меня слетает кукушка.

Вставив ключ в замок, я оглянулась на Рогана и замерла: решимость в его взгляде отбила у меня всякое желание спорить. На его лице было написано: «Нравится тебе это или нет, я зайду», а у меня просто иссякли силы, необходимые, чтобы вырубить его и остаться наедине с собой.

Со смиренным вздохом я отперла дверь, и она распахнулась, открыв путь к золотистой лестнице из дуба. Поднимаясь по ней, я старалась унять внезапно возникшую тоску. Примерно на середине пути я поняла, что на меня не подействовал оберег, который, насколько я помнила, бабушка оставила у себя на пороге.

Остаточные чары, окружавшие вход, отпугивали непрошеных гостей. Они вынуждали либо пятиться, либо бежать вверх по лестнице, чтобы спастись от воображаемого монстра – казалось, он следует за тобой по пятам. Возможно, теперь те же самые чары были у меня в крови и я стала к ним невосприимчива. Но, обернувшись на Рогана, я не заметила в нем ни намека на панику, ни испарины на лбу – ничего похожего на то, что оберег вызвал у него хоть какие-то эмоции. Он просто с любопытством смотрел на меня.